Следующее утро началось с небольшой планерки в холле, где Надежда Викторовна поясняла задачи медиацентра на день. К моему счастью, вчерашняя показательная взбучка коллегами уже забылась, и в мою сторону никто не косился.
Костя и Буч даже нашли меня в толкучке и встали рядышком. Ребята сопровождали каждое заявление Надежды Викторовны перешептываниями, но я их не слушала, а погрузилась в раздумья.
В голове засела мысль, что нужно как можно скорее вернуть вожатому его бойцовку. Надежда Викторовна упоминала, что за отсутствие формы парня ждет выговор, и мне не хотелось его подставлять. Пусть он, судя по всему, еще та заноза, но он мне помог, и я постараюсь отплатить той же монетой.
Да, я не знаю, где его найти, но у меня есть достаточно информации, чтобы сузить круг поисков. Во-первых, он точно из «Чаек». Во-вторых, вчера на открытии я заметила, что парень ведет отряд малышей. Ну и, в‐третьих, я знаю, как его зовут.
Денис. Кажется, так сказала Буч, когда увидела кислую мину вожатого на мониторе.
В столовую я отправилась вместе с Костей и Буч сразу после того, как надела синюю форменную футболку и кепку и собрала небольшой рюкзак. Туда сложила камеру, телефон и кое-как запихнула бойцовку. Была идея накинуть ее сверху или повязать на пояс, но что-то подсказывало – задумка так себе.
Мне не хотелось лишний раз напоминать окружающим о моем коротком общении с вожатым и давать поводы для сплетен. К тому же при Буч, которая, как мне показалось, с Денисом знакома ближе остальных. Вспомнить хотя бы ее реакцию на фотографию, которую я так и не удалила ни с рабочего компьютера, ни с фотоаппарата.
Уверена, Буч без труда подсказала бы, в каком отряде найти Дениса, но расспросов потом не избежать.
– Ты врешь, – словно в подтверждение моим мыслям, засмеялся над новым слухом Костя. – Может, Катя что-то просто в душе забыла.
– Два раза? – ехидно уточнила девушка. Колечки пирсинга заблестели под солнцем, а в серых глазах Буч запрыгали бесята. – И именно тогда, когда я сидела в коридоре на окне?
– Ой, да прекратите! Ну, прошла она пару раз от душа до комнаты, и что? – хохотнула я. – Вас послушать, так в полотенце нельзя уже погулять!
– Очень даже можно, Янок. Только не забудь меня сначала предупредить, – криво улыбнулся Костя и нахально приобнял меня за талию. – С удовольствием составлю тебе компанию.
Я тут же привстала на цыпочки и в дружеском жесте перекинула руку ему через плечо, полностью аннулировав дерзкий подкат. Всем весом повисла на парне и отшутилась:
– Да без вопросов! Можем и Буч с собой на пляж прихватить. Будем втроем после купания гулять.
Костя вымученно вздохнул, а Буч не растерялась и похлопала друга по плечу, которое заметно накренилось под моим весом:
– На страже твоей девственности, Костян, – отсалютовала девушка, и мы с ней рассмеялись.
– Зря угораете. Все равно купание только по расписанию и с разрешения руководства, – с досадой выдохнул лагерный журналист, – и плевать, что мы персонал.
Его рука на моей талии ослабла, и Костя меня отпустил. Я тоже прекратила виснуть на нем и отошла в сторону.
После его слов мы втроем притихли и хмуро насупились. День обещал быть очень жарким: солнце, несмотря на раннее утро, уже припекало макушку. От летнего зноя спасал только ветерок, что лениво раскачивал зелень пальм.
Грустно в такую погоду сидеть в штабе, долбить по клавиатуре или заниматься обработкой фотографий. Но иначе никак, это Надежда Викторовна дала мне понять сполна: без разрешения на пляж ни шагу! И ослушаться не выйдет – всюду предательские камеры. Получать новый выговор меня совсем не манило, да и ребята моим опытом уже научены, так что к морю без команды свыше никто не пойдет.
Остаток пути добирались в молчании, слушая щебет пробудившихся птиц и песню ветра, гуляющего в кронах кипарисов. Чем ближе мы подходили к столовой, тем оживленней становился лагерь. Детей подвозили на автобусах, а тех, кто жил в ближайших отрядах, приводили строем.
Все стягивались к зданию, будто выстроенному из стекла. Ребятня скандировала кричалки, дожидаясь своей очереди войти. Вожатые руководили процессом и подбадривали отряды.
Я цепким взглядом изучила площадь, внимательно осмотрев каждого вожатого, но Дениса среди наставников не нашла. Не смогла сдержать разочарованный вздох, но все же не отпустила надежду встретиться с парнем и поскорее вернуть должок. Поэтому, пока мы с Костей и Буч шли через площадь, а потом поднимались по лестнице, я не переставала крутить головой и озираться по сторонам.
– Дениса ищешь? – шепнула на ухо Буч, когда мы вошли в столовую. Мне показалось, ее голос сочился издевкой.
– Вообще-то, я ищу раковины. Надо руки помыть, – с наигранным безразличием пожала плечами я и огляделась. Мое лицо тут же вытянулось от удивления, а глаза заблестели в почти детском восторге.
Такая столовая моему университету может только сниться! Через огромные окна зал заливал солнечный свет, белые арки подпирали высокий потолок, а между их столпами стояли декоративные пальмы. Ряды столов тянулись через весь зал, в конце которого – раздаточная, а прямо над ней на экран транслировалось меню дня.
Буч хмыкнула, наверняка оценив мой щенячий восторг, а потом тихо добавила:
– Мойки. На улице. Ну, ага. Как же…
Я обернулась на нее и недовольно склонила голову набок. Мое возмущение Буч не заметила, потому что почти сразу отвернулась и ушла вслед за Костей к раковинам, которые были слева от входа.
Из груди вырвался шумный вздох. Я щелкнула языком и поплелась за ними.
Мы заняли столик в самом углу зала. За весь завтрак к нам больше никто не подсел. Буч и Костя, не умолкая, болтали обо всем подряд. Я же молча набивала рот тем, что набрала в раздаточной, казалось, что вот-вот лопну. Еще я старательно выглядывала среди сотен людей высокого светловолосого парня, но к концу завтрака найти его так и не сумела.
На выходе из столовой мы с ребятами разминулись. Буч и Костя отправились обратно в штаб печатать статьи, а я, сверившись с фотографией карты «Волны» и вооружившись камерой, пошла к комплексу «Чайки».
До самого обеда гуляла по отрядам, заходила в каждый корпус и фотографировала детей: как они рисуют, играют, готовят номера для вечернего мероприятия…
Каждый раз, поднимаясь по лестнице нового домика, я надеялась встретить Дениса. Мне уже начинало надоедать быть его должницей. Парень прочно поселился в мыслях, и это раздражало. Скорее бы уже вернуть ему бойцовку, а вместе с ней сбросить ответственность за чужую шкуру и назойливые воспоминания.
Хочется отдыхать, наслаждаться природой и летом, а не бегать за каким-то угрюмым чудаком!
Но, вопреки всем моим надеждам, ни в одном отряде Денис не нашелся. Даже в тех двух корпусах, где жили ребята помладше, меня с улыбкой встретили девушки-вожатые. Спросить у них про Дениса язык не повернулся. Уж не знаю, что меня остановило: боязнь ошибиться, страх стать героиней сплетен или же обыкновенное желание передать куртку из рук в руки? Нет, дело не в надежде снова увидеться и отхватить очередной пренебрежительный взгляд, не в зависимости от чужого признания и одобрения, а в простой потребности знать – дело завершено, бойцовка у хозяина, я не оплошала.
Потому что если эта злосчастная куртка вовремя не доберется до своего вожатого, то, уверена, он сам меня найдет. А о том, что будет дальше, даже думать не хочется…
Так что лучше лично убедиться, что дело закрыто, и наслаждаться летом без страха перед наказанием за промах.