Только невероятное чувство юмора спасло Кэролайн от отчаяния да еще неуемная восторженность Черити в предвкушении грядущих событий. Сестра любила быть в центре внимания и быстро подружилась с мадам Ньюкотт, портнихой, великолепно разбиравшейся в моде, материях и фигурах заказчиц. Черити искренне наслаждалась каждой минутой во время примерок, которые Кэролайн считала тяжелейшей обузой, хотя и не произносила этого вслух.
Граф Брэкстон не ограничился одним-двумя бальными платьями, а настоял, чтобы обе его подопечные были обеспечены всеми необходимыми туалетами.
Мадам Ньюкотт предложила розовые и палевые ткани для Черити, рассыпаясь в комплиментах своей миниатюрной заказчице. Она же посоветовала отказаться от оборок, которые, по ее словам, лишь сделали бы платье излишне пышным и отвлекли внимание от чудесной фигуры Черити.
На Кэролайн обрушились волны голубых, светло-зеленых и палевых материй, но в конце концов выбор мадам пал на платье цвета слоновой кости, которое было, по понятиям Кэролайн, чересчур коротко, чересчур открыто и чересчур тесно для нее. Портниха бурно восторгалась ее волосами и цветом лица, но в новом платье Кэролайн чувствовала себя распутницей и так прямо и сказала об этом Черити.
– Мама обязательно закрыла бы твои плечи и грудь шарфом, – ответила, хихикая, та. – А папа не выпустил бы тебя из дому. Дяде бы пришлось тростью отгонять от тебя поклонников, если бы ты появилась в таком туалете в обществе.
– Клянусь, это платье ужасно смущает меня, – взмолилась Кэролайн.
Мадам Ньюкотт, стоя на коленях перед Кэролайн и торопливо завершая последние стежки, пропустила это неуместное замечание мимо ушей.
– А когда возвращается твой отец? – спросила Черити, меняя тему разговора.
– Завтра, – ответила Кэролайн. – Маркиз живет довольно далеко от Лондона, и отец собирается там переночевать и вернуться завтра.
– Маркиз – старший брат твоей матери или младший? – спросила Черити.
– Он старше ее. У меня есть еще один дядя, Франклин, вот он на два года моложе моей матери… Ты не запуталась?
– Чуть-чуть, – с улыбкой ответила Черити. – Но почему твой папа просто не послал маркизу письмо с известием, что ты вернулась в Англию? Тогда он мог бы приехать в Лондон. А так это кажется мне чересчур сложным.
– Отец хотел лично поговорить с ним. Спокойно все объяснить, – ответила, нахмурившись, Кэролайн. – Ты знаешь, я понятия не имела о том, что у меня есть двое дядюшек, пока отец не рассказал. Довольно странно, что он теперь должен демонстрировать им такое почтение, не правда ли?
Черити на мгновение задумалась, но потом лишь пожала плечами, отметая эту тему.
– Ах, если бы у меня была фигура, хоть немного похожая на твою, – плачущим тоном пожаловалась она, осторожно снимая воздушное розовое платье и стараясь не уколоться о многочисленные булавки.
– Куда лучше иметь меньше, чем слишком много, – ответила на это Кэролайн. – И у тебя прекрасная фигура.
– Мадам Ньюкотт! – обратилась Черити к портнихе как к третейскому судье. – Кэролайн считает, что для настоящей красавицы у нее слишком длинные ноги и слишком полная грудь.
– Я никогда так не говорила, – возразила Кэролайн. – Но подумай сама: длинные ноги очень удобны для верховой езды, но нет никакого смысла в…
Не закончив фразы, она коснулась рукой своей высокой груди.
Черити прыснула:
– Каймен оторвал бы нам уши, если бы услышал наши разговоры.
– Это уж точно, – ответила Кэролайн. Взглянув в зеркало, она сказала: – Мои волосы никак не желают укладываться в прическу. Ты не думаешь, что мне следует их укоротить?
– Нет!
– Ладно, – покорно согласилась Кэролайн. – Тогда буду ходить, как дикарка.
– Я бы их только слегка подровняла, и ко времени нашего возвращения в Бостон они бы снова отросли.
Кэролайн понимала, что она должна рассказать Черити о своем решении. Улыбка сбежала с ее лица, когда она, покачав головой, тихо сказала:
– Я не уверена, что вернусь в Бостон, Черити.
Черити открыла было рот, чтобы возразить, но Кэролайн кивком головы остановила ее. Не стоило обсуждать это в присутствии мадам Ньюкотт, и, к счастью, Черити это поняла.
Но, как только портниха, собрав многочисленные принадлежности, удалилась, Черити вновь вернулась к прерванному разговору.
– Надеюсь, ты не будешь принимать решения столь поспешно, Кэролайн. Мы тут всего две недели. Дай себе больше времени, чтобы осмотреться, а потом уж и решай, что делать. Боже мой, да с нашими братьями случится сердечный приступ, если ты не вернешься домой.
– Обещаю тебе, что не буду решать поспешно, – ответила Кэролайн. – Но я не могу покинуть отца, Черити. Я просто не могу этого сделать. – Она тяжело вздохнула и прошептала: – Я приехала домой. Я чувствую, что здесь мой дом. И он будет моим, пока жив отец.
– Ты говоришь, что не можешь покинуть своего отца, хотя он поступил с тобой подобным образом, – возразила Черити. Лицо ее раскраснелось, и Кэролайн поняла, что она вне себя от гнева. – Он четырнадцать лет не думал о тебе! И ты можешь просто взять и все забыть.
– Я никогда про это не забывала, – ответила Кэролайн. – Но у него были на то причины. И когда-нибудь он мне о них расскажет.
– Я не буду спорить с тобой, сестричка, – заявила Черити. – Всего через пару дней мы вместе с тобой отправимся на наш первый бал. Твой отец в восторге от нас, и я не хочу лишать его радости. Обещай мне только, что ты отложишь окончательное решение. Я не стану возвращаться к этому разговору… две недели… Кэролайн, ведь тебе даже не нравятся англичане!
– Не так уж много я их видела, – ответила Кэролайн.
При этих словах ей внезапно пришел на память тот раненый джентльмен, которому она оказала помощь, и их забавный разговор. Потом мысли ее перенеслись к таинственному незнакомцу по имени Бредфорд, и она снова почувствовала странную дрожь. Кэролайн уже не раз ловила себя на том, что думает об этом человеке куда больше, чем он того заслуживает. Новизна ощущений пугала ее, и, признавшись себе в этом, она решила, что излишне драматизирует происшедшее. Ведь он в конце концов был всего только мужчиной.
Наконец наступил вечер их первого бала. Сборище у Эшфордов, как именовал его отец, знаменовало собой начало светского сезона, и все мало-мальски значительные люди считали своим долгом присутствовать на нем.
Кэролайн на удивление долго собиралась на бал. Отвергнув все посягательства служанки уложить ей прическу с помощью заколок и ленточек, Кэролайн в конце концов просто расчесала волосы и позволила им свободной волной рассыпаться по плечам.
Ее открытое платье скорее демонстрировало, чем скрывало полную грудь. Подобранные в тон платью туфли и белые перчатки довершали туалет. Посмотрев в высокое зеркало, стоявшее у нее в спальне, Кэролайн решила, что выглядит вполне приемлемо.
Мэри Маргарет, веснушчатая служанка, которую Дейтон приставил к Кэролайн, не переставала твердить, сколь очаровательна ее новая хозяйка.
– У вас глаза стали цвета вашего платья, – благоговейно прошептала она. – Это просто чудо. Ох, если бы я только могла превратиться в мышку и незаметно прокрасться на бал! Вы вызовете там ужасный переполох.
Кэролайн рассмеялась.
– Это ты вызовешь переполох, если превратишься в мышку, – поддразнила она служанку. – Но если ты дождешься меня, то обещаю рассказать обо всем, что там было.
Мэри так восторженно смотрела на Кэролайн, будто готова была броситься перед хозяйкой на колени. От такого чрезмерного обожания Кэролайн даже смутилась.
– Я очень волнуюсь, Мэри Маргарет. Ведь сегодня мой первый бал.
– Но вы же леди Кэролайн! – протестующе воскликнула та. – И ваш титул принадлежит вам по праву. А кроме того, вы так прекрасны, – вздохнув, добавила она.
– Я самая обычная девушка с фермы, – возразила ей Кэролайн.
Служанка уже открыла было рот, чтобы запротестовать, но Кэролайн поспешила поблагодарить ее за помощь и отправилась искать своего отца и Черити.
Те уже ждали ее у лестницы. Черити выглядела очаровательно. Волосы ее были завиты и собраны в пучок, обвитый розовой лентой. Ее платье тоже было розовым; кружева, которыми было отделано декольте, слегка прикрывали плечи. Румянец на щеках Черити соперничал с цветом платья. Кэролайн не сомневалась, что все общество будет в восторге от ее сестры.
Граф Брэкстон, не отрываясь, смотрел на дочь, величественно спускающуюся по лестнице. Лицо его сияло улыбкой, а в глазах стояли слезы гордости и умиления. Подождав, пока он достанет из нагрудного кармана носовой платок и промокнет глаза, она спросила его, долго ли ему пришлось ждать.
– Четырнадцать лет, – ответил он, не в силах сдержаться.
Кэролайн улыбнулась столь непосредственному ответу.
– Ты выглядишь прекрасно, – заявил он. – Мне придется просто отгонять от тебя молодых людей.
Когда они, устроившись в карете, тронулись в путь, Черити спросила графа:
– Там будет кто-нибудь, кого вы видите чаще других?
– Прошу прощения? – не понял ее отец Кэролайн.
– Черити хочет знать, будет ли на балу какая-нибудь близкая вам дама, – перевела ее слова Кэролайн. Она так и не рассказала сестре, что все эти годы ее отец прожил затворником.
– Ах это! Нет, что вы, – ответил он. – Когда-то, много лет назад, я ухаживал за леди Тиллман.
– Возможно, сегодня вы с ней и встретитесь, – предположила Кэролайн.
– Ее муж умер вскоре после того, как я женился на твоей матери, – ответил граф. – У нее есть дочь. Интересно, в кого леди Тиллман превратилась?
– Но, дядя, вам должно было быть так одиноко. Я даже не могу представить себе такой жизни, – нахмурившись, заметила Черити.
– Это потому, что ты всегда была окружена братьями, – ответил он.
– И Кэролайн, – вставила Черити. – Сколько я себя помню, я всегда считала ее моей сестрой.
Все трое замолчали и ехали в тишине, пока карета не остановилась у подъезда особняка, сложенного из крупных каменных блоков. Роскошное здание выглядело как дворец, и Кэролайн почувствовала, как у нее от волнения похолодело под ложечкой.
– А сегодня теплый вечер, – заметил ее отец, помогая своим дамам выбраться из кареты.
Он занял место между девушками, поддерживая Кэролайн за локоть левой рукой, а Черити – правой.
Черити споткнулась на одной из ступеней, и Кэролайн пришлось посоветовать ей надеть очки.
– Сниму их, как только войду внутрь, – заявила Черити. – Я знаю, что это пустяки, но в очках выгляжу просто ужасно!
– Чепуха, – настаивал ее дядя. – Очки придают тебе эдакий величественный вид. Ты в них выглядишь чертовски привлекательно.
Черити не верила ему. И как только они оказались в прихожей, ярко освещенной сотнями свечей, девушка тут же сорвала очки и сунула их в карман дядиного сюртука.
– О, я еще не сказала вам, как чудесно выглядите вы, дядя, – сказала она.
Отец Кэролайн улыбнулся и ответил комплиментом, но Кэролайн едва услышала его. Она изо всех сил пыталась сохранить присутствие духа среди такого великолепия и роскоши.
Граф Брэкстон торжественно представил дочь и племянницу хозяину дома, встречавшему гостей наверху лестницы. Немолодой герцог Эшфорд, седые волосы которого отливали слоновой костью, говорил таким тонким голосом, что создавалось впечатление, будто ему кто-то прищемил пальцами нос. Кэролайн показалось, что он чрезвычайно высокого о себе мнения, но тем не менее испытала к нему симпатию, потому что он подчеркнуто любезно заключил в объятия ее отца.
Герцог, похоже, не мог оторвать от нее взгляда и даже приложил к глазам лорнет. Кэролайн тут же почувствовала себя довольно неловко, словно у нее был испачкан нос или оторвана оборка. Она обратила внимание на то, что герцог смотрел на Черити совсем по-другому. К счастью, отец вовремя взял ее под руку и направился по ступеням лестницы, ведущей на галерею над бальным залом.
Для Черити все окружающее слилось в восхитительный фейерверк. Она целиком отдалась нахлынувшему чувству восторга. Сегодня вечером ей предстояло стать частью этого чудесного общества. Безусловно, кто-то из этих людей знает Пола Бличли. Сегодня она сможет что-то узнать о нем.
Граф Брэкстон стоял на пороге бального зала, сопровождаемый дочерью и племянницей. Высокие ступени перед ними спускались собственно в залу, и вся троица была отлично видна гостям.
Отец и дочь не касались друг друга, но растерявшаяся Черити судорожно схватилась за руку дяди. Глаза ее сияли восторгом, щеки раскраснелись.
Кэролайн, напротив, полностью владела собой. Она стояла, горделиво выпрямившись, ростом и достоинством похожая на своего отца, спокойно глядя на рассматривающих ее людей.
Граф не двигался с места до тех пор, пока не убедился в том, что взоры всех присутствующих обращены на его красавицу дочь и на племянницу. Это был его триумф! По залу пробежал шумок, а Черити стала уже волноваться из-за этого затянувшегося ожидания.
Оркестр заиграл новую мелодию, и несколько храбрецов направились к ним.
– А вот и они, – с мягкой усмешкой прошептал отец Кэролайн.
«Так это и есть приключение?» – подумала Кэролайн, раскланиваясь с представляемыми ей смельчаками. Она стояла рядом с отцом, вполне владея собой и любезно улыбаясь, но в душе замирая от страха. Она не могла не восхищаться тем, как Черити весело болтает со всеми этими молодыми людьми. Кузина чувствовала себя как рыба в воде, и Кэролайн лишь дивилась, куда исчезла ее собственная уверенность. Она ощущала неловкость и смущение.
Танцевальная карточка Черити была уже заполнена, кто-то вел ее в круг танцующих, а граф Брэкстон отказывал всем претендующим на танец с Кэролайн, говоря, что она сначала должна быть представлена его друзьям.
Взгляд отца был направлен куда-то в дальний угол зала, и Кэролайн проводила его глазами.
Пожилой мужчина отделился от группы людей и медленно направился к ним, держась поближе к стене, чтобы не мешать танцующим. Он немного сутулился, лысая голова поблескивала в свете свечей; шагая, он тяжело опирался на трость.
– Кто это, отец? – спросила Кэролайн.
– Маркиз Эйсмонт, – ответил ее отец. – Старший брат твоей матери.
– Тот самый человек, на встречу с которым ты ездил? – спросила Кэролайн.
– Да, Кэролайн. Я должен был с ним объясниться, – произнес граф. Он улыбнулся, потрепал Кэролайн по руке и добавил: – Теперь он не отринет тебя. Я это знаю наверняка.
Это замечание страшно удивило Кэролайн. Чему радовался ее отец? И почему ее дядя мог отвергнуть ее? Она понимала, что сейчас не время спрашивать, но решила обязательно поговорить с отцом, когда они вернутся домой.
Она перевела взгляд на маркиза, подумав о том, что он выглядит очень болезненным.
– Мне кажется, я должна пойти ему навстречу, – сказала отцу Кэролайн.
Кэролайн не стала дожидаться ответа, а смело направилась к человеку, который не разговаривал с ее отцом четырнадцать лет. Маркиз улыбался ей, и она поняла, что старой вражде положен конец.
Без малейшего колебания Кэролайн одарила маркиза своей самой сердечной улыбкой и поцеловала в щеку.
Дядя попытался взять обе ее руки в свои, но с трудом удержался на ногах с помощью трости.
Они молча вглядывались друг в друга, не произнося ни слова. Кэролайн не представляла, о чем можно говорить.
В конце концов маркиз первым нарушил молчание.
– Я почел бы за честь, если бы вы называли меня дядей, – сказал он. Его хрипловатый голос дрожал от сдерживаемого волнения. – У меня есть только младший брат, Франклин, и его жена, Лоретта. После смерти твоей матери только они и составляют мою семью.
– Нет, – негромко ответила Кэролайн. – У вас еще есть мой отец и я.
Лицо маркиза просветлело. Кэролайн услышала, как подошедший сзади отец откашлялся.
Маркиз с явным неудовольствием взглянул на графа Брэкстона.
– Ты не сказал мне, что она вылитая копия своей матери. Я едва не упал, когда увидел ее.
– Я говорил тебе, – ответил на это граф. – Ты просто забыл.
– Ну да! Моя память не подводит меня, Брэкс!
Отец Кэролайн улыбнулся.
– А Франклин и Лоретта будут здесь сегодня вечером? Я давненько их не видел и хотел бы, чтобы Кэролайн познакомилась также с другим своим дядей.
Маркиз нахмурился.
– Они уже где-то здесь, – ответил он, пожав плечами. Затем повернулся к Кэролайн и добавил: – Но ведь у нее мои глаза, Брэкс! Да, сэр, она, безусловно, представляет мою линию в семье.
Кэролайн была вынуждена признать, что ее глаза и в самом деле похожи на дядины, но никак не могла понять, для чего дядя явно поддразнивает ее отца. Глаза маркиза лучились озорством. Отец возмутился:
– Зато у нее явно мои волосы, и это ты не сможешь отрицать, Эйсмонт!
Кэролайн расхохоталась. Она не могла поверить, что родственники всерьез оспаривают ее друг у друга.
– Любому ясно, что я прихожусь родней вам обоим, – сказала она и, чтобы не обижать никого, взяла одной рукой руку дяди, а другой – руку отца. – Может быть, нам стоит найти какой-нибудь укромный уголок, сесть там и поболтать? Хотя вы встречались совсем недавно, вам, наверное, есть о чем поговорить друг с другом.
Все трое направились к расположенной неподалеку от них нише в стене, в которой стоял диванчик. Тут к ним присоединилась Черити, и разговор сразу же перешел к обсуждению бала и претендентов на следующий танец.
– А можно и мне называть вас тоже дядей? – спросила Черити маркиза. – Мне бы очень этого хотелось, если вы позволите. Ведь мы с вами тоже родственники, хотя и более дальние, не так ли?
Просьба Черити пришлась маркизу по душе, и он кивнул в знак согласия.
– Да, мы породнились через брак наших близких. И мне было бы приятно, если бы вы называли меня дядей. Когда Кэролайн была совсем маленькой девочкой, она называла меня дядя Мило.
– Интересно, Эйсмонт, из-за чего там суматоха? – внезапно спросил Брэкстон.
Он стоял рядом с диванчиком, на который присел маркиз, ближе к окну. Кэролайн стояла по другую сторону. Маркиз по-прежнему держал Кэролайн за руку, как будто боялся, что она вдруг исчезнет.
Отец устремил свой взгляд ко входу в бальный зал. Повернувшись, Кэролайн проследила за ним, и ее глаза расширились от удивления, когда она увидела нового гостя, чей приход вызвал всеобщее оживление. Это был тот самый джентльмен, которого она спасла от разбойников в день их прибытия в Англию, таинственный «мистер Смит»!
Она стояла и смотрела на него, слегка улыбаясь, и думала о том, как он похож на прихорашивающегося павлина. Судя по тому, что его появление привлекло внимание всех гостей, он был известным денди. Его темный костюм мало чем отличался от одежды других мужчин, но шейный платок изумлял своими размерами: он доходил ему едва ли не до ушей. Кэролайн даже усомнилась, может ли он повернуть голову.
– Итак, Брюммель наконец-то появился, – удовлетворенно заметил ее дядя. – Таким образом, бал герцога удостоен высочайшего признания.
– Брюммель? – У Кэролайн подкосились ноги. – Вы сказали, это Брюммель? – переспросила она, с трудом осознавая истину.
«Ну и дела», – подумала Кэролайн, вспоминая, что она наговорила о Брюммеле «мистеру Смиту». Она отчаянно пыталась припомнить все детали их разговора, надеясь, что не сказала ничего особенно неприятного. Боже, но ведь она, кажется, назвала его Пламмером?
Брюммель стоял в одиночестве, неторопливо оглядываясь по сторонам. С лица его не сходило выражение скуки, даже когда он кланялся кому-то из знакомых в зале. Брюммель спустился по ступеням в бальный зал и неспешно прошел сквозь толпу гостей. Он шел с весьма важным видом, и по тому, как расступались перед ним гости, Кэролайн поняла, что этот человек и в самом деле имеет вес в свете. Он совсем не прихрамывал: значит, его рана совершенно зажила.
Кэролайн с любопытством следила за Брюммелем: ей было интересно, с кем же он раскланялся.
И увидела. Бредфорд! Он стоял, прислонившись спиной к стене, в другом конце зала в компании трех мужчин. Черити закрывала ей обзор, поэтому Кэролайн пришлось привстать на цыпочки, чтобы лучше его рассмотреть. Собеседники Бредфорда, похоже, изо всех сил старались привлечь его внимание, но он почти не глядел на них. Он смотрел на нее!
Отец что-то говорил, обращаясь к ней, звучал чистый голосок Черити, дядя Мило коснулся ее руки, но Кэролайн ни на кого не обращала внимания. Она не могла отвести взгляда от этого человека, неотрывно смотревшего на нее.
Он был куда более привлекательным, чем запомнился ей по первой встрече, и на целую голову выше окружавших его людей. Аккуратно причесанные волосы все же казались разметанными вольным ветром, и это придавало его облику оттенок мальчишеской открытости и уязвимости, хотя его плотно сжатый рот был твердым и суровым. Ей пришло в голову, что он, должно быть, очень редко улыбается.
Она не помнила, насколько он выше других мужчин, шире в плечах. В ее сознании внезапно всплыл образ спартанского воина, может быть, сурового Леонида[4], и она подумала о том, что в другое время и в другой жизни Бредфорд вполне мог бы быть могучим воином.
Граф Бредфорд не спускал глаз с Кэролайн Ричмонд с той самой секунды, когда она с царственным видом появилась на пороге бального зала рядом с графом Брэкстоном. Она была потрясающа! И его изрядно раздражало то, что и другие думали так же. Ну почему все это собрание молодых идиотов в зале пялится именно на нее?
Черт побери! Он же имеет особые права. Она должна принадлежать ему! Сам того не замечая, Бредфорд застонал от яростного желания обладать ею, подчинить себе. Его досада, его скука мгновенно исчезли, как только она вошла в дверь бального зала. Он ощутил внезапный интерес к жизни, хотя обычно умирал от тоски в светских залах.
Бредфорд принял приглашение на сегодняшний бал только в надежде на то, что ему представится случай встретиться с Кэролайн. Весь свет собирался на ежегодном балу у герцога Эшфорда, и кто знает…
Его настойчивый взгляд настолько взволновал Кэролайн, что она не могла этого скрыть. Она почувствовала, как щеки ее краснеют, и чуть не сгорела со стыда. Взгляд Бредфорда смутил ее и лишил покоя. Она почувствовала, что в любую минуту может от волнения нервно рассмеяться. И что тогда подумают люди вокруг?
Мысли вихрем проносились в ее сознании, как порывы ветра в чистом поле. Она, похоже, не могла сосредоточиться ни на чем. Не могла взять себя в руки. Она будто впитывала кожей его страстный взор, одновременно лихорадочно пытаясь выстроить хоть какую-нибудь преграду между собой и ним.
Понимает ли он сам, какое магнетическое действие оказывает? Она искренне надеялась, что не понимает. Руки ее дрожали, грудь высоко вздымалась, дыхание стало частым и прерывистым.
Кэролайн уже начала беспокоиться о том, чтобы не совершить какой-нибудь промах. Если случится что-нибудь ужасное, то виноват будет Бредфорд, решила она. Но ей от этого не легче, ведь он только посмеется над ее неловкостью. А если бы все вокруг сочли Кэролайн провинциальной простушкой, Бредфорд бы наверняка злорадствовал.
Кэролайн собрала все силы и заставила себя принять такое выражение лица, какое, по ее мнению, могло означать вежливую скуку. Она попыталась скопировать выражение лиц большинства дам в бальном зале. Но оказалось, что она не может сколько-нибудь долго изображать равнодушие. Она улыбнулась, смирившись с отсутствием у себя актерских талантов. Что делать, если Кэролайн просто не знала, что такое скука?
Бредфорд заметил ее улыбку и улыбнулся в ответ, удивляясь сам себе. Он редко позволял окружающим догадываться о своих ощущениях, а сейчас вел себя, как молодой бычок, в первый раз выпущенный в стадо.
Кэролайн попыталась сохранить остатки достоинства и кивнула в ответ на его улыбку. Поняв, что ей не скрыться от его взгляда, она попыталась отвернуться, но лукавое выражение, появившееся в глазах Бредфорда, остановило ее, и она как завороженная смотрела, как он намеренно медленно, поддразнивая, опустил веки.
Кэролайн только укоризненно покачала головой и попыталась принять суровый вид, но тут же все испортила, расхохотавшись. Признав свое поражение, быстро повернулась к нему спиной, зная, что он наблюдает за нею. Чувствуя себя глупой, невоспитанной девчонкой, за которой еще нужен глаз да глаз, она глубоко вздохнула, пытаясь понять, о чем говорили окружающие.
Маркиз и граф увлеченно спорили друг с другом, кому приличнее представить Кэролайн и Черити и кто именно должен сделать это. Улучив момент, Кэролайн отвела двоюродную сестру в сторону и жарко зашептала ей:
– Они здесь, Черити. Стоят у противоположной стены. Нет, не смотри туда, – потребовала она.
– Кто здесь? – спросила Черити и сощурилась, пытаясь рассмотреть стоявших у дальней стены.
– Не смотри туда! Ты все равно ничего не увидишь. Они слишком далеко от нас.
– Линни, возьми себя в руки. Кто там стоит? – От нетерпения Черити сжала руки.
– Человек, которому мы помогли в первый день нашего приезда, – объяснила Кэролайн, отчетливо понимая, что ведет себя совершенно неподобающе. Что это с ней такое? Она чувствовала себя взбудораженной, как неоседланная кобыла на пастбище, и никак не могла понять почему. – И еще там стоит Бредфорд, – закончила она. – Они там оба.
– Отлично! – довольно заулыбалась Черити. – Мы должны поздороваться с ними.
– Вовсе нет, – бросила в ответ Кэролайн. – В этом совершенно нет необходимости.
Черити нахмурилась.
– Кэролайн, следи за собой. Что с тобой происходит? Ты как будто чего-то боишься.
Черити нервничала, как никогда в жизни. За все годы, проведенные рядом с Кэролайн, она никогда не видела сестру во власти страха и… еще чего-то.
Но времени для разговоров не было, потому что очередной кавалер увел Черити на танец. А перед Кэролайн склонился в поклоне виконт Клаймер, приглашая ее на танец и с неподдельным волнением ожидая ее согласия.
Кэролайн двинулась рядом с ним к центру зала, почувствовав, что он мягко поддерживает ее под руку. Она решила, что виконт чересчур волнуется, и решила успокоить его. Для начала она ласково и ободряюще улыбнулась ему и тут же пожалела об этом. Бедный молодой человек споткнулся на ровном месте, и Кэролайн пришлось поддержать его под локоть, чтобы виконт не растянулся на зеркально блестящем полу.
Тогда она решила строго выдерживать приличия и не смотреть ему прямо в глаза, дабы не смущать бедного юношу. Заиграл оркестр, и Кэролайн унесли волны ритмичной музыки. Как она была благодарна Каймену за то, что он научил ее танцевать! Она знала, что Бредфорд не сводил с нее глаз, но поклялась не смотреть в его сторону. Скользя под музыку, она решила совершенно не обращать на него внимания, в сотый раз повторяя себе, что он выглядит слишком надменным. Он похож, снова подумала она, на древнего спартанца – тугой клубок самоограничений и железных мускулов. А ведь судьба Древней Спарты и ее сограждан как-то не особенно раньше волновала Кэролайн.
Танец наконец закончился, и Кэролайн показалось, словно она простояла на коленях на каменном полу не один час. Во время танца виконт непрерывно толкал ее и наступал на ноги.
Отец Кэролайн приблизился к ней, лишив тем самым виконта возможности причинить ей дальнейшие муки, и неуклюжий молодой человек, отвесив последний глубокий поклон, начал было отступать назад, но внезапно изменил свое намерение, снова повернулся лицом и схватил обеими руками руку Кэролайн. Не успела она отдернуть руку, как виконт наклонился и звучно поцеловал ее.
Кэролайн едва сдержала смех, и виконт, пообещав непременно вернуться, наконец оставил их одних.
– Не воспринимай это как оскорбление, отец, но мне кажется, что англичане – в высшей степени неуклюжие существа, – произнесла Кэролайн, глядя в спину удаляющемуся виконту.
– Поскольку и ты англичанка, к тебе это тоже должно относиться, – с улыбкой ответил ей отец.
И тут перед ней внезапно возник он в сопровождении Брюммеля. Кэролайн не могла сделать вид, что не заметила двух друзей, потому что они заслонили ей и зал, и гостей, и весь свет. Она несколько секунд смотрела на широкую грудь Бредфорда, а потом заставила себя поднять взгляд.