Кингисепп, 15 декабря
Облизала ложку, не забыв при этом зажмуриться от удовольствия, крикнула в комнату:
– Мам! Я сделала рассольник!
– Молодец! Разложи в две салатницы и неси на стол, скатерть я уже погладила!
– Салатницы? А они у нас не на кухне?
– Да нет же, дурочка! В комнате, иди возьми.
Я сорвалась с места и помчалась к маме в большую комнату. По пути, как и всегда в таких случаях, зацепилась прядью длинных русых волос за угловое зеркало – оно у нас старое, зажимы наружу торчат, и я постоянно за них цепляюсь. А потом отдираю клоки волос, чтобы не пугать подруг, которые частенько заглядывают ко мне в гости.
Вбежав в комнату, повисла у мамы на шее. Обняла и поцеловала в щеку.
– Мамочка, ты представляешь, мне уже восемнадцать! Я взрослая! А можно, можно мы с девчонками сегодня вина выпьем?
Я повисла у мамочки на шее почти в буквальном смысле. Не сбылась моя мечта – я все ждала, когда дотянусь по росту до нее и так не дождалась. Наверное, я в отца, жаль, не сохранилось у мамы его фотографий. Нет, точно в отца. Мамочка у меня женщина красивая, высокая, настоящая сибирячка. А я сначала тянулась, тянулась, а потом остановилась на полпути, так и не доросла один сантиметр даже до ста семидесяти. Мои подружки, Катька и Ленка, давно меня переросли, смеются, что я мало ем. А я не мало ем! Я лопаю за обе щеки, при этом не толстею и не расту. По нашему небольшому городку уже давно ползают слухи, что я мамочке не родная. Глупости все это! Весь город знает, что рожала она меня в нашем единственном роддоме. Тетя Клава роды принимала, как может быть иначе?
– Взрослая, взрослая, – мамулька похлопала меня по плечу.
Люблю ее жесткие руки. К сожалению, не повезло мамочке получить образование. Почти всю мою жизнь, сколько я помню, мамуля отработала в нашем же доме дворником. Работа с одной стороны физическая, с другой – и плюсы тоже есть. Мамуля знает всех в нашем доме, на работу далеко ходить не надо. И я ей с самого детства помогаю.
– Ты давай, беги, салат выкладывай, сейчас твои подружки явятся и Мишка, небось, прискачет?
– Не прискачет, я его не пригласила.
– А чего так? Хороший же мальчишка, папа у него наш участковый, надежный мужчина. Как и я, за порядком следит.
– Мамулечка, я все знаю! Но что делать, если он мне не нравится?
Мама поморщилась, взяла утюг и отставила его на подоконник.
– А Гриша тоже не нравится?
– Не нравится! Мамусь, ну, что ты такой грустный?
Она посмотрела на меня каким-то незнакомым, чужим взглядом.
– Замуж тебе надо.
– Зачем? – подпрыгнула я. – Мамулечка, мне же только что восемнадцать исполнилось!
– Замуж тебе надо, – строго повторила мама. – Тебе защитник нужен. Что я могу?
– Мам, ну, какой защитник? Я же у тебя Лулу! Воительница! Ты же сама говорила, что мое имя означает – воительница. Я во-о-от, – показала ей хиленький бицепс из-под короткого рукава майки, – видишь, какая сильная?!
Мама даже не улыбнулась.
– То же мне, воительница. Метр с кепкой. На тебя ветер подует и улетишь. Чего ты нос воротишь от наших парней? Чем они тебе не нравятся? Недостойны такой красоты?
– Мам! Нет, сейчас обидно было! Ты чего?
Я топнула ногой. Захотелось расплакаться. Я не виновата в своей внешности. Так получилось, что я нравлюсь мальчикам, но и упреки за это постоянно получаю. А что делать, если меня сейчас никто не интересует? Разве что, мой учебник по химии – вот, где я могу днями пропадать. Парни гуляют, катаются на великах, на дискотеки ходят, я все это не люблю. И за свою отстранённость постоянно получаю тумаки. Разве это честно?
– Ладно, ладно.
Мама вдруг расслабилась, она прекрасно знает, что я не строю из себя принцессу. Всегда ей помогаю, бегаю на подработки и честно учусь. Но даже зная меня, она все равно периодически считает необходимым поругать дочку за заносчивость. Которой нет!
– Доченька, давай не будем сегодня об этом. Завтра поговорим. Накрывай на стол, мальчиков я сама позову.
– Не надо мальчиков! Мамуся! Пожалуйста!
– Надо! Не перечь матери. Кто все эти салаты есть будет? Тетя Лида придет, мы с твоим отчимом и ты, прожорливая моя крысочка.
– Я сама все за всех съем, не надо мальчиков, мамулечка.
– Еще как надо! Все, довольно разговоров, дуй на кухню, салат, стаканы неси, я сейчас сыр нарежу. И огурцы… ой, огурцы же еще! Ты мороженое в морозилку поставила?!
Я умчалась. Дел действительно было много. Девчонки уже звонили, придут чуть раньше. Очень надеюсь, мама не пригласит парней. Эта ее навязчивая идея найти мне мужа, без конца заставляет нас ругаться с моих пятнадцати лет. Не знаю, почему она так в это уперлась? Неужели я ей настолько мешаю? Вроде бы нет. Живем душа в душу. Даже когда в нашей квартире десять лет назад появился дядя Иван, ничего не изменилось. У них своя комната, у меня своя. Я стараюсь не мешаться под ногами, приходя со школы обедала, помогала маме если надо было и уходила к себе. Дядя Иван очень добрый и спокойный. Он тоже весь в работе. Целый день пропадает в своем мире сантехники, спасает наших соседей, знакомых и заботится о жителях города. А вечером, после одной рюмочки водки, подолгу читает книги или смотрит с мамой передачи по телевизору. Они оба у меня далеки от интернета, даже не интересуются им. У мамы до сих пор телефон кнопочный. Я как-то пыталась ее уговорить завести аккаунт в социальной сети.
– Зачем? Что я там забыла? – она только хмыкнула на это.
– Как? Ты же жила когда-то во Франции. А вдруг, кого-то из друзей найдешь?
Мама на это отреагировала так резко, что я зареклась в последствии поднимать данную тему:
– Это было давно. Я там не прохлаждалась! Некого мне там искать!
Я так перепугалась, что даже не стала расспрашивать дальше. Знаю ее, не хочет – все равно ничего не скажет. Но я потихонечку провела свое расследование. Мама вернулась из Франции в Россию, когда была на третьем месяце беременности. Она встала на учет у нас, в Кингисеппе, ровно на этом сроке. Была там на заработках и говорит, что именно на эти деньги нашу квартиру купила. Это очень запутанная история, концы которой мама так тщательно спрятала, что мне до сих пор не удалось узнать, почему отчество мне дал дядя Карен, старый друг мамы. Мои девчонки говорят, что скорее всего, мой отец очень сильно обидел мамульку, поэтому она его знать не хочет и не желает, чтобы он контактировал со мной. Мы с ними пытались найти концы – тщетно. Я же не знаю о нем совсем ничего. В поисках даже не помогло мое знание французского языка. Это было единственное, на чем мама настаивала, чтобы я учила до позеленения. Французский язык. И постоянно искала мне мужа. Я даже иногда смеюсь, что теперь мне дорога не в химики, а в переводчицы. Мамочка на мое веселье всегда отвечает мрачным молчанием.
К трем часам дня стол уже был накрыт. Мы с мамой отправились наряжаться, дядя Ваня давно был намыт, начищен, сидел в кресле и сторожил праздничный стол от нашего кота Пончика. Мама подобрала его котенком на улице, ровно, кстати, год назад. Пончиком назвали, потому что маленьким он ел без перестану и быстро потолстел. Но потом так же быстро похудел, а кличка за ним закрепилась.
В честь праздника, я сорвала бирку с новых джинсов с высокой талией и на куче заклепок на животе. Джинсы – мамин мне подарок. А еще черная толстовка с белой надписью на груди. Я очень хотела именно ее, дороговато, но в качестве подарка на восемнадцатилетие мамулечка решила не скупиться. А еще в коридоре у меня стоят новые белые кроссовки – их я надену, когда пойдем гулять после торта. Мама ругается, говорит, не время зимой в кроссовках по улице ходить. Не слышит меня, что они высокие и подойдут не хуже зимних ботинок. И вообще! Я очень хочу сегодня хорошо выглядеть. Именно так! Это же мои восемнадцать лет.
Девчонки прибыли вовремя. Мамины гости тоже. Мне подарили розы, гвоздики и несколько конвертов с деньгами. Это здорово! Смогу потом потратить маме на новое пальто, мне как раз не хватает.
– Лулу! – Катя, моя любимая подружка, вскочила со своего стула, одернула короткое платье, которое надевала на выпускной и громко произнесла речь. – Желаем тебе вырасти и потолстеть! Догоняй нас с Ленкой!
– Ну, нашла, какой тост сказать, – поморщилась моя мама. – Чему вас учили?
Катька моя не смутилась:
– Нина Ивановна, Лульке нашей можно потолстеть, нам с Леной тоже замуж надо выскочить! Правда, Лен?
– Правда! Лулек такая тощая, что ее нос скоро даже из маленького сугроба не найдешь. Упадет с горки, потом лишь по весне отыщем! Моя мама говорит, нельзя в наших краях быть такими худыми.
– Это у вас без проблем получится, замуж выйти, наша стрекоза давно замужем за своими учебниками, – крякнул дядя Ваня и налил себе рюмку водки. Он шипучку не пьет, говорит, этот желтый сироп с пузыриками только для девчонок. – Ну, будем!
– За твое здоровье!
– За здоровье, Лулек! Расти большая!
– С днем рожденья доченька!
Мы чокнулись под оглушительный звон дверного звонка. Сердце ухнуло в пятки, за приоткрытой форточкой каркнула ворона. По неизвестной причине меня накрыл дикий ужас. Даже не страх. Жутко стало настолько, что ладони тут же взмокли. Я все же решила допить содержимое бокала и потом идти открывать дверь, ведь загадала же желание. В те секунды пока пила, на наш подоконник уселась здоровенная, жирная ворона. Она прокаркала несколько раз, глядя прямо… мне в глаза.