– Мне очень жаль, но других мест нет. – представительница авиакомпании бросила на меня отрепетированный грустный взгляд и посмотрела за моё плечо. – Следую…
– Ладно-ладно, давайте место посередине. – ответил я, забирая из рук женщины посадочный и паспорт.
– Раньше надо регистрироваться. – едко заметила стоящая за мной в очереди старушка, умевшая, как по таймингу, цокать языком раз в минуту. По моим прикидкам, цокнула она 6 раз.
Я решил было что-то пошутить про слуховой аппарат, но, увидев её мужа, решил, что драка с дедом, массирующим её шею, как грозному ротвейлеру, мне не нужна. Тем более, двое против одного – нечестно.
Ну а дальше как обычно: зона вылета, пункт досмотра, рамка, пи-пи-пи… «Ой, извиняйте, ремень забыл снять», снова рамка, телефон… На ходу открываю мессенджер:
«Санёк, я сейчас твой кофе выпью… Ты где?»
Санёк на связь так и не выходил, странно…
Сориентировавшись и найдя свой выход на посадку, я по пути зашёл в кофейню и сделал заказ.
– Один американо и латте с маршмеллоу.
Достав телефон, печатаю:
«Там в стакане что-то булькает, я начинаю переживать». И напуганный смайлик.
Бедный бариста, стоящий за кофемашиной, только и успевал отгружать клиентам стаканчики с подслащённым кофеином.
Смотрю на часы. Блин, на табло уже красным цветом горит строчка рядом с Нижним Новгородом – «Посадка окончена».
– А можно как-то побыстрее? – вслух произношу я.
– У меня что, десять рук? Номер заказа.
Называю номер. Бариста хмыкает и уверяет, что осталась ещё минутка.
Гад, поставил два стакана через три моих цоканья. Нет, а что, заразная это штука, всем рекомендую. Про себя отчитываешь 60 секунд и ЦОК! Главное языком это делать звонче нужно, чтобы все вокруг слышали.
Получив заказ, наспех надеваю крышку на один стакан, но вторая крышка всё никак не хотела отцепляться от остальной пачки, собака… Раздражённо дёрнув сильнее, я захватил другие чёрные крышечки, которые взмыли ввысь и, расцепившись на лету, рассыпались на полу кофейни.
– О-о-ой. – сказал я, чувствуя на себе как минимум двадцать раздражённых глаз. – Я опаздываю! У меня уже посадка закончена!
Схватив первую попавшуюся крышку, я наспех натянул её на американо и, развернувшись, чтобы уйти, наступил каблуком на другую лежащую крышку, от чего мою правую ногу понесло вперёд, а левая осталась на месте. Почувствовав боль в паху, я инстинктивно сжал стакан, и чёрная жижа, выбив крышку, как нефть из недр земли, хлынула на меня потоком.
Приняв основную часть горячего американо на белую рубашку, я заорал и растелился на мокром полу.
Вокруг, как кувшинки на болоте, валялись крышечки и маршмеллоу.
На мгновение мне показалось, что всё замерло, и не было ни звука.
– ****! – заорал я во всё горло и, как ребёнок, забил ногами об пол, брызгая остатками кофейных напитков по сторонам.
Посетители отступили от меня, как от прокажённого.
Кто-то сзади хватает меня за подмышки и приподнимает. Я остервенело отталкиваю, мужчину, и он шлёпается на задницу рядом, уставившись на меня.
Пилот самолёта с каплями на белоснежной рубашке потерянно смотрит на меня и не знает, что делать. А я и сам, **ять, не знаю, что делать, сидя в этой луже с бордовым от стыда лицом.
Кажется, ещё чуть-чуть, и я разрыдаюсь. И, чтобы прекратить это, я вскакиваю и бегу с этого проклятого места.
Теперь на меня смотрят люди из соседних кафешек, плевать! НЕНАВИЖУ!
Взбегаю вверх по лестнице и мчусь на посадку номер 8.
Намокшая часть рубашки тёмным пятном прилипла к телу, а волосы, до этого скрывавшие залысину, склеились, как сопли у трёхлетнего пацана, требующего конфетку.
Как только я подбежал к стойке, на меня испуганно посмотрел представитель авиакомпании.
– С вами всё в порядке?
– Лучше, **ять, не бывает! – ответил я, протягивая посадочный и паспорт.
Парень брезгливо взял билет и пробил штрих код.
Я ещё и паспорт залил, по обложке каплями свисали тёмные остатки американо.
– Вы последний. Пожалуйста, скорее проходите. Ещё чуть-чуть, и я бы зак…
Я, не дослушав, выхватил из его рук билет и побежал по телетрапу, на бегу вытирая влажные глаза.