Глава четвертая Просто безобразие, что они тают!
Налле Лапсон достал хлеб. Буханка насквозь промокла в каком-то молоке – или это такие сливки?
– Налле Лапсон! – строго сказала Лотта. – Так твой сюрприз – вот это вот?
– Ничего не понимаю, – сказал Налле Лапсон и почесал в затылке. – Весь рюкзак в этом белом. Смотри, что стало с колбасой!
– Что еще натворил наш Налле Лапсон? – спросила бабушка.
– И кто-то стащил мороженые напалочки! – воскликнул Налле Лапсон. – Смотрите! В пакете пусто!
– Так в пакете у тебя было мороженое? – сообразила Лотта.
– Ну конечно! – сказал Налле Лапсон. – Я купил его для бабушки, для тебя и для меня. А кто-то его стащил. Может, эта самая кукша, что кукует с запада, когда тебя там нет.
– Бедный Налле Лапсон! – воскликнула Лотта. – Ты не знал, что в теплом рюкзаке мороженое растает.
– Ах вот как, – с несчастным видом произнес Налле Лапсон. – Просто безобразие, что они тают! – В следующий миг вид у него сделался возмущенный. – Когда за тебя заплатили целую крону, будь любезен и не тай!
– Но они же тают от тепла, – объяснила Лотта.
– Да, вот тоже безобразие, – сказал Налле Лапсон. – Пора это дело запретить. Куда смотрит правительство?
– Ну, хлеб, по крайней мере, есть можно, – сказала бабушка. – И колбасу.
– А ситро можно пить, – сказала Лотта. – С ним все в порядке.
– Возьмите мой мед, – предложил Налле Лапсон. – Я только банку сперва оближу.
Общее настроение было несколько подавленное.
– Никто не против, если я ненадолго отлучусь? – спросил Налле Лапсон. – Минут на десять или около того.
– Только если ты ничего не натворишь, – сказала Лотта.
– Нет-нет, – заверил Налле Лапсон.
И – лапа за лапу потрусил к лесу. Где повстречал мирно пасущуюся корову.
При виде Налле Лапсона корова напугалась.
– Батюшки, кто это? – воскликнула она. – Ты лев или зебра? Или, может, крокодил? Я в жизни таких зверей не видела!
– Похоже, у коров неважно с общей эрудицией, – заметил Налле Лапсон. – Я медведь, и меня зовут Налле Лапсон.
– А я корова, и меня зовут Роза-Майя, – ответила буренка.
– А в июне тебя зовут Роза-Июня? – спросил Налле Лапсон.
Буренку это страшно насмешило, и она залилась настоящим коровьим хохотом – таким громким, что оказавшаяся рядом белка с перепугу взлетела на самую верхушку сосны.
– Ты тут недалеко живешь? – осведомился Налле Лапсон.
– Да, мой хлев в двух минутах отсюда, – сказала Роза-Майя.
– А люди там тоже живут? – спросил Налле Лапсон.
– Только не в хлеву, а в соседнем домике, – объяснила Роза-Майя.
– А у них нет хубаночки? – спросил Налле Лапсон.
– Чего-чего, дяденька медведь? – переспросила Роза-Майя.
– Я просто думаю, нет ли у них буханочки хлеба, – ответил Налле Лапсон. – Я бы сел на тебя верхом и съездил к их домику.
– Да на здоровье, – обрадовалась буренка: все-таки пастись одной в лесу довольно скучно, а тут какое-никакое, а разнообразие.