Рано утром, едва начало светать, на улице появился автомобиль с громкоговорителем, переполошивший квартал.
– Жители города, с момента оповещения настоящего сообщения в городе вводится строгий карантин. Запрещено пользоваться личным транспортом во всех случаях. Задержанный транспорт будет изыматься. Разрешаются пешие перемещения с десяти утра и до девяти вечера, далее комендантский час. При себе запрещается иметь пластиковые пакеты, пластиковые элементы гардероба и любые пластиковые предметы, в том числе телефоны. Магазины начнут работать через два дня. Товары будут отпускаться по карточной системе. Перед магазинами будут установлены санитарные зоны. В течение ближайших дней пройдет перепись населения. Просьба находиться дома и иметь при себе документы на всех жильцов. В случае махинаций в продовольственных карточках будет отказано. За систематическое нарушение карантина возможна высылка за пределы карантинной зоны либо исправительные работы. Призываем быть бдительными. В случае появления признаков эпидемии немедленно проветрить, обесточить помещение и сообщить по горячему телефону. В случае отсутствия связи вывесить на окнах красный треугольник из любого материала. После этого прекратить любые внешние контакты вплоть до появления команды по обеззараживанию помещений. Помните, только дисциплина поможет нам избежать распространения эпидемии. Предупреждаем, микроорганизм выделяет в процессе разложения пластика различные спирты, обладающие сильным запахом. Будьте внимательны.
Громкоговоритель переехал на другое место и стал вещать в другом дворе.
Андрей, разбуженный предупреждением, долго лежал в кровати. Хотел уснуть, но не смог. В голову лезли всякие дурные мысли. Создавалось ощущение большой беды, масштабы и последствия которой еще предстояло понять. Над человечеством реально нависло возвращение в девятнадцатый век, и это в лучшем случае, так как скорость разрушения инфраструктуры, использующей пластик, происходила мгновенно, а на ее замену могли уйти годы или десятилетия. Связи внутри страны, ниточки, связующие его в единый организм, рвались. После этого государство переставало таковым являться, не имея возможности управлять централизованно. Весь мир превращался в города-государства с диким полем между ними.
С улицы раздался шум мощного двигателя. Андрею стало любопытно, кто решился на нарушение карантина сразу после его объявления. Встал с кровати и подошел к окну. По дороге мчался военный броневик с башенной пулеметной турелью на крыше. Его появление только добавило настроению тревоги. Власти взялись за дело серьезно.
Женщины Андрея спали. Он прошел на кухню и поставил чайник. Набрал в кастрюлю воды, бросил в нее мерзлую курицу и поставил на плиту. На случай, если отключат электричество, у них мог остаться бульон. Включил негромко телевизор и закрыл дверь.
Как ни странно, в новостях царило спокойствие, совершенно не отражающее происходящего за окном. Где-то были предприняты карантинные меры, где-то успешно справились с неожиданной проблемой, но в целом в стране все было по-прежнему. У Андрея даже возникло подозрение, что их город являлся единственным таким неудачником, находящимся далеко от эпицентра распространения эпидемии. Он снова набрал Дмитрию, но его телефон был отключен. К общей тревоге добавилась тревога за друзей. Нашел в списке контактов номер Равиля, очень хотел узнать, что происходит в их городе, но не хотел неприятного разговора насчет его товара. Любопытство взяло верх. Андрей набрал его номер.
– Чего не спишь? – спросил Равиль.
– Не могу уснуть, все думаю, как там у вас дела?
– Хреново. Магазины заставили закрыть. Такие штрафы грозят, я даже из-под полы боюсь торговать.
– У нас то же самое. Я не смог твой товар сдать, закрыто уже было.
– Черт с ним. Я вообще думал, что ты в город не попадешь. Знаю одного парня, который видел, как вокруг вас кольцо поставили и стреляли во всех, кто пытался проехать в город или выехать.
– Да, было такое, сам видел. Хорошо, что я знаю тайные тропки, смог пробраться. Сижу сейчас с семьей и радуюсь. Новости смотрю, все хорошо в стране, даже радость за нее берет. А посмотришь в окно, машины военные носятся и в рупор орут. А у вас как?
– У нас вчера под вечер все закрутилось. Я с утра проехался, вчерашнюю выручку собрал, все было тихо. А к обеду в городе появились военные патрули. Заходили в магазины, выгоняли людей и заставляли закрывать. Им, по ходу, разрешили в особых случаях пускать в дело оружие, потому что я слышал, как стреляли. К вечеру на улицах уже была тишина. А я своими глазами видел фуру с облезшей облицовкой.
– Я уже таких машин много повидал. Видать, к нам сюда раньше попала зараза. Вчера вечером в квартире неподалеку произошел взрыв, думаю, так уже появилась эта зараза. Еду запасай и воду, без всего остального можно прожить.
– Этим я и собрался сегодня заняться. Без машины сложно будет, но что-нибудь придумаю.
– Удачи тебе.
– И тебе.
Андрей отключился. Как он и думал, продукты запасать надо было до начала карантина. Сейчас это уже проблематично. Он поблагодарил Бога за разумение и уставился в телевизор уже с более легким сердцем. Чайник закипел. Андрей налил себе чай с молоком и достал из холодильника рыбный пирог, купленный еще два дня назад. Купил горячий в пекарне рядом с домом, но его привередливые женщины постоянно придумывали себе диеты, поэтому он постепенно доедал его в одиночку.
Вспомнил про оставленную на дороге машину и посмотрел в окно. Она стояла без колес, на кирпичах. Какие-то идиоты потащили заразу к себе. Глупость и жадность – первые причины любой проблемы. Андрей пил чай и читал бегущую строку, в которой давалась более объективная картина происходящего. Видимо, она была направлена на аудиторию, умеющую читать, и потому была более правдивой. Дуракам же все подавалось в картинках.
«Во Владивостоке объявлена высшая степень экологической опасности. Город находится в полной изоляции с целью недопущения расползания эпидемии». «Транссибирская магистраль объявлена карантинной зоной. Движение транспорта запрещено». «Президент издал указ о введении в стране чрезвычайных мер в связи с распространением эпидемии». Это только то, что разрешили подать в эфир, а на самом деле картина происходящего была намного безрадостнее, но панику допускать никак нельзя.
На кухню зашла младшая дочь.
– Че ешь? – спросила она.
– Пирог. Будешь?
– Давай, пока Катька спит, – обрадовалась дочь.
– Она что, не разрешала тебе есть? – удивился отец.
– Угу. Сказала, что у меня нет силы воли, и я буду толстая, и у меня никогда не будет нормального парня.
– Это у нее сейчас одни парни на уме. Ешь, сколько хочешь, никого не слушай. – Андрей отрезал ей хороший кусок и налил чай. – Неизвестно еще, когда в следующий раз будем есть такой пирог.
– Все так плохо? Магазины не будут работать? – наивно поинтересовалась дочь.
– Я не знаю, как будет, но лучше готовиться к худшему, чтобы не оказаться в сложной ситуации.
– Может быть, и собачий корм не придется есть, – решила Оксанка.
– Может. – Андрей снова посмотрел в окно, словно хотел увидеть в нем подсказку, сколько продлится эпидемия, и вздохнул.
– Не переживай, пап. Все будет хорошо. – Дочь правильно поняла его непроизвольный вздох.
Андрей по-отцовски погладил ее по голове.
– Я не сомневаюсь, Ксюх, что все будет хорошо, но попотеть придется.
Он переключил телевизор на мультфильмы. Ксюха сразу же заинтересовалась ими. Андрей умылся, побрился, оделся и собрался выйти на улицу. Наталья проснулась, услышав подозрительное движение.
– Ты куда? – спросила она с беспокойством. – Не слышал, что ли, про карантин?
– Я только на крыльце постою. Узнаю, как дела, заодно понюхаю, не началось ли у кого по нашему подъезду.
– Смотри домой не притащи, – предупредила жена.
– Я осторожно.
Андрей закрыл за собой дверь на замок. Он не думал, что в городе так рано завелись мародеры, но хотел начать приучать себя к осторожности. Жизнь кардинально менялась, куда она могла повернуться, какие выгоды люди могли искать в приближающемся беззаконии, можно было только догадываться. Он спустился пешком до подъездной двери и в ней столкнулся с Петровичем с первого этажа. Мужчина растерялся и стал неуклюже что-то прятать за спину.
– Привет, Андрюха, – поздоровался он.
– Привет. Чего у тебя там? Ружьишко? – догадался Андрей по размеру чехла.
– Блин, глазастый, спалил. – Петрович не стал препираться. – Да, ружье. Было прикопано до случая. Кажется, он наступает. Не говори никому, пожалуйста.
– Издеваешься? – оскорбился Андрей. – Было бы у меня сейчас ружье, даже без регистрации, я был бы очень рад. Даже лучше, если без регистрации. Никому на ум не придет изымать.
– Это верно. Ладно, пойду, пока еще кто-нибудь не увидел.
– Давай. Как думаешь, Петрович, власть удержит ситуацию под контролем? – спросил Андрей ради желания узнать, насколько его взгляды и других отличаются.
– Был бы уверен, не стал бы откапывать. – Он постучал по ружью. – И тебе советую подстраховаться.
– А где взять?
– Надо подумать. – Петрович открыл свою дверь.
– Угу. – Андрей вышел на улицу.
Птицы пели как никогда. Возможно, они так пели и раньше, но стихший городской шум, создаваемый нескончаемым потоком машин, иссяк, дав шанс пернатым заявить о себе. На детской площадке играли несколько детей с мамашами. По тротуару шел мужичок с пакетом, ношение которого с сегодняшнего дня было под запретом.
– С пакетом нельзя, – напомнил ему Андрей.
– Тебя не спросил, – резко ответил мужичок и пошел дальше.
Население, пережившее прекрасные времена, разучилось думать глобально. Понимать, что каждый есть часть целого и крепость социума напрямую зависит от действий каждого. Андрею и раньше претили люди, обособляющие себя от общества, особенно когда требовалось единение ради решения глобальной задачи. Как правило, хороших людей среди эгоистов никогда не было. Либо неудачники-маргиналы, либо люди, ставящие во главу угла удовлетворение своего эго. Стоя на крыльце, он ясно представил, как общество в скором времени будет вынуждено защищать себя. Уже сейчас надо было начинать присматриваться к соседям, ко всем, кто живет во дворе. Как только перед людьми замаячит перспектива голода, ни один нормальный папаша не останется сидеть дома и ждать, когда власти принесут ему поесть.
Андрей перебрал в уме знакомых и вдруг вспомнил, что отдыхал на озере с семьей полицейского, не последнего человека в городском ведомстве. Они по пьяни обменялись номерами, но всерьез Андрей никогда не собирался звонить. Одно дело отдых, другое – работа. Наверняка у человека уже были свои знакомые, давние, проверенные, а его желание набиться в друзья могло выглядеть как попытка завязать блат. Андрею нечего было предложить взамен, поэтому он даже не вспоминал о нем после.
Нашел в телефоне контакт и долго размышлял, стоит ли звонить. Победило благоразумие. Не то время, чтобы проявлять тактичность. Он ткнул в контакт «Ромакоп» и стал ждать ответа. Трубку долго не брали, потом раздался запыхавшийся мужской голос.
– Кто?
– Роман, это Андрей, мы отдыхали с вами на турбазе два года назад. Обменялись номерами, и вот я решил позвонить.
– Очень вовремя, Андрей. Вернее, совсем не вовремя. Запара такая, не до этого. Прости. Рад был слышать.
– Взаимно.
Собеседник отключился раньше, чем Андрей успел договорить.
– Попытка не пытка, – решил он.
Постоял на крыльце и решил обойти вокруг дома, присмотреться, что да как, нет ли признаков эпидемии рядом или уже непосредственно в доме. Безмятежная обстановка никак не способствовала дурным мыслям. Редкие люди, встречавшиеся по дороге, выглядели спокойными, умиротворенными. Даже в воздухе как будто разлилась сонная лень, настраивающая на благостное восприятие мира.
Андрей вышел на фасадную сторону дома. Ему открылся вид на проспект, на котором не было машин. Чудесное зрелище, если не думать о подоплеке. Неожиданно зазвонил телефон с неизвестного номера. Андрей принял звонок.
– Здравствуйте, это секретарь Романа Витальевича, – произнес приятный женский голос. – Он просил предложить вам работу, если вы сейчас свободны.
– В чем она заключается?
– Мы набираем добровольцев в народный патруль для контроля исполнения карантинных мер и комендантского часа. Сейчас проходит активная стадия набора, если вас заинтересует, назову адрес, куда необходимо явиться. При себе иметь паспорт и военный билет.
– А что надо делать с нарушителями? Как им противодействовать? – поинтересовался Андрей.
– У вас будет экипировка и личное огнестрельное оружие.
– Оплата?
– Сейчас вводится временная система пайков. По завершении карантина будет сделан перерасчет в деньгах и с записями в трудовой стаж как сотрудника полиции.
– Я могу перезвонить вам на этот номер через полчаса и озвучить свое решение? – спросил Андрей.
– Да. Но учтите, желающих много.
– Тогда через пятнадцать.
Андрей со всех ног пустился домой. Забежал, переполошив прекрасную половину семьи своей активностью. Наталья выбежала в прихожую, вытаращив глаза.
– Что случилось?
Андрей рассказал ей о предложении секретарши Романа. Супруга с трудом вспомнила его.
– Да вы с ним ни минуты трезвыми не общались. Удивлена, что ты вообще вспомнил про него. Андрей, я против, это опасно. Люди сейчас начнут идти на преступления, а если почувствуют слабость власти, то их вообще будет не удержать.
– Вот именно. Чем ты собралась сдерживать мародеров, если они начнут ломать нашу дверь? Со скалкой бросишься на ружье или тесак? Ну, скажи, у тебя есть план на такой случай, когда ночью к нам решат вломиться бандиты, безнаказанно грабящие квартиру за квартирой? Что я смогу противопоставить им? Катька у нас в самом расцвете сил, ты еще ничего. Каково будет мне, если произойдет такое, а?
– Спасибо за то, что я еще ничего. Ты сгущаешь краски, мне кажется.
– Я не сгущаю, я их развожу водой. Мне страшно представить, на что способны выродки, почуявшие запах безнаказанности. – Андрей вытер пот, выступивший на лбу. – Короче, ты меня убедила, я иду в народный патруль.
– Поступай как знаешь, – надулась Наталья.
Андрей набрал номер секретарши.
– Приемная начальника управления по обеспечению общественной безопасности, – ответил уже знакомый женский голос.
– Вы мне звонили насчет предложения работы в народном патруле. Я согласен.
– Хорошо. Ваша фамилия Петренко, верно?
– Да. – Андрей немного опешил.
Не знал, что и думать, то ли Роман запомнил его фамилию, то ли они уже пробили его по номеру телефона.
– Приходите в любое разрешенное для перемещений время. При себе иметь паспорт и военный билет. Одежда из натуральной ткани, документы без обложек. В случае одобрения будьте готовы заступить на работу сегодня же.
– Хорошо, я буду, – произнес Андрей.
Секретарша отключилась, оставив его в легком смятении. Одно дело спорить с женой и в порыве благородной ярости действовать вопреки, а другое – понять, что ты все же решился и пути назад нет. Он был, конечно, но Андрей никогда бы не поступил так малодушно.
– Что, уже не так хочется? – заметила супруга сомнение в его глазах.
– Если бы не вы, я бы никогда не взялся за эту работу. Поставь чайник, попью да пойду. – Андрей пошел искать документы в семейной коробке.
Паспортом он регулярно пользовался, а вот где у него лежал военный билет, Андрей не помнил. Не нужен был уже десятка полтора лет. Нашел его в самом низу вместе с пожелтевшими листками разных бумаг. Открыл и посмотрел на свою почти детскую фотографию в нем.
– Эхэ-хэ. – Убрал его в задний карман брюк.
– Пап, а ты теперь военным будешь? – сделала свои выводы из разговора Ксюха.
– Полицейским. Предъявите ваши документы, гражданка, – произнес он нарочито сурово.
– Свидетельство о рождении? – переспросила дочь.
– Что у вас за родители, отпускающие ребенка гулять в комендантский час?
Дочь растерялась.
– Пап, ну хватит, я тебя боюсь такого, – призналась она.
– Это хорошо, в следующий раз будешь сидеть дома.
– Я и так дома.
– Это я репетирую. – Отец потрепал Ксюху по голове. – Да уж, выпало вам детство.
– Андрей, иди пить чай, – позвала жена из кухни.
Он зашел и сел за стол. Супруга успела сделать бутерброды с колбасой.
– Если останешься там, надо будет что-то перекусить. – Наталья достала пищевую пленку, чтобы завернуть их.
– Не надо в пленку, – остановил ее Андрей. – Не буду ничего с собой брать в первый раз. Посмотрю, как там все организовано. Обещали кормить.
– Ладно, тогда ешь впрок сейчас.
Андрей взял бутерброд и откусил. На улице снова раздался голос из репродуктора. Наталья закрыла окно.
– Бесит меня его голос, – произнесла она. – Могли бы и получше найти.
– Да уж, не Левитан, – согласился супруг. – Если сегодня буду работать в ночь, не вздумайте открывать дверь. У меня будут свои ключи, а гостей мы не ждем, тем более в такое время.
– Да я бы никогда не открыла ночью дверь, а сейчас и днем никому не открою, – призналась Наталья.
– Это хорошо.
Андрей смог осилить только один бутерброд. Волновался, аппетита не было.
– Ладно, пойду. – Он вышел из-за стола и направился в прихожую.
– Андрей, если работа очень опасная, откажись. – Наталья все еще считала поступок мужа опрометчивым.
– Конечно, откажусь, – ответил он с сарказмом. – Ладно, девчата, я пошел, по улицам не шастать. В случае появления постороннего запаха вырубить свет в квартире в щитке.
Дочери тоже вышли проводить его. Наталья выглядела расстроенной. Она думала чувствами, а надо было головой. Андрей с превеликим удовольствием развалился бы сейчас на диване и смотрел телевизор, зная, что еды у них заготовлено впрок и можно долгое время не нуждаться. Однако простое моделирование развития событий говорило о том, что припасы надо охранять. Общественный порядок в скором времени должен был стать самой желаемой вещью после хлеба насущного.
Андрей поцеловал жену, помахал детям и вышел на лестничную площадку. Спустился пешком и вышел из подъезда. Дорога предстояла небыстрая, не меньше трех километров по прямой. Он в уме проложил самый оптимальный маршрут, как в бытность водителем, и направился по нему. В соседнем дворе ему показался подозрительным мужчина, осматривающий машину. Он озирался, словно совершал что-то предосудительное. Андрей не стал заострять на нем внимание, чтобы не испортить себе задачу дня. Однако боковой взгляд бросил и увидел, что черная пластиковая ручка на автомобиле подозрительно ярко блестит, словно намазанная маслом. Бампер ему было не видно за другими машинами, но тут даже строить догадки не приходилось. Эпидемия добралась до их квартала, и распространению ее по автомобилям и домам ничего не мешало. Достал телефон и набрал Наталье.
– Что, передумал? – спросила она с надеждой.
– Нет. В соседнем дворе видел зараженную машину. Думаю, к вечеру или к завтрашнему дню она точно доберется до нас. Набери воду во все, что можно. И ванну полную набери, только не мойтесь в ней. И свари что-нибудь, чтобы три дня есть можно было.
– Хорошо, сделаю. В новостях только что сказали, что с западными штатами США уже неделю не было никакого контакта. Якобы там установили от севера и до юга границу, чтобы не дать расползтись эпидемии дальше. Снимки со спутника показали. В городах происходят пожары. Никто из карантинной зоны не ведет репортажи, и что там творится, никто не знает. Это вызывает тревогу, Андрей.
– А ты чего, в Америке живешь?
– Нет, но у нас тоже такое может случиться.
– Это от власти зависит, какую тактику борьбы они выберут. Судя по тому, что у нас барьер ставить поздно, то и тактика будет другая. Пока что переживать не о чем. Буду в патруле, получу общую картину происходящего, тогда станет понятнее, бояться или нет.
– Ну ладно, успокоил, – произнесла Наталья.
– Отлично. Отзвонюсь, как будет что рассказать.
– Я буду ждать звонка.
– Непременно позвоню. Пока.
– Пока.
Андрей вышел к проспекту и направился в сторону управления МВД. Весь маршрут пролегал вдоль проспекта, и только в центре надо было немного повилять по тесным улочкам. Желание повилять осталось еще от езды на автомобиле, потому что в центре машины стояли на каждом метре, затрудняя движение и не давая шанса припарковаться.
Машины на дороге все же попадались. Чаще всего пожарные, реже военные и еще реже гражданские. Андрей заметил, что у многих гражданских машин на лобовом стекле висел заметный знак, желтый квадрат. Он сомневался, что такие знаки раздавали всем подряд, предположил, что это могли быть машины, принадлежавшие людям, задействованным в карантинных мероприятиях.
Так как он шел по велосипедной дорожке, его несколько раз бесшумно нагнали велосипедисты. Двое были без шлемов, а один оказался экипированным классически, в пластиковом шлеме, в наколенниках и перчатках. Военная машина, завидев его, выехала на дорожку, подрезав велосипедиста. Из нее выскочили двое крупных мужчин в военной форме и при оружии, сняли с велосипедиста всю экипировку, обработали с головы до ног из ранцевого распылителя какой-то субстанцией и удалились. Велосипедист развернулся и поехал в обратном направлении.
– Вы видели этот произвол? – Он остановился возле Андрея, источая сильный запах химии. – Вы же видели, да?
– Видел. Вы нарушили требования карантина, а они поступили согласно инструкции.
– И вы туда же. Вы что, все зомбированы?
– А вы слепой или тупой? – не сдержался Андрей, сразу определив, что перед ним вечно несогласный тип человека-эгоиста.
– Я вас не оскорблял.
– Прямо нет, но косвенно да.
– И как же?
– Начхали на мою безопасность. Нацепили на себя пластик и поехали собирать заразу. Вы ведете себя как тифозная вошь, простите за сравнение.
– Боже, в какой стране я живу. – С выражением крайнего презрения велосипедист поехал дальше.
– Живи в другой, кто тебе мешает, – крикнул ему в спину Андрей.
Еще не став патрульным, он уже начал мотать на ус, деля людей на категории. Определенно, от таких велосипедистов, не понимающих, что происходит, в силу сфокусированности на своих правах, не стоило ждать одобрения действий властей. Они всегда были в вечной оппозиции тем, кто вынуждал их нести ответственность за свои действия, ошибочно принимаемые ими за проявление свободы. Подобные люди были опасны настойчивым желанием разнести заразу, пылая благородным огнем справедливости.
Где-то рядом раздался глухой взрыв. А через несколько секунд справа от Андрея, над спальным районом поднялось облако серого дыма. Скорее всего, еще один случай детонации паров продуктов разложения опасного микроорганизма Нэбутори. Андрей прибавил шаг, словно взрыв дал ему понять, что времени на реакцию остается все меньше и меньше. Он даже запыхался и покрылся по́том, добравшись до центра города.
Машин тут стояло не так много, как в обычные дни, но все же они имелись. У каждой под лобовым стеклом висела геометрическая фигурка. Преобладали желтые квадраты, но были и другие. Наверное, кто-то ночевал здесь, не меняя «проездной». Пешеходов тоже стало больше. В основном мужчины. А перед управлением МВД их вообще набралось под сотню.
– Вы на прием по поводу работы в народном патруле? – спросил он у крайнего парня.
– Да. Уволился месяц назад, заскучал по оружию, – признался он, слегка воображая.
– Здесь очередь?
– Сейчас выйдут и скажут. У них тут работать некому, все мужики ускакали на периметр, одни бабы остались. Так что нами будут командовать женщины. – Парень усмехнулся.
– Вообще похрен, кто будет командовать, главное, чтобы выполнили обещания.
– Ты про паек?
– И про него тоже. – Андрей привстал на цыпочки, чтобы разглядеть, кто выйдет из дверей.
Действительно, оттуда показались две женщины в форме, державшие в руках толстые пачки бумаг.
– Добрый день, кандидаты, – громко произнесла одна из них. – Здесь пять столов, занимайте пять очередей, будем вас оформлять. Кто пришел спросить, не тратьте наше время, идите домой. Сомневающихся мы не берем. Сразу предупреждаю, работа предстоит трудная и опасная. У нас есть опыт коллег из приморских городов, и мы уже представляем, что нас ожидает. Так, давайте разбивайтесь на пять очередей, не ломитесь в одну, как напуганные овечки. Умение самоорганизовываться – одно из требований к патрульным.