Вероника откинулась на спинку стула и зажмурила глаза. Голова гудела, мысли путались. Включила телевизор и ужаснулась от увиденного. Весь мир охватила неизвестная инфекция. В магазинах люди дрались за гречку и туалетную бумагу. В аптеках скупали пачками маски и средства дезинфекции.
– Вероника Владимировна, в связи с эпидемией гриппа все встречи с читателями отменены, в стране карантин. Вам письмо пришло, еще утром, в этой суматохе не представилось возможным отдать.
Вероника взяла конверт и, кивнув помощнице, попросила ее выйти.
Она вышла на балкон своего двухэтажного загородного дома и огляделась. Соседи, один за другим, подъезжали к своим домам. Машины были загружены едой и средствами первой необходимости.
Женщина усмехнулась. Сколько паники и ужаса было в их глазах! Пугала не инфекция, а неизвестность, которой «кормило» местное телевидение.
Талантливая и успешная писательница Вероника Райн процветала. Теперь деньги для нее не имели никакого значения. Она могла себе позволить все. Но так было не всегда.
Женщина крутила в руках неизвестное письмо. На нем не было обратного адреса, это смущало и пугало одновременно.
Странно, таких раньше не присылали. Ника не решалась открыть его. Какое-то неприятное предчувствие останавливало. Будто бомба замедленного действия.
Письма от поклонников приходили постоянно, но все они были другими. Яркими, красочными и жизнерадостными. Даже конверты разноцветные. А этот серый и безликий.
Ника открыла его и вскрикнула. Трясущимися руками достала содержимое и выложила на стол. Это были запонки мужа. Ее покойного мужа. Именно в них его положили в гроб. Они были подарком мужу на годовщину свадьбы, и она понимала, что это – те самые запонки, об этом свидетельствовала памятная царапина на левом боку изделия.
Вероника задумалась. Популярность пришла к ней неожиданно и сразу. Для одиночки, воспитывающей маленького ребенка, это стало подарком судьбы. С горечью вспомнила то время, о котором хотелось забыть навсегда.
Мысли унесли ее в далекое прошлое. Стены старой обшарпанной квартиры в поселке городского типа Белокаменка и ощущение полной безнадежности. Захотелось громко кричать от тоски. Сколько ночей молодая девушка провела без сна…
Она поежилась, но эти воспоминания, словно эпизоды из неприятного фильма, стали всплывать перед глазами.
Вот она сидит на подоконнике ледяного окна, всматриваясь в пустую и темную улицу. Слезы непрерывно текут по щекам, падая на ночную рубашку. В соседней комнате спит маленький ребенок, их с мужем сын. А может, теперь только ее, женщина не могла даже самой себе ответить на этот вопрос.
Муж не ночевал дома уже вторую неделю. И подобное случилось не в первый раз, потому она не била в набат и не осаждала местный пункт полиции. Два дня назад Ника смогла до него все-таки дозвониться. Невнятный пьяный голос что-то пытался сказать, но что – разобрать было сложно.
Его запои случались регулярно, раз в шесть месяцев, именно такой срок, полгода, действовала «кодировка». В этот раз муж превзошел самого себя. Бросил ее одну прямо в новогоднюю ночь. Сославшись на то, что кончились сигареты, вышел буквально на пять минут. Обещал купить для сына молока. Час, второй, третий длительных ожиданий прошли даром, наконец до женщины дошло, что он не вернется.
Несколько раз он нагло сбрасывал настойчивые звонки жены.
Через час на телефон Ники пришло сообщение: «Я гуляю, трубку все равно не возьму, можешь не звонить. Вернусь через пару дней».
Оливье, которое так старательно пыталась сделать Вероника, так и осталось на столе недорезанным. Молоко для ребенка она заменила на кефир, так делала уже тысячу раз, когда муж пропадал. Сына в четыре года не оставишь одного, а идти с ним в морозную ночь не хотелось.
Она уложила Артемку спать и, устроившись на подоконнике, наблюдала за тем, как город медленно погружается в ночную новогоднюю сказку. Практически в каждом окне гирлянда или праздничная мишура. Счастливые лица готовы были встретить праздник как полагается. С шампанским, свечами, красивой елкой и кучей новогодних подарков.
Ника медленно всматривалась в соседние окна. В каждом была своя история, своя новогодняя сказка. Финал один – все счастливы и вместе готовятся к предстоящему торжеству.
Суматоха куда-то делась, люди разбрелись по своим уютным и теплым квартирам.
Часы били двенадцать раз. С нижнего этажа раздался веселый смех соседей, звон бокалов и крики счастливых детей. Этот шум буквально разрывал тишину квартиры.
Женщина с нежностью посмотрела на сына, он сладко зевнул во сне и перевернулся на другой бок.
Родители Ники погибли семь лет назад в автомобильной катастрофе, и она осталась одна. Запои мужа старалась терпеть молча. Идти было некуда. После смерти родителей выяснилось, что у них остался непогашенный кредит, поэтому квартиру у нее забрали за долги.
С маленьким ребенком, в декретном отпуске, она никому не нужна. Из привлекательной, стильной женщины после родов Ника превратилась в «оно», с гулькой на голове вместо прически, в спортивных штанах на толстых ляжках вместо короткого платья. Не для кого было наряжаться.
Муж после рождения Артемки перестал обращать на нее внимание. Приходил домой частенько навеселе, злой и недовольный. Сразу заваливался спать. Храп и неприятный запах не давали уснуть ни Веронике, ни Артему. Каждый раз с трудом Ника пыталась отстирать вещи мужа. Все грязные, в траве и ветках, иногда в следах крови. Было заметно, что муж принимал участие не в одной уличной потасовке.
Вероника разрывалась между малышом и требовательным мужем, который перестал ей помогать по дому.
А ведь Ника его любила. Они познакомились после похорон ее родителей. Тогда жить ей не хотелось.
Она брела вдоль кладбища, сама не зная куда. Скрип тормозов привел ее в чувство, но было поздно. Упала под колеса автомобиля, даже не успев вскрикнуть. Потом начался длительный процесс реабилитации, множество операций. Она пролежала в больнице долгих три месяца. Денис был рядом. После выписки перевез ее в свою квартиру. Был нежным и внимательным. Через год они расписались. Играть свадьбу было не по карману, поэтому решили посидеть тихо, вдвоем, по-семейному.
После родов у закодированного мужа произошел очередной срыв. Он, как и сейчас, просто не вернулся домой. Артем серьезно заболел, Вероника, не спавшая всю ночь, усталая и испуганная, ждала мужа из аптеки, жаропонижающих хватило только на пару часов. Вот тогда-то женщина впервые испугалась за своего ребенка. Она готова была рвать на себе волосы в панике. Малыш плакал, а градусник предательски показывал тридцать девять и восемь.
Ника оборвала телефон Дениса бесконечными звонками. Только через час, когда температура была под сорок, женщина услышала в трубке его пьяный, веселый голос и громкую музыку.
Больше она не звонила. Все было и так понятно. Помогла соседка. Она остановила уже на выходе из подъезда Нику и плачущего Артемку, они спешили в аптеку. Малыш горел, тяжело дышал и бесконечно плакал.
Валентина, так звали их спасительницу, дала нужные лекарства и отправила домой. А через час соседка, до этого совершенно чужая женщина, обитательница квартиры на первом этаже, зашла к ним, принесла пакет продуктов, детскую одежду и подгузники, которые остались от выросших деток. Денис пришел домой только через неделю.
Беспокойный сын, как и свойственно всем маленьким карапузам, не давал ни минуты покоя. Постоянно требовал любви и внимания. Ника была замечательной мамой, но силы ее покидали. Спать по два часа в сутки не каждый выдержит. Постепенно худоба сменилась лишним весом.
«Когда на женщину перестают обращать внимание, хочется самой на себя наплевать. Так устроен весь женский мир».
«Женщина любит ушами, мужчина – глазами».
Неожиданно в дверь позвонили. В три часа ночи. Вероника вздрогнула. Посмотрела в дверной глазок, на лестничной клетке никого не было.
Осторожно открыла. На полу валялась старая газета с репортажем о пропавших молодых женщинах. В то время об этом писали все местные СМИ. На фото убитой девушки надпись: «Бегите, он чудовище».
Мысли путались, в голове не укладывалось, чьи это глупые шутки. Куда бежать и, главное, от кого? Вопросов было больше, чем ответов. Кому она, несчастная мама-домохозяйка, могла перейти дорогу, и уж тем более ее муж?
Денис окончил железнодорожный техникум, обычный рабочий с маленьким заработком. Квартира на окраине, тараканы да обшарпанные обои. Другие не на что было купить, даже самые дешевые.
Ника по образованию была журналистом. Находясь в декретном отпуске, умудрялась немного заработать. Брала статьи на дом. Платили мало, но рада была и этим копейкам.
Вероника опять задумалась. А была ли эта любовь? Он ее даже с тридцатилетним юбилеем не поздравил. Праздник они с Артемкой отмечали у соседей.
Вспомнила тот день и улыбнулась. Пожалуй, самый счастливый в ее жизни, после рождения сына, конечно.
– С днем рождения, дорогая. – Валентина влетела в квартиру, словно ураган.
– Спасибо, – с благодарностью ответила Ника.
– Ну, как ты? – Соседка смотрела на нее с грустью.
– Все хорошо. Первым поздравил сынишка. А мне больше ничего и не нужно.
– Понятно. А этот не объявлялся? – поинтересовалась про Дениса Валентина.
Ника смотрела на подругу. Ответ на этот вопрос не знала или не хотела знать.
Артемка весело запрыгал, увидев соседку.
Валентина была мать-героиня. Родить четырех детей – это настоящий подвиг. Несмотря на свое большое семейство, она умудрялась помогать и Нике.
После запоев мужа обычно следовали побои. Тот случай до сих пор стоит перед глазами. Они вернулись с Артемкой из роддома, он напился от радости от рождения сына и толкнул Нику. Она упала и ударилась головой о дверной косяк.
В эти моменты муж был совершенно неуправляемым. Расширенные зрачки и бешеный взгляд. Потом, ударив ее по щеке, просто так, ни за что, громко хлопнул дверью и ушел.
– Ты неповоротливая корова! – орал на нее муж.
От бессонных ночей женщина ослабла. Голова сильно закружилась. Если бы вовремя не схватилась за ручку двери, упала бы прямо на пол. Неизвестно, чем бы это могло закончиться, синяком на руке или поврежденным глазом, а может, и вовсе летальным исходом.
– Пойдем чайку попьем, я пирог в честь твоего дня рождения испекла, только у меня праздновать будем. Не хочу смотреть на «возвращение блудного мужа». Тебя там все заждались уже, – улыбнулась Валентина и обняла подругу.
Ника утвердительно кивнула. Она зашла в ванную комнату и закрыла за собой дверь. Включила воду. Рыдания вырывались из груди. Они душили. Словно тысячи змей сплелись около шеи.
Вероника откашлялась и медленно умыла лицо.
– День рождения – грустный праздник. – Она посмотрела в зеркало и подмигнула сама себе.
На нее смотрело лицо другой, незнакомой и чужой, женщины. Это была не Вероника. Ранние вынужденные морщинки, синяки под глазами от бессонных ночей, волосы, которые уже несколько месяцев требовали ухода в парикмахерской, неестественная полнота.
Глаза, которые когда-то горели озорным огоньком, угасли. Стали бесцветными и неживыми. Как у робота. Изо дня в день одно и то же.
Ника подумала о погибших родителях. В носу защекотало от навернувшихся слез. Мама с папой делали что-то грандиозное из этого праздника. Всегда невероятный и неожиданный сюрприз. Папа – военный, мама – учительница. Их семья словно образец для подражания. Дочка росла во взаимопонимании и любви.
– Ник, ты что так долго? Тебе нехорошо? – Требовательный стук в дверь ванной комнаты заставил женщину отвлечься от своих мыслей.
– Уже иду. – Она замазала синяки под глазами тональным кремом, во всяком случае, хотя бы попыталась, и, нацепив на себя дежурную улыбку, открыла дверь.
Валентина с Артемкой ее ждали. Малыш одет и накормлен. Ей она могла доверять как себе.
– Ты плакала? – Подруга смотрела на Нику с тревогой.
– Нет, все же хорошо.
Большая и просторная квартира Валентины приводила в восторг маленького сынишку.
Уютная атмосфера располагала к отдыху. Устроившись на диване, вспоминали детство, первую любовь, дружбу, детские страхи. От горячего чая и тепла в комнате Ника задремала. Подруга заботливо укрыла ее пледом и пошла в зал, нужно было успокоить разбушевавшуюся банду из пяти человек, целую организованную группировку, как шутил муж Валентины Андрей. Он служил в полиции следователем, но, несмотря на суровую должность, был добрым и веселым.
Мужчина советовал Нике написать заявление на Дениса, он не мог смотреть на постоянные побои женщины. Но она отказывалась. До последнего надеялась, что муж наконец возьмется за ум.
Шли годы. С каждым днем с Денисом все невыносимее было находиться рядом. Тот начал срываться на сыне. После запоя приходил злой и раздраженный.
Его выворачивало от бешенства, что мальчик постоянно бегает и кричит, все разбрасывает. А сын, подолгу не видевший папу, скучал по нему, ему хотелось внимания и любви.
Ребенок никак не мог понять, за что же папа так на него злится. Ведь он ничего не делает плохого, просто сидит с ним рядом, поет песенки, целует, обнимает. Всякий раз, как возвращался отец, он бежал к нему со всех ног. Но Денис отшвыривал от себя мальчика, как ненужного котенка, и шел на кухню отъедаться после длительного «блуда».
Ника только качала головой, спорить с ним было бессмысленно. Больно было осознавать, что их больше не любят, они только раздражают. Отношения себя исчерпали.
– Ник, вставай. – Валентина тормошила девушку.
– Что, что случилось?
Спросонья она не могла понять, что от нее хочет подруга.
– Тут такое дело, в общем, Андрею с работы позвонили. Рядом с кабаком, где обычно Денис сидит, нашли труп мужчины с ножевым ранением. Он сильно обгорел. По описанию похож на твоего мужа. Тебе ехать нужно на опознание.
Ника растерянно смотрела на подругу, потом перевела взгляд на Артемку. Он весело смеялся и что-то щебетал.
– Я не совсем поняла, Валь, кого нашли?
– Собирайся, Никуша, сейчас за тобой Андрей приедет. Тебе у него лучше все спросить.
Валентина помогла ей справиться с верхней одеждой. Руки не слушались. Ее била мелкая дрожь. Голова кружилась, сердце бешено стучало. Язык будто прирос к небу, во рту тошнотворно-сладкий запах.
В морге пахло сыростью и плесенью. Ника до сих пор ощущает этот запах в своих кошмарах.
Патологоанатом, пожилой дядечка, видевший буквально все в своей жизни, но сейчас заметно растерявшийся.
– Ну, Палыч, что тут у нас? – поинтересовался Андрей, полностью погрузившись в работу.
– Вы знаете, Андрей Петрович, я много лет работаю, но такое в первый раз на моей практике.
– Не тяни! Это Вероника – жена убитого. Если это, конечно, он…
– Непонятно, детка, что твой муж такого сделал. Смерть у него страшная. – Палыч сочувственно смотрел на женщину.
Ника сдерживалась из последних сил. Когда перед ней предстал труп, она упала в обморок. Из груды мяса, что увидела, смогла узнать только обручальное кольцо на безымянном пальце.
– Труп мужчины. Предположительно, тридцать – тридцать пять лет, колотая рана в области живота и груди. Только странно, что его сначала подожгли, и только когда он обгорел, нанесли ножом удар вот сюда. – Палыч показал место, где торчал нож.
– Да, странно, обычно сначала убивают, потом поджигают, чтобы скрыть улики, – рассуждал вслух Андрей.
Похороны прошли как в бреду. Ника ничего не осознавала. Несколько раз падала в обморок.
Все, что сейчас происходило с ней, напоминало триллер, только главной героиней, к сожалению, была сама Вероника. И показывали его не по телевизору, а в реальной жизни. Тут уж пультом не переключить на другой канал.
Женщина, опустошенная и растерянная, открыла ключом дверь. Все напоминало о муже. На душе было холодно и одиноко. С переездом тянуть было нельзя. Жить в этой квартире стало невыносимо.
Неожиданно то, что предстало у нее перед глазами, повергло в шок. Она вскрикнула и бросилась бежать.
Квартира была перевернута вверх дном. Все вещи порезаны, некоторые испачканы черной и красной краской. А на стене красовалась надпись: «Ты за все заплатишь, тварь!» – и фото Ники и Артемки все в иголках. Такие обычно использовали бабушки-гадалки. Шарлатанки, для пущей убедительности, чтобы клиентов удержать.
Так и началась у Ники и Артема новая жизнь вдали от этого страшного места. Она пыталась забыть об этом с первого дня, и у нее это получилось, как ей казалось, а сейчас тревога и боль вновь всплыли в памяти с новой силой.
– Вероника Владимировна, вам что-то нужно еще, может, я домой поеду? – Помощница тормошила Нику за плечо.
Ника будто очнулась после зимней спячки. Вздрогнула и растерянно уставилась на Нину.
Такой ее еще никто не видел. Всегда активная, общительная. С ней можно было поговорить на любые темы. Сейчас же она напоминала какое-то серое пятно.
Ника несколько часов сидела на балконе и, уставившись в одну точку, молчала.
– Конечно, Нина, идите, водитель пусть вас подвезет. Утром не приезжайте. Карантин так карантин. Федору скажите, за продуктами с ним поедем завтра.
– С вами все нормально? На вас лица нет.
Вероника вздрогнула, и запонки мужа упали на пол.
– Нина, у меня к вам еще одна просьба, помните, одна из моих поклонниц на встрече дала номер телефона, телохранитель… Женя… не помню фамилии.
– Евгения Охотникова, да, конечно, помню, она тогда ей жизнь спасла. – Нина молниеносно взяла в руки телефон и, записав на листке бумаги нужный номер, удалилась, громко простучав по полу высокими каблучками.
Ника осталась одна наедине со своими мыслями. А ведь если бы она тогда не выиграла престижный литературный конкурс, неизвестно, что было бы с ней и Артемкой сейчас.
За рукопись заплатили неплохие деньги. Благодаря им женщина смогла начать жизнь с чистого листа.
Давняя история не давала покоя. Остается загадкой, кому она тогда дорогу так сильно перешла. И кто убил ее мужа. Следствие быстро зашло в тупик. Дело закрыли. Им было не до алкоголика. На тот момент в области орудовал маньяк, который душил молодых женщин в парке. Одной из жертв стала молодая девушка – дочка местного прокурора. Все следственные действия по Денису моментально прекратились. Все силы правоохранительные органы пустили на поимку особо опасного преступника. Вот только не нашли никого.
Прошлое должно оставаться в прошлом, только никак оно не отпускало Веронику.
Начал моросить мелкий противный дождь. Ника поежилась от холода и зашла в комнату. Спустилась по красивой дубовой лестнице на первый этаж. Тихо заглянула в комнату сына. Он спал.
После смерти мужа прошло пять лет. Ее девятилетний мальчик был взрослым и самостоятельным. Ника закрыла крышку ноутбука сына и, выключив свет, вышла. Никого, кроме нее и Артема, в доме не было. Горничную и водителя она давно отпустила.
Быстро приняла душ и надела свой любимый домашний халат. Поклонников рядом не было, можно было снять маску счастливой и успешной женщины. Ника прошла на кухню и открыла холодильник. Нервы были на пределе. Бутылка красного полусладкого одиноко стояла в дверце. Решила открыть. Наполнив фужер, женщина тяжело вздохнула.
Холодильник был переполнен, но душа желала шпрот, самых дешевых, которыми Антонина Ильинична, горничная, кормила местных бездомных котов.
Сделав себе бутерброд, отхлебнула из бокала с вином, вот так запросто, громко причмокнув. Ей сейчас некого было стыдиться, ни людей, ни камер. К черту все приличия, она от них устала. Включила телевизор и, устроившись рядом в кресле, поставила бокал с вином на журнальный столик. Решила набрать заветные цифры номера, который ей оставила Нина.
Раздались длинные гудки. Наконец на другой линии ответил сонный голос:
– Слушаю вас, говорите, не слышно. – Ника, нервно сглотнув, начала свой долгий рассказ.
Время подходило к полуночи. Можно было облегченно перевести дыхание. О встрече договорилась, теперь оставалось только ждать.
Очень стыдно было за столь поздний звонок, но дело деликатное. Не хотелось огласки и излишнего внимания к своей известной персоне. Сейчас никакая шумиха была не нужна.
На следующее утро Ника проснулась от того, что кто-то требовательно звонил в дверь. Женщина откинула одеяло и спустилась в гостиную. По пути выкинула пустую бутылку в мусорное ведро. Смогла уснуть только под утро, изрядно перед этим приняв на грудь.
Не давало покоя вчерашнее письмо. Кто-то над ней издевался, старался выбить из колеи и испугать. Она не хотела себе признаваться в том, что Артему и ей грозит страшная опасность.
– Добрый день, меня зовут Евгения Охотникова, мы с вами договаривались вчера о встрече.
На пороге стояла красивая стройная брюнетка в обтягивающих черных джинсах и кожаной куртке.
– Ох, черт, а времени сколько? – Ника плохо помнила окончание вчерашнего вечера. Голова трещала, руки не слушались.
– Времени достаточно, чтобы мне приступить к своим функциональным обязанностям. Давайте уточним детали нашего с вами контракта, и вы наконец подробнее расскажете мне о деле. И запонки, их я должна осмотреть в первую очередь, где они? – Женя отодвинула в сторону притихшую женщину и вошла.
Ника протянула белый конверт, попыталась выдавить что-то наподобие улыбки и ушла на кухню варить кофе.
Было очевидно, что без этого напитка разговора не получится. Через несколько минут к ней присоединилась телохранитель.
Взгляд у нее был сосредоточенным и серьезным. Евгения долго рассматривала запонки. Ничего конкретного пока сказать было нельзя. Нужно привлекать узких специалистов в этой области. Обычные запонки, таких миллион, но Ника утверждала, что именно они принадлежали ее бывшему мужу Денису.
Охотникова сняла куртку и, подвинув стул, села, широко, по-мужски, раздвинув ноги. Осталась привычка после казармы.
Ночной звонок меня из колеи не выбил. Привыкла к тому, что людям может потребоваться помощь в любое время. И с утра я приехала к потенциальной клиентке, известной писательнице Веронике Райн. Та, кажется, вчера снимала стресс привычным в нашей стране способом: посредством алкоголя. И пока не совсем проснулась. Мельком осмотрев квартиру, я приняла протянутую мне кружку с кофе и заявила:
– Жить буду с вами какое-то время, пока не пойму, что ни вам, ни вашему сыну ничего не угрожает. Контакты только через меня. Исключить все передвижения вне дома.
Ника, кажется, смутно понимала, что происходит, но спорить не стала. Она проводила меня в комнату, которая в ближайшее время будет моей, и вернулась на кухню.
Артем проснулся и требовательно смотрел на маму. Время завтрака давно подошло, только вот тарелка была по-прежнему пустой. Я огляделась.
– Миленько! – Я фыркнула. И впрямь нежно-розовые занавески в цветочек и в тон им покрывало никак не вязались с моим имиджем телохранителя.
Мне по своему роду деятельности приходилось бывать там, где нормальному человеку просто не выжить. И в плену в том числе. И я очень надеялась, что здесь задержусь ненадолго и скоро окажусь в своей уютной и просторной комнате, рядом с тетушкой и огромной плазмой. Между прочим, тетя потрясающе готовит.
Мне, как заядлому киноману, очень не хватало в комнате телевизора. Конечно, в гостиной он имелся, не во всю стену, как у меня дома, но за неимением лучшего пойдет и этот. Длинными рабочими вечерами, пока все спят, можно будет переночевать и в гостиной.
Я вздохнула, вслушалась в утреннюю суету чужой квартиры и решила, что мне необходимо принять душ с дороги. Путь от Тарасова до поселка городского типа Бур Тасы, где проживала Вероника, был неблизким. А вода всегда меня расслабляла, давала прийти в себя и подумать.
Быстро раздевшись, я нырнула под холодную струю воды. Закрыла глаза и доверилась чудодейственным свойствам воды. Когда была в командировке в Горном Алтае, один местный шаман предупредил меня, что свою энергию смогу пополнять только за счет стихии воды.
Конечно, я тогда не поверила в этот бред. Но после ранения и длительного плена в одной из горячих точек мне помогла именно вода. Горная река буквально приняла меня в свои объятия, помогла укрыться и вынесла в безопасное место. Нашли меня местные жители без сознания, но живую.
– Дом большой, из защиты только окна с решетками на первом этаже, и все. Балкон не застеклен, рядом водосточная труба, по которой забраться на второй этаж не составит особого труда. Забор высокий, система видеонаблюдения. Только рабочая ли она? Необходимо выяснить. Рядом соседи, напротив дома пустырь, где можно свободно наблюдать за домом.
Я так сосредоточенно рассуждала, что не услышала стука в дверь. Прервалась от собственных мыслей только тогда, когда из комнаты услышала голос. Мотнула головой: нельзя так расслабляться. Я все-таки на работе. И сосредоточилась: меня звала Ника. Быстро надев халат прямо на мокрое тело, я выбежала из душа. Выскочив в гостиную, увидела еще одну молодую женщина. Та плакала так сильно, что окружившие ее Артем и Ника не знали, что с ней делать. А мне захотелось выругаться. Кому было сказано сидеть дома и двери никому не открывать?
У гостьи была истерика. Она всхлипывала, слезы градом текли по лицу. Голос дрожал, особа не смогла вымолвить ни слова.
Я принесла стакан с водой и выплеснула в лицо плачущей дамочке. От неожиданности Зоя, так звали новую гостью, прекратила рыдать и заговорила. То, что сказала женщина, застало врасплох всех в доме.
Она утверждала, что Денис – ее гражданский муж, он жив, и, более того, у Зои и Дениса совместная дочь. Он перестал выходить на связь несколько дней назад, а перед этим уехал на ночь глядя, ничего не объяснив. Да еще и разбитый телефон мужа окончательно выбил из колеи Зою. Она уверена, что с ним случилось что-то ужасное. Зоя до мельчайших подробностей рассказала о последней встрече с Денисом.
– Ну, куда ты? Посмотри, на улице не видно ничего, глубокая ночь. – Зойка готова была сорваться на истерический крик.
Рядом с ней стояла испуганная дочь Маринка.
– Папочка, не уезжай, пожалуйста, нам с мамой будет страшно, мы совсем одни. – Дочка стояла около Дениса и изо всех сил держала его за рукав рубашки.
– Мне надо, дочь, срочно, я скоро приеду.
Денис оттолкнул от себя плачущую дочку и вышел в темноту ночи.
Через несколько дней Зоя вышла на улицу позвать щенка. Он не отзывался. Возвращаясь к дому, она на что-то наступила. От неожиданности вскрикнула. Прямо под дверью валялся разбитый телефон Дениса.
Она взяла его и, озираясь по сторонам, вбежала в дом, закрыв дверь. Ошибки быть не могло. Его кто-то подбросил, и именно в эту ночь. Она была точно уверена, когда муж уезжал, телефон был с ним.
Женщина осмотрела аппарат. Экран был разбит, сим-карта отсутствовала.
О Веронике Зоя узнала случайно. Купила ее книгу в магазине, а на последней странице, где данные об авторе, увидела совместное фото. Там счастливая Вероника, Денис и их сынишка.
Зоя приехала сюда в надежде, что Денис у Вероники.
Испуганные женщины в один голос утверждают, что Денис, гражданский муж Зои и погибший муж Вероники, которого много лет назад зверски убили, – это одно и то же лицо.
Я поморщилась. Дело обещало быть интересным. Оставила женщин в гостиной, им было о чем поговорить, и вернулась в свою комнату.
Наскоро сняв мокрый халат, в котором до сих пор находилась, я открыла чемодан и, достав белую водолазку и темно-синий спортивный костюм, наконец переоделась и вышла в гостиную. Женщины пили кофе. Даже удивительно было на них смотреть, будто давние подруги. Это с учетом того, что они могли делить одного мужчину, даже об этом не догадываясь.
Взглянув на часы, я вздохнула. Вот и день, считай, пролетел. Казалось бы, только приехала, а время уже – сильно после обеда. Я и не заметила, что мы так долго общались с Зоей…
– Я выйду позвонить, – коснувшись плеча Ники, предупредила я. – Ключи от дома дайте мне, пожалуйста. И никуда без меня не выходите. Разумеется, никого больше не впускайте, – добавила я иронично, кивнув на Зою, но слова мои, кажется, были пропущены мимо ушей. Вздохнув, я пообещала: – Скоро вернусь.
Ника безропотно протянула мне связку ключей.
Я вышла на улицу. Стало смеркаться. Деревенский воздух пахнет особенно, его не сравнить с городским. Легкие будто стали работать по-другому. На таком воздухе и думается легче. Он пахнет травой и ночной прохладой, чистотой и свежестью тишины. Городская суета не дает отдохнуть организму от шума и бесконечного движения.
Я прошла в беседку, находящуюся рядом с домом, и еще раз осмотрелась. Ничего подозрительного поблизости не было.
Мой телефон вдруг ожил и затрезвонил громко и протяжно. Звонила тетушка. Я совсем забыла ее предупредить. Уехала рано утром, когда Мила еще спала, обещала позвонить, да не успела. День сегодня выдался перенасыщенным.
– Да, милая, слушаю тебя.
Удивительно! У меня жесткий характер, волевой, профессия обязывает. Но с тетей Милой я становлюсь лапочкой. Будто у меня раздвоение личности. Одна – хладнокровный телохранитель Евгения Охотникова, окончившая в свое время ворошиловское училище и побывавшая не в одной горячей точке, а другая – племянница Милы, заботливая, в меру возможности, любящая и готовая помочь.
Успокоив тетушку, я решила выйти со двора и пройтись по улице. Необходимо было проветрить голову и разработать дальнейший план действий. А еще разведать обстановку. Может, кто-то из местных видел что-то подозрительное. Например, кого-то, кто мог подкинуть запонки Веронике.
Гуляя по улицам, невольно залюбовалась местностью. Бур Тасы были великолепны. Это для местных все стало обыденным, а для городского жителя поселок – настоящий рай на земле.
Выйдя на центральную улицу, я наткнулась на небольшую церквушку, старенькую, но ухоженную и чистенькую. Рядом бил фонтан, везде цветники, чисто и ухоженно. Что не скажешь о центре города в Тарасове: бесконечные пробки, грязь и облупившийся асфальт.
Было заметно, что здесь любят свою родину и гордятся ею. Небольшая сцена на площади к вечеру оживала. Народ, закончив свои домашние дела, подтягивался для общения. Подростки выплясывали друг перед другом, весело смеясь. Пожилые люди сидели на лавочке и что-то увлеченно обсуждали.
Я подсела к молодым девушкам и начала непринужденную беседу. Представившись репортером из городской газеты, задала ряд интересующих вопросов. Для пущей убедительности сделала несколько ярких фотографий и отправилась восвояси.
Большое скопление людей для меня было нежелательным. Тем более нельзя было так надолго оставлять дом без присмотра, это непрофессионально. Враг мог быть где-то рядом. Я мысленно отругала себя за эту оплошность и ускорила шаг.
Не все улицы поселка были освещены так, как центральная. Поэтому до дома я практически дошла вслепую. Когда оставалось несколько метров, спиной почувствовала что-то неладное. Издержки профессии. При малейшей опасности у меня предательски начинало сосать под ложечкой. Эти ощущения не спутать ни с чем.
Замедлила шаг и, нагнувшись, сделала вид, что завязываю шнурок на кроссовках. Противник не заставил себя долго ждать. Налетев со спины, он попытался оглушить меня чем-то тяжелым. Я ловко увернулась и ударила его в пах. Тогда мужчина, в этом я уже не сомневалась, попытался ухватить меня за ногу, но, промахнувшись, окончательно потерял равновесие и рухнул на землю.
– Все, сдаюсь! – Парень закричал от боли.
– Что тебе от меня нужно, говори немедленно!
С силой развернула противника к себе лицом и, ухватившись за шею, стала сдавливать ее рукой.
Мужчина захрипел и начал кашлять. Я ослабила хватку, но выпускать его не стала. Мало ли что он выкинет еще. Сомнительная личность с такими же намерениями.
Пригляделась к нему. Совсем еще молодой парень, лет восемнадцать или двадцати, не более. На шее цепочка из недорогого металла, на пальце перстень. Несколько зубов с золотыми коронками. Руки чистые, татуировок нет, значит, не из мест не столь отдаленных. Скорее всего, местная «элитная молодежь». Типа нашей «золотой» в городе.
– Слушаю тебя! – Я еще сильнее сдавила его горло.
– Просто красивая, решил проводить. – Парень начал прерывисто хрипеть.
– Врешь, говори, кто тебя подослал?
Парень сильно покраснел, из глаз потекли слезы. Я ослабила хватку. Он, воспользовавшись небольшим послаблением с моей стороны, попытался высвободиться, но только сделал себе больнее.
– Все, не могу больше, отпускай, умру сейчас, – взмолился враг и начал громко просить прощения. – Не знаю их, машина подъехала, попросили тебя вырубить, всё. Денег дали и уехали. Даже лиц не видел, стекла затонированы. Мужчина сидел в черных очках. Больше ничего не знаю. Отпусти.
– Звать тебя как?
– М… Паша, – неуверенно откликнулся парень, я хмыкнула и чуть сильнее сдавила его шею. Он тут же исправился: – Миша я, Михаил Власов, живу неподалеку.
– Живешь, значит, неподалеку? – хмыкнула я. – И тусуешься в окрестностях? – Я ослабила хватку, ожидая ответа.
– Ну да, – закивал мальчишка.
– А скажи-ка мне, Миша, во-он в том доме, знаешь, кто живет? – ткнув рукой в сторону Вероникиного коттеджа, спросила я. Чем черт не шутит!
– А кто ж не знает-то? Баба, писательница, с сыном, – пожал плечами парень, настороженно зыркая на меня.
– Может, видел кого, кто отирается у коттеджа?
Парень всерьез задумался на пару минут, потом помотал головой:
– Не, не замечал. А что?
– Да так, ничего, – рассеянно сказала я. Добавила без особой злости: – Еще раз замечу, что трешься около меня, убью, – и отпустила парнишку. А что с ним сделаешь-то?
Я смачно плюнула на землю и быстрым шагом пошла к дому Вероники. Необходимо было еще раз обойти коттедж и определить, где безопаснее всего организовать ночлег. Нежданные гости могли наведаться ночью, когда все спят. Вот только что им нужно было, непонятно. Охота началась.
Открыв калитку, я осмотрелась. Площадка была хорошо освещена, что было несомненным плюсом. Ночью можно было наблюдать за ней с балкона.
Войдя в дом, нашла женщин на кухне. Они, изрядно выпив и обнявшись друг с другом, громко плакали на весь дом.
Артем спокойно сидел в своей комнате и играл на планшете. Пока все было тихо. Ночь обещала быть бессонной.
«Ага, товарищи, судя по всему, пасут Веронику как минимум с сегодняшнего дня, раз засекли мое появление, поняли, что никуда я деваться не собираюсь, и решили пугнуть», – хмыкнула я. Тоже мне, нашли кого и чем запугивать…
Бабьи задушевные разговоры продлились до глубокой ночи. Женщины долго сидели в беседке на улице и всхлипывали.
Наконец мне удалось разогнать Нику с Зоей по комнатам, дом погрузился в полумрак и тишину.
Включив телевизор, уютно устроилась на диване в гостиной. Свет во всем доме был выключен, хорошо освещаемая лужайка давала мне возможность наблюдать за всеми подходами и выходами к дому.
Я взяла в руки планшет и стала просматривать ленту новостей за последние пять лет в поселке Белокаменка. Ника упоминала о серии убийств как раз в то время, когда пропал Денис. Возможно, эти происшествия связаны как-то между собой.
На планшете одна за другой стали всплывать картинки исчезнувших и убитых женщин. Странно, но я нашла удивительное сходство жертв с Вероникой и Зоей. Все голубоглазые, стройные блондинки.
Следователь, который вел это дело, Виктор Первов, в своем интервью утверждал, что никаких маньяков в городе не было и быть не могло. Все жертвы случайны, убийства совершены несколькими людьми. Просто стечение обстоятельств. Убедив телезрителей, что во всем разберется в самое ближайшее время, улыбнулся и быстро скрылся в дверях местного ОВД.
«Странно, очень странно, почерк один и тот же. Здесь явно работала одна личность. Психически неуравновешенная и закомплексованная». – Я продолжала изучать информацию о жертвах.
«Нужно будет Петровичу завтра позвонить. Может, он что-то подскажет. Все так неоднозначно».
Петрович, он же Александр Петрович Чванов, – мой старый друг и по совместительству прокурор Фрунзенского района города Тарасова. Вдвое старше меня, но темы для разговоров у нас всегда находились. И не только по работе.
Тетушка Мила твердила, что Петрович был бы для меня идеальным мужем. Сильный, уверенный в себе при звании и должности. Но мое сердце было свободно. Да и как оно могло быть занято?! О какой личной жизни идет речь, когда я буквально приезжаю домой перекусить и сменить одежду? По специфике своей работы я всегда в командировках. И неизвестно, в какую страну, город или поселок отправит меня следующее задание.
Не было смысла обременять себя узами брака. Ни один мужчина не способен столько ждать. Разве что тетушка Мила. Вот ее я точно ни на какого мужчину не променяла бы. К тому же в роли жены я вообще слабо себя представляю – не то воспитание, как ни крути.
Улыбнувшись своим собственным мыслям, я отложила ноутбук в сторону и поднялась с дивана. Ноги затекли. Чтобы унять судорогу в мышцах, сделала несколько быстрых приседаний.
Я была в отличной физической форме. А в сочетании с яркой внешностью могла покорить мир. Скромности мне, кстати, тоже было не занимать.
Глаза начали предательски слипаться. Я решила обойти дом и проверить домочадцев. Все мирно спали.
Накинув куртку на плечи, вышла на улицу. Настенные часы в гостиной показывали половину четвертого утра. Ночная прохлада приятно развевала локоны волос и щекотала ноздри. Вкусно пахло садом.
В траве что-то зашевелилось. Я достала пистолет и направила его на кусты. Приглядевшись, усмехнулась: в кустах прятался ежик.
– Ну все, Евгения Максимовна, заработалась, – убрала пистолет обратно и вернулась в дом. Не было смысла пугать местных лесных жителей.
Светало. Я прошла на кухню и поставила чайник. Скоро дом начнет просыпаться. Дежурство в этот раз выдалось тихим и спокойным.
Неожиданно я услышала душераздирающий крик у себя за окном.
Я выглянула. По соседству с Никой стоял ветхий, старый барак. По приезде сразу на него обратила внимание. Он никак не вписывался в картину ухоженных домов улицы.
Я вышла на улицу и стала с интересом наблюдать за картиной.
Муж с женой и маленький ребенок, совсем грудной еще. Мужчина потрепанной внешности, изрядно пьяный.
– Что ты делаешь, не вздумай уходить, оставь деньги хотя бы, последнее не забирай. Я на что кормить ребенка буду! – кричала ему вслед рыдающая женщина.
– Отстань, мне нужно.
Он оттолкнул ее. Она упала и закричала еще громче, а он, равнодушно переступив через нее, пошел по своим делам.
– Как я одна с ребенком буду?! – кричала в спину удаляющемуся мужу она.
Но мужу было наплевать на них. Женщина поднялась с земли и взяла на руки плачущего малыша. Он был одет не по погоде, как, впрочем, и она сама. Было заметно, что мужчина их поднял с кровати. Отчаяние и опустошенность, тревога и безнадежность – все это можно было прочитать во взгляде этой женщины.
Прохлада ночи заставила меня поежиться. Решила снять куртку и подойти к ней с малышом. Он, похоже, совсем замерз.
Я сняла куртку и отдала им. Заспанные, испуганные глазки с интересом на меня посмотрели. Я не умела общаться со столь юной публикой, поэтому ограничилась простым подмигиванием. Этого было достаточно, чтобы малышок озарил меня своей лучезарной улыбкой.
– Как тебя зовут?
– Лиза, – чуть слышно проговорила девушка охрипшим от криков голосом.
– Бери малыша и пойдемте, вас никто больше не обидит.
Девушка смотрела на меня растерянно, словно зверек, загнанный в клетку. Лиза запротестовала, только я не привыкла отступать. Не могла позволить, чтобы женщина в такой непростой период оказалась одна. Ей было не справиться.
– Я вещи только ребенку соберу, – через несколько минут еле слышно промолвила она.
Я взяла ее за руку, и мы вместе зашли в это убогое жилище. Запах стоял как в дешевой пивнушке. Я поморщилась. Давно такого аромата не ощущала.
Везде была темнота. Муженек еще вчера везде разбил лампы в порыве самоутверждения. Я споткнулась о какое-то ведро, оно с грохотом упало. Содержимое вылилось на пол и ужасно запахло.
– Простите, это наш туалет, с утра не успела вылить, – проговорила, покраснев, девушка.
– Удобств совсем в доме нет?
Лиза отрицательно покачала головой. Я готова была разрыдаться от такой несправедливой судьбы. Хотя нервы у меня всегда были железными.
– Только свет и газ, воду на соседней улице в колонке беру.
– И ты собиралась в таких условиях с маленьким ребенком жить?
Лиза отвела взгляд в сторону и замолчала. Я прошла в соседнюю комнату. Она им служила и спальней, и залом, и кухней. В доме, кроме маленькой комнатушки и коридора, вообще ничего не было.
Огляделась, рядом со старым диваном стояла кроватка. Рядом детские вещи – чистые и отглаженные. Было видно, что мама, несмотря на антисанитарные условия, заботилась о дочке и любила ее. На полу валялись пустые бутылки, рядом разбитая посуда и пятна крови.
– Он тебя ранил, дай посмотрю?
– Пустяки. Привыкла уже.
Из коленки девушки сочилась кровь тонкой красной струйкой.
– Не успела увернуться, когда тарелки об стену кидал, упала и на осколки налетела, – виновато проговорила испуганная женщина.
– Пойдем скорее отсюда.
Я вышла из убогого места и вдохнула воздух полной грудью. Через несколько минут вышла и Лиза с девочкой. Та протянула ко мне свои маленькие ручки.
– Лю-лю! – проговорила она и весело засмеялась в полный голос своим детским, непринужденным, наивным смехом.
– Она вас любит! – перевела мне послание от ребенка Лиза.
Я улыбнулась и потрепала ее по мягкой щечке.
– Спасибо вам, простите, а как вас зовут?
– Евгения. Евгения Охотникова. Можно просто Женя.
Лиза подошла и крепко меня обняла. Ребенок последовал примеру мамы, но быстро запутался рукой в моих длинных волосах.
Через несколько минут мы сидели на кухне и пили горячий чай. Рядом в кресле спала маленькая Ксюша. Она сопела и улыбалась во сне, держа в руках огромного плюшевого медведя.
Я посмотрела на нее и невольно залюбовалась. Со своей профессией мне не суждено познать материнство.
– Мне нужно вам что-то рассказать.
Лиза смотрела на меня растерянно. Я утвердительно кивнула.
– Раз уж вы меня спасли от этого чудовища, я просто обязана вам помочь. Сегодня в районе восьми вечера к дому Ники подъехала машина, вся черная, огромная. Я не разбираюсь в марках машины. Они постояли минут пять, потом что-то выясняли по телефону и сразу же уехали, громко взвизгнув тормозами.
– Очень интересно. И что дальше было?
– Ничего. Я домой пошла. А потом вы пришли, калитку закрыли и во двор быстро прошли.
Мои нервы были на пределе. В деле зафигурировала настоящая зацепка.
– А номер машины ты, конечно же, не запомнила?
– Обижаете! Номера были сильно заляпаны грязью, но я смогла их рассмотреть.
Девушка начала что-то искать в своей дорожной сумке. Наконец достала маленький лист бумаги. Он был сильно помят и изорван. Протянула его мне. На нем большими буквами был выведен номер автомобиля.
– А зачем ты его записала, собственно? – удивилась я.
– Ну… – замялась девушка. – Эта машина, она выглядела подозрительно. Я таких у нас тут не видела. Здесь же не богатеи живут, а так, самое большее – средний класс. Вот и… А Ника – нормальная девчонка. Вот я и подумала, что лучше уж запишу – вдруг кому пригодится.
– Спасибо, ты мне очень помогла. Ложитесь отдыхать! Скоро в этом доме начнется суматоха.
Я подмигнула ей и ушла к себе в комнату. Дежурство закончено. Можно пару часов поспать. Днем опасность обычно сводится к минимуму.