Детектив Расмус оторвался от монитора и взглянул на часы. Было уже пол-одиннадцатого вечера, и он давно мог уехать домой. Но у него всегда находилась масса предлогов задержаться в кабинете, в офисе, в этом старом здании Центрального полицейского управления Пятого округа. Ален посмотрел в окно, на желтый свет фонарей, хрустнул затекшими суставами и закрыл ноутбук. Несмотря на приятную мужественную внешность и завораживающий взгляд зеленых глаз, он так и не нашел женщину, которая была готова разделить с ним дом и свою жизнь. Не сказать, что у него были завышенные требования к семейной жизни. Скорее, счастливому браку препятствовала цель стать известным и всеми уважаемым детективом. Это отнимало все его время, а путь к цели лежал не через званые ужины и семейные обеды, а через трущобы, преступления и трупы. Он был детективом из криминального отдела, и этим все сказано. Да, мимолетные встречи, бурные ночи и короткие романы временами возникали на страницах его жизни, но ни к чему серьезному так и не привели. Не существовало ни одного человека в этом душном городе, ради кого Расмус был готов уйти с работы хотя бы в девять вечера. И его такая жизнь устраивала.
«Может, если бы отец жил где-то поблизости» – подумал Ален.
Его отец жил в пятидесяти милях от города в небольшом бревенчатом доме, отстроенном на своем участке земли. Хирург на пенсии выращивал овощи и фрукты, радуясь каждой завязи огурцов, яблокам и винограду, из которого делал домашнее вино и граппу.
«Кого я обманываю. Я бы все равно был тут, в своем кабинете, или на вызове, рассматривая разлагающиеся тела, раны, кровавые следы, места преступлений. Я ведь сын своего отца. Он всю жизнь провел на работе, в ночных сменах, со скальпелем в руке у операционного стола. А у меня в руке пистолет. – Ален машинально провел ладонью по кобуре. – Я все равно не поехал бы к нему» – размышлял детектив, чувствуя горьковатый вкус застарелой обиды.
Он встал, задвинул стул и нехотя вышел из кабинета.
На следующее утро весеннее солнце светило вовсю, нагревая поверхности столов в боковой переговорной комнате Центрального полицейского управления. Четыре стула были уже заняты членами группы расследования убийства Линды Смит. А Ален в это время напряженно выслушивал указания начальника управления Якоба Скара. Тот явно дал понять, что дело у него на контроле, и он ждет каждодневных отчетов, пояснив, что такое преступление будет под пристальным контролем прессы, а значит, следует раскрыть его как можно скорее. И, несмотря на негодование Расмуса, выделил детективу еще троих человек. Ален чертыхнулся, подумав, что его недооценивают, поджал губы, неохотно кивнул и вышел из кабинета Скара.
В боковой переговорной детектива уже ждали его напарница Агнес Крус, перелистывающая свои заметки с места преступления, Роберт Смарт – молодой детектив, всего несколько месяцев назад прибывший по назначению из соседнего городка, Том Су – специалист по информационным технологиям, кореец по национальности, но гражданин этой страны по рождению, и упитанный весельчак Чак Брэйв, который, как и Ален, уже три года пытался заслужить повышение, хотя ничем особым так и не отличился. На это дело Чак напросился против воли Алена, надеясь показать себя перед начальником управления.
Дверь открылась, и в комнату вошел мрачный детектив Расмус с тонкой папкой в руке.
Дойдя до первого ряда, он небрежно бросил папку на крайний стол.
– И это всё? – спросил он грубо, посмотрев в широкое окно, за которым неторопливо просыпался город.
Агнес, откашлявшись, сказала:
– И тебе доброго утра, Расмус.
– С обнаружения трупа прошло двадцать четыре часа, – Ален обернулся на коллег и сурово оглядел их, – а у меня от четырех человек информации только на тоненькую папку, включая фотографии с места преступления. Как я должен это понимать?!
Агнес закатила глаза и чуть поджала губы. Напарник не в духе, а это значит, что следующие двадцать часов ей придется бегать по городу как ужаленной.
Расмус тяжело вздохнул, вновь обвел сотрудников своим пронзительно-недоверчивым взглядом.
– Раз никто не желает дать пояснения, начинаем планерку. Пройдемся по тем данным, которые у нас есть о жертве и обстоятельствах ее смерти. Линда Смит, двадцать девять лет, проживала на Пятой улице в доме номер четырнадцать в квартире сорок три, где и был обнаружен ее труп вчера, третьего апреля, в девять часов пять минут утра. Время смерти примерно с двадцати двух часов воскресенья до двух ночи понедельника, второго апреля. Отчет коронера получен? – Он строго посмотрел на Агнес.
– Пока нет, Фил обещал управиться сегодня до десяти и направить его мне.
– Я говорил ему до восьми, – возмущенно произнес Расмус.
– Ну, значит, он с тобой не согласился, – спокойно констатировала напарница и пожала плечами.
– Ясно. Что у тебя, Агнес? – рявкнул Ален. Она встала, обошла стол и посмотрела на своих коллег.
– Всем доброе утро. – Агнес бросила многозначительный взгляд на детектива. – Начну с того, что квартира была предоставлена Линде Смит пять лет назад в социальный найм, как малоимущей и матери-одиночке. Жертва нигде не работала, по крайней мере официально, получала пособие по безработице. Другого жилья, по официальным данным, у нее не было, как и иного имущества. Замужем не была, но есть ребенок, девочка Милли Смит, которой сейчас тринадцать лет, она находится в приюте святой Марии уже около полугода.
– Девочке сообщили? – прервал ее Расмус.
– Я звонила в приют и оповестила заведующую. Лично с Милли еще не разговаривала, – недовольно ответила она.
– Надо поехать и побеседовать с девочкой и заведующей, – вставил Расмус.
– Сделаю сегодня. У меня на этом все.
– Соседей опросили? – продолжал детектив. – Роберт, Чак?
Роберт встал и, чуть сутулясь, занял место Агнес, которая уже села обратно на свой стул. Открыл записную книжку и неуверенно произнес:
– Соседей опросили, тех, кто был дома. Остальными займусь сегодня. По их словам, Линда вела разгульный образ жизни, постоянно употребляла алкоголь и иногда наркотики. Мужа не было, как утверждают соседи из сорок второй и сорок пятой квартир, но к ней постоянно приходили разные мужчины. Раньше с ней жила дочь, но соседи уже много месяцев не видели девочку по понятным причинам, – Роберт кивнул в сторону Агнес. – Пожилой сосед из тридцать восьмой, сказал, что Линда была ужасной матерью, за дочкой почти не следила, поэтому ее забрали в приют. Он подкармливал ребенка, когда мать сутками не появлялась дома.
– Кто-нибудь обращался в опеку? Жалобы в полицию? Приводы?
– В полицейской базе значатся неоднократные жалобы на шум в квартире и пьянство. Официальных обращений в опеку не поступало.
– Тогда как девочка оказалась в приюте? – уточнил Расмус.
– В октябре прошлого года патруль нашел Милли без сознания в Центральном парке. Они отвезли ее в госпиталь, где оставили на несколько недель в связи с рядом заболеваний и полным истощением организма. Придя в себя, девочка сказала, что сбежала из дома и не вернется обратно, и у нее случился нервный срыв. После чего Милли передали в приют Святой Марии, и ее делом занялась опека, – объяснил Том со своего места. – Я получил отчет от патрульной службы и звонил в госпиталь.
– Что еще? И желательно об убийстве, – добавил Расмус, присев на край стола.
– Ну не совсем об убийстве, – Том пролистнул что-то на своем планшете, – но может быть важно. Я выяснил, что жертва состояла на наркологическом учете, ей выделили место в городской программе по реабилитации, но, посетив один раз реабилитационный центр, она там больше не появлялась.
– Понятно, Том, – Ален перевел взгляд на Роберта. – Соседи не заметили ничего странного в тот день?
– Нет, абсолютно ничего, – Роберт пожал плечами и нервно пролистал записную книжку, уставившись в свои записи.
– Никого подозрительного? Может, в этот вечер кто-то видел входящего неизвестного мужчину, незнакомую машину у дома? Или, может, они что-то слышали – крики, шум? Хоть что-то.
– Никто ничего не слышал и не видел, – выдохнул Роберт и закрыл записную книжку. – Все опрошенные соседи сказали, что в этот вечер все было тихо и спокойно. Линду в воскресенье никто не видел.
Расмус нахмурился и почесал подбородок:
– Негусто. У тебя что-то есть, Чак? – Детектив обернулся и внимательно посмотрел на него.
– Я только вчера вечером присоединился к расследованию и…
– Это не оправдание, нам не нужны люди, зря тратящие время, – сухо кинул Ален.
– Но…
Брови Расмуса приподнялись, а суровый взгляд, казалось, сверлил в побледневшем лице Чака дыру.
– У тебя есть хоть что-то по делу? – медленно проговорил Ален, четко выговаривая каждое слово.
– Нет, – выдавил сконфуженно Чак.
– Чтобы больше я такого ответа не слышал, или проваливай разгребать бумажки и не мешайся.
Чак кивнул. Расмус наблюдал, как на его глазах Чак Брэйв закипает от злости. Его гладкое бледное лицо с каждой секундой все больше покрывалось красными пятнами, глаза блестели, ноздри раздувались, губы сжались в тонкую линию, а руки напрягались, словно он сжимал и разжимал под столом кулаки. Ален ждал, что Чак вскочит с места и закричит ему в лицо: «Никто не смеет со мной так разговаривать, тем более ты! Я тоже детектив, а не какой-нибудь там патрульный». Но Брэйв молчал, не давая Алену повода вышвырнуть его из комнаты и из команды. Расмус улыбнулся, представляя, как после планерки Чак помчится в курилку и будет вопить, что Ален недоделанный детектив, выскочка, высокомерный громила. Да, именно в этих выражениях, Расмус их уже как-то слышал. Вот только они его никак не задевали. Плевать ему на Чака и на его мнение. Особенно на Чака.
– Тогда за дело. К обеду у меня должны быть все данные с места преступления, а к вечеру выделим рабочие версии. Роберт, опроси всех чертовых соседей, всех! Агнес, мы поедем в приют. Том, запроси записи видеокамер поблизости и надо начать проверять совпадения. А ты, Чак, – он зыркнул на раскрасневшегося парня, – узнай обо всех, мужчинах и женщинах, с которыми Линда встречалась последние месяцы, и найди их. Кого успеешь, опроси. Всем понятны задачи на день?
Сотрудники кивнули и потянулись из кабинета. Агнес подошла к Расмусу.
– Ален, ты слишком суров с ними.
– Агнес, мы не в игрушки играем, мы расследуем жестокое убийство, – попытался возмутиться он. – И не называй меня по имени перед командой, не дай бог, они решат, что тоже могут так ко мне обращаться. Я – детектив Расмус.
– Ой, только не надо. Мы – напарники, и я буду называть тебя так, как называла все эти до-о-олгие три года, Ален. И это дело, как и прошлые, – наша обычная работа, а мы – коллеги. От того, что ты скажешь всем доброе утро, земля не пойдет трещинами и метеорит не рухнет на Пятый округ. Да, слова приветствия никак не повлияют на ход расследования, а вот на климат в коллективе…
– Что за словечки, Агнес? Не знаю я ни про какой климат, – уже с улыбкой ответил Расмус, выходя из кабинета.
– Ладно, надеюсь, ты понял. Я привыкла к твоему «теплому» общению, но им еще только предстоит, так что не перегибай палку. И, если хочешь, я могу называть тебя Рас, – хихикнула она.
– Только попробуй, – угрожающе рявкнул детектив, приподнимая в улыбке кончики губ, вокруг которых чернела двухдневная щетина.