Тея никогда не спрашивала у мамы, кто ее отец. И наверное, это было к лучшему, думала Лиззи. Ей не надо было разыскивать Дэймона.
Отношения с собственным отцом у Лиззи не сложились. Мать ее была богатой наследницей. После смерти жены Чарльз промотал ее деньги и перестал интересоваться своей дочерью.
Лиззи тогда была слишком молода, чтобы что-то понять, но, может быть, именно поэтому, бессознательно протестуя, она бросилась в объятия Дэймона. Было так легко принять влечение за любовь, к тому же в ней бурлили гормоны.
– Спокойной ночи, Дэймон, и спасибо тебе…
– Не торопись, – сказал он, удержав ее за руку. – Мы еще не договорились о встрече.
– Ты действительно хочешь этого?
Взгляд его черных глаз был пронзительным, прожигающим насквозь. Лиззи понимала, что не должна терять самоконтроль, ведь она не могла выпалить прямо здесь, на улице, что у них есть ребенок.
– Почему бы тебе не зайти когда-нибудь ко мне в ресторан? Я там всегда, каждый вечер.
– Ты не шутишь? – пробормотал он.
Отпустив ее руку, он сел в свой «бентли». Лиззи смотрела ему вслед, пока он не скрылся за поворотом. Ее решение родить ребенка «для себя» казалось ей теперь эгоистичным. Но тогда ей было всего восемнадцать лет. Да, она научилась бороться с трудностями, выживать, но, может быть, она могла бы поступить и по-другому.
Однако, когда Тея родилась, Лиззи хотела защитить ее от боли, которую испытала сама. Ведь отец отвергнул ее. Может, и Дэймон не захотел бы ребенка?
Лиззи несколько раз пыталась связаться с ним, но на ее пути вставала его охрана. А затем вдруг у Теи обнаружились музыкальные способности. Лиззи считала, что она унаследовала их от бабушки, которая часто говорила, что в венах ее внучки течет музыка, а не кровь. Недавно Тея выиграла стипендию для обучения в престижной музыкальной школе Лондона.
Заслуживал ли Дэймон того, чтобы знать об этом?
– Уже вернулась? – воскликнул Ставрос с явным разочарованием. – Ты выглядишь невеселой, Лиззи. Что случилось?
– Я хорошо провела время, – заверила она босса, чтобы успокоить его. – И я вернулась, чтобы помочь тебе убрать здесь все к ужину.
– Тебе не надо было возвращаться. Ты заслуживаешь счастья! – воскликнул Ставрос, всплеснув руками.
Действительно ли? Сейчас она чувствовала вину оттого, что не могла связаться с Дэймоном все это время и держала его в неведении, потому что хотела жить с Теей без вмешательства богатого и могущественного мужчины. А теперь над ней нависла угроза.
Но все-таки нужно было обо всем ему сообщить.
Лиззи охватило внезапное волнение: она не знала, как сообщить обо всем дочери.
Лиззи Монтгомери! Дэймон не мог поверить, что нашел ее.
Было ли это случайностью?
Открыв дверь своих апартаментов, расположенных на верхнем этаже одного из самых престижных зданий Лондона, он задумался. Эту женщину он не мог забыть одиннадцать лет, потому что провел с ней волшебную ночь. У них был не только секс, хотя и секс был незабываемым.
Налив себе виски, Дэймон подошел к окну и стал смотреть на ночной город. Пустые светские красотки утомляли его. Сексуально они его уже не удовлетворяли. Он был жестким, целеустремленным, солидным мужчиной, и большую часть жизни посвящал работе.
И когда он приехал в Лондон, он в первую очередь подумал о Лиззи.
Может быть, ему надо найти ее? Хорошо, но что он будет делать дальше?
Он вспомнил, как Лиззи говорила о том, что мечтает поехать в Грецию, которую любила ее мать. Они лежали тогда в кровати, обнявшись.
Он обязательно увидит ее. Это неизбежно. Тем более интуиция подсказывала ему, что Лиззи что-то скрывает. Он хотел знать, почему она сейчас работает посудомойкой, когда у нее были такие мечты и планы когда-то. Что удерживает ее здесь?
Ее отец был мошенником, но вряд ли по этой причине Лиззи отправилась мыть посуду.
Будет ли она благодарна ему за то, что он вмешивается в ее жизнь? И разве это волнует его?
Глотнув виски, Дэймон попытался представить себе, как сложилась ее жизнь после суда. Очевидно, ей пришлось нелегко. Он хотел больше узнать об этой женщине.
– Что вы желаете, сир? – спросил бармен Дэймона, когда на следующий вечер он пришел в ресторан Ставроса.
– Ничего, спасибо, – ответил Дэймон. – Будьте добры, скажите мисс Монтгомери, что к ней пришли.
– Конечно, сир.
Когда бармен поспешно ушел, Дэймон снова вспомнил ту ночь. Конечно, между ними не возникла такая близость, какая была между его родителями все сорок лет, но с Лиззи ему было хорошо, он забыл обо всем, хотя бы ненадолго… ровно до того момента, как на утро узнал, кто она на самом деле.
Никто и никогда не противостоял ему так отчаянно, как она, и он восхитился ею.
Не в силах больше ждать, Дэймон сам отправился на кухню.
– Нет! – воскликнула Лиззи, предостерегающе вытянув руку. – Ты должен был меня предупредить!
– Фанфарами? – усмехнулся он.
– Я выгляжу ужасно, – с горечью сказала она, – а ты, конечно, потребуешь, чтобы я ушла с тобой прямо сейчас.
– Сегодня прекрасный вечер для прогулки на мотоцикле, – с улыбкой произнес Дэймон.
– Тогда вот что, иди и катайся сам, – предложила Лиззи.
– Если моей любимой работнице нужен отгул, то пусть она берет его! – Ставрос появился внезапно, словно джинн из бутылки. – Никто не работает столько, сколько она. Я постоянно советую ей уделять больше времени себе: купить новую одежду, сделать прическу, – но она… прежде всего думает о других.
– Пойдем вместе, – твердо сказал Дэймон Лиззи, которая все еще воинственно смотрела на него.
Она никогда не была такой красивой. Даже бесформенный фартук и неуклюжие галоши не могли скрыть ее женственности. Со своими рыжими кудрями, выбивавшимися из-под поварской шапочки, Лиззи была неподражаемой.
– Ты представляешь, где ты находишься? Здесь кухня известного ресторана…
– Тогда поехали со мной, и дело с концом. – Улыбнувшись, Дэймон с надеждой заглянул в ее глаза.
– Ты невыносим! – посетовала Лиззи.
– Жду тебя на улице, – безапелляционным тоном заявил он ей.
– Мечтай, – вспыхнула она.
Да, у него были мечты.
Если бы она знала, как он хотел вытащить ее из этой кухни и уложить, обнаженную, в теплую ванну, где он мог бы помыть ее, а затем заняться с ней любовью!
– Не заставляй меня ждать, – предупредил Дэймон.
Дэймон ждал ее снаружи на мотоцикле. Это был чудесный мотоцикл – большой и черный, который ритмично рокотал под ним.
Протянув Лиззи шлем, Дэймон помог ей надеть его. Она постаралась сдержать себя, когда его пальцы коснулись ее, будто пронзив электрическими разрядами.
– Только недолго, – попросила Лиззи, но это предупреждение больше относилось к ней самой. – Как мне надо сесть на эту штуку?
Дэймон рассмеялся, надев свой шлем, и теперь она не могла видеть его глаза.
– Садись за мной и обними меня за талию. Расслабься, – сказал он, когда Лиззи попыталась отодвинуться от него. – И держись за меня крепче.
Наверное, она бы закричала, когда мотоцикл рванул вперед. Но она была слишком занята тем, что… держалась за Дэймона.
Он умело лавировал между машинами, и вскоре они приехали в парк. Здесь было шумно и горели огни.
Сойдя с мотоцикла, Лиззи сняла с себя шлем.
– Может, мы зря приехали сюда? – спросила она.
– Нет, не зря, – уверенно заявил он.
Лиззи подумала, что именно эта его настойчивость привела ее отца к пожизненному заключению.
Это могло показаться кому-то странным, но она до сих пор считала отца слабым человеком, а вовсе не плохим. И у него не было никаких шансов победить команду Гавроса.
– Лиззи?
Голос Дэймона вернул ее к действительности.
Он купил билеты на большое колесо обозрения. Когда они оказались одни в кабинке, тело Лиззи остро отреагировало на него – его силу и тепло, напомнив ей о том, как он однажды держал ее обнаженную в объятиях.
– Ты побледнела. Может, боишься высоты?
– Просто я оказалась вне своей комфортной зоны, – призналась она. – И на кухне ресторана вообще-то работать тяжело. – Наверное, лучше сказать ему, а то он сам начнет допытываться до истины. Ей нужны были деньги, чтобы заплатить за квартиру, а также за внеклассные занятия Теи.
– Разве ты не берешь выходные? – поинтересовался Дэймон.
– Почти нет, – призналась Лиззи. А все свободное время, которое у нее было, она проводила с Теей.
– И ты живешь одна?
Напрасно она согласилась покататься с ним на колесе. Это было ошибкой. Ей некуда было деться от вопросов Дэймона. Она могла бы сказать ему, что живет одна практически все время, даже во время школьных каникул, а Тея часто уезжает с оркестром. Лиззи старалась ездить с ней, когда могла, а для этого надо было искать дополнительный заработок. Вот она и подрабатывала в баре посудомойкой.
В следующий раз они собирались ехать в Грецию.
– Лиззи?
– Да, я живу одна, – сказала она, быстро взяв себя в руки. – И я люблю свою работу.
– Но ведь занятие монотонное и не приносит особого удовлетворения…
– Я зарабатываю себе на жизнь. Работа помогает мне сохранять чувство собственного достоинства.
– Я не хотел обидеть тебя. Я просто интересуюсь.
Но Лиззи уже возмутилась.
Как он смеет вторгаться в ее жизнь да еще судить ее!
Разве Тея будет счастлива с таким отцом? Разве он сможет дать ей больше, чем она?
«Нет», – с гневом сказала себе Лиззи.
– Давай проясним одну вещь, – твердо сказала она. – Я не нуждаюсь в твоей жалости.
– А ты ее от меня и не получишь, – так же уверенно парировал Дэймон.