Растянувшись в бордовом кресле, Ройс поднял руки над головой, чтобы размять напряженную спину. Он не сводил глаз со спящей Наоми, ее грудь равномерно поднималась и опускалась. В палате пахло цветами. Темные волосы Наоми разметались по подушке; она казалась умиротворенной.
Но перемирие между ними не продлится долго. Он понимал это очень хорошо.
Персонал больницы сказал ему, что он может спать на раскладном диване, но Ройс был слишком беспокойным. Узнав у соседа о том, как поживает Тесси, он взял планшет и приступил к работе.
В палате было темно, хотя начинало светать. Ночи на Аляске становились короче. Наоми была упрямой и независимой женщиной, но она вряд ли одна справится с двумя детьми, выгуливая их по обледеневшей дороге.
Он уже полюбил ее малышек. Расставание с Наоми было адом, поэтому он не задумывался о том, как расстанется с близнецами. Он не понимал, что уже к ним привязался.
Ройс потер затылок. Они с Наоми не спали почти всю ночь. Время с ней напомнило ему о ночах, которые они провели в постели, планируя рождение близнецов и делясь мечтами о будущем.
Ничего из того, что они планировали, не удалось сделать.
Ни один из них не желал расставаться с Анной и Мэри. Но педиатр сказал, что за девочками всю ночь будет присматривать медсестра, потому что они родились раньше срока и при необычных обстоятельствах.
Ройс не хотел уходить от Наоми. Несомненно, члены ее семьи могли остаться, но он видел, как отчаянно Наоми отстаивает при них свою независимость. Она вряд ли попросила бы их о помощи. Кроме того, они не знали, что ей действительно нужно.
Поэтому он прогнал ее семью, а сам остался в больнице.
И да, он решил торчать в ее палате, потому что как зачарованный смотрел на сияющее лицо Наоми и слушал ее мягкий, успокаивающий голос, пока она говорила со своими детьми.
Когда Наоми начала клевать носом, медсестра тихо напомнила ей, что она должна отдохнуть.
Ройс помог ей вернуться в палату, а потом наблюдал за ней, пока она спала. Дети были в надежных руках. Кому-то надо было присмотреть за Наоми. Проще всего было уйти, но, черт побери, Ройс хватался за любую причину, чтобы остаться.
Он, конечно же, не сможет долго препятствовать ее общению со своей семьей. Но пока солнце не взошло, он будет думать, что между ними все иначе.
Она пошевелила ступнями, и он понял, что Наоми просыпается. Он отлично изучил ее в те дни, когда они занимались любовью все ночи напролет. Когда он имел право обнимать и прижимать ее к себе, утыкаться лицом в ее волосы и вдыхать аромат ее шампуня.
Наоми вытянула руки вверх и осторожно села.
– Мои девочки…
– У Анны и Мэри все хорошо. Медсестра сказала, что их скоро принесут.
– Ты вообще спал?
– Немного.
Он отложил планшет в сторону и налил ей стакан прохладной воды.
– Спасибо. – Она отпила воды. – Я уверена, ты работал всю ночь.
Он не стал этого отрицать. Диаграмма, которую он рассчитывал, светилась на экране планшета.
– Ройс, тебе надо отдохнуть.
– Я посплю. Как ты себя чувствуешь?
– Как женщина, рожавшая близнецов в машине.
– Я попрошу медсестру принести тебе обезболивающее лекарство. – Он начал вставать.
– Я пошутила. – Она махнула рукой, чтобы он снова сел.
– Понятно. Я сам еще не очухался после всего, что произошло.
Она вцепилась руками в простыню, посмотрела на Ройса, потом в сторону и быстро заморгала:
– Прости, если эти воспоминания тебе неприятны.
– Я думаю только о тебе и малышках. А ты? – Он коснулся ее руки и стал по привычке поглаживать большим пальцем внутреннюю сторону ее запястья. – Все в порядке, да?
– Ты имеешь в виду гормональный сбой? – Она провела костяшкой пальца под глазами. – Он может серьезно тебе навредить.
Он насторожился:
– Ты шутишь, да?
– Я дразню тебя. – Она прищурилась и усмехнулась.
– Ясно. – Он постучал пальцем по своему виску. – Мне надо поработать над чувством юмора.
– У тебя хорошее чувство юмора. Просто ты перенервничал. – Она прикусила губу. – Извини, что тебе пришлось пройти через это.
Его резанула печаль в ее словах.
– Тебе не за что извиняться.
– Я думаю о маме и сестре. – Она повела плечами, зеленое больничное платье скользило по ее плечу. – Жаль, что они не увидят девочек. Они могли бы дать мне совет или просто меня обнять.
Он нежно поглаживал ее руку.
Ах, вот оно. Знакомая искра. Ощущение электрического тока между ними. Они посмотрели друг на друга.
Но их воспоминания были недолговечными. Скрипнула дверь палаты – оба вернулись в настоящее. Медсестра принесла близняшек.
Одна из девочек заворчала, когда медсестра осторожно взяла ее из кроватки.
– Вы готовы, мамочка? – весело спросила женщина и подошла ближе к Наоми, и та решительно кивнула.
Она светилась материнской любовью и счастьем. При виде того, как она потянулась к своим младенцам, прижимая их к груди, Ройс едва не расплакался.
– Я помогу ей, если потребуется, – сказал Ройс медсестре.
Он уже знал, что ему делать. Ему придется быть рядом с ней следующие шесть недель, пока она приходит в себя после родов. В противном случае он до конца жизни не избавится от чувства вины.
Наоми завернула Анну в одеяло, Мэри уже спала. Пока все идет хорошо. Материнство давалось Наоми труднее, чем она ожидала, но она решила, что справится.
Применив адвокатские навыки, она убедила Ройса выйти из палаты и сходить в столовую. Она заявила ему, что хочет съесть гамбургер.
Она аккуратно поправила розовую шапочку на голове Анны и фиолетовую шапочку на голове Мэри, прежде чем расслабиться на кресле у кровати. Сидя в кресле, она чувствовала себя обычным человеком после нескольких недель постельного режима до родов. И после родов во внедорожнике. Обычно Наоми отличалась эмоциональностью и любила драматизировать. Но сейчас она хотела нескольких минут покоя.
В присутствии Ройса успокоиться она не могла.
Она знала, что между ними все кончено. Они друг другу не пара. Между ними была только страсть. Но она все равно теряла голову всякий раз, когда его видела.
Интересно, что она почувствует, когда он уйдет от нее навсегда?
К ее горлу подступил ком.
Дверь в палату распахнулась – на пороге появился ее здоровяк отец с розовыми розами в вазе.
– Папа? Неужели ты приехал? – Она уперлась руками в подлокотники, собираясь встать.
Он мягко положил руки ей на плечи, заставляя остаться в кресле, и поставил керамическую вазу между горшечным хлорофитумом и двумя тряпичными куклами.
– Я приехал повидаться со своей девочкой и ее малышками. Джинни тоже здесь. Она за дверью с нашей семьей. Она сказала, что я должен побыть с тобой наедине. Она такая заботливая и внимательная.
Наоми придвинулась к отцу, когда он сел на стул рядом с ней. Она радовалась за своего отца, но сейчас, помня о покойной матери, она с трудом воспринимала его повторный брак. Эгоизм? Вероятно. Она всегда была слишком эмоциональной.
Тем не менее она постаралась быть вежливой:
– Жаль, что ты прервал свой медовый месяц.
– Все нормально. Я хочу взять на руки своих внучек, когда они проснутся. – Он разглядывал каждую из них, осторожно касаясь пальцев их шапочек. – Наоми, они прекрасны.
– Я не могу с тобой не согласиться. – Любовь к дочкам была такой сильной, что Наоми с трудом сдерживалась.
– У палаты выстроилась очередь, все хотят на них посмотреть. – Он помолчал, глядя на нее. – Я видел Ройса. Вы снова вместе?
Наоми быстро подняла руку, прерывая его:
– Нет, папа. – У нее не было сил бороться со сплетнями или объяснять, почему они с Ройсом расстались. Особенно теперь, когда у нее постоянно меняется настроение. Ей надоело повторять, что они с Ройсом слишком разные. – Он просто оказался рядом со мной, когда я начала рожать.
– Как такое могло произойти? – Джек сдвинул брови.
Разве он не слышал? Наоми вгляделась в лицо своего отца и решила, что ей не надо с ним спорить. Он явно хотел услышать ее версию истории, чтобы понять, не хочет ли она опять воссоединиться со своим бывшим женихом.
– Ройс возил меня к врачу, который разрешил мне закончить постельный режим. Мы решили съездить в кафе, чтобы отпраздновать это событие. Внезапно повалил снег. У меня начались схватки, и я родила на обочине дороги во внедорожнике. – Она поморщилась.
Ее отец усмехнулся:
– Я присутствовал при рождении всех своих детей. – Его взгляд на секунду затуманился от воспоминаний.
– Пожалуйста, скажи, что вернешься в свое свадебное путешествие.
– Мы с Джинни решили, что повидаемся с тобой, а потом снова отправимся в свадебное путешествие.
Уставшая Наоми непроизвольно вздрогнула. Она любила свою семью и нуждалась в ее поддержке. Тем не менее она жаждала проводить больше времени со своими дочерьми.
Стараясь не обижать отца, она просто улыбнулась и сказала:
– По-моему, это здорово. Я буду присылать вам фото малышек.
Ее отец и Джинни сыграли скромную свадьбу, но после возвращения из свадебного путешествия планировали большую и пышную гала-вечеринку для друзей и деловых партнеров.
– Когда вы вернетесь, близняшкам будет по шесть недель, – сказала Наоми.
– Малышка Анна похожа на тебя.
– Ты имеешь в виду, Бреанна?
Он кивнул, от волнения у него сдавило горло; он пристально смотрел на новорожденную.
– Тебе нравятся их имена? – Наоми сжала рукой предплечье отца. – Я не хочу, чтобы ты грустил, видя девочек.
– Я счастлив. Я серьезно. Видя этих маленьких внучек, я вспоминаю своих девочек-близнецов. – Он потер запястьем глаза и широко улыбнулся. – Спасибо, Наоми.
– Я люблю тебя, папа. – Она наклонилась и обняла его.
Он обнял ее в ответ и погладил по спине:
– Я тоже люблю тебя. – Наконец он выпрямился. – А теперь я позову Джинни, иначе она сойдет с ума от ожидания.
Грусть на лице отца и в его голосе заставила сердце Наоми заныть сильнее, чем в те времена, когда она была подростком – испуганным и не уверенным в будущем.
Хотя она сама отказалась от будущего с Ройсом. Она по-прежнему помнит потрясение в его взгляде, когда она сказала, что им надо расстаться. Он не понимал ее стремления к независимости. Она знала, что он так отреагировал из-за выкидыша у его прежней невесты; однако Наоми слишком долго боролась, выбираясь из кокона опеки, которой семья окутала ее, пока она лечилась от рака.
Ройс обвинил ее в том, что она застряла в прошлом, и боится будущего.
Вероятно, у них обоих свои проблемы; однако очевидно: они сошлись слишком стремительно.
Но, понимая это, они не стали меньше переживать после расставания.
Он был хорошим человеком. Слишком хорошим. Даже в то время она понимала, что он не бросит ее и детей.
Она потерла запястье в том месте, где была игла от капельницы, вспоминая о многих других болях и потерях.
Ройс мог работать и строить диаграммы несколько часов подряд, не испытывая ни малейшие усталости. Ему нравилось чувствовать себя способным и выносливым. Но день, проведенный среди членов семьи Наоми, заставил его нервничать и напомнил ему о другом навыке, который ему следовало выработать. А именно выдержке. От напряжения он скрежетал зубами. Но он был обязан терпеть ради Наоми и ее детей.
Она мыла голову. Звук воды из ванной комнаты успокаивал ее малышек. Следовало признать, что Ройс обрадовался, когда она попросила его присмотреть за девочками, пока ее семья ужинала.
Семья Стил-Миккельсон не переставала его удивлять. Эти миллиардеры общались и обедали с мировыми лидерами, но предпочитали ужинать в довольно простом кафе. Они привыкли жить среди кучи родственников, а Ройс предпочитал одиночество в своей хижине и общение с собакой. Наоми чувствовала это, хотя он старательно скрывал от нее свои предпочтения. Он пытался измениться, потому что хотел, чтобы у них была семья.
Он потерпел неудачу. И никак не мог понять, что сделать, чтобы исправить ситуацию.
Но сейчас речь не об этом.
Он составил идеальный план, который обеспечит Наоми и ее девочкам плавное возвращение в обычную жизнь. Он подошел к любопытным младенцам, которые моргнули, глядя на него. У Ройса потеплело на душе.
– Привет, красавицы, – тихо сказал он. Услышав его голос, Анна наморщила нос. – Знаете ли вы, что материя никогда не исчезает, а только преображается? Мы должны постараться, что вы обе были лучшими ученицами.
В палату вошла седая женщина-врач, прерывая научную лекцию. Ройс повернулся к ней лицом. Вошедшая следом медсестра сообщила, что доктор Оделл ушел в отпуск, поэтому Наоми будет осматривать другой врач.
– Она в душе, – объяснил Ройс и услышал, что Наоми выключила воду. – Но она скоро выйдет.
– Хорошо. Если все в порядке, мы ее выпишем.
– Ой. Ну, я не уверен, как она себя чувствует.
– Мы это выясним. – Доктор указала на темное окно. – Сегодня полнолуние. А это означает, что у многих женщин начнутся роды.
Наоми вышла из ванной комнаты в роскошном розовом халате и ночной рубашке. Она была такой красивой, ее влажные волосы были заплетены в слабую косу.
Доктор улыбнулась ей:
– Итак, мамочка, я готова выписать вас, если вы этого хотите.
Наоми облегченно вздохнула:
– Да, пожалуйста. Я хочу вернуться домой.
Доктор поправила очки на носу, потом передала планшет с информацией о роженице медсестре:
– Оформляйте документы на выписку. У вас есть детские автокресла?
Наоми указала на угол палаты:
– Их привезла моя семья.
– Отлично. – Медсестра сделала несколько пометок карандашом в документах, потом засунула планшет себе под мышку.