Наоми дрожала, лежа под одеялами в машине скорой помощи. У нее не было причин замерзать. В салоне машины было тепло, фельдшеры завалили ее теплыми одеялами.
Предположительно озноб – последствие нервного напряжения после родов. Двух ее малышек – Мэри и Анну – осмотрели и заявили, что девочки абсолютно здоровы.
Близнецы, рожденные в машине, в метель.
Удивительно.
Стуча зубами, Наоми посмотрела на открытую заднюю дверцу машины, стараясь увидеть Ройса. Он стоял в нескольких футах от машины скорой помощи под прожекторами, которые установили фельдшеры. Свет галогенных ламп блестел на его волосах, потемневших от тающих снежинок. Она услышала его низкий, уверенный голос и постаралась не расплакаться.
– Спасибо, – сказал он старшему фельдшеру. – Я благодарю вас за то, что вы приехали в такую погоду.
– Это наша работа. – Фельдшер сильнее натянул на голову вязаную шапку. – Кровяное давление роженицы немного повышенное, но мы следим за ней, и мы скоро поедем. Вы отлично справились, новорожденные в полном порядке.
– Приятно это слышать. Они родились с посиневшими руками, но плакали и даже болтали ногами.
– Вы проделали отличную работу в трудной ситуации. Вы сделали все, что могли в таких обстоятельствах.
Ройс вытер затылок, выглядя усталым.
– Жаль только, что я поехал с беременной женщиной на машине в такую непогоду.
– Будете винить себя позже, папаша. – Старший фельдшер хлопнул Ройса рукой по плечу.
Папаша? У Наоми сдавило горло, она прикусила губу.
Ройс пожал плечами:
– Я не их отец.
От обиды в его голосе у нее заныло сердце. Они с Ройсом строили грандиозные планы на будущее. Он был хорошим человеком, который любил бы ее детей как родных. Если бы только Наоми удалось избавиться чувства, что он заполняет пустоту, оставшуюся от потери собственного ребенка.
Пустоту после потери невесты – женщины, которую он знал намного дольше, чем Наоми.
Повернувшись, Ройс подошел к машине скорой помощи и внимательно посмотрел на Наоми.
– Извините, – сказал фельдшер. – Я думал, вы женаты.
Ройс покачал головой:
– Мы не муж и жена. Мы просто друзья.
– Тогда, сэр, вы не можете ехать с роженицей в машине скорой помощи. – Фельдшер виновато улыбнулся. – Вам придется ехать за нами в эвакуаторе.
Ройс поморщился, потом вынужденно улыбнулся:
– Наоми, я увижусь с тобой и девочками в больнице. Я обещаю.
Он отступил назад, и ей показалось, что ее поглощает пустота. У Наоми засосало под ложечкой, когда дверцы машины закрылись и Ройс исчез из поля ее зрения.
Ей казалось, она привыкла к идее все делать самостоятельно. Но после того, как Ройс помогал ей во время родов, она почувствовала, что между ними сохраняется хрупкая связь.
Ройс не мог сдвинуться с места, глядя через стеклянную стену на близняшек в кроватках. Он наблюдал, как медсестры надевают маленькие футболки и шапочки на девочек, а потом заворачивают их в одеяла.
Глядя на новорожденных, он вспоминал тоску, которую испытывал после того, как застрял в проклятом эвакуаторе без права видеть Наоми и малышек. Позвонив в университет, он отменил несколько лекций. Он также попросил, чтобы утром за ним в больницу приехала машина, и отправил электронное письмо своему помощнику по административным вопросам в нефтяной компании, чтобы тот начал оформлять документы для замены внедорожника. Помощник должен будет купить точно такую же модель машины. Ройс не любил перемены в жизни. Это касалось всего: и модели автомобиля, и производителя его ботинок.
Запищали мониторы, ненадолго отвлекая его внимание от запахов дезинфицирующих средств и дрянного кофе. Даже поздно ночью в родильном отделении было неспокойно. Повсюду были семьи, ожидающие новостей. Несколько бабушек и дедушек стояли у окна, нетерпеливо постукивая пальцами по подоконнику. Медсестра катила по коридору тележку с детьми. Следом за ней медленно прошагала беременная женщина.
Семья Наоми заполнила комнату, торопливо подойдя к Ройсу и стеклянной стене. Все обеспокоенно хмурились.
Ее сестра, Делани; два ее брата, Бродерик и Айден. Жена Бродерика, Гленна, и многие другие члены семей Стил и Миккельсон.
Они пришли проведать Наоми и ее девочек. Очень хорошо. Ройсу можно уходить. Наоми не хочет, чтобы он был рядом. Она рассталась с ним.
Но он не желал поворачиваться спиной к ней и ее детям. Ему надо узнать, как они себя чувствуют после родов в необычных условиях. Он может стать буфером между Наоми и ее семьей, которая слишком ее опекает.
Делани – более утонченная версия Наоми – сильнее затянула темные волосы в хвост, в ее глазах сверкали слезы.
– Боже мой, Ройс, что случилось с моей сестрой? – спросила она.
– Как дети? – Гленна уставилась на него в упор.
Бродерик подошел к жене:
– Она рожала в метель?
Ройс повернулся к ним и встал так, чтобы видеть младенцев краем глаза.
– Мы едва успели уехать из клиники после осмотра врача. С ней все было в порядке, поэтому мы решили где-нибудь поесть. Внезапно пошел снег, а у Наоми начались роды. – Он указал на двух малышек в кроватках за стеклом. – Это ваши племянницы.
Делани подошла ближе и ахнула.
Гленна, улыбаясь, вытащила мобильный телефон из кожаного футляра; она сразу перестала вести себя как суровый финансовый директор.
– Надо сделать фотографии, – сказала она. – Побольше. Мама и Джек уже засыпали меня сообщениями.
Бродерик, старший из братьев Стил, сжал пальцами свою шляпу:
– Ну, парень, тебе досталось. Я не знаю, как тебя благодарить.
Гленна подошла к мужу, держа телефон в руке и глядя на малышек:
– Ты бы на его месте испугался.
Подросток Айден Стил, даже не подняв глаза от планшета, на котором читал сообщения в социальных сетях, фыркнул, а затем сказал:
– Как будто кто-то из парней признается в этом.
Ройс тяжело вздохнул и тихо произнес:
– Мне было страшно. Очень.
Суровое лицо Бродерика стало напряженным.
– Кто бы сомневался! – Он быстро взглянул на младшего брата. – Ничего не боятся только молодые дураки.
Ройс откашлялся:
– Я просто рад, что все в порядке.
Гленна обхватила себя руками, явно пытаясь успокоиться, когда потерла руками свои предплечья.
– Маршалл привезет сюда маму и Джека, – сказала она, имея в виду среднего сына Стила.
– Я уверен, Наоми не захочет прерывать их медовый месяц. – Ройс махнул рукой. Несмотря на трудности между ними, он знал, что Наоми обойдется без фанфар. Она хотела доказать, что способна быть самостоятельной. И меньше всего Ройс стремился к тому, чтобы от волнения у нее поднялось кровяное давление.
Джек и Джинни долго ждали настоящего медового месяца. Им пришлось отложить свою свадьбу и поездку после того, как Джек получил травму позвоночника, упав с лошади. К счастью, после операции он быстро поправился. Они поженились вскоре после того, как ему сняли гипс с шеи, но со свадебным путешествием им пришлось повременить.
Бродерик покачал головой:
– Отец не поверит, что его маленькая девочка в порядке, пока сам ее не увидит.
– Ну да. – Ройс потер ладонью уставшие глаза. – Мне надо выпить кофе. Сообщите мне, если будут новости.
Он не мог сидеть сложа руки. Ему надо повидаться с Наоми и ее девочками.
А потом он сможет уйти.
Наоми немного успокоилась, лежа на больничной койке, но по-прежнему не могла до конца осознать всего, что с ней произошло.
Она столкнулась с возможностью умереть в подростковом возрасте от рака. Но мысль о том, что что-нибудь случится с ее детьми, просто ужасала ее.
Больничные койки, даже в родильном отделении, повергали Наоми в ужас, несмотря на все попытки сделать палату похожей на домашнюю комнату. Наоми была решительно настроена поскорее отсюда выбраться.
Педиатр сообщил ей, что малышки чувствуют себя хорошо. Но вместо того чтобы успокоиться, Наоми нервничала и потирала пальцы, пока рыжеволосая веснушчатая медсестра поправляла ей одеяло и ставила стакан с водой комнатной температуры на тумбочку.
Медсестра закрыла за собой дверь, звуки из больничного коридора стали тише.
Наоми думала о своих дочках. Ей казалось, что ее малышек осматривали слишком долго. Теперь ее дочери остаются под наблюдением медсестер, так как родились при необычных обстоятельствах. Врач сказал ей, что она увидится с ними, как только стабилизируется ее кровяное давление.
Ожидание сводило ее с ума. По крайней мере теперь у нее не болит голова, как во время беременности.
Оглядывая комнату, она пристально посмотрела на часы, наблюдая, как медленно двигается секундная стрелка.
Скрипнула дверь, и сердце Наоми екнуло от радости. Неужели пришел Ройс?
Но в дверях стояла Делани, напряженно сжимая пальцами рукава зеленого свитера.
Наоми старалась не слишком разочаровываться.
Вероятно, Ройс уже уехал. Она трудом сглотнула и улыбнулась сестре. Они крепко обнялись.
– Наоми, дети прекрасны. Гленна сделала, наверное, миллион фотографий, и я уверена, мы сделаем еще миллион. Как дела?
– Я чувствую облегчение. И хочу увидеть моих детей. Я благодарна Ройсу за помощь.
– Мне не верится, что ты действительно рожала в машине. – Делани села на стул у кровати. – Ты всегда меня удивляла. Но роды близнецов в метель…
– Что я могу сказать? – Наоми пожала плечами, поправляя больничное платье. – Я обожаю трудности.
– Я рада за вас троих. Девочки просто прелесть. Я не могу дождаться, когда начну баловать их и покупать им тонны нарядов розового цвета. Они такие маленькие. А ты такая смелая.
– У меня не было выбора. – Наоми вспомнила, как испугалась, когда поняла, что не попадет в больницу. – Роды начались внезапно.
– Я имею в виду, ты стала матерью.
Матерью-одиночкой.
Наоми сдержала слезы.
– Ну, меня поддержит моя семья, которая стала еще больше после того, как папа снова женился.
Но у ее девочек не будет отца. И Ройса не будет рядом.
После отношений с ним она лучше поняла, чего ей не хватает в жизни.
– Мы всегда тебя поддержим. – Делани осторожно взяла Наоми за руку. – Почему вы с Ройсом были вместе в машине?
Наоми вздохнула:
– Он постоянно опекал меня во время беременности. Он заботится о детях.
– И о тебе. Будь честна с самой собой. – Она отвела темные волосы ото лба Наоми.
Наоми прикусила губу, взвешивая слова сестры.
– Мы всегда будем заботиться друг о друге, – сказала она. – Но между нами была только страсть.
– Страсть, забота и дружба. По-моему, это круто! – Делани ей подмигнула.
– Поверь мне, – тихо хихикнула Наоми, – сейчас страсть интересует меня меньше всего.
– Я понимаю. Ты очень устала, тебе надо отдохнуть. – Делани поцеловала ее в лоб. – Тебе нужно что-нибудь?
– Попроси медсестру измерить мне кровяное давление. Может, мне разрешат встать?
– Хорошо. – Делани ушла.
Наоми глубоко вздохнула, когда медсестра принялась измерять ей кровяное давление. Казалось, прошла вечность, прежде чем медсестра заговорила.
– Итак, мисс Наоми, у меня для вас хорошие новости. Ваше кровяное давление в норме.
– Я хочу увидеть своих детей. – Откинув простыни, Наоми приготовилась спустить ноги с кровати.
Медсестра взяла ее за запястье:
– Подождите, дорогая. Врач разрешил вам передвигаться только в кресле-каталке.
– Мне все равно, главное – увидеться с моими дочками.
– Это моя любимая часть работы, дорогая.
Наоми посмотрела на медсестру:
– Вам нравится перевозить людей в креслах-каталках?
– Нет. Мне нравится видеть, как мать воссоединяется со своим ребенком.
Сердце Наоми колотилось так часто, словно она пробежала марафон. Она нервно сглотнула, не в силах сказать даже слово. Когда они завернули за угол в сторону детской палаты, ее сердце замерло. У зеленых кроваток ее девочек стоял Ройс и тихо разговаривал с медсестрой.
Значит, он не уехал.
И пусть он остался ради младенцев, Наоми все равно счастлива его видеть. Он – часть ее прошлого, и он помог ей во время родов.
Она подумала, будто ее слишком влечет к нему только потому, что у нее разыгрались эмоции. Во всяком случае, присутствие другой медсестры напомнило Наоми о том, что она не должна забывать своих родственников. Ей не следует полагаться на Ройса. Она хотела быть независимой. Даже на своих родственников она будет полагаться совсем недолго – пока она не восстановится физически.
Она с благодарностью улыбнулась медсестре и спросила:
– А где остальные члены моей семьи?
Ройс посмотрел на нее, поднял бровь и улыбнулся:
– Привет, мамочка! Рад, что ты уже встала и передвигаешься.
Наоми указала на свое кресло-каталку:
– Если это можно назвать передвижением.
Он опустился на колени напротив нее.
– Твое давление в норме?
– Да. И я хочу увидеть своих детей.
– Конечно. – Он взял из кроватки Мэри и передал ее Наоми. Потом он передал ей Анну.
Наоми с радостью разглядывала своих красивых спящих дочек.
Подняв голову, она увидела, что Ройс смотрит на нее в упор. Она выдержала его взгляд и нервно напомнила себе о том, на кого сейчас должна полагаться.
– Где моя семья? Делани сказала, что все здесь.
Ей особенно хотелось увидеть Изабо, которая ждала ребенка от Тристана Миккельсона.
– Они навестили твоих детей, а потом отправились домой, чтобы не докучать тебе.
– О, они так быстро ушли? – Она нахмурилась.
– У тебя подскочило кровяное давление. Я отправил их по домам.
Рассердившись, она выпрямилась:
– Что ты сделал?
– Уже поздно. Я сказал им, что у нас все в порядке. И они обещали вернуться утром.
Она оглянулась на занятый медперсонал и тихо произнесла:
– Кто дал тебе право решать, кому оставаться со мной в больнице?
– Вот-вот начнется новый снегопад, поэтому они поспешили домой, – сказал он так спокойно, что она стиснула зубы.
– А если бы они захотели остаться?
Он молчаливо уставился на нее.
Благоразумие возобладало над гневом. Ничто не заставило бы членов ее семьи уехать, если бы они сами этого не хотели.
– Они все надеются, что мы с тобой опять сойдемся, – произнесла Наоми.
– Может быть. В любом случае я хочу помочь. Это так плохо?
– У меня уже есть помощники. Вернее, они были, пока ты их не прогнал. – Она приказала себе успокоиться. – С кем ты оставил свою собаку?
Его сенбернар, Тесси, названная в честь ученого Теслы, была милой и постоянной спутницей Ройса.
– Она у моего соседа. Собака в порядке. Не волнуйся. Отдыхай.
Откинувшись на спинку кресла-каталки, Наоми смягчилась. Она удивилась, до чего ей было тяжело прощаться с Тесси, когда она собрала свои вещи, чтобы уехать от Ройса. Обнимая собаку, она даже расплакалась.
Ох, как много было в ее жизни слез. Как много горя. Она устала от боли.
Но это было к лучшему, потому что она не могла снова начинать отношения с Ройсом.
Наоми укачивала девочек. Она была расстроена, но не желала портить свой первый вечер с маленькими девочками. И Ройс действительно очень ей помог. Они так много значили друг для друга, хотя и недолгое время.
– По-моему, мы однажды мечтали об этом, – сказала она.
– Да. Почти всю твою беременность я считал себя отцом этих девочек. Мне нелегко просто забыть об этом.
Слезы застилали ей глаза.
– Прости, что я обидела тебя. Я должна была знать об этом раньше…
– Перестань. Сейчас не время говорить об этом. – Он обнял ее, и она поняла, как соскучилась по его крепким объятиям.
Она повела плечом, заставляя Ройса убрать руку, и решила быть сдержанной:
– Не обижайся. Но не трогай меня, иначе я разревусь. Жаль, что мне не разрешат взять моих девочек в палату.
– Я предлагаю посидеть здесь. Положи сюда ноги. – Он поставил перед ней стул и поднял на него ее ноги. – Мы будем держать девочек на руках всю ночь.
Она подняла глаза от своих дочерей и посмотрела в его темно-карие глаза, в которых читались эмоции и воспоминания. Их воспоминания. И на этот раз их не избежать, от них не скрыться. Не сейчас.
Вот так они провели ночь вместе, притворяясь настоящей семьей, хотя таковой никогда не были.
Милла Джонс катила тележку с цветами по тихому больничному коридору, стараясь не разбудить спящих пациентов, детей и членов их семей.
Особенно одну семью. Она не просто так пришла сюда сегодня вечером. Она не могла оставаться в стороне, хотя ей пришлось выжидать две недели. Месть требовала терпения, а Милла ждала слишком долго. Конечно, она могла позволить себе эту маленькую задержку после того, чего лишилась. После того как окончательно разуверилась в людях.
Милла прошагала мимо уборщицы, моющей полы, и остановилась у двери палаты Наоми Стил. В тележке было четыре букета для матери новорожденных близнецов и несколько розовых воздушных шаров.
Она не смогла удержаться от возможности расквитаться с семейкой Стил и Миккельсон. Узнав о рождении близнецов, она подкупила больничного волонтера, чтобы самой доставить цветы и шары пациентке. Милла давно отказалась от игры по правилам. Жизнь была слишком суровой. Она изо всех сил пыталась построить для себя будущее, не завися ни от кого.
Поэтому она запретила себе испытывать угрызения совести, когда открыла дверь палаты и заглянула внутрь. В палате никого не было. Из ванной комнаты не доносилось ни звука.
Разочарованно вздохнув, она расставила букеты по палате и привязала воздушные шары к краю кровати.
Она подождет. У нее еще две недели, чтобы разобраться с обеими семьями.
Многие годы она скрывалась от своих врагов. Но, едва не погибнув в лесном пожаре прошлым летом, она решила, что пора действовать. Ей надо следить за собственной безопасностью. Она пришла сюда, чтобы обнародовать правду – причину, из-за которой она покинула Канаду и переехала в Анкоридж. Она хотела выяснить, кто именно разрушил ее жизнь – семья Миккельсон или Стил.