Олег возлагал большие надежды на утренние часы. Утром свежая голова, поэтому хорошо думается. Всегда можно придумать что-нибудь путное. В голову приходят мысли, если и не гениальные, то близкие к ним. Вечерами сказывается усталость, постоянно отвлекает какой-нибудь шум: то родители зовут, то телевизор работает, то телефон наяривает. То ли дело утром, когда, кажется, даже отдохнувший город еще только просыпается, позевывает, разминается, готовясь приняться за дело. Ну, а если вдобавок сегодня воскресенье, не нужно идти в школу, и за окном светит солнышко, как сейчас, тогда особенно хорошо думается.
Итак, что же им удалось выяснить за два дня. Несколько человек перехватили контейнер с обогревателями, присланными из Голландии. Посылку жулики получили по чужому паспорту некоего Дробышева. Он уже несколько раз терял и получал паспорта. Очевидно, документы у него покупают какие-то люди, чтобы потом перепродать их преступникам. Нужно попытаться узнать, кому был продан последний дробышевский паспорт.
Олег встал, почистил зубы, умылся. Делал всё не торопясь, сегодня спешить некуда. Родителей дома не было, они повезли бабушке продукты. Олег плотно позавтракал и хотел было опять лечь, но передумал и позвонил Димке.
Договорились, до похода на оптовый рынок встретиться у него дома. Ведь жулики ведь не полные дураки. Если действовать непродуманно, могут заподозрить неладное. Поэтому, чтобы не попасть впросак, нужно разработать правдивую легенду.
На сочинение легенды потратили целый час. Зато старались не зря – получилась не легенда, а конфетка. Сыщики скажут, что их попросили купить паспорт для своего родственника Александра Игнатьевича Скворцова, беженца из Таджикистана. Ему сорок два года. Сейчас у него нет никакого паспорта, даже таджикского. У них там отобрали дом, поэтому срочно пришлось уехать в Россию без документов, без вещей. Стало быть, регистрацию их родственник сделать не может, не говоря уже о том, что не может устроиться на работу. А ведь он очень хороший плотник, золотые руки.
От бесчисленного количества рядов, товаров и вывесок рябило в глазах. Ларьки с аудикассетами громыхали музыкой. Торгуют всем – от одежды, ковров, телевизоров и до всякой мелочи вроде подушек, канцелярских принадлежностей или лампочек. А главное – товары здесь гораздо дешевле, чем в магазинах. Оптовый рынок был в Теремковске одним из самых посещаемых мест. Говорили, тут можно купить всё вплоть до атомной бомбы. Правда, это ходячая хохма. Когда-то так говорили только про знаменитый одесский рынок Привоз. Но сейчас подобное изобилие товаров имеется в каждом городе.
– Если мы вдруг потеряемся, встречаемся здесь. – Олег ткнул пальцем в павильон "Головные уборы". И тут же сам заметил неподалеку еще один павильон с таким названием, потом и третий. Вывески написаны одинаковым шрифтом. Нет уж, лучше не теряться. Нужно идти рядом.
Благо, им не пришлось углубляться в рыночные дебри. Возле входа стояло много людей. Здесь торговали лотерейными билетами, книгами, календарями, конфетами. У одного мужчины на груди висела табличка "Куплю старые мобильники. Дорого." На лобовом стекле легковой машине прикреплена бумажка "Куплю золото и серебро". А вот и то, что им нужно: девушка в длинной дублёнке, одной рукой в варежке прикрывавшая замерзающий нос, в другой держала картонку с надписью "Трудовые книжки, дипломы, паспорта".
– Они уже заполненные или самим заполнять? – поинтересовался Димка.
– Идите, мальчики, подобру-поздорову. Вам ещё такие документы рано иметь.
Олег сказал заговорщическим тоном:
– Нашему родственнику нужен паспорт. Причем срочно. Он беженец из Таджикистана.
– Тысяча.
– А кто его заполнит, кто вклеит фотографию, поставит печать?
– Родственник не ребенок. Найдёт.
– Где ему искать, когда мы только что приехали. Он боится лишний раз выйти на улицу без документа. Нас попросил помочь.
– Трудно сейчас приходится русским в Таджикистане? – сочувственно спросила девушка.
– Да уж не сахар.
– Вон, видите, бильярдную забегаловку, – рукой показала продавщица документов. – Там толкутся люди, которые помогут с паспортом.
– А кто именно?
– Многие. Увидите. Друзья остановились возле входа в одноэтажную, напоминающую сарай постройку с вывеской «Бильярдный зал». Верхние половины входных дверей были сделаны из рифлёного стекла. Через такое ничего не разглядишь. Ничего не видно, ничего не слышно. Ребята подумали, что в такое раннее время зал ещё не открылся. Но вот туда вошёл какой-то мужчина, и мальчики прошмыгнули вслед за ним. В зале были четыре бильярдных стола. Три из них сейчас пустовали, лишь за одним играли двое мужчин, пожилой и молодой. Вокруг них роились десятка два болельщиков, наблюдавших за сражением. Чувствовалась, это одна компания. Зрители оживленно переговаривались и с игроками, и между собой. Некоторые ходили вокруг стола, чтобы лучше видеть момент удара.
Некоторые зеваки покосились на Олега и Димку: какого дьявола, мол, забыли эти малолетние чужаки. Но, впрочем, беззлобно, скорее с удивлением. А мальчики делали вид, что увлечёно наблюдают за мастерской игрой. На самом деле они исподволь изучали публику. С кем тут можно иметь дело? Похоже, продавщица была права: со многими. Компания явно криминальная. Димка шёпотом предложил:
– Может, свалим отсюда. Пока целы.
Олег тоже чувствовал себя не в своей тарелке. Но сказал, что на всякий случай им нужно ещё немного покрутиться здесь. Пока они молчат, просто глазеют на игру, вроде бы ничего не угрожает. А дальше – видно будет. Нужно действовать по обстановке.
Самым младшим среди бильярдных болельщиков был парень по имени Артём. Он же был самым шумным. Держался со взрослыми по-свойски. Со многими из них обращался на "ты", отпускал скабрезные шутки и сам первый громче всех хохотал над ними неприятным повизгивающим смехом. Видимо, считал, подобное кривлянье придает ему необходимую для взрослой компании солидность. Случился момент, когда он с деланным испугом отпрянул от одного из игроков, чтобы тот во время удара не задел его кием, и остановился рядом с Олегом и Димкой.
– Слушай, Артём, – решительно обратился к нему Олег. – У нас есть родственник, беженец из Таджикистана. Он сейчас остановился в Коленовке. Ему нужно справить паспорт. С кем бы поговорить?
Коленовка – это единственное пригородное место, название которого Олег знал, – у Запольских там дача.
Согнав с лица дурашливую улыбку, Артем внимательно посмотрел на них:
– А старый паспорт у него есть?
– Нет.
– Куда же делся старый?
– Не знаем. Может, в спешке забыл. Только сейчас он без всякого паспорта.
– И регистрации нет?
– Нет у него никаких документов. Поэтому он из дома лишний раз выйти боится. Нас просил помочь.
Артём отошел к зрителям и пошептался с молодым усатым парнем, из треугольного выреза свитера которого виднелась тельняшка. Тот без особого энтузиазма встал, подошел к Олегу и Димке:
– В чём трудности, джентльмены?
Те повторили свою просьбу.
– Деньги у него, конечно, есть? – полуутвердительно спросил усатый.
– Не знаем.
– Надеюсь, есть. А почему сам не пришёл?
– Он остановился у родственников в деревне. Говорит, в городе без регистрации боязно, могут документы проверить.
– Я понимаю, – перебил их усатый. – Тут думать надо. Для хорошего человека можно постараться. Мы люди не гордые. Но это нужно с ним разговаривать, а не с вами. Он таджик?
– Нет, просто там жил.
– Ясно-понятно. Скажу одно, джентльмены: с чистыми корочками сейчас напряжёнка. Много беженцев, Крым присоединился. Обмен паспортов, все на учёте. Разве что подобрать готовый. Фотка у вас его есть?
– Найдётся.
– Принесите. И все данные. Ну там, фамилия, имя, отчество, год рождения. В общем все данные обычного паспорта. Будем шустрить. Может, что и удастся сварганить.
За вечер Олег и Димка переворошили тьму старых журналов, выискивая в них фотографии мужчин, имеющих хотя бы отдаленное сходство с Дробышевым. Набралось несколько штук. Получилось нечто, напоминающее фоторобот. На каждом снимке не он. Но если смотреть все снимки подряд, то составится представление о мужчине с внешностью Дробышева.
– Что ж это мы принесём одни вырезки? – сказал Олег. – Неужели, скажут, у вас нет ни одной фотографии своего родственника.
Нашли и снимок. Это была не очень резкая фотография Димкиного отца. Ее тоже решили показать. Затем начали сочинять данные мифического родственника. Год рождения поставили такой же, как у Дробышева. Остальное напридумывали по схеме настоящего паспорта.
На следующий день после уроков сыщики понесли снимки усатому. Перебежав улицу, мальчики увидели оперуполномоченного Порошкова. Захар Захарович покупал в вагончике хат-дог. Получив его, отошел в сторонку и стал аппетитно есть. Булочку с сосиской полицейский держал перед собой на вытянутой руке, чтобы не капнуть кетчупом на шинель.
Пожелав ему приятного аппетита, мальчики спросили, приступил ли он к поискам пропавшей корреспонденции.
– Вы что, ребята, опупели? – удивился Порошков. – На мне же висит склад конской амуниции. Это вам не трали-вали. Там одних кузнечно-кованых изделий на миллион рублей.
– Если бы мы были полицейскими, могли бы запросто допросить этого усача из бильярдного зала, – мечтательно произнес Олег, когда они распрощались с оперативником.
– Допросить нам и так никто не мешает. Вернее, не допросить, а спросить. Придём и спросим: "Где вы спрятали обогреватели?" Он от испуга сразу и признается.
– А если не испугается? – предположил Олег. – Свяжут нас и заткнут рты кляпами.
– Об этом я как-то не подумал. – Димка почесал затылок.
– Вообще-то нужно предупредить дома, с кем мы собираемся встречаться. В случае чего все будут знать, где нас искать. Всё-таки мы рискуем.
– Да, – согласился Димка. – Играем с огнём. Но тут уж ничего не поделаешь – служба такая.
Эти слова Полкило вычитал в каком-то детективе.
В бильярдном зале сыщики застали всю вчерашнюю публику. Можно было подумать, что те и не уходили отсюда. Те же игроки, те же зрители, как были одеты вчера, так и сегодня одеты.
Усатого здесь все называли Гриней. Вошедших ребят он приветствовал взмахом руки. Жест был одновременно и приветственный и остерегающий, мол, постойте там, сейчас сам подойду. Последив за острым моментом игры, Гриня подошёл к ребятам и сел уже вместе с ними в уголке зала. Он начал деловито разглядывать врученные снимки. Тут же бесцеремонно встрял и Артем, он вообще к каждой бочке затычка. Олег и Димка объяснили, что снимок родственника нашли всего один. Но вот нашли похожих людей в журналах.
Посмотрев всё, Гриня и Артём понимающе переглянулись.
– Вроде бы, Дробь, – сказал Артём.
– Если нужен настоящий, лучше и не придумать, – ответил ему Гриня, после чего обратился к ребятам: – Есть один паспорт на примете. Только там, джентльмены, могут быть сложности. Сразу не получится, подождать придется. Да и цену хозяин может заломить – будь здоров… Вы данные своего родича принесли?
Ребята дали бумажку.
– Так… Скворцов Александр Иванович… – Гриня пробежал бумажку глазами, после чего спрятал её в карман. – Ладно, мы люди не гордые. Завтра вместе с вами сходим к одному мужику. Тогда видно будет и насчет "бабок". В смысле сколько их потребуется. Подгребайте сюда к пяти.
Однако назавтра случилось непредвиденное: Олег заболел. У него еще вечером поднялась температура, пропал аппетит – он даже не съел пирожное. Уж если Олег не тронул эклер, можно представить, как паршиво он себя чувствовал. Утром к нему вызвали врача, который прописал бедняге постельный режим. А ещё раньше его мама позвонила Димке и попросила, чтобы он предупредил классную руководительницу о том, что Олег заболел.
Димка передал это Ирине Сергеевне и сразу вызвался проведать больного товарища. Но классная руководительница сказала, что это можно сделать и после уроков.
Плохо, что болезнь оторвала Олега от дела. Однако следствие это не шахматная партия, которую можно на полпути прервать, а потом доиграть. Если поиск преступников отложить, то потом всё придётся начинать сначала. Нельзя сбиваться с ритма. Поэтому Димке пришлось отправиться на встречу с таинственным мужиком одному.
Расчёт ребят оказался верным: это был Дробышев.
Малогабаритная двухкомнатная квартира обставлена знакомым по нынешним временам набором: стенка, в застекленной секции которой красуется хрусталь, диван, два кресла, в углу – телевизор. Единственная оригинальность: посредине комнаты вместо неудобного журнального столика высокий круглый стол. За таким приятно сидеть. Тем более что хозяин подготовился к их приходу. Открыл банку шпрот, паштет, квашеная капуста. Потом принес горячее: курицу с жареной картошкой.
Димка ел мало, так, клевал для приличия. Он не ожидал, что на деловых переговорах будет угощение. Поэтому хорошенько подкрепился дома. А Гриня и Дробышев наворачивали вовсю, сдабривая снедь водочкой. Чувствовалось, хозяин заинтересован в их визите. Чтобы подчеркнуть уважительность к гостям, надел парадный костюм новые ботинки. В общем, вырядился как в театр.
Вёл стол Гриня. Он был инициатором всех разговоров. Рассказал, что в одной из деревень под Теремковском сейчас остановился родственник Дмитрия, беженец из Таджикистана. Ему нужен паспорт, желательно настоящий. Получив его, уедет на Дальний Восток. Никаких проблем с этим человеком не будет.
– Уж не хочешь ли ты, чтобы я ему свой уступил? – чуть обиженным голосом спросил Игнат Андреевич.
– Ну! – ответил Гриня шутливым тоном. – Мы люди не гордые. Примем.
– Так ведь, мил человек, он мне и самому нужен.
– Не за красивые глазки. Человек заплатит.
– Что мне с его платы. Это во-первых. А во-вторых, у меня у самого сейчас паспорта нет. Старый потерял, а на новый только заявление отнес.
– Разве это долго! Скоро выдадут.
– Так я теперь буду хранить его как зеницу ока, – неожиданно торжественно произнес Дробышев. От подобного пафоса Гриня растерялся. Заморгав глазами, спросил:
– А раньше почему не берёг, продавал?
– Проявлял безответственность по глупости. Нынче буду жить по-другому.
Гриня ещё пытался уговорить Дробышева, напоминал, что так джентльмены не поступают. Однако тот был непреклонен и ловко переводил разговор на другую тему. В какой-то из моментов он сказал Димке:
– Посиди-ка здесь, мил человек, мы выйдем перекурим. Чтобы в комнате не дымить.
Когда минут через десять они вернулись, Гриня вел себя уже по-другому. Больше не заводил речь о паспорте. Дробышев как-то помрачнел. Гости немного посидели и ушли.
Димка удивился тому, что, вернувшись в комнату, мужчины были менее радушны и разговорчивы. Причину этого он понял на следующий день.