"История Наполеона – самая неизвестная из всех историй" – Леон Блуа, французский писатель
Итак, фильм, о котором так долго говорили …скажем так – все кому не лень, наконец-то появился на экранах. Два эти имени рядом – великого современного кинорежиссера Ридли Скотта и великого деятеля былой эпохи императора Наполеона Бонапарта в качестве героя киноэпопеи или, точнее, байопика, не могут не рождать ожиданий если не кино-чуда, то во всяком случае заметного события.
Оправдал ли подобного рода надежды "Наполеон"? Судя по отзывам, он был воспринят публикой достаточно неоднозначно и подвергся нелицеприятной критике, наиболее резкие образчики которой прозвучали из рядов киноведов и экспертов. Критике, следует признать, во многом справедливой.
Больше всего недовольных, разочарованных и местами негодующих оказалось среди реконструкторов и людей, считающих себя знатоками истории – как наполеоновского периода, так и множества других эпох. Что же, их можно понять: если оценивать происходящие на экране события с точки зрения исторической дотоверности, нельзя не признать, что в ленте Ридли Скотта допущено большое число фактологических ошибок и неточностей (как-никак, речь идет не о крестовых походах, а об эпохе, запечатленной во множестве дошедших до нас источников).
Честно признаюсь, что знаком с биографией императора Франции лишь фрагментарно, но и этого оказалось вполне достаточно, чтобы увидеть очевидные просчеты. Вспомним, например, события, связанные со штурмом Тулона, положившим начало карьере молодого корсиканского офицера. В фильме Наполеон обещает Баррасу, в будущем одному из членов Директории (правительства Франции), захватить у противника форты Тулона (и выполняет свое обещание), а некоторое время спустя все тот же вездесущий Баррас ставит его в известность о том, что готовится заговор с целью свержения Максимилиана Робеспьера, лидера якобинской партии и вождя французской революции. Между тем хорошо известно, что Наполеон в то время был близок к якобинцам и дружил с младшим братом Робеспьера, Огюстеном, так что едва ли хитроумный Баррас стал бы сообщать такого рода сведения другу и соратнику людей, которых он собрался отстранить от власти и отправить на гильотину. Как следствие, после термидорианского переворота корсиканец сразу же попал в круг подозрительных лиц и был арестован, впрочем, как оказалось, ненадолго.
Стрельба из пушек по вершинам египетских пирамид тоже показалась мне неким казусом, сравнимым разве что с идеей персидского царя Ксеркса, повелевшего высечь плетьми море, которое помешало его армии пеерправиться через пролив; изображенный в фильме "бой с пирамидами" имеет мало сходства с историческим сражением, известным как "битва у пирамид", в котором французская армия наголову разгромила численно превосходившее ее войско египетских мамлюков. Битва при Аустерлице, как утверждают историки, отнюдь не была неким эпическим повторением "ледового побоища" и, что не вызывает ни малейших сомнений, французский император никогда не мчался на коне с саблей наголо в битвесражении при Бородино.
В кинокартине можно найти и другие расхождения с правдой истории (некоторые из них мы обсудим подробнее на страницах книги). Что же, не будем забывать, что речь идет о художественном фильме, и всем, кто его смотрит, волей-неволей приходится мириться с тем очевидным (хотя и огорчительным для знатоков истории) фактом, что искусство не просто отражает реальную жизнь, но и творит свою собственную, альтернативную версию событий – как происходящих сегодня, так и ставших достоянием истории.
Соотношение правды и вымысла в киноискусстве – фундаментальный (или быть может, экзистенциальный?) вопрос, который не имеет и, судя по всему, никогда не будет иметь однозначного решения. Некоторые, наиболее рьяные критики выступают против любых, самых мелких и незначительных искажений исторической правды (хотя, заметим, вопрос о том, что есть правда, тем более, когда речь идет о событиях давнего прошлого, в которых всегда имеются белые пятна не всегда прост и однозначен), другие же готовы смириться с тем, что определенная доля вымысла в киноискусстве все-таки допустима при условии, если этого требуют авторский замысел и логика развития сюжета. Что же, попробуем разобраться в замыслах и логике создателей фильма.
Сам Ридли Скотт в интервью "The Sunday Times" заявил, что тем, кого беспокоят исторические неточности в его фильме о Наполеоне, стоило бы лучше "заняться чем-нибудь полезным".
"Когда мне возражают историки, я их спрашиваю: "Слушайте, ребята, а вы сами там были?" Не были? Ну и заткнитесь!" (на самом деле из уст уважаемого режиссера прозвучали гораздо более жесткие слова).
Звучит не слишком-то логично и убедительно, скажете вы? Получается, что кроме очевидцев событий или, в случае когда речь идет о далеких эпохах, путешественников во времени, подвергать произведения искусства критике не имеет права ни один, даже самый выдающийся эксперт? Что же, примем в расчет тот неоспоримый факт, что Ридли Скотт все-таки не ученый, а человек искусства – и как тут не вспомнить знаменитое "я художник, я так это вижу!"
Перед создателями фильма, помимо прочего, стояли две концептуальные задачи: во-первых, уместить всю грандиозную эпопею жизни Наполеона Бонапарта в прокрустово ложе экранного времени (два с половиной или четыре часа, не суть важно – в любом случае это ничтожно мало для байопика, посвященного личности такого масштаба), и во-вторых, представить свое собственное, авторское видение образа удивительного человека, родившегося на маленьком острове в средиземноморье и волею судеб ставшего французским императором и даеж, пусть и на недолгое время, властелином всей Европы. Обе поставленные задачи были решены, вопрос лишь в том, осталась ли довольна аудитория.