– Николай, тут понимаешь… получен радиоперехват, вот… – Алексей Степанович Кравчук – подполковник, в недавнем прошлом командир нашего бата связи, не собирался ходить вокруг да около, но слова все же давались ему с трудом – он все никак не мог сформулировать собственную мысль. Видимо, полученная информация была действительно важной. – Короче, вот… читай… – Он сунул мне под нос распечатанную на принтере бумагу. В глаза бросилась первая же фраза:
«…преподать урок русским собакам, отомстить за наших братьев. – Вырезать всех!
– Правильно, брат, так и нужно. Заодно отдохнем и развлечемся. Вот только всех вырезать не нужно. Рабы нам пригодятся.
– Ахмад, рабов на наш век хватит, ха, ха, ха.
– Заткнитесь! – Еще раз услышу в эфире нечто подобное, – расстреляю».
И все. Значит, дальше в эфире тишина.
– Перевод? – закончив чтение, спросил я у Кравчука, и тот отрицательно покачал головой.
– Говорили на русском.
– Понятно. Это они о нас?
– Похоже на то. – Подполковник взял из моих рук уже не нужный мне лист с текстом радиопереговоров и положил на стол.
– Я предполагал, что после уничтожения бронегруппы такое возможно. И все же теперь у меня появились сомнения. Что-то слишком все ровно выходит. А вдруг весь этот треп предназначался именно для нас? Возможно, они опасаются нападения на колонну и потому предприняли превентивные меры. Пустили дезу, чтобы запугать, заставить нас затаиться в городе?
– Сомнительно. – Алексей Степанович понуро качнул головой. – Сообщение было перехвачено совершенно случайно.
– Понятно. – Что и как, почему случайно, я допытываться не стал, раз Степаныч сказал «случайно», значит, так и есть. – Время совещания совета уже назначено?
– Можно сказать, что вы прибыли к его началу. Как только все соберутся, так и…
– Значит, мы первые? – Я не дал ему договорить.
– В общем-то да.
– Тогда за каким хеком, Алексей Степанович, мы летели сюда сломя голову, а?
– А я почем знаю? Я сказал посыльным, чтобы оповестили всех о внеплановом заседании штаба, они, соответственно, сообщили в подразделения, а уж вам ваши подчиненные передавали. Что они сообщили, это уж не моя вина.
– Все ясненько. – Материться на кого-либо не имело смысла. Мой боец услышал слово «внеплановое» и, естественно, подумал… А думать в армии дело вредное и ни к чему хорошему не приводящее. Сказали сообщить, а вот срочность он сам придумал. Хотя, если разобраться, может, он и прав. Раз радиоперехват именно о том, о чем мы подумали, то у нас остается не так уж много времени. Скоро счет пойдет на часы, минуты. Вот ведь подлость-то какая… Я невольно вздохнул и, развернувшись, медленно побрел к выходу из штаба. Хотелось немного пройтись, время на это у меня было – это пока еще все соберутся… Я спустился по немногочисленным ступенькам главного входа, пригнувшись прошелся под иссеченными пулями елями и вышел к плацу. На его противоположной стороне виднелись развалины казарм – два автомобиля, протаранив ворота, въехали под арку и взорвались сотнями килограммов тротила – две казармы рухнули, похоронив под собой несколько сот бойцов. Почти тотчас же в сломанные ворота ворвались вооруженные боевики… А ведь все могло быть иначе и многих жертв удалось бы избежать, прими командир решение поднять бригаду по тревоге – к этому времени в городе уже минут двадцать как звучали выстрелы. Но он не поднял, не хватило решительности, смелости или чего там еще? Если бы не лейтенант Сметанин со свой группой быстрого реагирования, сумевший сдержать первый натиск бандитов, еще не известно, чем бы все завершилось. Сметанин и его бойцы погибли почти все, но дали нам время. Когда-нибудь мы установим им памятник… потом, когда закончится война. Война… Странно так думать о событиях в центре страны, странно и горько. А ведь всего этого могло бы и не быть, если бы… если бы… Если бы нам было дано предвидеть последствия нашего действия или бездействия. Если бы было дано…
– Михалыч! – Это меня окликнул капитан Зяблов, идущий со стороны развороченной трибуны. – По какому поводу сыр-бор? – поинтересовался бывший начпрод бригады, прекрасно показавший себя в июльско-августовских событиях.
– Тревога, тревога, волк унес зайчат. – Я попробовал пошутить, но, почувствовав, что шутка не удалась, пояснил уже совершенно серьезно: – Возможно, вахи собираются завернуть к нам «на огонек».
– Сколь скоро и какими силами? – Серега Зяблов сразу брал быка за рога, но кто мог ему ответить? Разве что великий эрудит – Хрен. Я так и сказал:
– Хрен его знает.
– Понятно. Значит, точной информации нет?
– Да какая, к черту, точная, пока у нас имеется лишь один радиоперехват, который вполне может оказаться дезой.
– Но готовиться к встрече будем как по-настоящему, всерьез то бишь?! – Он не спрашивал, он утверждал.
– Естественно. Еще и разведку наверняка вышлем. Но это уж как решим.
– Тогда пошли, наши вон уже подтягиваются. – Зяблов кивнул в сторону дверей штаба, где нервно покуривало несколько членов совета.
– Пошли, – безропотно согласился я, мысленно уже начиная выстраивать план предстоящей разведывательной миссии. Почему-то мне думалось, что поручат ее именно мне. Но я ошибался…