Не схватилась я за голову от слов енота только по одной простой причине – от шока застыла соляным столбом.
– Хозяйка, хозяйка, вы не рады?
– Как думаешь, буду ли я рада тому, что ты совершил преступление, за которое кого-то из нас по законам, которых я даже не знаю, могут посадить или заставить платить штраф? – спросила я, уже зная, как проучу не в меру активного и амбициозного енота.
– Эм, хозяйка, а зачем вам посох? – настороженно спросил енот.
– В воспитательных целях, – ответила я. – Разумеется, я против насилия, но иногда, думаю, сделать исключение можно.
– К-какого н-насилия? – енот посмотрел на мой посох. – Хозяйка, вы меня хотите убить?!
– Здесь не умирают, верно? – напомнила я.
– Тогда покалечить?!
– Ну что ты! Я же лекарь, исцелю, – улыбнулась я этому негоднику.
– Но вы не умеете!
– Заодно и научусь, сплошная польза, – сказала я еноту, который смотрел на меня полными ужаса глазами.
– А если я скажу, что так больше не буду? – робко попросил енот, пытаясь состроить жалобную мордашку. Бесполезно. Хитрость так просто не стереть.
– Как так ты не будешь поступать? – спросила я.
– Подговаривать бобров разрушать чужие дома? Разбирать вещи до ниток, а предметы до винтиков? – начал перечислять енот, загибая пальчики на своих лапах. – Бросать чужие важные документы в ночной горшок? Подкладывать чужое исподнее под подушку, чтобы любовница отбила что-то ценное?
Однако… обширный у енота список. Я еще не была уверена в том, что получила врага? Что ж, теперь я точно знаю: где-то в новом мире бродит смертельно обиженный на меня мужик.
– Нет, милый мой фамильяр, неправильно.
– Тогда что? – растерянно спросил енот и оглянулся на Кая, словно искал у него подсказку.
– Кай, закрой, пожалуйста, уши, – попросила я сына. – Тут немного взрослый разговор, хорошо?
Точнее, не взрослый. Я всего лишь планировала научить енота кое-чему нехорошему. Он взрослый, делает глупости, так что ему это будет важно и полезно знать. А вот моему сыну определенно не стоит – он слишком хороший ребенок для таких вещей.
Кай наблюдал за нашей с енотом перепалкой с огромным интересом. Он-то прекрасно знал, какая я, когда злюсь. И, разумеется, что я никогда не подниму посох на кого-то настолько маленького и беззащитного, хоть и редкостно «вредительного». Но вот попугать могу с легкостью, чтобы усвоил кое-какие вещи на будущее.
Поэтому он без малейших колебаний послушался меня:
– Хорошо. Надолго мне уши закрывать?
– Две минуты, пожалуйста, – попросила я, а потом, увидев, что Кай подошел к окну, отвернулся, зажмурился и плотно прикрыл уши, четко сказала еноту: – Когда творишь такие пакости, делай это так, чтобы никто не догадался. Понял?
– Х-хозяйка? – ох, кажется, я вогнала в шок амбициозного енота. Ну, не только ему меня удивлять?
– Не смей оставлять улики. Надпись – улики, разбор вещей – улики. Если хочешь кому-то сделать пакость, будь добр, сделай так, чтобы никто в этом мире не понял, что это ты, хорошо?
– Мне следующий раз лучше эти вещи закопать? – робко уточнил енот.
– Если ты сможешь сделать так, чтобы никто их не нашел, а хозяин вещей не вычислил ни тебя, ни меня, ни кого-то из нашего окружения, то закапывай.
– П-понял. Хозяйка…
– Что?
– Мам, я открываю уши! – предупредил меня Кай, тут же поворачиваясь в нашу сторону.
Енот, который после своих последних слов смотрел на меня с приоткрытым ртом, вдруг спрыгнул на пол и начал кататься туда-сюда: от входной двери к окну и обратно.
– Мам, что с ним? Ты его слишком сильно напугала? – обеспокоенно спросил Кай.
– Вроде бы нет, – растерялась я, тут же заставляя свой посох исчезнуть – ну хоть чему-то научилась. – Енот, ты как? Ты в порядке? Енот?
– Я как? Я в восторге! Хозяйка, вы обалденная! – сказал енот, продолжая кататься по полу, судя по всему… от радости и этого самого восторга. – Хозяйка из хозяек! Твои слова такие мудрые, такие прозорливые! Мне стыдно, что я сам до этого не догадался!
– Может, и потрясающая, но до сих не представляю, что нам будет за твое отмщение. Кай, не знаешь, чем обернется творчество енота для нас? – спросила я у сына.
Тот отрицательно помотал головой:
– Без понятия. Я никогда такого не делал, так что не знаю, что будет. Спроси обязательно у Итана. Обычно за разрушение чужого имущества платится штраф, но у тебя ситуация чуть сложнее. Если я правильно понял, то тот мужик тебе угрожал, так что, возможно, и ничего не будет.
– Хорошо, обязательно спрошу, – сказала я. – Мы сейчас спускаемся вниз?
– Ага, поедим чего-то. Я, кстати, выполняю твою просьбу, можешь спросить у Энри.
– Какую просьбу?
– Ем кашу по утрам. Энри мне постоянно ее готовит, – улыбнулся Кай, а я не сдержалась и растрепала его волосы: все равно у него на голове бардак, быстрее причешется.
– А зубы чистишь? – строго спросила я.
– Заклинание очищения, – сказал Кай. – Тут не существует ни пасты, ни зубной щетки. Ты просто используешь заклинание – и уже чистенький с ног до головы.
– Тут нет ванных и душа? – с ужасом спросила я.
– Есть, но больше для удовольствия, – ответил Кай, а потом повернулся к еноту и сказал: – Эй, мы уходим, ты тут останешься. Мам, дай ему имя, а? А то как-то неудобно обращаться.
– Имя? Сложный вопрос, – вздохнула я.
– Почему? – удивился Кай.
– Пока на ум приходят только очень ехидные слова, – шепотом ответила я, а потом, чтобы не обидеть енота, громче добавила: – Над такой важной вещью надо обязательно тщательно подумать.
Я очень рассчитывала, что смогу с утра еще немного поговорить с Каем, но увы. Во время еды он был не очень разговорчив, да и его нервозность мне не нравилась. Он пытался ее скрыть, но кое-какие привычки – дергание кончиков волос, потирание ложки между большим и указательным пальцем – выдавали с головой. За четыре года могло многое произойти, но я знала характер своего ребенка. Кай смелый, упорный и на удивление самостоятельным. В принципе, дети, которые тяжело болеют, взрослеют намного быстрее сверстников. Что заставляло его волноваться? Приют – это всего лишь обычное учреждение, Кай в свои восемь таких навидался. Сходить туда – формальность, если я правильно поняла. Так почему Кай казался таким обеспокоенным? И почему не позволял пойти ни мне, ни Итану?
С этими тяжелыми мыслями я принялась за еду. Мы с сыном успели съесть наш завтрак – на удивление вкусную кашу на молоке, – как в столовую зашел Итан.
После чего все закрутилось с дикой скоростью: Кай запихнул в себя остатки завтрака, оттащил Итана в сторону и начал что-то ему втолковывать, на что тот лишь послушно кивал. Я услышала лишь то, что теперь Итан отвечает за меня головой и остальными ценными частями тела.
– Удачи в дороге! – я только успела пожелать Каю, прежде чем он, махнув рукой на прощанье, оставил нас с Итаном вдвоем на первом этаже гостиницы.
Итан присел за столик, открыл книгу и начал читать. Что ж, спасибо ему, что терпеливо позволил мне закончить завтрак. Как только я доела, то книга из рук «фея» сразу же исчезла. Только после этого я пристально посмотрела на Итана. Он ответил мне не менее пристальным взглядом. И я предвкушающе улыбнулась.
– М-м-м, Кьяра, позвольте спросить…
– Давайте перейдем на «ты»? – попросила я, не прекращая улыбаться ценному источнику информации о прошлом моего сына.
Перед тем, как его расспросить, нужно хотя бы установить не такие формальные отношения. В конце концов, мужчина, который по какой-то причине заботился о моем сыне, заслуживал самого хорошего, самого дружеского отношения. Да и об Итане неплохо узнать хоть что-то – нам еще не раз пересекаться, судя по всему.
– Можно. Послушай, Кьяра, давай обойдемся тогда без лишних расшаркиваний? Не надо мне улыбаться так, словно на мое предложение о замужестве ты ответила бы категоричным «да».
– Я и не пыталась, – растерянно сказала я, посчитав, что Итан шутит.
– В следующий раз, когда будешь так «не пытаться», – с долей ехидства сказал Итан, – посмотри на себя в зеркало. И не удивляйся, если получишь еще пару предложений руки и сердца, но уже совсем не из-за инвентаря и класса.
Хотела я узнать что-то про Итана? Узнала. Комплименты у него выходят заковыристые, но приятные. Я, конечно, знала, что выгляжу чуть моложе своих тридцати пяти, но не настолько же, чтобы получать по предложению каждый день.
– Ладно, если ты не хочешь лишних расшаркиваний, скажу прямо, – вздохнула я. – Мне нужно узнать о прошлом моего сына.
– Что именно? – уточнил Итан, а потом предложил: – Давай-ка все-таки выйдем отсюда и поговорим на улице. С утра там малолюдно, заодно я познакомлю тебя с городом.
– Лучше все-таки с тем, как тут жилось моему сыну без меня, а с остальным успеется, – пробормотала я, но меня услышали.
– Все потом. Прошу, свежий воздух, – Итан услужливо распахнул входную дверь, позволив мне первой пройти.
На улице и впрямь практически никого не было. Милый уютный город с не менее уютными домиками и разными высаженными цветочками. Жаль, я вчера вечером это не рассмотрела. Мы с Итаном пошли прямо по мощеной камнем центральной дороге.
– Уже можем поговорить? – уточнила я.
– Конечно. Что тебя интересует?
– По правде говоря, все. Я слишком много пропустила в жизни своего сына, – я улыбнулась, но была уверена, что эта улыбка совсем не красивая, а наверняка самая жалкая в моей жизни. – Да и Кай что-то очень упорно от меня скрывает, но я не могу понять что. Мне неспокойно.
– А нужно? – спросил Итан. – Знать то, что он от тебя скрывает?
Я нахмурилась. Хороший вопрос. Конечно, я прибыла только-только, мало понимало, но мое материнское сердце в упор мне твердило, что с поведением Кая что-то не так. И это не шутливая попытка скрыть какую-нибудь глупость, это что-то серьезное.
– Нужно, – ответила я, глядя Итану в глаза. – Если потребуется, то я не покажу ему, что знаю что-то. Но в случае, если ему будет нужна помощь, я хотя бы буду готова. Поэтому, Итан, пожалуйста, скажи мне, почему Кай покинул приют так рано? Мне кажется, что это ненормально. В моем мире мне гарантировали, что он спокойно сможет жить в приюте до совершеннолетия, не испытывая проблем с едой, деньгами и учебой.
– Да, – подтвердил Итан. – Обычно в приютах живут до восемнадцати, редко до шестнадцати лет, а только потом отправляются в свободное плаванье.
– Тогда почему Кай решил уйти? – встревоженно спросила я. – Какие у него были причины?
Ответ Итана оказался слишком неожиданным:
– Я не знаю, Кьяра. Я спрашивал, но он мне ничего не рассказал. А в тот момент, когда это случилось, мы еще не так хорошо ладили, чтобы я посмел разузнавать о чем-то или проводить расследование.
– Тогда можешь рассказать мне все, что знаешь об этом приюте?