Глава 4

Мне снилось, что я варю борщ. На свиных рёбрышках и говяжьей вырезке, как положено. Кастрюля царских размеров – хватит на целую свадьбу. Давно я такого не затевала. Как-то не было ни времени, ни сил, да и зачем? Много ли нам с Кексом надо на двоих?

А тут…

Весело, ароматно булькает в наваристом бульоне картошечка, «зажарка» ворчливо шкварчит на сковороде, одуряюще пахнет нарезанный укроп. Мелко-мелко шинкую капусту, обминая – пусть немного даст сок.

Кекс сидит на кухонном диванчике, выводя страдальческие рулады.

– У-у-у-у-у…

– Ты чего? – спрашиваю.

– М-м-м… – жалуется пёс и вдруг резво подлетает ко мне.

Вот это прыть! Прямо скажем, несвойственная моему персиковому другу.

– Да что с тобой? – я забываю про борщ, а ведь ещё секунду назад так нестерпимо хотелось стащить кусочек варёного мяса.

Открываю глаза.

Всё тот же балдахин, всё то же про́клятое королевство. И если вспомнить примету «На новом месте приснись жених невесте», то мне приснился борщ.

Наверное, я какая-то неправильная ведьма. Ни в реальности с личной жизнью не получается, ни в сказке. Интересно, а в про́клятых королевствах, где наказанные за гордыню жители занимаются исключительно сыроедением, бывают феи-крёстные? Мне бы это… Подсобить немного. Волшебством. Ну если, конечно, ещё можно что-то исправить.

Тридцать пять. Работа, дом, Кекс. Дом, Кекс, работа… Так и живём после развода. Муж ушёл к другой. История, собственно, банальна до безобразия, вот только ломают такие «обычные» сюжеты фатально, по-шекспировски – с хрустом напополам.

Кекс снова взвыл, и я поняла, что плачет мальчик вовсе не во сне, а наяву, по-настоящему!

– Кекс!

Ну конечно! Что ж это я, а? За окном давно рассвело – закончилась наконец наша первая, сумасшедшая ночь в королевстве. Пёс изо всех сил терпит, стараясь не опозориться в замке его величества.

– Прости, малыш! Уже встала! Побежали!

Одеваюсь потеплее – собачий холод подземелий оставил неизгладимые впечатления. Где мои любимые штаны на флисовой подкладке? Ну всё. Я готова.

– Кекс, гулять!

Замок полон народу – не то что вчера. Видно, жизнь дворца в отсутствие монарха – история отдельная, но теперь его величество вернулось и спуску не дадут никому. Что ж, вполне ожидаемо. Стоит даже мне уйти из класса – такое начнётся! А если представить, что подростки не первый год грызут листики салата, то… Нет. О таком лучше не думать – слишком страшно.

Мы с Кексом проворно двигались по коридорам, стараясь не обращать внимания на любопытные взгляды со всех сторон. Замок словно подсказывал – уверенно спустились по незнакомой лестнице и уткнулись в тяжёлую дубовую дверь. Я налегла изо всех сил – и как они её только открывают со своей диетой на лютиках-цветочках?

За дверью оказался садик. Маленький, уютный, с простеньким фонтанчиком в центре. Скульптура изображала ведьму в остроконечной, классической шляпе, в балахоне с широкими рукавами. Дама стояла, занеся руки над огромным котлом. Из её ладоней вода лилась в котёл тонкими струйками, а затем весело разбрызгивалась в бассейн из сотни крошечных дырочек. Камень потускнел от времени, что среди осенних красок смотрелось весьма органично. На полях шляпы дремали подгнившие осенние листья. Пышные, невысокие кусты, высаженные вокруг, с явным сожалением сбрасывали золотой наряд, стыдливо прикрывая оголённые ветви утренним мягким туманом.

Кекс презрительно фыркнул – нет, красиво, конечно, но в скверике недалеко от школы было не хуже. В нашем мире кормили лучше, а потому все эти красоты собачью душу грели мало.

Высокие стены задней части замка взлетают, растворяясь в ярко-голубом небе – последняя улыбка осени на прощание, словно и не ноябрь. Скоро всё затянет свинцовыми тучами, повалит снег. Хотя… Кто знает, сколько в волшебном мире длится «бабье лето»?

В Питере уже несколько недель всё серое, никаких красок, а я всё равно… скучаю.

Кекс ткнулся носом в ноги.

– Ну что, мальчик? «Жить стало лучше, жить стало веселей»?

Мы обошли садик. Надо же было посмотреть, куда нас занесла судьба нелёгкая. Стоило нам выйти из-за живой изгороди, как под ноги бросились с воем два мужика.

Испугавшись, схватила мопса на руки. Это ещё что такое? Не было печали.

– Помилуй, ведьма! – выл один, пытаясь схватить меня за руки.

– Мммм… Мммм! – мычал второй, горестно всхлипывая (немой, что ли?).

На столь красочное бесплатное представление тут же сбежался местный люд, при дворе короля Стефана обитающий.

– Прекратите! – взвизгнула я поставленным учительским, но предательски перепуганным голосом, безуспешно пытаясь освободиться. – Вы кто? Что вам надо?

– Милосердия! Милосердия просим, госпожа ведьма! На коленях молю, всесильная!

– Ммм! Ммм…

Да что ж такое-то!

Из кустов басовито гавкнули, Кекс вырвался из рук. Наступила тишина. Я обернулась. Баязет без банта, но с серьёзным, даже грозным взглядом мужественно загораживала собой мопса.

Надо же… И когда эти двое успели так сдружиться? Вот что значит срок отсидеть вместе.

– Смилуйся, ведьма-а-а! Не погуби, добрейшая-я-я…

– Встать! Живо!

Оба тут же подскочили, вытянувшись по струнке.

– Что вам надо?

– Я не могу согреться, а этот, – кивок в сторону кучера, – этот – язык прикусил.

– Так вот почему он мычит… Сочувствую. А я при чём?

Сдаётся мне, пора расколдовывать это гиблое место в срочном порядке. У местных от травы и сырой рыбы явно выраженные изменения сознания. Люди неадекватно воспринимают окружающую действительность.

– Так это ты, ведьма, прогневалась!

– Я? – Мы с мопсом переглянулись, Баяка (теперь её так даже и не назовёшь) зарычала.

– Я вчера одеяла давать не хотел, упрямился. А кучер мальчишке гадостей наговорил про тебя. Смилуйся! Смилуйся, госпожа ведьма, сними проклятье своё чёрное, век на коленях будем…

– Тихо, я сказала! Думать мешаете.

Это что же получается? Я стала вспоминать. О тюремщике тогда и правда подумала, мол, «тебе бы так продрогнуть», про кучера – «хорошо бы ему язык прикусить».

Было дело? Было. Значит… Нет. Этого просто не может быть. Совпадение. Хотя…

И что мне теперь делать? Как их расколдовать?

– Сними, ведьма, проклятие! – взвыл мужик. – Холод до костей пробирает!

– Что происходит? – раздался голос, от которого ожидаемо побежали мурашки.

Все – зеваки, пострадавшие и даже собаки – поклонились его величеству. Мопс учтиво шаркнул лапкой. И когда только научился? Я, конечно, как могла, тоже присела, но когда подняла глаза…

Чтобы не расхохотаться в голос, понадобилось всё колдовство, если, конечно, я и впрямь им здесь владею. Бархатный, объёмный берет, на котором уютно устроилась корона, меня и в прошлый раз впечатлил, но ало-изумрудный тюрбан с шутовскими бубенчиками образца дня сегодняшнего не шёл с предыдущим писком моды ни в какое сравнение!

– Госпожа ведьма, – окинул гневным взглядом его величество (рассерженно зазвенели бубенцы на тюрбане). – Вы мне нужны. Немедля!

Я склонила голову.

* * *

Я посмотрела на Кекса, Кекс – на меня, и оба мы перевели вопросительный взгляд на дога. Баязет, местная жительница и приближенная к королю, лишь фыркнула, и все наши с мопсом надежды на то, что нам хоть что-то объяснят, рассеялись в утреннем тумане.

– Поторопитесь, – прорычал король.

И какая злая осенняя муха его укусила? С другой стороны, а с чего, собственно, у несчастного его величества будет хорошее настроение? Ни тебе яичницы, ни кофе с хрустящими круассанами. Разве это утро? И мне, пожалуй, пора заканчивать мечтать – слюнки уже потекли. У мопса, как ни странно, тоже, но я всегда подозревала, что Кекс читает мои мысли.

Тем временем король свернул в незаметный проход за гобеленом, изображающим огромного дикого кабана единолично и во всей красе, вопреки уже привычным сценам охоты.

Ступени вели вниз. Опять подвал? Пусть только попробует нас запереть! Я даже думать не буду – схвачу мопса и, роняя тапки, к волшебному лесу. Не знаю, как выберемся, но что-нибудь придумаем.

– Вот! – обвиняющим тоном провозгласил его величество, стоило стражникам отворить перед нами низенькую дверь.

Я с опаской вошла вслед за королём.

Обычный кабинет, только потолки низкие. Мужчина в возрасте, что сидел за столом, вскочил и поклонился, стоило Стефану войти. Служащий вытянулся, сверкнув гневным взглядом в мою сторону. Неужели я и его прокляла? Или это они от голода все такие злые?

Спиной ко мне на низеньком табурете сидела…

– Ты! – развернувшись, зарычала та, что совсем недавно заточила нас с принцессой и собаками в подвал (без воды и одеял, между прочим!).

Изо рта любовницы короля тут же выскочило что-то… мерзкое, склизкое. Фу-у-у!

– Вот! – король указал перстом на ведро, что стояло перед Вацлавой (наконец-то вспомнила, как эту вредную гадюку зовут).

Мопс у меня в руках дрожал – испугался, наверное, что эти пиявки его укусят. Не бойся, Кексик… Я ещё не понимаю, что происходит, но в обиду не дам никому!

– Госпожа ведьма, – любезно заговорил со мной мужчина в чёрном. – Мы понимаем ваш гнев, однако…

Король недовольно фыркнул.

– Мы понимаем ваш гнев, – с нажимом повторил господин, – однако хотим попросить расколдовать госпожу баронессу. Её состояние… гм… очень затрудняет допрос, так сказать. Дело встало. Не хватает фактов. Войдите в положение.

И он галантно поклонился, а у меня внутри всё похолодело.

Это что – допросная? Стало страшно. Нетрудно догадаться, что завтра мы с мопсом окажемся на этом месте, и что? Вдруг они начнут пытать… Кекса? Я этого не вынесу!

– Госпожа ведьма… Наташа?

Неожиданно Стефан подхватил меня на руки и усадил в кресло сбоку от стола.

– Что с вами?

Что со мной? Он ещё спрашивает! Я растерянно оглядывалась в поисках орудия пыток. Пожалуй, единственная, кто понял, что происходит, была баронесса. Она хрипло рассмеялась и…

Шлёп… Плюх…

Я проследила взглядом за полётом слизней. У ног баронессы стояло ведро и… дымилось, разнося по комнатушке лёгкий, не лишённый приятности аромат распаренных специй. Явственно угадывались чеснок, лавровый лист и даже розмарин. И вдруг я вспомнила!

«Чтоб ты слизняками подавилась. Жареными!» Или что-то в этом роде. И эту я прокляла.

– Гройцер! Воды госпоже ведьме! – Голос короля еле слышен, словно сквозь толстый слой ваты.

– Ваше величество! Откуда? Нет. Ни воды, ни успокоительных.

– Плохо, Гройцер! Очень плохо! И вообще… Я недоволен вашей работой. Как вышло, что баронесса подобралась столь близко ко мне, а главное – к принцессе Злате? Думайте, как будете это объяснять, а пока – воды. Живо!

– Смею напомнить, ваше величество, что… я вас предостерегал. – Судя по цвету лица, господин Гройцер совершенно напрасно не держал на рабочем месте успокоительных, ему бы они сейчас точно не помешали.

– Наташа! – не обратив никакого внимания на явно справедливые слова господина Гройцера, король повернулся ко мне. – Вы можете её расколдовать?

– Не знаю. Никогда не пробовала.

– Попробуйте. Только не нервничайте, пожалуйста. Гройцер, да пошлите вы уже за успокоительными, или я вас разжалую!

– Слушаюсь.

– А лекарства, значит, готовить в королевстве получается? – пробормотала я, не сводя взгляда с жареных слизняков.

– Хорошо, хотя бы это. Пробуйте!

Легко сказать. Итак, что я знаю о сказочных заклинаниях? Это… как его: «горшочек, не вари»? Или нет. «Больше не будут подавать тот платок». Вот это ближе, пожалуй.

– Э-э-э… Я прощаю баронессу, – неуверенно начала я и торопливо добавила: – И кучера с тюремщиком. Тоже.

– А вы зря время не теряли, – заметил король, поправляя съехавший на лоб тюрбан с бубенцами.

Баронесса снова злобно рассмеялась (получалось это у про́клятой жареными слизнями поистине зловеще), и снова – хлоп-хлюп!

Хм… Не вышло. И чему это Вацлава так радуется?

– Я не знаю, как это сделать, – опустила я голову. – Не думала, что такое вообще возможно!

– Естественно, возможно, – развёл руками господин Гройцер. – Вы же ведьма.

– Я – учительница.

– Одно другому не мешает, – пожал он плечами.

А я про себя подумала, что многие мои ученики вполне бы с ним согласились. Помню, бабушка говорила: «Тому, кто наш род обидит, обязательно “прилетит”». Я ещё смеялась.

Может, и впрямь в нашем роду… ведьмы были?

Допустим. Плюс – волшебный мир или мир моего воспалённого, спящего в коме сознания, неважно! Итак, что пожелаю – всё сбывается. Тогда почему поджарить яйца и согреть молока голодному ребёнку у меня не получилось, а проклясть троих – пожалуйста? Неужели я настолько злая ведьма? Тогда меня к детям вообще подпускать нельзя.

– Понятно, – вздохнул король и обернулся к господину Гройцеру: – Прервёмся на завтрак. Вы с нами?

– Слушаюсь, ваше величество.

– А баронесса пока посидит в подвале и очень хорошо подумает. Вы же хотите сохранить голову на плечах?

Бывшая любовница с интересом рассматривала короля так, словно видела его впервые.

Стук в дверь. Уже знакомый мне паж внёс поднос, накрытый салфеткой.

– Благодарю, Лард. – Король откинул салфетку и опрокинул в себя успокоительное зелье.

Его величество предложил мне руку, кивнул Гройцеру, пожелал баронессе хорошего дня.

Вацлава пыталась ему ответить (должно быть, пожелать того же, только в более бурной форме) – слизни так и запрыгали в ведро. Стефан, склонив голову, несколько секунд полюбовался на облачка пепла (жареные слизни ожидаемо превращались в прах, подобно любой приготовленной пище), вздохнул и гордо удалился. Завтракать.

– Не пойму, чего вы испугались? – спросил он, галантно ведя меня по длинному, жутковатому коридору.

Здесь гобелены изображали кровавые сражения, что не совсем соответствовало рассказам короля о том, как он старается вести внешнюю политику мирным путём. Вскоре я поняла, что картины изображали историю – убийства сменялись мирными переговорами с передачей набитых золотом сундуков. Тем не менее, на мой взгляд, такое количество крови и насилия странно. Интересно, что именно пытался донести художник, занимавшийся отделкой замка? Кровь повышает аппетит? Вполне возможно, ведь гобелены очень старые – тёмные времена и всё такое. Мясо с кровью. Несчастное королевство и не подозревало, видимо, что в будущем стейк повар не поджарит никак – ни средне, ни полностью, ни с кровью.

– Наташа? – Его величество остановился и посмотрел мне в глаза.

– Я боюсь подвалов в замках, – честно призналась.

– А также клеток и допросных? – проявил чудеса интуиции король.

– Именно.

– Успокойтесь. К вам всё это не имеет никакого отношения. Другое дело – баронесса. Здесь имеет место быть преступление. Вацлава очаровала и меня, обманом втёрлась в доверие к принцессе и подвергла жизнь наследницы опасности, – король стиснул кулаки.

– Могу я задать вопрос, ваше величество?

Мужчина кивнул.

– Баронесса говорила о скором замужестве принцессы. Это правда? Она же ещё ребёнок!

– Вопрос? – усмехнулся король. – Больше похоже на… протест.

– Именно! – не стала спорить.

Конечно, я протестую! И отстаиваю права ребёнка. В конце концов, это часть профессии, я – педагог!

– Злата не удержит страну в одиночку, – вздохнул король. – Ей уже шестнадцать, а она бегает со своей глупой собакой. Завязывает бантики и… вбила себе в голову, что хочет быть магом.

– Так это же хорошо, – сказала я, а про себя подумала, сколь велика разница в восприятии детей моего мира и этого… про́клятого королевства, существующего вопреки всем законам логики.

Шестнадцать лет… Считается, что у девочек заканчивается пубертатный период, но на деле всё индивидуально. Трудное время. Жалко всех – родителей, педагогов, и, конечно же, самих детей. Да, от них все страдают, но и они сами страдают не меньше. Половое созревание, всплеск гормонов. Ты уже не ребёнок, но ещё и не взрослый, ты теряешь точку опоры, не успевая уследить за тем, как меняется, искажаясь, такой привычный, такой ещё вчера безопасный, уютный мир вокруг.

Кто я? Что я? Я люблю или я ненавижу? А экзамены? В таком состоянии сложно учиться, а надо – таковы требования общества.

Тем не менее, к вопросу о том, что экзамены сдать невозможно, я отношусь спокойно. Даже весело! Просто спрашиваю (причём не только у детей, но и у возмущённых, крайне обеспокоенных родителей): учить не пробовали? И открываю страшную тайну – задания есть в открытом доступе все девять месяцев. И кто кому Буратино?

Но тут… Удержать страну? Замуж? Бедный ребёнок.

– А почему вы против того, чтобы Злата стала магом? Мне кажется, маг на престоле – это не так уж и плохо?

Глаза его величества блеснули было гневом, но он тут же взял себя в руки и ответил спокойно, так и не высказавшись на тему моих непрошенных советов:

– Маг на престоле – это неплохо. Однако путь к этому… Шесть лет отсутствия дома, учёба в другом государстве со всеми вытекающими обязательствами и последствиями.

Что скажешь? Не зря я ненавижу геополитику. Лучше общаться с догом по имени Баязет, чем вспоминать, что был такой султан в нашем мире. Или крепость его имени.

– Прошу, – кивнул король на дверь, которую распахнули перед нами расторопные слуги.

В столовой было многолюдно. Сновали слуги, скучала Баязет над миской сырой моркови и мелко нарезанного сырого мяса, недовольно ковырялась вилкой в тарелке с листьями, похожими на шпинат, принцесса.

На нас с королем с жадным любопытством уставились два десятка разряженных придворных. И причиной тому была вовсе не шляпа с шутовскими бубенчиками, резко контрастирующими с короной, а я – в куртке и роскошных (восхитительных) болоньевых брюках.

Все поднялись и поклонились.

– Прошу вас, продолжайте, – кивнул его величество.

– Доброе утро! – искренне улыбнулась Злата.

– Доброе, – ответил король.

Мне показалось, ему захотелось обнять дочку, но делать он этого не стал – политика, придворный этикет и всё такое.

Столы Т-образно расположены по всей зале, во главе – король и принцесса. Его величество усадил меня и отправился на своё место. Я подумала и сняла куртку.

– Как вам у нас? – любезно спросил важный господин в разноцветной одежде (слева – красное, справа – синее). Роскошный берет атласными лентами завязан под подбородком.

– Очень интересно, – ответила я. – Необычно.

– Пока успехов нет? Королевство расколдовать не удалось? – сочувственно спросила сидящая с другой стороны от меня дама.

Ядовитый взгляд напомнил баронессу. Изумрудное платье с широкими, средневекового кроя рукавами, светлые волосы убраны в золотую сетку. Местная мода чем-то напоминала работы Яна Ван Эйка, но не всегда и не во всём. Так или иначе в образах придворных проскальзывали некоторые шутовские мотивы – ромбовидный узор на ткани, двухцветное трико, колпаки с бубенчиками… Сказать, что всё это странно, – не сказать ничего!

– Пока нет, – спокойно, но достаточно категорично ответила я и сосредоточилась на еде.

Зелёная трава (очень яркая, по вкусу напоминающая японский салат «Чука»), ломтики… э-э-э… будем считать, что помидора. Тонкие, прозрачные кусочки хлеба с сыром. Очень тонкие и очень прозрачные. Сырое, соломкой нарезанное, переложенное специями мясо. Любопытно, а если солить или мариновать – будет превращаться в прах или нет?

– Зато есть уже трое заколдованных?

– Они не следили за своим языком, – я перевела взгляд на высокий бокал, в котором величественно покачивался обычный кипяток.

– Если вы быстро положите травы в бокал, – подсказал мне сидящий рядом со мной господин, одетый во всё серое (просто отрада для глаз!), – успеете выпить горячий напиток.

– Спасибо!

– Но не держите долго – испортится. С сыром и хлебом также советую поторопиться – их доставили на рассвете.

– Откуда?

– Из-за границы, конечно. Ещё немного – и они исчезнут, поэтому начинать всегда надо с них. Запоминайте! Должны же вы научиться выживать, пока вам не удастся расколдовать наше несчастное королевство.

Я кивнула и быстро проглотила бутерброд, закусив помидорчиком. Зелени не хотелось. Мужчина в сером прав – «живя в Риме, поступай как римлянин».

Итак, первое – надо примерить местную одежду. Второе – сходить на рынок, уж там я точно узнаю больше о королевстве, чем во дворце. Третье – необходимо разобраться с вопросом: почему в лесу можно было готовить, а во дворце нет? С чем это связано? С самим дворцом? С удалённостью от границы? Может, со сковородками?

Вопросов больше, чем ответов.

Загрузка...