Чурбан берёзовый разбил он на баклуши. Из каждой ложку выстрогал ножом.
С ней, разумеется, обедать стало лучше и в одиночку, и с товарищем вдвоём.
Он закадычный с самого измальства – и однокашник, и товарищ по труду.
А то, что не лишен, порой, зазнайства, так, на гольянов щука есть в пруду.
Прошли закалку армией селяне: Фома с Ерёмою в отличниках всегда.
А если находили их в бурьяне, то повод веский был тому всегда.
Вот и теперь, не простаки встречались. У каждого в кармане есть своё.
Каким бы, в прошлом, тут же и надрались, не позволяет только бытиё.
Когда ошибку совершили оба, исправить тоже нужно бы вдвоём.
Вот для чего, как к пиву нужно воблу, речей хотелось целый водоём.
Прошлый опыт
Припомнили, конечно, быт казармы, где в ложках алюминий был терпим,
А замполит не говорил про кармы, не звал за модной чашкой в магазин.
В той печке полевой, что едет следом, перловка так разварится всегда,
Что просят все добавку за обедом, хоть в калькуляции перловка и вода!
Не подобало воинам суровым пенять на трудности до дембельской красы,
Тем более сказать плохое слово на алюминий лётной чистоты.
Да и теперь напрасно встряли в драку, осталось все обратно повернуть,
Ведь усмирить, возможно, и собаку, которая сподобилась куснуть.
Совет военный завершился планом. Пошли Фома с Ерёмою туда,
Где с утюгом и старым медным краном, сдавали ложки, вилки, провода…
Вернуть посуду прежнюю желали. Приёмщик душу в пятки потерял,
Но не сдавался: «Весь утиль послали, прям на завод, где плавится металл!».