После освобождения территории Нижнего Дона войска Южного фронта продолжили наступление на запад Ростовской области. Отступая из Ростова-на-Дону, немецкие войска вновь, как и в конце ноября 1941 г., устремились к высотам по правому берегу реки Миус. Преследуя противника, войска Южного фронта заняли более 40 населенных пунктов. Немецкие соединения, теряя боеспособность, стали отступать к Миусу, оставив позиции у рек Тузлов и Крепкая. Наиболее упорные бои происходили по флангам фронта в районе населенных пунктов Лысогорка, Камышевка, Приют. В центре наступающих войск Южного фронта была 2-я гвардейская армия. Советским бойцам предстояло прорвать главный и тыловой рубежи немецкой обороны, которые в немецкой пропаганде назвали Миус-фронтом. В 1943 г. Миус-фронт проходил по территории Матвеево-Курганского, Анастасиевского, Родионово-Несветайского, Куйбышевского, Неклиновского и Федоровского районов Ростовской области.
В 5 часов утра 14 февраля танки 4-го гвардейского механизированного корпуса стремительно вошли в слободу Большекрепинскую. Дезорганизованные солдаты противника не успели занять оборону. Первые два советских танка разрушили передовые немецкие траншеи, уничтожив там до 30 солдат и офицеров противника. Первыми к танкистам на помощь подоспели бойцы 300-й стрелковой дивизии. Перед советским танковым рейдом населенный пункт успело покинуть около 300 солдат и офицеров противника. Спрятавшихся немцев находили в подвалах, домах и коровниках. Тех, кто добровольно сдавался, советские пехотинцы брали в плен, оказывавших сопротивление – уничтожали[73]. В целом рейд советских танкистов и пехотинцев на слободу Большекрепинскую имел положительные результаты. Из-за внезапности удара противнику пришлось отступить.
Продумывая возможные риски при занятии немецкими войсками рубежей на Миусе, командующий Южным фронтом генерал-полковник Р.Я. Малиновский принял новое решение. Он отдал приказ генерал-майору Т.И. Танасчишину, командующему мотомеханизированной группой в составе 3-го и 4-го гвардейских механизированных корпусов, дезорганизовать отход противника. Согласно приказу, к 18 февраля требовалось занять Анастасиевку и Малокирсановку, а уже к 20 февраля выйти в населенные пункты Тельманово и Розенфельд. Главной целью этого наступления должен был стать Мариуполь[74].
В ночь с 14 на 15 февраля сводная танковая группа гвардии полковника В.И. Жданова в составе 15-й гвардейской механизированной бригады и сводных подразделений остальных частей корпуса, кроме отставшей 12-й гвардейской механизированной бригады, обошла заслоны противника севернее высоты 126,0 и серией ударов освободила населенные пункты Греково-Ульяновка, Каршино-Анненский и Марьевка. Только в Марьевке был разбит отряд противника численностью до 500 человек. В качестве трофеев было захвачено 18 автомашин. Передовые силы корпуса отбросили вражеский танковый заслон в район населенного пункта Политотдельское, в котором в ходе боя с казачьими формированиями вермахта было уничтожено до 250 коллаборационистов[75]. Данная ситуация отразила неоднозначное отношение донского казачества к советской власти спустя два десятилетия после Гражданской войны.
С утра 15 февраля 3-й гвардейский механизированный корпус силами авангарда из подразделений 41, 43 и 44-го гвардейских танковых полков выбивал противника из села Генеральского, потеряв на этом участке 6 танков. За танковыми частями следовали соединения 1-го и 13-го гвардейского стрелкового корпуса, очищая местность от остатков противника. Это были 3, 24, 33, 49-я гвардейские, 98, 387, 300-я стрелковые дивизии. За период многодневных маршей значительно сократилось количество лошадей и был заметно утомлен личный состав 300-й стрелковой дивизии[76]. К тому же в 300-й дивизии иссякли запасы топлива для техники, ее тылы отстали почти на 150 км. Такая тенденция со снабжением наблюдалась и в других соединениях стрелкового корпуса, создавая угрозу срыва наступательного плана штаба Южного фронта[77].
Авиация люфтваффе тем временем наносила бомбовые удары по передовым частям советских армий и проводила авиаразведку. Только за 15 февраля было зафиксировано около 80 самолето-вылетов. Отступая к Миусу, немецкие части из числа 306, 336, 294-й пехотных, 403-й и 454-й охранных, боевой группы 8-й и 15-й авиаполевых дивизий, а также 179-го пехотного и 520-го саперного полков пытались закрепиться на удобных для обороны промежуточных рубежах. Здесь же действовала восстановленная 79-я пехотная дивизия, первое формирование которой было уничтожено в Сталинграде. Справа от 44-й армии продвигались соединения 28-й армии, ее 152, 156 и 159-я отдельные стрелковые бригады освободили хутора Приют, Харченко, Александровка. На правом фланге наступления фронта в хуторе Кринично-Лугском противник силами одного пехотного полка с шестью танками и двумя артиллерийскими батареями пытался преградить путь частям 5-й ударной армии[78]. Ситуация в эти дни складывалась благоприятно для Красной армии. Не сталкиваясь с серьезными препятствиями после освобождения Ростова, соединения Южного фронта при подходе к Миусу рассчитывали на дальнейший отход противника.
В ночь с 15 на 16 февраля командующий 44-й армией генерал-лейтенант В.А. Хоменко, находясь в хуторе Лагутнике, принял решение силами 320-й стрелковой дивизии и танковой группы полковника П.Г. Гаченкова нанести удар по противнику в Недвиговке. Внезапным ударом Недвиговка была освобождена, а 271-я стрелковая дивизия заняла хутор Калинин и село Чалтырь. Заметными оставались потери советских войск. Накануне от смертельного ранения скончался командир 271-й дивизии полковник М.М. Малыгин. Упорные бои развернулись за село и железнодорожную станцию Синявка, однако противник, заняв высоты, смог задержать там советские войска.
Разведка вражеских позиций, взаимодействие артиллерии и пехоты предрешили исход сражения за Синявку. В ходе ночного штурма 16 февраля красноармейцы, преодолев водное препятствие, подавили огневые точки противника и в результате уличного боя установили контроль над Синявкой[79]. Ночью на усиление прибыли батареи 353-го артиллерийского полка 151-й стрелковой дивизии, танковый батальон средних танков Т-34. Взаимодействие артиллерии, танков и пехоты позволило в скором времени занять Морской Чулек[80].
В этом районе 151-я стрелковая дивизия, разгромив противника, в качестве трофеев захватила вещевой склад, 50 железнодорожных вагонов, склад боеприпасов на 1 тыс. снарядов, склад имущества, 20 мотоциклов, 9 артиллерийских орудий, 2 автоцистерны, 60 автомашин, подлежащих ремонту. Артиллерийским огнем были разбиты один бронепоезд и 10 автомашин противника. Безвозвратные потери вермахта в том бою составили 480 чел.[81] Результаты нанесенного противнику ущерба были ощутимыми, но и заметно стало снижение темпов советского наступления на южном участке Южного фронта. Продвигаясь на таганрогском направлении, 151-я стрелковая дивизия с боем взяла Приморку и станцию Морская. Севернее Самбека с утра 16 февраля советские соединения в условиях тумана заняли несколько населенных пунктов, потеснив у хутора Поповка немецкий 243-й дивизион штурмовых орудий. Вдоль побережья Таганрогского залива к населенным пунктам Николаевка и Покровское пробивались 44-я армия и конно-механизированная группа с целью блокирования немецкой группировки у Таганрога. Активное сопротивление в направлении на Покровское оказывали отступавшие группы из 16-й моторизованной, 111-й пехотной, 23-й танковой, 444-й и 454-й охранных дивизий противника[82]. Однако 17 февраля некоторые немецкие части продолжали удерживать рубеж Колесников – Ряженая на высотах восточнее Покровского и Самбека.
На правом фланге фронта соединения 5-й ударной армии отбили контратаки 336, 306 и 294-й пехотных дивизий и вышли к селам Каменно-Тузловка, Украинка и территориям южнее села Миллерова. Сюда с боями пробивались 5-я, 6-я гвардейские, 32-я кавалерийские дивизии 3-го гвардейского кавкорпуса, которые к вечеру освободили хутора Кумшацкий и Новое Равнополье. Соседние стрелковые соединения сражались за Курташево, Новиковку, Кринично-Лугское[83].
Неожиданное потепление создало труднопроходимые условия для колесного транспорта. В связи с этим начались перебои с обеспечением войск фронта. У бойцов стала промокать обувь, поскольку зимой большинство носили валенки. Увеличилось количество простудных заболеваний солдат[84]. Дневная температура держалась на уровне нуля и чуть выше, реже выпадали осадки в виде мокрого снега и дождя, видимость в среднем была до 2–4 км. Погодные условия негативно отразились на темпах наступления советских войск.