Сердце Дженны тяжело забилось в груди. Дилан выглядел очень серьезным. Вовсе не так она представляла себе их совместный ужин и уж тем более не ожидала сделанного таким образом предложения руки и сердца.
Разумеется, множество женщин с радостью ухватилось бы за эту возможность. Но Дженна не из их числа. И она не случайно сказала Ласситеру, что его жизнь проходит в Лос-Анджелесе, а не здесь, потому что это так и есть. Да, в последнее время он чаще бывает в Шайенне, но лишь потому, что открывает в городе свой ресторан. Как только тот начнет работать, Дилан вернется обратно на Западное побережье к светской жизни и снова начнет мелькать вместе со своими красотками в новостях о знаменитостях.
«Нет, о браке с Ласситером даже думать нельзя, – решила Дженна, заставила себя проглотить еще кусочек тающей во рту говядины и рассеянно подумала: А он не утратил кулинарного мастерства, хотя и проводит, наверное, теперь больше времени на заседаниях совета директоров, чем на кухне. Может, и стоит выйти за него ради того, чтобы есть подобные блюда каждый день».
Она представила себе Дилана, стоящего на кухне босиком и в одном только фартуке на голое тело, и снова ощутила прилив желания.
«Соберись!» – приказала себе Дженна. Она давно решила, что если и вступит с кем-то в романтические отношения, то это должен быть идеальный роман – не меньше. Вот почему она так редко ходила на свидания с мужчинами, а ее поведение с Диланом было для нее действительно чем-то из ряда вон выходящим.
Едва люди заметят ее беременность, без сомнения, посыпятся неудобные вопросы. Cтоль тщательно охраняемая частная жизнь будет выставлена на всеобщее обозрение, ее доброе имя будут трепать по всему Шайенну. Это беспокоило Дженну. Ведь она однажды уже оказалась в центре всеобщего внимания и с тех пор прилагала все усилия, чтобы избежать этого.
– Я рада, что ты понимаешь, насколько важен наш ребенок. В этом я с тобой согласна, а потому не буду торопить события и не приму никаких решений сегодня, – заявила она.
– Ты тоже важна, Дженна, – тихо ответил Дилан.
На мгновение в груди стало тесно оттого, что забрезжила надежда, всколыхнулись смутные мечты. Но тут же напомнила о себе реальность. Дженна покачала головой:
– Не лги мне. Мы оба знаем, что с марта и до сегодняшнего дня ни один из нас не сделал попытки связаться или увидеться друг с другом. На деле, если бы не предстоящее открытие ресторана, мы бы, возможно, тут сейчас не сидели.
– Не знаю, как ты, а я очень много думал о том вечере.
От этих слов Дженна невольно ощутила разлившееся в животе тепло и выпалила:
– Не надо!
– Не надо что? Признавать, что нам было так хорошо вместе? Неужели ты не думала о нас, о том, чем мы тогда занимались, и не хотела попробовать это снова – хотя бы для того, чтобы убедиться, что это не было странной случайностью?
– Я… – У нее перехватило горло от охватившего ее сильного влечения. В голове вспыхнули образы-воспоминания. Дилан без малейших усилий вызвал их лишь потому, что они там хранились, дожидаясь, когда их извлекут на свет.
Дженна поерзала на стуле, внезапно почувствовав себя неуютно из-за сильного, до боли, желания. Она хотела этого мужчину. Хотела повторения того, что между ними было.
– Отлично, – пробормотала она. – Нам было хорошо вместе, но будущего на этом не построишь. Мы – два разных человека. Наши жизни почти не пересекаются.
– Но это не значит, что они не смогут пересечься. Ты не хочешь хотя бы попытаться?
Он выглядел таким искренним, сидя перед Дженной за столом. Как легко было бы уступить ему! Но она слишком много положила сил, чтобы теперь даже подумать о том, чтобы отказаться от своей свободы, завоеванной с таким трудом.
Да и что Дилан знает о браке и обязательствах? Даже ее связь с ним была идеальным примером того, насколько он импульсивен. Видишь что-то и хочешь это – возьми, а потом уйди, не оглядываясь. Нельзя допустить, чтобы он поступил так с их ребенком, не говоря уже о ней самой. Этого не будет!
– Нет, – твердо произнесла она. – Я не хочу пытаться. Пожалуйста, не дави на меня по этому поводу.
– Ладно, – согласился он, и Дженна расслабила плечи. – Не буду. Сегодня.
Она снова напряглась. Дилан улыбнулся, и Дженну в который раз поразила его мужская красота.
– К чему такое серьезное лицо? Мы ведь объявили перемирие на этот вечер, – вкрадчиво сказал Дилан.
– Ну, тогда мир, – согласилась она и опять принялась за еду.
Нельзя было не согласиться, хоть Дженне и нелегко было это признать, что Дилан прав и питаться ей нужно лучше. Она в последнее время ощущала усталость.
– Еще? – спросил Дилан, когда тарелка гостьи опустела.
– Я наелась, – с улыбкой отозвалась она, откидываясь на спинку стула. – Все было отлично. Спасибо!
– Это часть сделки, – улыбнулся он. – Так ты настолько сыта, что не в состоянии думать о десерте? Могу я соблазнить тебя творожным пудингом с малиной и белым шоколадом?
– Шутишь? Разумеется, я хочу десерт!
Когда Ласситер вынул блюдо из холодильника, Дженну охватил восторг.
– Ты и это приготовил сам? – поинтересовалась она, глядя, как он разрезает пудинг.
Потянувшись, она цапнула шоколадный завиток и рассмеялась, когда Дилан, попытавшись шлепнуть ее по руке, промахнулся.
– На этот раз готовил не я. Это один из десертов, которые мы планируем продавать в нашем ресторане.
Дженна попробовала одну ложку пудинга, затем вторую.
– Вкусно?
– Божественно! Не разговаривай со мной – ты меня отвлекаешь.
Дилан громко рассмеялся, и его смех отозвался в сердце Дженны. «О да, – подумала она, – так легко представить, что я могла бы влюбиться в такого мужчину, как Дилан Ласситер». Все при нем: не только высокий, темноволосый красавец, но еще и богат, с ним весело общаться, и он чертовски хорош в постели, ну, во всяком случае, в шкафу. А еще приготовленные им блюда могут чуть ли не до оргазма довести.
«Не увлекайся», – предупредила она себя, но было уже поздно – возбуждение вспыхнуло, словно лесной пожар. Дженна почувствовала, как грудь болезненно налилась, напряглись, стали чувствительными соски, натянув тонкую ткань бюстгальтера. Дилан, едва кинув на нее взгляд, сразу понял, в чем дело, и Дженна это знала.
Он заговорил слегка срывающимся голосом:
– Напомни мне кормить тебя почаще творожным пудингом. А сейчас я приготовлю кофе. Или предложить что-то другое?
– Горячий чай, пожалуйста, – ответила Дженна, пытаясь обрести контроль над своими своенравными гормонами.
Пока Дилан вставал из-за стола, она успела заметить, что он тоже возбужден. Кажется, сумасшедшее влечение между ними нисколько не ослабло. Да что же с этим делать?
Ничего. Они спокойно закончат этот ужин. Может быть, пообсуждают еще немного ребенка, но не поддадутся этому взаимному магнетизму, который невозможно отрицать. В конце концов, нужно помнить, куда он завел их в прошлый раз.
Дилан не спеша размолол свежие кофейные зерна и загрузил их в кофемашину, размышляя о том, что это уже просто нелепо со стороны Дженны – не видеть, как идеально они друг другу подходят. Как можно не хотеть развить такие отношения?
«Все-таки неплохо быть пещерным человеком», – подумал он, включая электрический чайник. Никогда еще ему так не хотелось схватить женщину за волосы, утащить в свое логово и заниматься там с ней любовью, пока она сама не захочет с ним остаться. Он мысленно встряхнулся: нет, такой образ никуда не годится. Он никогда никого не принуждал прежде и не собирался начинать, какой бы привлекательной ни казалась ему эта идея в отношении Дженны Монтгомери. Нужно заставить ее понять, что они хорошая пара. Достаточно хорошая для того, чтобы вступить в брак и вырастить ребенка.
Он услышал, как гостья звякнула ложкой о блюдце, доедая пудинг, и вернулся к столу, подав на подносе чай.
– Может, возьмем это с собой в гостиную? – предложил Дилан.
– Конечно.
Дженна встала, и его глаза снова скользнули к ее животу, где в уютной безопасности лежал его ребенок. Внутри всколыхнулось что-то дикое, ранее не испытанное, но, похоже, это останется с ним теперь навсегда. Дилан не понаслышке знал, что можно любить чужого ребенка, потому что сам был таким ребенком и его любили. Но, узнав, что Дженна вынашивает его сына или дочь, он понял, что готов на все, и даже отдать жизнь ради того, чтобы обеспечить своего малыша всем самым лучшим.
Дженна снова устроилась на диване, а Дилан сел рядом, удовлетворенно отметив, что она при этом не отпрянула.
– Когда должен родиться ребенок? – спросил он, отхлебнув кофе.
– В первую неделю декабря, если все пройдет хорошо.
– Ребенок к Рождеству, – подумал он вслух, пораженный тем, что через год его жизнь может сильно измениться. – И каковы твои планы на текущий момент?
– Я уже освободила одну комнату под детскую и теперь начала приобретать все необходимое. В прошлые выходные на распродаже мне попалась колыбель. Я поменяю в ней обивку и куплю раскладную подставку. Тогда я смогу использовать ее и в магазине, и дома, пока ребенок не подрастет немного.
При мысли, что его ребенку приобретена подержанная вещь, Дилан чуть не содрогнулся. Хотя его ведь не смущало, что у них с братом, пока они росли, были общие вещи. И все-таки Дилану по-прежнему хотелось помчаться в ближайший магазин и закупить для ребенка все новое.
Дженна, похоже отследив ход его мыслей, заявила:
– А что не так? Полагаешь, наш малыш слишком хорош для подержанной колыбели?
– Вообще-то, – начал Дилан, подумав, что действовать нужно осторожно, – я просто подумал о том, чем могу помочь вам в финансовом плане.
Если Дженна ходит по распродажам, возможно, она немного стеснена в средствах. У нее есть салон, а еще собственный дом. Чтобы содержать и то и другое, нужно усердно работать, а еще нужны деньги.
– Я сама как-нибудь выпутаюсь из ситуации.
– Суть в том, что ты не должна выпутываться. Я уже тебе говорил, что собираюсь принимать участие в жизни этого ребенка, и я имел в виду не только свои редкие визиты по выходным. Я буду счастлив поддерживать его и тебя материально.
Дженна сперва посмотрела так, словно вот-вот сердито отвергнет предложение, но затем немного расслабилась, словно с ее худеньких плеч сняли тяжелый груз.
– Спасибо, – тихо поблагодарила она. – Вряд ли возникнет необходимость, но я очень признательна тебе за это предложение.
Дилан взял Дженну за руку, мысленно отметив, какой маленькой и изящной кажется ее ладошка в его большой ладони, и в душе вдруг родилось сильное желание защищать и опекать эту женщину.
– Эй, мы вместе попали в эту историю, давай и дальше действовать сообща.
Она подняла свои темные глаза, заблестевшие от слез.
– Думаешь, у нас получится? Мы сможем остаться друзьями в этой ситуации?
– Конечно, сможем.
– Будет нелегко.
– Оно того стоит, – заявил Ласситер и мысленно пообещал себе: что бы ни случилось, не позволит Дженне пройти через все одной.