Демид
Бегло смотрю на девушку. Я бы мог быть с ней строже и твёрже, но вовремя замечаю, что она вся дрожит. А глаза у неё красные, заплаканные.
В лифте она показалась мне красавицей. Стройная фигура, длинные ножки, обтянутые белыми брючками и пышная грудь – тройка, которую я смог рассмотреть благодаря светлой футболке в облипку.
Копна темных волос падала ей на худенькие плечи и на большую грудь. А огромные серые глаза запомнились навсегда. Отпечатались на моём подсознании.
Конечно, такие как она не в моём вкусе. Мне нравятся холёные, те, что следят за веяниями моды. Те, что могут представлять меня в кругу моих друзей. За кого будет не стыдно.
Этой на вид двадцать с копейками, но она беспрерывно твердит о дочках, и я понимаю, возможно, она чуть старше, чем выглядит.
А ещё её глаза. Наполненные слезами они кажутся еще красивее, и синева в них заменяет серую субстанцию.
Никогда не встречал ничего подобного!
Видимо, поэтому, не могу отлипнуть от женщины, которая украла у меня сегодня время.
А ведь меня ждет Оливия и ее сын Лёша. Ему сегодня четыре. У него днюха. И я приглашен на праздник в детское кафе «Буратино».
– Алёна… – произношу вслух, рассматривая чужую жену в лифте, который спускает нас на первый этаж. – Это сокращенно от Елена?
Мотает головой.
– Просто Алёна… – прикусывает язычок. Замолкает.
Напряженно разглядываю её. Сейчас, когда краснота немного спала с её глаз, она снова кажется мне очень красивой. И от неё вкусно пахнет.
– Ты меня боишься? Так, давай познакомимся. Я – Демид Самсонов, бывший теннисист. Сейчас возглавляю федерацию и занимаюсь околоспортивным бизнесом, – протягиваю девушке руку. Она недоверчиво вкладывает свои тонкие пальчики в мою ладонь. И я сжимаю её пальцы. Они немного дрожат, но тёплые и приятные на ощупь.
Странно-сладкое чувство возникает где-то в груди, спускается ниже. Одурительные ощущения.
– Нам пора, – смотрит на меня умоляюще.
И воздух вибрирует от напряжения.
– Конечно, – занимаю заднее пассажирское сидение под неодобрительно-изумленный взгляд водителя.
Алёна садится рядом и наши бёдра соприкасаются. Теперь уже и я готов задрожать.
– Извините, – девушка поспешно отодвигается. Вжимается в дверцу авто, и я блокирую двери. Не Дай Бог вывалится!
– Одного не пойму, – клацаю зубами в глубоких раздумьях. – Вы сказали, что день рождения отмечаете в «Буратино», – Алёна поспешно кивает темной шикарной гривой. – Но это невозможно! Я еду туда на праздник к сыну своей невесты Оливии!
Девушка моргает растерянно.
– Алёна, позвоните. Уточните. Может, вы что-то напутали.
– Конечно. Я могла, – лепечет слабым голосом, крутит в руках телефон.
– В чем дело? Кто занимался заказом?
– Муж, – выдает слабо. – Но он не ответит на мой звонок.
– Стальной самец, однако. Яйца бы ему прищемить! – злюсь. Что за недомужик? Бросить бабу в день рождения детей?!
У меня нет своих, я еще не был женат. Но ради сына Оливии с работы сбежал раньше времени. Совещание важное отменил.
А у этого Лялина мозгов совсем нет! Какой бы еще придурок трахал любовницу прямо в офисе? Об этом весь этаж знает!
– Вы не подумайте, я всё могу сама и не использую мужа. Это он так хотел. Сам занимался организацией всего, говорил, что я не разбираюсь в ценах, могу много потратить. Поэтому все заказы всегда лежали на нём, – оправдывается девушка.
– Приехали!
Автомобиль останавливается у дома, где Алёна должна забрать платье.
– Я быстро.
– Ладно, – улыбаюсь ей в спину.
Едва дверь захлопывается, как набираю Оливию.
– Оли, привет!
– Здравствуй, дорогой.
– А в Буратино сколько залов? Один же?
– Да. Не беспокойся, посторонних не будет, и никто не укажет на тебя пальцем: «Глядите, это брат Макара!»
От слов любовницы бросает в жар и учащается пульс.
– Я не поэтому спросил. Женщина утверждает, что у нее тоже сегодня праздник детский в «Буратино».
– Этого не может быть! Исключено! – тянет надменно Оли. – Здесь только наша компания. И точка.
– Уже еду, – отключаюсь. Кусая губы, смотрю как в сторону авто направляется Алёна. На ней розовое платье с пышной юбкой. И похожа она на зефирку, которую хочется съесть.
Она улыбается мне сквозь слезы и боль.
И ещё не знает, что в кафе её не ждёт ни черта хорошего!