Выходные прошли в попытках привести свой организм в порядок. Мысленно поклялась больше не экспериментировать с безобидными на вид коктейлями, и все два дня пила исключительно воду. В субботу вечером позвонил Костик и хриплым голосом поинтересовался, как я себя чувствую, и что вообще было в пятницу.
– Мы с тобой увлеклись коктейлями, – вздохнула я. – И это стало большой ошибкой.
– Смутно помню, как мы до дома добрались…
– Нас Сережа подвез, – пробормотала я. Было жутко стыдно вспоминать прошлый вечер. Я ведь не пью. Ну, почти. А он наверняка посчитал меня алкоголичкой.
– Твой очередной ухажер? – полюбопытствовал Костик и забулькал чем-то в динамик. Оказалось, пил холодную минеральную воду.
– Просто знакомый. Слушай, может, на прогулку сходим? Завтра. Сегодня я ни на что не гожусь.
– Договорились, – выдохнул друг, и мы простились до завтра.
А в воскресенье вполне мирно прогулялись в парке со стаканчиками кофе, обсуждали общих знакомых и бывшую Аньку. Однако видно было, что Костю что-то беспокоило. Я не лезла, но когда в очередной раз многозначительно на него покосилась, друг не выдержал:
– Ерунда какая-то творится, Стась. Помнишь, Разуваев просил узнать о пареньке, что слил Давыдову инфу о разборках в «Устрице»?
– Помню.
– Помощник повара оказался. Паренек двадцати одного года.
– И что?
– Я всю инфу по нему передал, как договаривались. А паренек возьми… и скончайся.
Я уставилась на друга. Он отводил взгляд и хмурился, сунув ладони в карманы ветровки. Сегодня было непривычно промозгло для конца весны, и многие решили утеплиться. Я не исключение. Куталась в джинсовку и с тревогой смотрела на Костю.
– Что с ним случилось? – тихо спросила я.
– Машина сбила вчера ночью. Стась, странно это. Вот что хочешь со мной делай, а это неспроста!
– Кость, да погоди. Мы же ничего о нем не знаем. Может, пьяный был. Или жил в неблагополучном районе. Или у него были враги…
– Были, как же. Верхушка города, к примеру. Тут вот еще что. Говорят, в городе серьезные ребята появились, которые пасут отца нашего родного. Мэра, в смысле.
– Зачем пасут?
– Может, обстановку нагнетают. Мужички из Москвы. А Кирилл Павлович многим неугоден стал, поскольку власть его множится в геометрической прогрессии. И делиться он не любит.
– Да зачем ему повара убивать? – внезапно разозлилась я, потому что все эти домыслы никуда не годились.
– А чтоб другим неповадно было, – буркнул Костя. – Показательная порка. Мол, вот, что бывает с тем, кто не фильтрует базар. Я тебе зачем все это говорю? Чтобы ты начеку была, Стась. Неспокойно вокруг. Выборы скоро, а кандидатура Разуваева теперь под вопросом.
– Я с ума сойду, – пожаловалась я.
– Ум лучше поберечь. Думай, как вести себя так, чтоб тебя не зацепили. Некоторые ведь в курсе ваших… отношений.
– Нет никаких отношений, – рыкнула я.
– Но Разуваев тебя до сих пор при себе держит, Стась, – покачал головой Костя. – Для многих одно это уже показатель. Ты же знаешь, я тебе верю. А другим плевать.
Я немного подумала и вздохнула. Когда речь идет о власти, покоя лишиться можно в два счета.
– Спасибо, Кость… Ты с нами? – решила на всякий случай уточнить я.
– Конечно, малышка, – хмыкнул друг и покачал головой. – Я ведь уже и сам по уши погряз…
Рабочая неделя началась с того, что мне наконец вернули машину. Счастью моему не было предела, и я летела к зданию администрации, как на крыльях. Точнее, опять на колесах. Пришла мысль поблагодарить Сережу, но среди рабочих его не увидела. Не было его и во вторник, и даже в среду, зато на меня свалилось столько дел, что подумать о его исчезновении было некогда. У Кирилла Павловича началась горячая пора, со множеством интервью, посещений новых объектов, открытых в городе, и приема граждан. Мне приходилось ездить вместе с ним, потому на рабочем месте я появлялась либо утром, либо ближе к вечеру. Спрашивать у Разуваева о несчастном пареньке из ресторана не стала. Пришлось признаться самой себе, что в данном случае неведенье лучше. Да и нет никакой гарантии, что Кирилл скажет правду. Наверняка просто отмахнется или сделает вид, что не понимает, о ком я говорю.
В четверг, когда до конца рабочего дня оставалось тридцать минут, дверь моего кабинета открылась, и я увидела Сережу. В неизменном синем комбинезоне и в черной футболке под ним.
– Привет, ромашка, – улыбнулся он, закрыл дверь и подошел ко мне. – Я скучал.
Поцеловал в губы, крепко прижимая меня к своему телу, окутывая мужским ароматом, от которого внутри сладко заныло. Но я вынуждена была отстраниться.
– Сережа, я же на работе…
– Хочу тебя, ромашка, – шепнул он мне на ухо и тяжело выдохнул, продолжая вжиматься в меня своим телом. Что-то твердое уперлось в мое бедро, а я прикусила губу и на миг прикрыла глаза. Сопротивляться желанию становилось все сложнее.
Опустила взгляд. Его руки, покрытые татуировками, уверенно лежали на моей талии. Мне нравилось, как это все смотрелось. Я хотела принадлежать ему, хотела раздеть его и разглядеть каждую татуировку. Провести по коже языком…
– Просто скажи, что ты чувствуешь то же самое, – попросил он, покрывая мою шею короткими поцелуями.
– Не знаю… Кажется, да. Но…
Он немедленно заткнул мне рот грубоватым поцелуем, сжал мою пятую точку. Чем-то она ему сильно приглянулась.
– Сережа, ты и в постели такой грубый? – не выдержала я, когда мы прервались, чтобы отдышаться.
Он усмехнулся так, как только он умел. С хитринкой и некоторой таинственностью.
– Есть немного. Но уверен, тебе понравится. Ты же хочешь, чтобы я оставил на твоем теле свои следы?
Я немного смутилась. Мои бывшие мужчины не очень-то жаловали откровенные разговоры. А Кирилл и вовсе был со мной очень нежен, и всегда относился с явным трепетом.
– Мы же даже не встречаемся, – развела я руками и отошла к окну.
– Потому что ты упрямишься, – хмыкнул он. Я наградила его недовольным взглядом. – Колючая моя ромашка… Я понял тебя. Ты хочешь услышать признание в любви, так?
– Вовсе нет, – отчего-то испугалась я.
– Да, малыш. Давай-ка я быстренько все тебе раскидаю. Ты просто привыкла ко всей этой ванильной хрени. Но со мной будет не так. Слова ничего не стоят. Но по поступкам можно судить об истинном отношении.
– Твои поступки пока ни о чем мне не говорят.
– Ну, приехали! А цветы, которые я в принципе никому не дарю? А помощь с машиной? Про каблук тоже надо напоминать? – усмехнулся он и погладил ладонями мои ягодицы, вжимая мое тело в свое. – Ну так что? У меня есть шансы?
Я не знала, что ответить. Он и правда не был похож на моих немногочисленных бывших. Слишком грубый, слишком загадочный и напористый. И да, я хотела какой-то ясности. Слов хотя бы о симпатии ко мне, даже не о любви. А Серега все сводил к постели, и это смущало меня.
– Я не знаю, Сережа, – пробормотала я наконец. – Не уверена, что из этого что-то получится…
Он закатил глаза и сунул ладони в карманы комбинезона.
– Я понял, без ванильных слов не обойтись. Окей. Ты чертовски сексуальная и горячая, ромашка. И у меня встает каждый раз, когда ты рядом.
– И это ты называешь милыми словами? – Я покачала головой, однако предательская улыбка от него не укрылась.
– А еще у тебя безумно соблазнительная родинка около губ, – негромко продолжил он, усмехаясь, и в глазах плясали черти. – И идеальная задница, которая наводит на мысли о грехе.
– Перестань, – не выдержала я и засмеялась.
– Итак, проведешь вечер пятницы в моей компании? Клянусь, скучно не будет.
– Зовешь меня завтра на свидание? – уточнила я.
– Если хочешь, то называй это так. Согласна, ромашка?
– Так и быть, – ответила я, дернув плечом. – И то только потому, что ты помог мне с машиной.
– Завтра у тебя будет вся ночь, чтобы как следует меня отблагодарить.
Он подмигнул, и вышло это так сексуально, что меня бросило в жар. Сережа уже собрался покинуть кабинет, как вдруг я спросила:
– Тебя не было эти дни. Что-то случилось?
Он повернулся и на миг будто сбросил маску. Выражение глаз серьезное, а лицо строгое, губы сурово поджаты. Но буквально в следующую секунду он усмехнулся и хитро прищурился.
– Вызывали на другой объект.
Я кивнула, а он ушел, закрыв за собой дверь.
Утром я не обнаружили Ингу Даниловну на ее законном месте. Святая святых в кабинет Разуваева была оставлена незащищенной. Я тихонько постучала и распахнула дверь. Кирилл Павлович стоял у окна и разговаривал по телефону. На повышенных тонах. Я замерла у порога и машинально прикрыла дверь. Раз уж я тут, уходить и топтаться в приемной показалось мне глупым.
– Вадим, я за что плачу тебе немалые деньги? – рявкнул мэр на начальника своей охраны. – Меня шантажируют, а мы до сих пор не знаем, кто за этим стоит! Мне нужно имя!
В этот момент Кирилл повернулся, увидел меня и поджал губы. Я пискнула приветствие и затопталась у порога. Разуваев махнул рукой и указал на стул. Я заняла положенное место и открыла ежедневник, делая вид, что меня очень интересуют записи в нем, а не крайне занимательный разговор любимого мэра.
– Вечером жду у себя, – буркнул Кирилл, заканчивая беседу. – И очень надеюсь, что к этому времени ты соберешь максимум возможной информации.
Он нервно дернул узел галстука, а потом чертыхнулся, снял его и отбросил на небольшой диванчик у стены.
– Кирилл Павлович, – настороженно начала я. Конечно, лезть во все его дела мне никто не позволит, но закрывать глаза на совершенно явные угрозы уже не выйдет. – Может, поделитесь, чего ждать от жизни?
Он занял свое место и устало потер лоб. Отчего-то стало его жаль. Но показывать это было ни в коем случае нельзя.
– Вот дерьмо, – выругался вдруг он. – Сплошные проблемы. Накинулись со всех сторон, мрази.
– Скажи, пожалуйста, что происходит. Я должна знать.
Разуваев закрыл глаза и откинулся на спинку кресла. Я не выдержала, встала за его спиной и положила ладони на его плечи. Начала массировать, а затем перешла на массаж головы. Чувствовала, что он начал расслабляться, задышал ровнее. Когда я закончила, Кирилл поймал мою ладонь и поцеловал.
– Спасибо, моя хорошая, – негромко сказал он и открыл глаза.
– Ну так что? Расскажешь?
– Ты же знаешь, недоброжелателей у меня полно. Вот и пытаются зацепить всякими способами. Егор, кстати, оказался кладезем информации.
– Скорее, сплетен, – буркнула я.
– Сказал, что мной активно интересуются. Те самые парни из Москвы. Которые в ресторане довели меня до ручки.
– Ты знаешь, что тот паренек, который сообщил Давыдову о происшествии в ресторане, мертв? – не выдержала я и впилась взглядом в лицо Разуваева.
Он поморщился и покачал головой, тяжело вздохнув.
– Я-то в курсе, а тебе кто сообщил? Костя?
Я пожала плечами.
– Сам знаю, что он. Больше некому.
– И что ты думаешь на этот счет?
– Что меня пытаются подставить. Кому выгодна его смерть? Будто бы мне. Но это вовсе не так. Ну, разболтал, так что ж теперь, жизни за это лишать?
– Но он мертв. И ты просил узнать его адрес.
– Стася, это было нужно для воспитательной работы, назовем это так. Вадим с парнями собирались паренька припугнуть, чтоб больше рот не разевал, где не нужно.
– Так, может, и припугнули? Только перестарались немного? – мрачно спросила я, постучав кончиком карандаша по столу.
– Мои тут ни при чем. За это я отвечаю.
– А ребятам из Москвы что нужно?
– Приставили понаблюдать. Есть у них вопросы по некоторым суммам.
Я закатила глаза. Когда речь идет о распиле бюджета, лучше прикинуться дурочкой. Но Кирилл вдруг поднялся и встал рядом со мной, сунув ладони в карманы брюк.
– Стась, давай проведем выходные вместе?
– С Дашей? – уточнила я, отчего-то начиная волноваться.
Он поморщился и фыркнул.
– Я не обязан перед ней отчитываться. У меня свои планы, у нее свои.
– Кирилл… Вы же думаете о ребенке. Мне кажется, в таком случае вам стоит все свободное время проводить вместе, разве нет?
– Знаешь, я иногда думаю о том, что не был счастлив ни с кем, кроме тебя.
Он ласково мне улыбнулся, присел на корточки рядом и взял мою ладонь в свою. Поцеловал каждый пальчик. У меня сердце рухнуло в пятки и слабо там затрепыхалось. Кирилл, безусловно, был для меня родным человеком, и, наверное, я бы даже смогла снова представить нас вместе. Мы бы вполне мирно жили вдвоем, и я могла бы сделать его счастливым. Вот только… Мне бы вечно чего-то не хватало. А все потому, что я не любила его так, как жена должна любить мужа.
Почему-то вспомнился усмехающийся Серега, и я заерзала на стуле, пытаясь высвободить ладонь. Кирилл нахмурился, встал и отошел к окну.
– Подумай, Стася. Я позвоню завтра.