Одважды, когда приближался конец месяца Адар[8] и не было дождя, стали просить Хони Гамеагела:
– Помолись о дожде.
– Внесите со двора пасхальные очаги,[9] дабы они не размокли, – сказал Хони.
Начал он молиться, но дождь не шел. Тогда он очертил круг и, стоя в середине, воззвал:
– Творец Вселенной! Дети Твои обратились ко мне как к возлюбленному Твоему сыну, – и вот поклялся я, что не сойду с этого места, прежде чем Ты не смилуешься над детьми Своими.
Стало слегка накрапывать.
– Учитель! Опора жизни нашей! – сказали Хони ученики. – Сдается нам, что только для освобождения тебя от клятвы дождь едва-едва накрапывать начал.
– Не о том просил я, – возобновил молитву свою Хони, – о проливном дожде я прошу.
Разразился ливень.
– Учитель! Опора жизни нашей! – сказали ученики. – Ливень весь мир грозит разрушить.
И воззвал Хони к Всевышнему:
– Не о том просил я. Молю Тебя: дождя благословенного и благодатного пошли нам, Господи!
Пошел дождь умеренный, но шел так долго, что вынужден был народ подняться на Храмовую Гору, умоляя Хони:
– Учитель! Ты молился о дожде; помолись, чтобы дождь наконец прекратился.
– Установлено запрещение, – сказал Хони, – творить молитву против излишнего обилия дара Божьего.[10] Тем не менее приведите вола для благодарственного жертвоприношения.
Привели вола. Возложил Хони руки на него и воззвал к Господу:
– Владыка Вселенной! Народ Твой Израиль, из Египта выведенный Тобою, не в силах устоять ни против изобилия добра, ни против непосильных испытаний, ни против Твоего гнева, ни против безграничной благости Твоей. Да будет же воля Твоя, чтобы прекратился дождь и наступила ясная погода.
И сразу подул ветер, рассеялись тучи, засияло солнце, и пошел народ грибы собирать.
По этому поводу патриарх р. Симеон бен Шетах велел сказать от его имени Хони:
– Не будь ты Хони Гамеагел, я подверг бы тебя строжайшему наказанию.[11] Но что поделаешь с тобою, если ты перед самим Господом нежишься, как избалованное дитя перед отцом, исполняющим все прихоти его:
«Поведи меня, отец, в теплой воде купаться».
Отец ведет его.
«Поведи меня купаться в холодной воде».
Ведет его.
«Дай мне орехов, миндалю, персиков, гранатовых яблок».
Дает ему.
Так и ты. И о тебе это сказано: «Отец твой возрадуется, и возликует родившая тебя».
(Таан., 23)
Сказание р. Иоханана о Хони:
Всю жизнь тревожил праведника этого смысл стиха: «Когда возвращал Господь пленников Сиона, мы были как в сновидении».
«Возможно ли, – говорил он, – семьдесят лет[12] бредить во сне?»
Однажды, находясь в пути, Хони увидел человека, занятого посадкою рожкового дерева.
– Через сколько времени принесет это дерево плоды? – спросил Хони.
– Через семьдесят лет.
– Но разве ты уверен, что проживешь еще семьдесят лет и будешь есть плоды с этого дерева?
На это человек тот ответил:
– Я застал на свете рожковые деревья; и вот, так же, как предки мои взрастили деревья эти для меня, я взращу их для моих потомков.
Сел Хони поесть хлеба, и напал на него сон. Выступил утес и образовал вокруг него ограду.
Когда Хони проснулся, он увидел человека, собирающего плоды с того дерева.
– Ты ли это, – спросил Хони, – тот самый, которым посажено это дерево?
– Дерево это, – ответил человек, – посажено моим дедом.
– Очевидно, – сказал себе Хони, – я проспал семьдесят лет.
Взглянул он туда, где оставил свою ослицу, а там табуны целые. Направился Хони к своему жилищу.
– Дома ли, – спросил он, – сын Хони Гамеагела?
– Сына, – ответили ему, – уже нет на свете, а жив его внук.
– Я Хони Гамеагел, – заявил он.
Не поверили.
Пришел он в академию и слышит – ученые говорят:
– Это толкование так же ясно, как во времена Хони Гамеагела, который разъяснял всякий ученый вопрос, как только являлся в академию.
– Я и есть Хони Гамеагел, – заявил он ученым.
Но и те не поверили и должного почета ему не оказали. Пал Хони духом, стал молить о милосердии Господнем. И принял Господь душу его.
По этому поводу говорил Рава:
– Правы люди, говоря: «Либо общение с людьми, либо смерти».
(Таан., 23)
Аба-Хелкия был внуком Хони Гамеагела. Когда страна страдала от бездождия, законоучители обращались к нему, прося помолиться о милосердии Божием, и по его молитве шел дождь.
Придя однажды и не застав его дома, отправились в поле, где он в то время полол. Подошли к нему с приветствием, но он не ответил. К вечеру, набрав вязку хвороста, он направился домой. Дрова и мотыгу он нес на одном плече, а верхнюю одежду свою на другом. Всю дорогу шел босой, а чтобы перейти через ручей, надел сандалии. Пробираясь через терновник, поднял повыше края одежды. При приближении его к месту, где он жил, жена вышла нарядной к нему навстречу. В дом он дал войти сначала жене, за нею вошел сам, а законоучителей впустил последними. Сел за обед, а их к столу не пригласил. Раздавая хлеб детям, старшему дал ломоть, младшему два ломтя.
Потом он сказал жене:
– Я знаю, законоучители пришли не иначе, как по поводу дождя. Пойдем поднимемся на кровлю и помолимся Господу, – быть может, смилуется Всевышний и пошлет дождь. И пусть не говорят, что благодаря нам произошло это.
Придя наверх, встали он в одном углу, жена в другом и начали молиться. Первым появилось облако с той стороны, где стояла жена. Сойдя вниз, он обратился к пришедшим, спрашивая:
– Чего ради, наставники мои, вы пришли ко мне?
– Нас послали просить тебя помолиться о дожде.
– Ну что ж, – ответил он, – благословен Господь, избавивший вас от нужды в молитве Аба-Хелкии.
На это они сказали:
– Мы уверены, что только по твоей молитве пошел дождь. Теперь просим тебя, раби, объяснить непонятные для нас поступки твои: – Почему не ответил ты на наше приветствие?
– Потому, – пояснил Аба-Хелкия, – что я нанят был на поденную работу и не вправе был отрываться от нее.
– Почему ты дрова нес на одном плече, а плащ на другом?
– Плащ этот чужой, и мне одолжили его для надевания, но не для носки дров.
– Почему всю дорогу ты шел босой, а дойдя до ручья, обулся?
– На суше видно, что под ногами, а в воде не видно.
– Зачем, перебираясь через терновник, ты поднял края одежды?
– Пораненное тело можно залечить, а платья не залечишь.
– Для чего при приближении твоем жена твоя вышла к тебе навстречу нарядной?
– Чтобы я не стал заглядываться на других женщин.
– Почему пошла в дом первою твоя жена, за нею ты, а нам дал ты войти последними?
– Потому, что вы недостаточно знакомы мне.
– Почему, садясь за стол, ты не сказал нам, по обычаю: «Садитесь и разделите со мною трапезу»?
– Потому, что хлеба было недостаточно, и я не хотел, чтобы вы благодарили меня напрасно.
– Почему старшему сыну дал ты один ломоть, а младшему два?
– Старший остается дома, а младший ходит в школу.
– Почему первым появилось облако с той стороны, где стояла и молилась твоя жена?
– Жена, бывая постоянно дома, подает бедному хлеб, и голод его немедленно утоляется. Я же подаю милостыню деньгами – и голод бедного не сейчас утоляется.
(Таан., 23)
Ханан Ганехба был сыном дочери Хони Гамеагела. Когда стояло бездождие, ученые посылали к нему детей из школ, которые, бывало, тянут его за края одежды, крича: «Отец! Отец! Дай нам дождя!»
И Ханан взывал к Господу:
– Владыко Вселенной! Сделай ради малых сих, не различающих между Отцом, посылающим дождь на землю, и отцом, не во власти которого посылать дождь.
(Таан., 23)