В десять утра, 11 апреля, когда я улёгся релаксировать, пришёл мой сын Вадим.
– Па! Я улетаю на недельку в Артек, там нужно проверить оборудование перед сезоном, мне нужно оставить Боса.
Бос был чёрным ласковым лабрадором, а Вадим был техником по медицинскому оборудованию.
– Ты приведёшь его сюда или домой? Я не знаю, дома ли сейчас Катя.
– Аня сейчас приведёт его сюда. Мы договорились встретиться здесь. Она летит со мной.
– Ну ладно. Поговорим?
– Лучше поспи. А я посмотрю, что у тебя здесь можно отремонтировать.
Взгляд Вадима был направлен на аппарат искусственного дыхания, и я порадовался за сына. Он любил свою работу, и заставить очередной механизм работать правильно, было для него удовольствием. Попроси его это сделать, не дождёшься. Он сам выбирал себе задания. Но хорошо было то, что он не считал, что я за это ему должен быть благодарен.
– Ну, давай.
Уснуть не получалось и я пошел к стене, где располагался стол и стеллаж с моими пробирками.
Несмотря ни на что, я продолжал исследования.
А идея исследований была проста. Поскольку резистентные бактерии обладают несколько иной генетикой, чем не резистентные, то они должны по-разному реагировать на различные вещества. В основном R-Плазмиды имеющие внехромосомные факторы наследственности.
Хотелось создать наркотик для различных резистентных бактерий, чтобы с его помощью, можно было выводить их из организма. Тогда обычные антибиотики снова обретут свою силу.
Идея была проста, но её воплощение в жизнь, простым назвать никому и в голову бы не пришло.
Всё чего я добился тысячами проб, было веществом, выманивающим из организма всех бактерий. Я долго работал, создавая это вещество, но оно устраивало организму полный дисбактериоз, и радости организму это не приносило. Мыши чаще просто умирали.
С помощью Вадима, был создан прибор, статистически определявший количество бактерий в организме мыши. Он позволял удалять около 50% всех бактерий организма. В новых условиях, не резистентные бактерии получали преимущество и через некоторое время резистентных бактерий либо не оставалось, либо они были в таком незначительном количестве, которое не могло помешать работе антибиотиков.
Однако, процедуру 50% очистки организма нужно было проводить в здоровом состоянии, поскольку сама процедура значительно ухудшала самочувствие, повышала температуру животного, почти до предельных значений, и сутки мышь нельзя было кормить.
Поиски продолжались.
Пришла Аня, девушка Вадима, и привела Боса.
Бос, сразу подскочил ко мне и, поставив лапы на колени, лизнул мне нос.
– Готово! – Сказал Вадим. – Работает. Можешь начать приём пациентов.
Вадим с Аней ушли.
Было почти одиннадцать.
Игорёк сегодня не должен был являться. Чаще он приходил во вторник к двенадцати.
Конечно, он приходил не для того, чтобы работать. Цель его посещения была другой. Нарисоваться так, чтобы его видели. Иногда Игорёк даже здоровался. Но чаще просто заглядывал, а потом шёл по другим лабораториям, где были девочки.
Там он рассказывал, что ему надоело помогать старому пердуну и он вышел передохнуть.
Потом мне об этом рассказывали и утешали, тем, что всё-таки дают доработать до пенсии.