Рождение русской государственности. Из научного доклада:
Оказывается, среди украинцев существует популярная версия, что Россия является не Древней Русью, а Старой Украиной/Окраиной. Потому что значимый на Руси город Киев сейчас находится в составе Украины. Но эта теория разбивается вдребезги тем фактом, что первая столица Руси была Ладога, которая входит в состав нынешней России. Туда приехал первый правитель государства Русь Рюрик, приехал с другими сподвижниками. Второй столицей Руси был Новгород, который также входит в состав нынешней России, он был столицей, а не просто значимым городом, входящим в Русь, и только третьей столицей был Киев. 60 % территории Руси находится в составе нынешней России и еще 12 % – в составе Белоруссии.
Достаточно эмоционально, но близко к истине. А теперь давайте уже поспокойнее разберем суть вопроса.
Древнерусское государство – также Киевская Русь (термин первой половины XIX века, введенный русским историком Погодиным), или Новгород-Киевская Русь (термин появился в конце ХХ века вследствие работ В.Л. Янина и масштабных раскопок в Великом Новгороде), – средневековое государство в Восточной Европе, возникшее в IX веке в результате объединения ряда славянских, литовских (в Московии, Смоленщине и Белоруссии) и финно-угорских племен под властью князей династии Рюриковичей.
Уточняя значение термина Киевская Русь, Греков отмечал следующее: «Считаю необходимым еще раз указать, что в своей работе я имею дело с Киевской Русью не в узкотерриториальном смысле этого термина (Украина), а именно в том широком смысле „империи Рюриковичей“». Согласно «Повести временных лет» основание государства ассоциируется с призванием варягов (по традиции 862 год). На право называться столицей князя Рюрика претендуют Рюриково городище (часть будущего Новгорода) и Старая Ладога. В большинстве списков «Повести временных лет» первоначальной столицей Рюрика названа Ладога. «Срубиша» крепость в Ладоге, Рюрик через два года спускается вниз по Волхову к озеру Ильмень, где в устье реки основывает «новый город» – Новгород. В Ладоге на рубеже IX–X веков строится первая каменная крепость на Руси (открыта раскопками 1974–1975 годов).
Постройка эта претендует считаться самым древним каменным сооружением первых веков русской истории. Начало отечественного каменного дела получило, таким образом, новую, можно сказать, удивительную по давности, дату своего отсчета. Ведь ничего подобного не было в то время ни в славянской Восточной Европе, ни в странах Балтийского бассейна. Что видно из этого? Да во‑первых, то, что украинские заявления на цивилизованность Киева и дикость Московии вообще не имеют реального смысла. Бред. И абсолютно ненаучный. Да, в Московии в это время действительно были дикие леса и мелкие поселения. А народ (голядь) говорил на литовских языках в районах нынешних Москвы и Твери и на финских языках – в районе Суздаля и Ростова. И что? Так можно и на дикость Урала или Камчатки указать. Или какого-нибудь Урюпинска. Да, на фоне Киева они были дикими. Но вот Ладога уже имела каменную крепость, а в Галиции они только через 300 лет появятся.
Все дело в том, что Россия не с Московии начиналась. И не с Киева. А с Ладоги, Изборска, Новгорода, Пскова. То есть с Верхней Руси, Новгородского Севера. Для прекращения внутренних конфликтов представители славянских и финских племен решили пригласить князя со стороны («И реша себе: князя поищемъ, иже бы владелъ нами и рядил ны по праву»). По краткому и наиболее авторитетному изложению «Повести временных лет», было решено пойти искать князя за море, к варягам-руси.
Но. В русско-византийском торговом договоре 911 года перечислены имена 15 послов: «Мы от рода русского: Карлы, Инегелд, Фарлоф, Вельмоуд, Рулав, Гуды, Руалд, Карн, Фаслав, Рюар, Актевоу, Труян, Лидул, Фаст, Стемид иже посланы от Олга великого князя Русского…» Большинство имен как бы имеют скандинавскую этимологию. Как бы, ибо кроме Карла, Рулава, Руалда, остальных можно и в сарматы, и в черкесы, и в булгары записать. А вот Фаслав и Труян как-то и на северославянских похожи. Но самое главное даже не в этом. «Повесть временных лет» сообщает очень важное пояснение. Что первый договор Олега между Византией и Русью закрепляется клятвами, которые опираются на славянские имена языческих божеств, а не скандинавские: «а Олега водиша и мужий его на роту; по Русскому закону кляшася оружьем своим, и Перуном богом своим, и Волосом скотьим богом и утвердиша мир». В следующем русско-византийском договоре 944 года та же клятва «по-закону русскому», что и в предыдущем договоре Олега, именем славянских богов Перуна и Велеса. Этот факт, с которым согласны и норманисты, и антинорманисты, говорит о том, что фундаментально Русь как государство изначально была именно государством древней восточнославянской веры. И значит, государством восточных славян.
Очень важный момент, ибо говорит о том, что народ этот (Рюрика) рассматривался своим. Одной веры. Или готов был принять веру в Перуна и Велеса. И потому именно на него пал выбор. А дружина у Рюрика была двуязычная. Свеев и данов (в качестве служилых дружинников) в ней хватало. И это многое объясняет. Например, славянские и скандинавские названия днепровских порогов. Или еще более классический пример: знаменитый остров Рюген (Руян) в Балтийском море. Там находился знаменитый славянский храм Святовита в славянской столице Арконе. И на этом же острове находился скандинавский Ральсвиг с поклонением Одину. И славяне, и викинги на этом острове спокойно посещали святыни друг друга. А колонизация в Верхнюю Русь – славянская, с польского поморья, скандинавская, из Дании и Швеции, литовская, из Пруссии и Балтии – шла параллельно и лояльно друг к другу. Недаром отмечается (подробнее об этом – позже), что установлению доверительных связей между столицей немецкой торговой Ганзы Любеком (Любицей) и русским Великим Новгородом во многом способствовало кровное семейное родство жителей обоих этих важнейших городов Северной Европы. В том числе и из высших сословий. То есть здесь, на балтийском севере, существовала тенденция совместного сотрудничества славян, литовцев и викингов. Что тоже упрощало решение вопросов с выбором и призванием третейских и нейтральных, но духовно и кровно родственных князей. Благодаря многолетним раскопкам Е.Н. Носова на Городище, в 3 км от Новгорода (этот пункт знаменит наличием как раз в нем княжеской резиденции, существовавшей вплоть до падения Новгорода в 1478 г.), было выяснено, что эта самая резиденция возникает именно в середине IX века, свидетельствуя о присутствии здесь в том числе и варяжской дружины. Иными словами, летописная версия была от Нестора подтверждена, но с коррективами. Инициаторы приглашения новгородские словене (с северного берега Ильменского озера). Русы из Старой Русы и окрестностей в области южного берега Ильменского озера. (То есть русы до Рюрика в этой земле уже были и в призвании князя они участвовали, но Шлецер нагло вычеркнул их из списка Нестора). А также славяне-кривичи, вперемешку с литовцами, и аборигенные угро-финны. Они все образовали политический союз и призвали иноземного князя еще тогда, когда Новгорода не было. А сами племена владели, по словам летописи, «каждое своей волостью». Получилось очень легитимно и демократично. Все всех уважали и все общины имели равные права. Прояснился и механизм возникновения Новгорода спустя несколько десятилетий после призвания князя. Когда Олег с малолетним сыном Рюрика Игорем в конце IX века ушел на юг, в Киев, возник вакуум власти: вместо князя на Городище осталась его двуязычная дружина. На рубеже IX–X веков наблюдается массовое запустение городищ в новгородской округе: жившая в них родо-племенная аристократия устремляется к месту пересечения главных торговых путей. А такое место соответствует территории будущего Новгорода, и здесь возникают первоначальные аристократические городки, каждый со своим именем; здесь собирается общее вече этой политической межэтнической конфедерации. А когда в 946 году в результате походов на Мсту и Лугу, где были подавлены значительные конкурентные центры, податная территория конфедерации резко увеличилась и к вечевому центру потекли новые потоки государственных доходов, систему первоначальных городков сменяет единый город, получивший закономерное имя Новый Город. Итак, иноземный князь был призван. Но дело ведь в том, на каких условиях он получил власть. На этот вопрос позволяет ответить серия исключительных находок. Начиная с 1951 года в раскопках изредка обнаруживались странные предметы в виде деревянного цилиндра с двумя взаимно пересекающимися каналами, один из которых снабжен неизвлекаемой пробкой. На поверхности таких предметов обозначены некие суммы, упоминаются «емцы» и «мечники» – княжеские чиновники, собиравшие с населения государственные доходы; встречаются также геральдические княжеские знаки и изображения меча – символа «мечника», а также упоминания географических пунктов. На некоторых предметах нацарапано слово «мех» (мешок) в контексте «мех мечника». Всего до 1999 года учеными найдено в слоях XI – начала XII века 13 таких предметов.
Сочетание всех этих признаков еще двадцать лет назад позволило понять назначение загадочных предметов: они служили замками (своего рода пломбами) для запирания в мешках собранных государственных доходов. И одновременно бирками, на которых указывалась сумма содержащихся в мешке ценностей, их назначение (в казну или сборщику податей, которому, согласно «Русской Правде», следовал определенный процент), а также иногда – название податной территории. Из снабженного таким замком мешка ничего нельзя было украсть, не разрезав мешок или пропущенную через замок веревку или же не расколов цилиндр.
Но самое важное, что также определилось еще более чем 20 лет назад, состоит в том, что отрезанные от мешков бирки «емцов» и «мечников», т. е. княжеских чиновников, обнаруживались не на территории резиденций князя, а на усадьбах знатных новгородцев. Из рода которых происходят знаменитые в истории Новгорода деятели XII–XV веков. Это обстоятельство не кажется случайным, если принять во внимание, что уже в древнейшем дошедшем до нас договоре Новгорода с князем говорится: «А волостей тебе, князь, новгородских своими мужами не держать, но держать людьми новгородскими, а получать дар от тех волостей». Иными словами, князь не имел права собирать доходы сам со своей дружиной (на юге такой способ назывался «полюдьем»); эти доходы собирали новгородцы, а князю передавали обусловленную сумму в виде подарка («дара»). На вновь найденных цилиндрах встречены имена бояр, уже известных как местные жители по прежним находкам берестяных грамот. Одна из них адресована боярину по имени Хотен; в ней посланный им человек отчитывается о результатах сбора пошлин на р. Мологе неподалеку от Бежецка.
Эти находки окончательно прояснили, что уже в столь раннее время контроль за сбором государственных доходов и, как мы сказали бы теперь, за формированием государственного бюджета находился в руках самих новгородцев, а отнюдь не в руках приглашенного князя. Но если это так, если указанное условие содержалось в исходном договоре середины IX века, мы не видим в приглашении князя никаких унизительных обстоятельств. В процессе возникших трений внутри межэтнической конфедерации ее члены не отдали предпочтения какой-либо одной из ее составляющих, а призвали третейского судью. Из народа, как сказано выше, который считали своим. Но самое главное во всей этой информации то, что и вечевая, и великокняжеская – обе эти формы древнерусской государственности – сложились на Русском Севере и уже оттуда распространились на юг. И богами считались – славянские Перун и Велес. Олег же тем временем сделал своей столицей южный Киев. Ибо он находился тогда на полпути от Новгорода до столицы Византии – Константинополя. Царьграда, как его звали русские. Ибо это было время расцвета экономического и торгового могущества Византийской империи. Во времена первых Крестовых походов изумление вдохновляло всех хронистов, которые проходили через Константинополь, на восхищенное описание. Для этих варваров, которые вели убогую жизнь в примитивных и жалких местечках, Константинополь с его, возможно, миллионным населением, монументами и лавками был откровением. Даже для тех людей Запада, которые не видели ее чудес, Византия была в Средние века источником почти всех богатств, ибо оттуда шли самые ценные товары ее собственного или чужеземного производства. Оттуда шли роскошные ткани – шелк. Оттуда шла полновесная до конца XI века золотая монета. Которую на Западе называли просто-напросто «безантом», этот «доллар Средневековья». И здесь наш ставший знаменитым торговый путь «из варяг в греки» тоже был тесно связан с византийским богатством и могуществом. Дело в том, что до Первого крестового похода Западная Европа была вынуждена мириться с практически монопольным положением Византии как посредника между Европой и Востоком. А север и северо-запад этой самой Европы не могли попасть в Византию удобней, чем через водную речную систему путей Руси. Вот откуда сила, богатство и уважение страны, только что появившейся на свет в качестве самостоятельного государства. Правда, положение это приходилось отбивать с боем от хазар, печенегов, половцев.
В течение VIII века усилившаяся Хазария интенсивно укреплялась в степном Крыму. На Крымском полуострове расселилась хазарская знать. В это же время началась интенсивная иммиграция на Крымский полуостров византийских монахов и греков – иконопочитателей из Малой Азии. Крым, бывший окраинной провинцией Византии, представлял собой хорошее убежище от преследований имперского правительства, искоренявшего в тот период монастыри и уничтожавшего иконы. В середине VIII века политическое положение Византийской империи ослабло, и хазары решили расширить свои крымские владения. Хазары, попытавшиеся захватить Южный берег Крыма, встретили ожесточенное сопротивление местного населения. Археологическими раскопками в Крыму зафиксированы следы пожарищ и разрушений в большинстве селений предгорного Крыма и его южного берега в этот исторический период. В Крымских горах появились новые поселения, даже в тех местах, где никогда ранее не обитали люди. В 787 году население южного Крыма во главе с епископом Готской епархии Иоанном подняло восстание и освободило столицу Крымской Готии Дорос. Хазары прислали карательный отряд и подавили восстание. Впоследствии готы окончательно перешли под власть Византийской империи в 830 году. В начале IX века богатый иудей Обадия взял власть в Хазарии и сделал иудаизм государственной религией Хазарии. С этого времени хазары стали нанимать военную силу. Хазария в 822 году воевала с мадьярами, в 824 году – с аварами, с 820-го – с печенегами, впервые появившимися в Северном Причерноморье в 889 году и укрепившимися там до такой степени, что в 897 году в причерноморских степях полностью разгромили мадьяр, в то время кочевавших между Доном и Днепром. В 834 году на Дону была построена хазарская крепость Саркел, ставшая опорой Хазарии на западе каганата. В 939 году вождь русов Игорь взял хазарский город Самкерц, расположенный на Таманском полуострове. Хазарский полководец Песах освободил Самкерц, отбросил русов на север, в 940 году вторгся через Керченский пролив в Крым, взял три греческих города, но остановился у Херсонеса, который не смог захватить. Истребляя местное население, Песах прошел по южному побережью Крыма, через Перекоп вышел в русские земли, добрался до Киева и обложил Древнерусское княжество данью. Ответный поход князя Святослава Игоревича на Хазарский каганат начался через 20 лет, в 964 году.
Стоит отметить, что к середине X века Хазария достигла своего максимального могущества. Иудейская купеческая верхушка держала в суровом подчинении собственный народ, покорила многочисленные финские, славянские, кавказские племена. Брала с них дань рабами, мехами и другими ценными товарами. Столица каганата, город Итиль, раскинувшийся на берегах Волги и Ахтубы, поражал современников роскошью и величиной. Он протянулся на 8—10 км, в нем строились великолепные дома знати, синагоги, бани, караван-сараи, шумели многолюдные базары. Приезжим купцам здесь готовы были предложить самые экзотические товары. А на острове, отделенном протоками, располагались дворцовые комплексы кагана и царя. Они представляли собой «город в городе». Попасть туда могли лишь избранные. С остальными частями города остров связывали подъемные мосты, в случае опасности или народных волнений они разводились. Богатели и прочие города Хазарии – Самкерц, Таматарха, Семендер, Беленджер. Долгое время каганат враждовал с Византийской империей. Кипели войны с греческими союзниками, печенегами. Против них хазары привлекали других кочевников, гузов. Постепенно оттесняли печенегов на запад, к низовьям Днепра. И хотя Русь торговала с хазарами тоже в серьезных объемах (хотя и меньших, чем с греками), хазары стали давить и на Киев. Линия хазарских белокаменных замков стала продвигаться на запад. Как показывают археологические данные, самые поздние из этих крепостей в середине Х века уже перешагнули Днепр – в селе Вознесенка около Запорожья. Отныне днепровские пороги контролировали не русы и не печенеги, а хазары. Но византийцы на какое-то время посчитали себя даже в выигрыше. Каменные твердыни перекроют русским дороги к морю гораздо надежнее, чем скопища степняков. А это означало безопасность Константинополя! Это означало, что можно забыть о дани, которую Византия обязалась платить Вещему Олегу и Игорю. А товары Северной Европы можно и от хазар получить. Это было очень неразумно со стороны византийцев, ибо русский путь «из варяг в греки», прямой от Финского залива до устья Днепра, был несравненно короче хазарского. Товары Севера могли и хазары поставить – по Волге и Азовскому морю. А вот путь с Северо-Западной Европы, с ее прусским янтарем, шведскими цветными металлами, фламандской шерстью и сукном, через Русь был явно выгоднее. Но, похоже, в глазах византийцев язычники русы были ничем не лучше хазар. В выигрыше были и хазары. Их царь Иосиф состоял в переписке с визирем Испанского халифата Хосдаи Ибн-Шафрутом, рассказывал ему: «И с того дня, как наши предки вступили под покров Шехины, Он (Бог) подчинил нам всех наших врагов и ниспроверг все народы и племена, жившие вокруг нас, так что никто до настоящего дня не устоял перед нами. Все они служат и платят нам дань – цари Эдома и цари исмаильтян». О границах каганата сообщал: «Земли наши на запад достигают реки Кузу, на север до холодной страны йуру и вису. И они покорны нам, страшась меча нашего…» Йуру – югра, населявшая Северный Урал, вису – племя весь на Белоозере, Кузу – Южный Буг. Перейдя крепостями Днепр, хазары уже считали своими владениями степи до следующей большой реки. Впрочем, на Русскую державу давили не только крепостями и таможенными заставами. В 944 году, организуя поход на греков, князь Игорь крупно влез в долги – нанимал новгородцев, смолян, варягов, кочевников. Хазарские купцы охотно предоставили ему займы. Но ведь их требовалось возвращать. А поход оказался не так чтобы очень. Пытаясь набрать нужные суммы, Игорь всуе решил собрать повышенную дань с племени древлян и погиб от руки восставших. Вдове князя Ольге пришлось усмирять бунты. Однако долги никуда не делись, на них накручивались проценты. А они были немаленькими, в Средние века драли с должников три шкуры. За годы нестроения Руси, войны с древлянами, долг значительно вырос. И отношения между должником и кредитором еще больше ухудшились. И все же главным было то, что Русь и Хазария стали жестокими конкурентами и на Волжском, и на Днепровском путях. Госпожа география, однако. Интересно, что когда через 300 лет в этих же местах появятся города Золотой Орды, они, наоборот, станут главными торговыми партнерами Северной Руси, ее спасителями от католического натиска и торговых блокад. В X веке расклад был иной, Русь – языческой, а торговый союз с хазарами невозможен. Оставалось одно – война. И не та, что, опять же, была позже между Русью и Золотой Ордой за дань. А гораздо серьезнее, за территории, по которым проходили торговые пути. Атаковали в этой войне русичи, ибо хазары считали свои крепости на Волге, Днепре, Кавказе неприступными и удушающими Русь. Сама выплата процентов превращалась в регулярную дань хазарам, страну вовлекали в экономическую кабалу. А за отсрочки или снижение долга заимодавцы требовали различных привилегий. Но до поры до времени Ольга не могла выступать против каганата. Хазары были слишком серьезным противником. Великой княгине приходилось поддерживать видимость дружбы, обходительно принимать ростовщиков, внимательно выслушивать запросы. Надо было лавировать, выискивать хитрые ходы. А при этом скрытно, помаленьку готовиться к схватке с хищным соседом.
Между тем у государыни подрастал сын Святослав. Мать ему выделила собственный удел – Новгород. Под руководством боярина Асмуда юноша учился быть правителем, постигал военную науку. Из таких же молодых людей, как князь, формировалась его дружина. Для воспитания настоящих воинов недостаточно одних лишь рассказов и упражнений, но в Новгороде были возможности поучиться на практике. Вместе с новгородцами Святослав совершал экспедиции к эстам, финнам, самоедам. Подчиняли племена, облагали данью. Вероятно, князь участвовал и в датских морских походах. В этих предприятиях сплачивалась и выковывалась железная, не имеющая себе равных дружина. А сам двадцатилетний Святослав превратился в опытного и умелого начальника. Нестор рассказывал, что он «легко ходил в походах, как пардус, и много воевал». Без обозов, шатров, котлов. Довольствовался мясом, поджаренным на углях. Спал, «подостлав потник, с седлом в головах. Таковыми же были и все прочие его воины».
Лев Диакон позже описывал портрет князя: «Он был умеренного роста… брови густые, голубые глаза, плоский нос, редкая борода, верхняя губа его была покрыта густыми и вниз спускающимися волосами. Голова была совсем голая, лишь на одной стороне висел клок волос – знак благородного происхождения. Шея толстая, плечи широкие, и все сложение очень стройное. Взгляд его был мрачный и суровый. В одном ухе висела золотая серьга, украшенная двумя жемчужинами с рубином посреди. На нем была белая одежда, только чистотой отличающаяся от других» (простых воинов). Как видим, «знаком благородного происхождения» у русичей служил тот самый «оселедец», которым впоследствии щеголяли запорожцы, а одна серьга у казаков означала единственного сына у матери – каковым и был Святослав. К административным и хозяйственным вопросам он не питал ни малейшего интереса, старался избегать их. Но новгородским боярам это нравилось. Не лезет князь в их дела – вот и ладно, они как-нибудь сами разберутся. Ольга тоже не настаивала, чтобы сын более внимательно осваивал эти обязанности. Она готовила Святослава к удару по Хазарии. Даже когда князь вырос, мать сохранила на него огромное влияние, и сложилось своеобразное разделение их функций. Ольга по-прежнему ведала всем гражданским управлением, а Святославу это позволяло не отвлекаться на текущие дела, сосредоточиться на военной сфере.
Святослав и Ольга успели отлично подготовиться. Войско было прекрасно вооружено, обучено, умело четко действовать по командам, держать строй под ударами врага. Понеслись быстрые ладьи за море – вербовать дополнительные контингенты варягов. Киевские правители присмотрели и новых союзников. Хазары, добравшись крепостями до Днепра, начали без стеснения прижимать печенегов, уже считали их подданными. Кочевникам это никак не могло понравиться. Но каганат поссорился и с гузами, которых использовал против печенегов. Вроде их помощь больше не требовалась. Так зачем заигрывать, подарки посылать? Начали обращаться пренебрежительно, захватывать в рабство. В Киеве такие вещи отслеживали. Теперь пришла пора – к печенегам и гузам помчались русские послы.
План кампании был разработан заранее. Идти на Итиль напрямую, через Причерноморье, было самоубийством. На этом направлении стояло много крепостей, хазары за столь внушительной «изгородью» чувствовали себя в полной безопасности. Другой путь в Хазарию, через Верхнюю Волгу, тоже перекрывали кордоны, города и крепости хазарских вассалов. Ввяжешься в затяжные сражения – с тыла ударят воины каганата, болгары. Нет, действовать надо было быстро и сразу добиться полной победы. Существовал третий путь, по Оке, через земли вятичей и муромы, и он выводил прямо в сердце каганата. Правда, и здесь можно было завязнуть надолго. Осаждать лесные крепости вятичей было не легче, чем каменные замки. Но каганат сгубила близорукость его властителей. Держава выглядела несокрушимой и вечной – все покорны, «страшась меча нашего». Кто посмеет покуситься на Хазарию? А если так, то и с подданными можно было не церемониться! Вятичи прикрывали важный участок границы каганата, но с них бездумно драли высокую дань. Поэтому посланцы Святослава сумели договориться с племенем.
Все приготовления осуществлялись в глубокой тайне. В Киеве великая княгиня не обнаруживала ни малейшего намека на скорые перемены. Хазарские дипломаты и купцы пребывали в уверенности, что их по-прежнему боятся. А в глубине страны собирались войска. Их скрытно перебрасывали на Черниговщину, в селения северян. Операция началась глубокой осенью 964 года. Постарались выбрать время буквально накануне ледостава. Святослав двинулся вверх по Десне. От истоков этой реки ладьи перетаскивали в притоки Оки. Тут начинались владения вятичей. Они уже ждали. Был собран урожай, позволивший кормить войско. Хазар, которые находились в их городах, вятичи перерезали. И тут как раз на реках начал становиться лед, повалили снега – наступала зима. Она на несколько месяцев надежно отрезала лесной край от Итиля. Таким образом, в Хазарию не просочилось никаких известий, ее правители даже не подозревали об опасности. Святослав зимовал у вятичей, ремонтировал суда, строил новые. Провел переговоры с муромой, и племя охотно согласилось вернуться в состав Руси.
А весной 965 года, едва сошел лед, вниз по реке поплыли лодки с гонцами. Они несли три грозных слова: «Иду на вы!» Эти слова грянули как гром среди ясного неба. Ошеломили, внесли панику. Хазары до последнего момента не ведали, что над ними нависает беда. А теперь предпринимать что-либо было уже поздно. Следом за гонцами на Волгу выходила русская флотилия. Погромила Волжскую Болгарию, буртасов. Они тоже были данниками каганата. В Итиле хазары успели организоваться. Подняли наемную хорезмийскую гвардию, вооружили горожан, приняли бежавших буртасов. Но Святослав на это и рассчитывал, когда посылал дерзкий вызов. Пусть враги соберутся в кучу, чтобы покончить с ними разом. К князю подошли союзники. С правого берега Волги – печенеги, с левого – гузы.
Хазарское воинство вывели в поле царь Иосиф и каган из рода Ашина. «И соступишася на бой, и бысть брань, одоле Святослав козар». Каган пал в рубке. Иосиф исчез без вести. Преследуя и топча бегущее хазарское ополчение, русичи ворвались в Итиль. Мегаполис, раскинувшийся на несколько километров, был разрушен и сожжен дотла. Хазарам попало крепко. Ибн-Хаукаль писал, что от них «не осталось ничего, кроме разбросанной неполной части». Они прятались на волжских островах с надеждой «остаться по соседству со своими областями» – вернуться домой, когда русичи уйдут. Но «народ рус… рыскал за ней», за этой «неполной частью».
Уничтожив Итиль, часть русской армии отправилась на Терек, разгромила прежнюю хазарскую столицу Семендер и город Беленджер. А сам Святослав и костяк его дружин переволокли ладьи с Волги в Иловлю, выплеснулись на Дон и взяли Саркел. Это была не просто крепость, а центр хазарского пограничного командования. Отсюда осуществлялось управление всей системой крепостей. Раскопки показали, что Саркел был захвачен с жестоким боем и снесен до основания. На его месте Святослав велел строить русскую крепость Белая Вежа. По Дону князь вышел в Азовское море, разгромил Самкерц и Таматарху. Одним походом были сокрушены все крупные города Хазарии. Святослав ставил цель не победить каганат, а полностью ликвидировать его. А брать множество замков, перегородивших степи между Доном и Днепром, вообще не потребовалось. Как только пали Итиль и Саркел, хазарские гарнизоны, которым русичи вышли в тыл, бросили крепости и бежали.
Святослав повоевал на Северном Кавказе, побил хазарских вассалов, ясов (аланов) и касогов. Они разделились. Часть из них примкнула к русским. Некоторых ясов и касогов князь «приведе Киеву» и поселил в его окрестностях. Но блестящая кампания 965 г. этими успехами не ограничилась. Перед Русью стояла еще одна жизненно важная задача – утвердиться на море. Святослав ее тоже решил. По дороге домой его войско прошлось по византийским владениям в Приазовье и Северном Крыму. Пограбили 10 городов и 500 деревень. Но население в этих краях было смешанным. Вместе с греками издавна селились славяне, вступали в браки друг с другом.
Один из византийских топархов (начальников провинций, его имя осталось неизвестным) сокрушенно записал, что большинство его подчиненных «жило по обычаям варваров», и при нашествии русичей «города и народы добровольно к ним присоединялись». Даже местная знать отказалась слушаться топарха, единогласно постановила подчиниться Святославу. Всего за один год карта Восточной Европы изменилась до неузнаваемости. Огромный Хазарский каганат исчез, а владения Руси распространились по Оке, выплеснулись к Азовскому и Черному морям. И хотя последующая война с Византией ничего не дала, а сам князь погиб на обратном пути, к Руси присоединились важные и сытные земли на берегах Керченского пролива, земли когда-то знаменитого Боспорского царства, расположенные в Восточном Крыму и на Таманском полуострове. Которые составили вскоре сказочно курортное Тмутараканское княжество, еще более усилившее страну и сделавшее ее после падения Хазарии важнейшим государством Восточной Европы, в развитии которого участвовали предки нынешних народов России: славянских, угро-финских, тюркских, кавказских.
Хазарский каганат потерял Поволжье, земли у Терека и Дона, оставив за собой Кубань, Северный Крым и Таманский полуостров. В результате походов Святослава 965 года и его сына Владимира 981–988 годов, после создания Тмутараканского княжества, Хазария уже не оправилась и постепенно теряла свои земли по берегам Черного и Азовского морей. В 1016 году сын Владимира Святославича Мстислав с помощью флота, присланного византийским императором Василием в Азовское море, разгромил хазарское войско и взял в плен хазарского военачальника Георгия Цуло, поддержавшего антивизантийский мятеж в Херсонесе. Хазария потеряла весь Крым. Остатки хазар, в конце X века сосредоточившиеся в крымских городах, в 1079 году захватили в Тмутаракани князя Олега Святославича, воевавшего с великим киевским князем Всеволодом. Хазары убили брата Олега и отдали самого князя в Константинополь. В 1083 году Олег Святославич вернулся в Тмутаракань и уничтожил всех хазар. С этого момента хазары больше не упоминаются в источниках.
Тмутараканское княжество – русское княжество, существовавшее в X–XII веках на Таманском полуострове и Восточном Крыму с центром в городе Тмутаракань (Тамань). Территория княжества в период расцвета охватывала Тамань, Приазовье и крепость Белая Вежа, а также Восточный Крым, включая Корчев (современная Керчь) и Судак. Тмутараканское княжество отличалось пестротой этнического состава – кроме русских здесь обитали адыги-касоги, аланы, хазары, греки, армяне, абазинцы (адыгейское племя), тавры. Княжество было известно с древности, но поскольку толком местоположение его было неизвестно, многие считали княжество вымышленным эпосом, пока в 1792 году довольно случайно не был обнаружен Тмутараканский камень, на месте которого оказалась и сама легендарная Тмутаракань. Так Тмутараканское княжество стало широко известно по знаменитому археологическому памятнику Тмутараканский камень, на котором князь Глеб Новгородский, прибывший княжить в Тмутараканское княжество, в 1068 году отметил результаты замера расстояния по льду через Керченский пролив между двумя важнейшими городами княжества, контролировавшими торговый путь через Керченский пролив – Тмутаракани (современная Тамань) и Корчева (современная Керчь). Расстояние в 14 000 маховых саженей соответствует 24 км, что очень точно совпадет с расстоянием между центральными храмами Керчи (церковь Святого Иоанна Предтечи) и Тмутаракани (церковь Богородицы).
Следует отметить, что Глеб Святославич посвятил памятный камень весьма нетривиальной геодезической задаче. Дело в том, что расстояние до линии горизонта – всего 4,7 км, т. е. князь мог видеть только возвышающийся над горизонтом холм справа от Керчи и потерять из виду Тамань посередине пролива. На текущей момент неясно, как в таких условиях он смог выдержать с такой точностью прямолинейность движения. Сомнительно, что выполнить на льду нетривиальные мероприятия по измерению расстояния возможно было при наличии неприятельского гарнизона в Корчеве, который вряд ли бы оценил действия князя как научную миссию, а скорее как военный поход, что привело бы к вооруженному столкновению. Поэтому исследователи считают, что Тмутараканский камень – одно из основных доказательств контроля князя над Корчевым и Тмутараканью одновременно как минимум к моменту измерений.
Самым важным и обсуждаемым вопросом о Тмутараканском княжестве среди ученых является размер контроля территорий княжества в Крыму и насколько сильно данные территории заселены русским этническим элементом. Наиболее полный обзор разных точек зрения дал доктор исторических наук, профессор Володихин Дмитрий Михайлович, который пришел к выводу, что Тамань, Керчь и Судак определенно имеют археологические доказательства присутствия русских и контроля русскими этих городов в разные периоды времени. Столица княжества Тмутаракань (Тамань) являлась сильной каменной крепостью, в IX веке построенной хазарами и в XI веке достроенной русскими. Руины города впечатляют до сих пор.
Весьма интересны и исследования С.А. Плетневой, указывающие на чрезвычайно мощные стены города шириной 7,6 метра, сложенные из сырцового кирпича. Русские затем укрепили стену каменным панцирем из камней шириной почти в 1 метр, вероятно, от стенобитных орудий. Можно только гадать о высоте такой стены, сам исследователь полагает, что минимум высота стены была в 2 раза больше ширины, т. е. от 16 метров. Любопытный факт в архитектуре стены, что в начале XI века русские соорудили для нее отмостку, для защиты стены от попадания влаги под нее, т. е. русским было известно, что трещины в стене происходят от эффекта пучения грунта зимой и что отмостка предотвращает этот эффект. Также внутри стены проложены деформационные швы из глинобита, очевидно, для защиты от землетрясения.
Для представления мощности Тмутаракани как крепости следует учитывать, что в то время город называли в письменных источниках еще «русским островом» буквально, т. к. дельта Кубани выглядела иначе, и наряду с Керченским проливом город отделяли с востока от суши рукава дельты реки, впадающие и в Азовское, и в Черное моря. При этом протоки дельты Кубани образовывали многочисленные пресные озера. Стена города была построена прямо на берегу одного из таких озер, которое в данный момент высохло и представляет собой поляну «Сухое озеро». Со стороны моря город не нуждался в высоких стенах, т. к. берег представляет собой почти вертикальный обрыв. Судя по отсутствию пожаров, по археологическим данным город никто не смог взять приступом до монголов в XIII веке. Со стороны Керченского пролива Тмутаракань имела очень удобную гавань, защищенную с обеих сторон мысами. Поэтому мощная фортификация и крупный морской порт того времени, находившийся на оживленном торговом пути, предопределили выбор Тмутаракани как столицы княжества. В столице княжества имелись мощеные улицы и многие здания знати были каменными с мраморной облицовкой. Попутно заметим: мы уже говорили, что каменные укрепления в Ладоге и затем в Новгороде появились за 300 лет до первых крепостей из камня в Галицкой Руси. Так вот в X веке кроме северных Русь получила и мощные каменные укрепления на юге. И они также никаким образом не относились к Галиции. Это так, еще один комментарий к выпадам укров о дикости деревянной Москвы.
Окрепнув и став ближе к православной Византии, укрепив торговлю, на Руси стали понимать, что время язычества уже ушло.
Русско-византийская война 988 года (взятие Корсуни) – осада и захват киевским князем Владимиром греческого города Корсунь в Крыму в 988 году. В сознании древнерусских книжников захват Корсуни неразрывно связан с последовавшим затем Крещением Руси. Собственно, рассказ о боевых действиях являлся лишь обрамлением для описания важнейшего этапа в жизни народа – принятия православной веры. Конфликт за Корсунь в 988 году привел к женитьбе Владимира на византийской принцессе Анне и последующему распространению на Руси православия.
Падение Корсуни отражено лишь в древнерусских источниках, за исключением единственного упоминания об этом событии современником, византийским историком Львом Диаконом. После войны киевского князя Святослава с Византией в 970–971 годах отношения между греческой империей и еще языческой Русью оставались недружественными. Когда Святослав погиб в 972 году в схватке с печенегами на днепровских порогах, на Руси разгорелась междоусобная война между его сыновьями за киевский престол. Победил князь Владимир в 978 году и с тех пор совершал военные походы на соседей. Укрепление Древнерусского государства заставило киевского князя задуматься о принятии религии, которая могла бы стать государственной на Руси. Выбор пал на православие.
По «Повести временных лет» Владимир к 988 году решил принять крещение в греческом городе Корсунь в Крыму. В Византии с 976 года правил молодой император Василий II, который с самого начала правления столкнулся с разгромом своего большого войска болгарами и мятежом военачальников. Сначала восстал командующий восточными армиями империи Варда Склир. Для борьбы с ним направили в 978 году бывшего мятежника Варду Фоку, популярного в войсках. Однако тот, одержав победу над Вардой Склиром, в 987 году провозгласил себя императором. В начале 988 года мятежные войска подошли к византийской столице Константинополю, от которого их отделял только пролив Босфор. Одновременно, по словам сирийского историка XI века Яхъя Антиохийского, болгары опустошали владения Византии на западе.
Василий II отчаянно нуждался в военной помощи, когда узнал о желании киевского князя Владимира принять крещение. Яхъя Антиохийский, обычно точно отражающий хронологию событий, так рассказал о русско-византийском союзе: «Был им [Вардой Фокой] озабочен царь Василий по причине силы его войск и победы его над ним. И истощились его богатства, и побудила его нужда послать к царю русов – а они его враги, – чтобы просить их помочь ему в настоящем его положении. И согласился он на это. И заключили они между собою договор о свойстве и женился царь русов на сестре царя Василия [Анне], после того как он поставил ему условие, чтобы он крестился и весь народ его стран, а они народ великий. И не причисляли себя русы тогда ни к какому закону и не признавали никакой веры. И послал к нему царь Василий впоследствии митрополитов и епископов, и они окрестили царя и всех, кого обнимали его земли, и отправил к нему сестру свою, и она построила многие церкви в стране русов. И когда было решено между ними дело о браке, прибыли войска русов и соединились с войсками греков, которые были у царя Василия, и отправились все вместе на борьбу с Вардою Фокою морем и сушей, в Хрисополь. И победили они Фоку…»
О размере русской военной помощи Византии сообщил армянский историк Стефан Таронский, современник князя Владимира. Он назвал цифру в 6 тысяч воинов. По Яхъе соединенные силы русов и греков разгромили войска Варды Фоки под Хрисополем (на азиатском берегу Босфора) в конце 988 года, а 13 апреля 989 года союзники в сражении под Абидосом покончили с Вардой Фокой. Яхъя Антиохийский упоминает о боевых действиях русов в составе византийского войска и после, в Северной Сирии в 999 году. Таким образом, русско-византийский союз был заключен не позднее осени 988 года, после чего русский корпус воевал в составе византийской армии по крайней мере до начала XI века, спасая своего теперь уже важнейшего по вере и династическому браку союзника.
Согласно восточным источникам, союзу предшествовали решение князя Владимира креститься и согласие императора Василия II выдать свою сестру замуж за Владимира. Владимир крестился в 987 году, так как его самое раннее «Житие», составленное монахом Иаковом, сообщает, что «по святом крещении прожил блаженный князь Владимир лет 28». А также «крестижеся князь Владимир в десятое лето по убиении брата своего Ярополка». Более поздний источник «Повесть временных лет» соединяет крещение Владимира с крещением всей Руси и походом на Корсунь.
Причины и дата похода князя Владимира на греческий город Херсонес – Корсунь в Крыму остаются неясными. «Повесть временных лет» датирует поход весной-летом 988 года, что не противоречит восточным свидетельствам о заключении русско-византийского союза. Однако византийский историк Лев Диакон, единственный из греков упомянув о захвате Херсонеса (Корсуни) «тавроскифами», приурочил это событие к комете, наблюдаемой в июле – августе 989 года. «Житие» монаха Иакова сообщает: «На другое лето по крещении к порогам ходил, на третье лето Корсунь город взял». То есть взятие города произошло в 989 году. В таком случае вызывает вопрос участие крупного русского соединения в составе византийского войска в то время, когда Владимир осаждает греческий город. Историки выдвигают различные версии, объясняющие поход Владимира на Корсунь.
По наиболее распространенной версии, Византия, получив шеститысячный (реально – в два или три раза меньше) русский отряд, не торопилась выполнить унизительный, с ее точки зрения, договор: отдать замуж за «варвара», крещенного без участия византийской Церкви, родную сестру императора. Захват Корсуни и угроза пойти на Царьград стали средством, принудившим Василия II к исполнению обязательств породниться с «тавроскифами». Выдвигалась и другая версия, что город отложился от империи, присоединившись к мятежу Варда Фоки, и Владимир действовал против него как союзник Василия. Однако она явно менее вероятна. По разным средневековым источникам, осада Корсуни заняла от шести до девяти месяцев, что допускает возможность начала осады осенью 988 г. (уже после отправки воинского отряда на помощь Василию II), а падение Корсуни – летом 989 года.
Оборонительная система знаменитого города в Средние века представляла собой мощную крепостную стену по всему периметру, включая и со стороны моря. Общая протяженность стен – 2,9–3,5 км, толщина – до 4 м. Открыто 32 башни, 7 боевых калиток и 6 ворот. Высота стен достигала 8—10 м, башен 10–12 м. Нижняя наружная часть стен сложена из крупных, тщательно отесанных и пригнанных известняковых блоков. Выше использовались для кладки более мелкие блоки на известковом растворе. После захвата города Владимир потребовал у византийского императора его сестру, обещав взамен креститься; дождался там Анны с церковной свитой, после чего крестился, заключил брак и вернул Корсунь Византии. По возвращении в Киев Владимир приступил к крещению народа с помощью греческих священников. Летописец замечает, что князь вывез из Корсуни не только мощи святых и иконы, но и прочие трофеи, включая всякую утварь и медные статуи. Легендарный характер захвату Корсуни придают агиографические штампы, то есть традиционное соединение реальных событий с описанием чудес, происходивших во время этих событий (внезапная слепота Владимира и прозрение после крещения). По крайней мере до 1000 года русский контингент, посланный Владимиром на помощь Византии, сражался в разных краях обширной империи. Известно о сильных русах в составе греческого войска и позже, однако это уже были чисто наемные отряды, подобные варяжским. После захвата Корсуни следующая русско-византийская война произошла спустя 55 лет, в 1043 году, при сыне Владимира киевском князе Ярославе. Около1024 года, в смутное время борьбы за власть на Руси, отмечен набег русской вольницы на византийские острова в Эгейском море.
Город Корсунь после русского набега продолжал жить и поддерживать связи с Киевской Русью, однако постепенно угасал с ослаблением Византийской империи. В 1204 году, после взятия Константинополя крестоносцами, торговлю на Черном море захватили итальянские республики Венеция и Генуя, а в 1399 году город в очередной раз был разрушен войсками жестокого эмира Едигея (ставленника Тамерлана), после чего так и не оправился. После присоединения Крыма к России рядом с развалинами античного Херсонеса в 1783 году был основан Севастополь, который вскоре поглотил городище. Багрянородная Анна, став женой князя «тавроскифов» при таких обстоятельствах, тем не менее оставила добрую память на Руси распространением христианского учения. В раннесредневековый период византийская Таврида играла важнейшую роль в распространении православных традиций на более северные, славянские, регионы. В 851 году будущий святой равноапостольный Кирилл на пути в хазарские земли остановился на полгода в Херсонесе, чтобы изучить хазарский язык. Здесь он впервые увидел Евангелие и другие церковные тексты, переведенные на старославянский язык. В 988 году в Херсонесе был крещен русский равноапостольный князь Владимир, а затем крестил и всю Русь. А Русь приобщилась к православной цивилизации, к тому времени уже имевшей весомую евразийскую составляющую – от македонцев, селевкидов и самих византийцев.
При Владимире Ясно Солнышко, Ярославе Мудром и Владимире Мономахе Киевская Русь в 988—1125 годах достигла пика своего могущества, которого снова страна добьется только в конце 1400 – начале 1500-х годов, при их прямом потомке Иване Третьем, когда объединились Москва и Новгород, русский государь опять женился на византийской принцессе, а Россия стало равным союзником могучих Дании и австро-испанских Габсбургов. При Владимире были присоединены земли Волыни и Галиции. При Ярославе ятвяги в Западной Белоруссии. В 1036 году в решающем сражении были разбиты печенеги, остатки которых из Северного Причерноморья бежали в земли Валахии. А Мономах в нескольких сражениях подорвал силу половцев. И все же начиная со смерти Ярослава Мудрого в 1054 году страна стала слабеть и распадаться. Стоит отметить, что после Первого крестового похода в 1099 году роль пути «из варяг в греки» стала неуклонно падать, а после 1204 года он и вообще превратился в ручеек (теперь на средиземноморской торговле плотно сидели итальянцы и тамплиеры).
Русь, особенно южная (Киев, Чернигов), становится окраинной. Безмонетный период на Руси наступает как раз с XI века. И тут нельзя все сваливать ни на католиков-крестоносцев, ни на маниакальных разрушителей – кочевников, ни на до одури, вконец коррумпированных византийских олигархов и чиновников. Последовательность падения Днепровского пути была простая: середина XI века – ослабление Киевской Руси после смерти Ярослава Мудрого, связанное с ее делением на уделы между многочисленными наследниками князя; охрана днепровских порогов ослабла. Это стало первым ударом по Днепровскому торговому пути – 1099 года – Первый крестовый поход, Западная Европа лишает Византию монополии (а точнее – преобладания) в торговле с Востоком. И мы (с Киевом и Черниговом) оказываемся в сторонке. Русь начинает развиваться экстенсивнее. Вот монеты и уходят (остаются только большие гривны).
И наконец 1204 год. Легче и лучше нам от этого явно не стало. Теперь мы можем и Неву с Ладогой потерять. Все это происходит на фоне усиления удельного дробления русских княжеств. Роль Новгорода и Владимира на Клязьме стала расти за счет Волжского пути, но оказалась под угрозой нападения крестоносцев в Прибалтике и на Финском заливе.
А в целом, несмотря на блестящие победы Мономаха над половцами, лоскутное Древнерусское государство, подобно империи Карла Великого, перестало существовать к 1150-м годам. И окончательно распалась на княжества после взятия крестоносцами Константинополя в 1204 году. Причем драма заключалась в том, что сильнейшие русские княжества, такие как Владимирское, Полоцкое, Галицкое, продолжали сыпаться на еще более мелкие уделы. Процесс, усиливаемый санкциями Ватикана, введенными после разграбления Константинополя, только ускорял политический хаос на Руси.
В начале XIII века лишь немногие территории, некогда входившие в состав Киевского государства, отличала политическая стабильность. Исключение составляла северо-восточная часть Суздальской земли (территория Суздаля, Ростова и Владимира), примерно очерченная верховьями Волги на севере и руслом Оки на юге. Авторитет суздальского князя Всеволода III Большое Гнездо, одного из самых талантливых и дальновидных потомков Владимира I, был широко признан среди его современников-князей. К 1200 году разгорелась трехсторонняя борьба за власть между княжеской семьей из города Смоленска (Ростиславичами), потомками Олега Святославича Черниговского (Ольговичами) и Романом Мстиславичем из Волынской земли. Это была схватка за доминирующее положение на всем юге Руси, от Волынской и Галицкой земель на западе до Чернигова и Переяславля на востоке, борьба за обладание матерью городов русских – Киевом; она продолжалась, то затухая, то разгораясь с новой силой, вплоть до 1230 года, опустошив земли. В то же время на севере вслед за смертью Всеволода III Большое Гнездо в 1212 году начался период кровопролитных междоусобных войн. Но к 1200 году Суздальская земля уже явно проявляла признаки политической силы, и южные князья, как правило, смотрели на великого князя Владимирского как на первого среди равных или вообще как на старейшего из всех потомков Рюрика.
Достаточно беглого взгляда на карту, чтобы понять, насколько способствовало развитию Суздальской земли положение водных путей. Большинство основных рек текло с запада на восток, а три из них, Клязьма, Москва и Ока, сливались с Волгой в начале ее великого поворота на юг к Каспийскому морю, что обеспечивало купцам удобные речные пути на рынки Востока. В то же время притоки Оки Москва и Угра вели на юго-запад, к Смоленску, и оттуда к Балтийскому и Черному морям, а Новгород, крупный западный торговый центр, был соединен с Тверью реками Мета и Тверца. Кроме того, притоки, равномерно разделявшие территорию между верхним течением Волги и Клязьмой, служили водными путями между большинством основных городов в междуречье, а также давали им выход к главным рекам. То есть мы видим изначальные преимущества будущей Владимиро-Московской земли: ее удобство для развития, как и произошло в будущем, волжско-балтийской торговли. Заметим, что в первые века Руси этим путем уже пользовался Великий Новгород. Как, впрочем, и путем «из варяг в греки», на котором стоял Киев. Только вот Киев, наоборот, пришел в упадок. И не только из-за политических усобиц, но и из-за сокращения торговли по Днепру, только подливавшего масла в огонь княжеских свар.
Обмануть Госпожу Географию не удалось. Пока рядом была могущественная Византия, монопольно владевшая путями на Восток, Днепровский путь был выгоден. Несмотря на свои пороги, где суда надо было тащить волоком, выделяя на это дорогостоящую охрану из русских, тюркских и адыго-осетинских воинов. Все резко изменилось после Первого крестового похода, когда Византия потеряла монополию, а крестоносцы укрепились в портах Восточного Средиземноморья. Выгода Днепровского пути упала, а Волжского, с выходом через Каспий прямо в Персию, независимо от крестоносцев стала расти. Но не сразу, постепенно, по мере привыкания русских людей к новому положению вещей.
Любопытно, что в XI веке обширной и богатой территории на востоке Руси придавалось мало значения. Это позднее, в XIV–XVII веках, она стала центром великого Московского государства, но до 1093 или 1094 года ни Всеволод, ни его сын Владимир даже не ставили туда князей. С начала XII века Владимир Мономах проявил интерес к этой жемчужине его семейных владений. Возможно, это было связано с необходимостью либо защищать южные границы Суздальской земли, либо же противодействовать растущей угрозе восточным границам со стороны государства волжских булгар, которые в начале XII века проникали все глубже и глубже на запад по течению Волги.
Какова бы ни была причина, Владимир Мономах в 1108 году основывает город Владимир на Клязьме, будущую столицу, и ставит своего сына Юрия Долгорукого князем Суздальским. К моменту его смерти в 1125 году Суздальская земля была фактически независимой от Киева и находилась под управлением суверенного князя Юрия. До конца века этот район разрастался и укреплялся при трех его энергичных и выдающихся правителях: Юрии Долгоруком (1120–1157) и двух его сыновьях – Андрее Боголюбском, названном так в связи со строительством дворца в селе Боголюбово под Владимиром, и Всеволоде III (1176–1212).
Юрий может быть с полным правом назван основателем Ростовско-Суздальского государства. Во время его 37-летнего правления Суздальская земля приобрела четкие границы. Определилось ее порубежье с Черниговом на юге и Новгородом на западе; появились города Юрьев-Польский, Переславль-Залесский (Северный Переславль), Дмитров, Москва; по всей стране строились и украшались церкви и монастыри; энергично поддерживалась колонизация неосвоенных земель. После смерти Юрия в 1157 году власть перешла к еще более напористому и самовластному правителю, его сыну Андрею Боголюбскому, которого бояре Ростова, Суздаля и Владимира провозгласили своим князем. По оценкам российских и украинских ученых, сюда в XII веке переселилось до половины населения Киевщины. Следом за князьями и их дружинниками шли монахи, а за ними всеми – горожане и крестьяне.
На юге, в Киевском княжестве, картина была совершенно иная. В конце XII века оно состояло из земель, омываемых средним течением Днепра, западными притоками Днепра – от Ужа на севере до Роси на юге и южным притоком Припяти рекой Случь. Трудно сказать, где кончалась Киевская земля и где начиналась территория степных кочевников половцев. Приблизительная, хотя и подвижная разделительная линия может быть прочерчена от южного течения реки Рось до верховьев Южного Буга. Междоусобная война стала теперь для Южной Руси обычным делом. Власть переходила от одной семьи к другой, от одной ветви потомков Мономаха к другой, от одной ветви черниговских князей к другой. Сами роды по мере их увеличения дробились.
В XI веке Полоцкое княжество было, по всей видимости, сильным и единым; в течение целых ста лет только два князя занимали престол – воинственный сын Изяслава Брячислав (1001–1044) и его еще более агрессивный внук Всеслав (1044–1101). В XII веке, однако, княжество распалось на несколько мелких районов (Полоцк, Минск, Витебск, Друцк, Изяславль, Логожск и, может быть, ряд других), в которых правили многочисленные сыновья и внуки Всеслава. То минские, то полоцкие князья предпринимали попытки объединить эту территорию, но безуспешно. К началу XIII века из летописей начинают исчезать даже редкие и разрозненные упоминания о Полоцке – верный признак ослабления княжества. Тогда же крестоносцами, двигавшимися по Двине, были порабощены полоцкие данники – леттские племена. В начале XIII века русские отряды под командованием полоцких князьков были выбиты из крепостей в Кукенойсе (Кокенхузене) и Герцике на Двине епископом Альбертом и его саксонцами. Давление Литвы с запада и Смоленска с востока, феодальные усобицы, типичные для XII века, периодические попытки киевских князей установить контроль над Полоцком, катастрофическая раздробленность Полоцкой земли – все внесло свою лепту. И хоть Генрих Ливонский упоминает какого-то «князя Владимира», «короля полоцкого» на переломе веков, и хоть этому княжеству удалось каким-то образом продержаться еще нескольких десятилетий, нет сомнений в том, что оно было безнадежно ослаблено в политическом и военном отношении.
А в 1216 году политическая катастрофа произошла и во Владимирском княжестве. В 1215 году Ярослав Всеволодович (сын Всеволода Большое Гнездо и отец Александра Невского) был приглашен на княжение в Великий Новгород. Лаврентьевская летопись утверждает, что перед этим новгородцы изгнали Мстислава Мстиславича, но согласно Новгородской летописи старшего извода (которой историки, как правило, больше доверяют) Мстислав сам ушел на юг. Как заметил Сухарев Ю.В., править Ярослав стал властно и жестко, даже жестоко. Двое бояр были окованы и сосланы в Тверь. Это вызвало цепную реакцию. Начались волнения и борьба партий. По крайней мере, два двора было разграблено. Янин В.Л. считает, что Ярослав решил продолжить политику отца «разделяй и властвуй». Он попытался спровоцировать конфликт между боярскими группировками, чтобы, играя на их противоречиях, усилить свою власть. Но не получилось. Дальнейшее развитие событий привело к консолидации новгородцев. В Новгороде ему оставаться было опасно. Он переехал в пограничный город Торжок. И перекрыл подвоз хлеба из «низовой земли». Лояльные к нему новгородцы послали Ярославу посольство с просьбой вернуться. Посланцы были задержаны. Та же судьба постигла следующее посольство, которое возглавлял посадник Юрий Иванович. И следующее тоже было задержано. Северяне стали свирепеть. Теперь от князя отвернулось явное большинство новгородцев.
На помощь Новгороду пришел тесть Ярослава – Мстислав Удалой. Он прибыл в Новгород, где схватил и перековал сторонников Ярослава. После этого он отправил своему зятю священника с предложением мира. Ярослав мир отверг и приказал схватить и сослать в Суздальскую землю всех новгородцев, которые были в Торжке.
Началась война. Кроме новгородцев в этой войне приняли участие жители Смоленского и Владимиро-Суздальского княжеств. Ярослава поддержал его брат – великий князь Владимирский Юрий. К ним присоединились Святослав и Иван. Мстислав заключил союз со старшим Всеволодовичем – Константином Ростовским и позвал на помощь своих родственников – смоленских князей Ростиславичей.
В Лаврентьевской летописи про эту войну сказано очень мало. И это вполне понятно. Неохота писать про такой разгром. Более подробно эта война описана в Новгородской летописи. В результате маневров две армии сошлись около реки Липицы (апрель 1216 г.). Согласно Новгородской летописи, Мстислав и Константин неоднократно предлагали своим соперникам мир, но Юрий, Ярослав и присоединившийся к ним Святослав и Иван все предложения отвергли. Мстислав решил нанести главный удар отрядами новгородцев при поддержке смолян по правому флангу Всеволодовичей, где стояли стяги Ярослава. Сухарев Ю В. считает, что это было верно и психологически – поставить против него новгородцев, горевших желанием отомстить за голод, поборы, «обиду» послов. Новгородцы предпочли идти в бой пешими. Спешились и смоляне. Преодолев болотистую, заросшую кустарником долину ручья, под градом стрел поднялись по крутому склону и ударили на конных ярославовых воинов. После долгой битвы воины Ярослава не выдержали натиска хорошо вооруженных новгородцев и стали отступать. Войска остальных братьев оказались под угрозой окружения. Новгородцы и смоленцы все глубже и глубже обходили их с фланга, оставленного воинами Ярослава. И они тоже побежали.
Битва превратилась в избиение. В этой битве погибли 9233 русских воина. Цифра, конечно, завышена (ибо приведена только смоленскими авторами) раз в пять. Но это все равно больше, чем на Сити в 1238 году. Великий князь Юрий, утомив трех коней под собой, на четвертом прискакал во Владимир, где оставались одни старцы, дети, женщины и монахи. Видя вдали скачущего всадника, они думали, что князь их одержал победу и шлет к ним гонца. Но сей мнимый радостный вестник был сам Юрий, он оказался расторопнейшим жокеем в войске: без кольчуги и шлема явился в одной рубашке под стенами столицы, в шоке ездил вокруг стены и кричал, пугая верных подданных. Кричал о том, что нужно срочно укреплять стольный город, ибо войско разбито и враг скоро будет у ворот. Но потери оказались настолько велики, что дух защитников столицы окончательно упал. Это было самое крупное и самое кровопролитное междоусобное сражение за всю историю средневековой Руси. И Владимир капитулировал на милость победителя, открыв ворота.
Отношения с Новгородом вскоре были восстановлены. Ибо к тому времени уже обе стороны хорошо понимали взаимозависимость на Волго-Балтийском пути. А также – с появлением в Прибалтике западных рыцарей – и необходимость совместной обороны Финского залива и устья Невы как наиважнейшего участка Волго-Балтийской торговли. Но вот Великое княжество Владимирское после неудачной Липицкой битвы тоже стало разваливаться. И первыми откололись самые богатые земли Великого княжества – Ростовская и Ярославская. С этого момента сперва Ростов, а потом Ярославль, Углич превратились в удел Константиновичей, богатейший в Суздальской земле, с крупнейшими в ней городами. И практически независимый от Владимира. Таким образом, мы ясно видим: к 1235 году единой Древней Руси уже не существовало. А на ее месте зародились четыре больших территориальных проекта: Русь Новгородская, Русь Владимирская, Русь Галицкая и Русь Литовская.