В полупустом зале стояли кругом десять стульев, на которых сидели люди разных возрастов. Единственным, кто выделялся из общей толпы, был темноволосый мужчина в очках, облачённый в форму агента бюро.
Он сидел в кресле, закинув ногу на ногу и, задумчиво, поджав губы, слушал выступления участников собрания.
Однако беседа резко прервалась, стоило мне войти в зал.
– Простите, вы, наверное, ошиблись залом, – поправив очки, заявил агент бюро. – У нас здесь собрание запечатанных.
– Значит, не ошибся, – ответил я, подхватил свободный стул и протиснул его в круг. – Константин Владыкин. Новенький.
– А-а! – протянул ведущий собрания. – Владыкин! Ну как же, как же. Слышал о вас. Фёдор Ильич предупреждал, что брат Романа Матвеевича должен к нам заглянуть.
– И вот он – я! – улыбнувшись, я рухнул на стул и вальяжно развалился на нём, потеснив своих соседей.
– Меня зовут Анатолий Юрьевич Калугин, – представился мужчина. – Я единолично отвечаю за все собрания нашего маленького… клуба. Только, честно говоря, я не ожидал, что вы заглянете к нам так скоро. Обычно запечатанным магам требуется несколько недель, чтобы адаптироваться к новому ритму жизни. Всё-таки закрытие источника магии – процедура не самая приятная.
– Да будет вам, – махнул рукой я. – Комар больнее кусается. Я подумал – а чего ждать? Нужно ведь скорее начинать реабилитацию, верно?
Остальные члены собрания посмотрели на меня с осуждением. Судя по их измученным лицам, запечатывание источника прошло для них совсем не безболезненно.
– Ох, ну не смотрите на меня так, – театрально развёл руками я. – Я просто хочу, как можно скорее избавиться от этого сладкого соблазна. Вы ведь всё прекрасно понимаете, как манит тёмная магия. Как трудно устоять перед её голосом…
– Константин! – воскликнул Калугин. – Пожалуйста, потерпите. У нас высказываются по очереди. Мы дадим вам слово, когда наступит ваш черёд говорить.
– Конечно, Анатолий Юрьевич, – ухмыльнулся я. – Я с радостью послушаю остальных.
– Прошу прощения у всех собравшихся, – обратился к участникам «клуба» Калугин. – Моя задача – объяснить Константину правила наших заседаний. Много времени это не займёт.
Солнцелюбы… Как же они любят всякие правила и заковыристые законы. Хлебом не корми, но дай засранцам придумать новое правило. По какой-то причине они всегда полагали, будто в сообществе тёмных магов царит хаос и анархия.
Но ведь это совсем не так! Мы, в отличие от них, принимаем свою естественную сущность. Мы – люди – такие же животные, как волки или медведи. Или любые другие хищники. И нашим миром всегда правил сильнейший. Иерархия по силе – вот основа всех законов.
А правила и законы светлых… Что ж, их придумали специально для трясущихся слабаков.
– Первое правило, Константин, – обратился ко мне Анатолий Калугин. – Мы собираемся здесь каждую пятницу ровно в шесть вечера. Вы имеете полное право не посещать наши «посиделки», – он усмехнулся и показал пальцами кавычки. – Но первые пару месяцев я бы посоветовал вам не пропускать собраний. В противном случае закреплённый за вами агент может всерьёз заинтересоваться вашим психическим состоянием. Это очень усложнит вашу и без того непростую жизнь.
– Короче, пожалуйста, – поторопил его я. – Мы уже потеряли столько драгоценного времени на одно только правило.
Калугин раздражённо нахмурился, но быстро отпустил накопленный негатив.
– Второе правило, Константин – пока говорит один, остальные молчат и внимательно слушают. Мы друг друга не перебиваем. Позвольте остальным высказаться. Мы для того и собираемся здесь, чтобы сбросить груз и избавиться от боли, которую дарит каждому из присутствующих зачаток тёмной магии.
Слушать его бесконечную болтовню – вот настоящая боль! И как только этот мир до сих пор не вымер, раз им уже более шестисот лет правят светлые маги?
– И третье правило – откровенность. Мы говорим то, что думаем. Ничего не стесняемся. Вроде всё просто, да, Константин?
– Проще не придумаешь. Мне уже можно говорить? – вздохнул я.
– Нет, говорит только тот, у кого в руках флажок, – добавил Калугин, указав на моего соседа, в руках которого был маленький деревянный штырь с белой тканью, на которой был изображён лик Солнца.
Эй, это уже четвёртое правило! Он их на ходу, что ли, придумывает? Чёрт меня раздери, какой ещё флажок? И это – современные тёмные маги? Во имя смерти! До чего мы докатились…
Парень слева от меня сжал флажок до хруста в межфаланговых суставах, и заговорил:
– Меня зовут Артемий Костровский. И я не спал уже больше двух недель.
То-то он мне сразу приглянулся! Он чем-то на труп ходячий похож.
– С тех пор как во мне пробудилась тёмная магия, я почти не могу уснуть из-за ночных кошмаров, – протирая покрасневшие глаза, произнёс он. – Меня преследуют призраки, просят, чтобы я исполнил их желания, или просто бессвязно кричат. Но даже если я пытаюсь помочь им, они не умолкают…
О! Медиум. Только какой-то неправильный. Не припомню ни одного медиума, который бы боялся призраков! Он ведь одним чихом может прогнать любого духа. А-а-а, ну конечно… Кого он прогонит-то без доступа к тёмной магии?
Интересно светлые придумали. Магию мы вашу, значит, запечатаем, но от её пассивных эффектов страдайте и рассказывайте всем о своей боли на позорных собраниях.
– Вы закончили, Артемий? – спросил Калугин.
– Да, – кивнул парень.
– Скажите, вы регулярно молитесь Солнцу, как я и говорил? – нахмурился куратор.
– Да, конечно, Анатолий Юрьевич, – закивал Артемий.
– Значит, уже очень скоро вам станет лучше, – улыбнулся Калугин и взглянул на меня. – А теперь отдайте флажок Константину.
Артемий трясущимися руками передал мне флажок.
Проклятье, до чего же они довели обычного тёмного мага. И если представить, что таких в мире тысячи… Нельзя это так оставить.
Я выхватил из его рук флажок и заговорил:
– Господа! Да что вы знаете о настоящих страданиях? Мне тёмная магия нашёптывает совсем другое. Вам такое и не снилось. Мертвецы говорят мне, как приятно освободиться от оков и вдоволь напитаться той силой, что дарована была нам природой…
– Константин! – перебил меня Калугин. – Что вы…
– Флажок у меня! – я помахал знаком Солнца, напомнив Калугину про третье правило.
Не мешай моей пропаганде тёмной магии, выродок!
Анатолий Калугин замолчал, а все остальные запечатанные слушали меня, затаив дыхание.
Я продолжил:
– Представьте, как тяжело слушать эти соблазнительные речи? Например, сегодня ночью со мной заговорила собственная тень. Дух сказал мне: «Разве хочется тебе и дальше быть изгоем? Ходить на нищенскую работу, которую предоставляют запечатанным. Скрывать свой истинный потенциал!»
– Константин! Прошу вас… – вновь вмешался Калугин.
– Но я взял себя в руки и хорошо всё обдумал, – я проигнорировал покрасневшего от злости Анатолия Калугина и продолжил. – И мною было принято решение – стать таким же, как и все остальные запечатанные. Не нужны мне эти речи о сладкой свободе и могущественной силе. Не нужен мне мой скрытый потенциал. Лучше быть таким, как все.
Я молча передал флажок следующему соседу, но тот выронил его из рук и зааплодировал. А следом к нему присоединились все остальные.
– Хороший пример, Константин… – в замешательстве ответил Калугин. – Видимо, тёмная магия действительно сильно на вас напирает. Очень рад, что вам удаётся удержаться от соблазна.
Болван. Совершенно не умеет читать между строк. Вся моя речь – это не история о страданиях бедного запечатанного. Я лишь косвенно рассказал присутствующим, как на самом деле приятно пользоваться этой силой.
Учитывая, в какой заднице находятся члены этого «клуба», кто-то из них точно должен клюнуть на мою выходку.
Раз Анатолий Калугин и закреплённый за мной куратор Зубов того хотят, я продолжу посещать эти собрания. Регулярно и прилежно, постепенно создавая облик благонравного солнцелюба. Но на деле буду использовать эти сборы для вербовки новых людей.
Остаток собрания я слушал вполуха. Большинство «запечатанных» плакались Калугину о том, как тяжело им живётся. И чем хуже была каждая следующая история, тем с большим интересом на меня стали поглядывать тёмные маги. Будто начали задумываться, что истинная надежда кроется не в консультациях Калугина, а во мне.
– На сегодня можете быть свободны, – заключил Анатолий Калугин. – Вы все большие молодцы! Уже скоро вы все пойдёте на поправку и сможете получить работу.
Ещё по головке их погладь. Проклятье… Я словно в детском саду оказался.
– Помните, молодого виконта, который ходил с вами на собрания в прошлом месяце? – спросил Калугин.
Собравшиеся закивали.
– Больше он здесь появляться не будет. Кураторы решили, что он полностью принял свой новый образ жизни и ему дали работу. Теперь виконт будет разгружать наши машины с провизией. Представляете? Ему дали работу в нашем бюро. Вам всем стоит тоже к этому стремиться.
Дворянину? Разгружать провизию? Невероятно… Да ещё и под присмотром бюро. Вот уж действительно – честь! Роман-то мне говорил, что мне работу совсем не дадут. Видимо, не хотел расстраивать брата новостью о том, что ему предстоит драить туалеты и заниматься очисткой выгребных ям для господ из бюро.
После своего воскрешения я полагал, что мир разделился, а я пришёл в себя на территории светлых магов. Но это – не так. Они забрали себе весь мир, а тёмных превратили своих рабов. И это после того, сколько мы сделали для развития магии и всего мира в целом…
– Константин, – позвал меня Анатолий Калугин. – Задержитесь, пожалуйста, ненадолго. Мне бы хотелось с вами переговорить тет-а-тет.
Запечатанные покинули зал, а мы с консультантом остались наедине. Я уже заранее знал, о чём пойдёт речь. Ох, главное – сдержаться, и не превратить этого выскочку в ползающий комок плоти. Пока слишком рано показывать свою силу. Какое-то время придётся поставить на свою магию статус «инкогнито».
– Константин, вы очень впечатлили меня своим рассказом, – сказал Калугин. – Но я боюсь, что такими историями вы можете шокировать другим запечатанных. Это не пойдёт им на пользу. Реабилитация поражённых тёмной магией – и без того непростая штука.
– А я-то думал, что у нас тут свобода слова, – хмыкнул я.
– Если хотите, можете рассказывать о тёмных соблазнах мне лично, – сказал Калугин. – Но остальным… Эм… Лучше сочините историю о страхах! Страхи куда лучше помогают понимать опасность тёмной магии.
Когда-то тёмные пугали светлых, а теперь всё наоборот. Нас самих же пытаются запугать собственной магией!
– Анатолий Юрьевич, я либо буду посещать собрания и делиться своими переживаниями, либо забуду о них вовсе, – заявил я. – Или вы хотите, чтобы тёмная магия взяла надо мной верх?
– Нет-нет, что вы… – напрягся Калугин. – Ладно, вы правы, Константин. Но постарайтесь, по крайней мере, общаться с остальными… чуть помягче.
– Это можно, – кивнул я.
Покидая зал заседаний, я прикинул дальнейший план действий. Как ни странно, но Калугин прав. Такими речами я быстро завладею умами запечатанных, но навлеку на себе лишнее внимание бюро.
А значит, нужно начинать действовать точечно – выбирать слабое звено и беседовать с тёмным магом за пределами собраний.
– П-привет! – из-за угла появился Артемий Костровский. – Ты, кажется, Костя, верно?
А вот и первый кандидат!
– Он самый, Артемий, – кивнул я и протянул ему ладонь для рукопожатия. – Княжич Константин Владыкин.
– О… Ого! – воскликнул Артемий, ответив на рукопожатие трясущейся рукой. – Тогда, наверное, мне стоит обращаться на «вы». Всё-таки я барон…
– На это мне как-то плевать, если честно, – фыркнул я. – Хоть конюх. Либо общаемся на «ты», либо не общаемся вовсе.
– Прости! – замахал руками Артемий. – Просто… Ты очень меня впечатлил своей речью. Такая выдержка! Не знаю, как ты до сих пор не поддался на уговоры тёмной магии. Если бы призраки не пугали меня, а предлагали способ снять печать… Стыдно признаться, но, думаю, я бы согласился.
Рыбка заглотила червячка. Осталось немного дожать.
– Об этом лучше поговорим снаружи. Вряд ли сотрудники бюро обрадуются, что мы обсуждаем тёмную магию за пределами стен зала собраний, – сказал я.
– Да, конечно! – кивнул Артемий. – Можем попить чаю. С меня чай, с тебя рассказ о своей борьбе с тёмным началом. Как тебе такое?
– Честная сделка. Только чай я на дух не переношу, – усмехнулся я. – Обойдусь обычной водой.
И яду. Много яду.
***
Анатолий Калугин набрал номер Фёдора Ильича Зубова.
– Да, Анатолий Юрьевич? – устало ответил Зубов. – Чего хотели?
– Фёдор Ильич, прошу прощения, что бужу вас после дежурства, но у мне срочно нужно кое-что с вами обсудить. Это касается Владыкина.
– Романа?
– Нет, Константина, – напомнил Калугин. – Кажется, он – ваш клиент.
– А, младший Владыкин… Ну-ну. Я установил ему печать. Сейчас он должен отлёживаться дома.