Глава 3
За день до моего изгнания мы снова играли в войну. В нашей команде было пять человек: мы со Стасом и Костей – разведчики, остальные охраняли флаг.
Мы отправились искать вражеский лагерь. Ступали тихо как мышки, шли, пригибаясь, чтобы нас не увидели враги. Пробирались через густые заросли и не заметили вражеского разведчика – он выстрелил в нас и попал в Костю. Костя убит.
– Черт, – выругался он. – Ну ладно, я пошел домой.
Мы со Стасом убежали и скрылись в овраге. Одного из врагов мы нашли довольно быстро. Им оказался Толик – он прятался рядом в кустах, но не видел нас. Мы осторожно подкрались к нему. Стас выстрелил и важно сказал ему:
– Ты убит, иди домой.
Толик тоже ушел. Мы выбрались из оврага и побежали в лесную чащу, чтобы продолжить нашу миссию.
– Вижу врага, – прошептал Стас. – Он идет оттуда, значит, их лагерь там. Пошли!
Он повел меня вглубь леса. Мы шли довольно долго, и через некоторое время я, не выдержав, спросила:
– Может быть, ты все-таки ошибся?..
– Нет, надо пройти еще.
Стас уверенно шел вперед. Мне ничего не оставалось, как следовать за ним. Становилось все холоднее, я вся дрожала. Наконец впереди замаячил просвет. Мы вышли к ручейку. Это была граница нашего военного поля. За реку заходить не разрешалось.
– Пойдем влево, – сказал Стас.
Я послушно поплелась за ним.
Идти вдоль ручья было еще холоднее, у меня уже начали стучать зубы. Хотелось, чтобы «война» побыстрее закончилась. Втайне я мечтала о том, чтобы меня «убили» и можно было пойти домой, где так тепло и сухо.
– Слышишь это? – спросил Стас через пару минут.
Я остановилась и прислушалась.
– Нет, я ничего не слышу. Хотя… – До меня донеслись тихие голоса и смешки.
– Мы нашли их лагерь! – Стас улыбнулся. – Пригнись, мы будем ползти.
И мы подползли. Но, раздвинув колючие кусты, мы увидели…
– Это не они! – удивленно сказала я.
Возле ручейка у костра сидели мальчишки, на вид наши ровесники, но покрупнее нас. Они прислоняли ко рту целлофановые пакеты, и с каждым вдохом и выдохом пакеты то сжимались, то надувались снова. В нос ударил запах дыма и чего-то резкого, вроде краски.
– Чего они делают? – шепотом спросила я.
– Нюхают клей, – ответил Стас.
Я во все глаза смотрела на ребят. Я знала, что некоторые нюхают клей, чтобы расслабиться и поймать глюки, но никогда не видела, как это происходит.
– Пойдем отсюда, – сказал Стас.
Но тут один из ребят посмотрел в нашу сторону и крикнул:
– Эй!
Бежать было поздно. Мы растерянно переглянулись, сорвали пакетики с краской с груди, выбросили их, чтобы нас не засмеяли, и вышли из укрытия.
– Привет. – Один из парней подошел к нам. Он был в грязных джинсах и рваной толстовке. Он улыбался, и от его улыбки я поежилась – все зубы оказались коричневыми.
Он посмотрел на Стаса, а потом и на меня.
– Привет, – пискнула я.
– Чего вы подглядываете? – прошипел он. Улыбка у него была страшная, но вот глаза мне показались очень добрыми.
– Мы не подглядываем, – уверил его Стас, – мы просто ищем своих… ребят и подумали, что это они здесь сидят.
Парень кивнул и, заметив, как я дрожу от холода, предложил:
– Вы замерзли. Постойте с нами, погрейтесь у костра.
– Нет, спасибо, нам нужно идти… – начал было Стас, но я дернула его за рукав:
– Пойдем погреемся, пожалуйста!
Стас с сомнением оглядел чужую компанию. Он не доверял им и хотел побыстрее убраться отсюда. Но я так замерзла, что совсем не думала об осторожности. Мне хотелось к костру… И парень смотрел так по-доброму, ну что плохого он мог сделать?
– Ну, пойдем, – нехотя согласился Стас.
Мы направились к огню и стали знакомиться с ребятами. Если бы я знала, что скоро они сожрут моего Стаса – того, которого я знала… а то, что они прожуют и выплюнут, будет тем, в кого он превратился теперь. Если бы мы сбежали или просто пошли другой дорогой и не наткнулись бы на эту компанию, все могло бы быть по-другому… Но прошлое не вернуть.
Они были из тех мальчишек, которые в семь лет ткнут вас горящей палкой, если вы не отдадите им мячик, а в пятнадцать попросят мелочь, и если вы откажетесь, только бог сможет вас уберечь. Но мы этого не знали. Мы никогда не имели дела с такими людьми, не догадывались, что их стоит бояться. Мы по-настоящему не сталкивались с опасностью и даже не знали, что у опасности могут быть удивительно добрые глаза… и плохие зубы.
Мы подошли к костру. Запах клея стал почти невыносимым.
– Круч, – протянул руку парень, который первый заговорил с нами.
– Тома. – Я пожала его горячую сухую ладонь. – Что это за странное имя – Круч?
Он хохотнул.
– Это кличка. Так сказать, боевое прозвище, дали за то, что я в драках суставы круто выкручиваю. А так меня Димоном звать. Но вы зовите меня Круч.
Говоря, Круч растягивал свистящие и шипящие.
– Стас, – пожал ему руку Стас.
Остальные ребята, стоявшие вокруг костра, тоже поздоровались с нами. Выглядели они довольно странно: один весь в прыщах, у второго голова слишком большая и круглая, у третьего не хватает переднего зуба. На всех – грязная одежда. Возле костра валялись пустые бутылки, пакеты и тюбики.
Я отвела взгляд. Подошла ближе к огню и почувствовала, как по телу разливается приятное тепло. Замерзшие руки начали постепенно отогреваться.
– Сколько вам лет? – Круч повернулся к нам.
– Ей двенадцать, мне тринадцать, – ответил Стас.
– Но тебе еще не тринадцать! – возмутилась я. – Будет только в декабре.
Круч хохотнул:
– У – у-у, малышня.
– А тебе-то самому сколько? – хмыкнул Стас.
– Тринадцать. Уже исполнилось, – ответил Круч и высокомерно посмотрел на Стаса. – Где вы живете, Слав?
– Я Стас.
– Где вы живете? – Круч проигнорировал его.
– На Заречной улице, – ответила я.
Стас ткнул меня локтем в бок, и я опустила глаза. Я не должна была вот так сразу выкладывать незнакомым ребятам такие вещи! Что я наделала… Круч заметил этот тычок и снова раздраженно взглянул на Стаса. Он явно ожидал, что мы в ответ спросим, где живут они, но Стас промолчал, а я побоялась спрашивать. Но Круч сам нам сказал:
– А мы за питомником. Ну, знаете, там такие бараки двухэтажные? Вот мы оттудова. Прости, я снова забыл твое имя… Славик? – Круч дерзко посмотрел на моего друга.
Что-то мне не понравилось в этой игре. Он не мог не запомнить имя Стаса, просто не мог. Он делал это специально, но зачем? Чтобы показать свое первенство? Показать нам, что в его иерархии мы находимся в самом низу и наши имена запоминать не имеет смысла?
– Я Стас, – холодно уточнил мой друг.
– А вы где учитесь, Тома и Ста-а-сс? – Круч издевательски растянул имя.
Он спрашивал нас обоих, но смотрел только на меня. Я вопросительно посмотрела на Стаса, глазами спрашивая разрешения ответить. Круч встал между нами и опять хохотнул.
– А что ты все время на него смотришь? Он что, папка твой? Сама отвечай, когда тебя спрашивают.
– Не дави на нее, – вступился Стас. – Не хочет отвечать, значит, не будет.
– А что это ты решаешь, кто отвечает, а кто нет? – Круч сощурил один глаз. – Я тут главный. И я решаю, кому давать слово, а кто будет молчать. И что-то мне подсказывает, что девчонка твоя хочет с нами говорить, а вот ты нет. А ну отвечай, – он грубо обратился ко мне, – из какой вы школы?
Я была уверена: ему все равно, где мы учимся, просто нужно добиться ответа. Показать Стасу, что здесь все по его правилам.
– Из второй, – пискнула я, низко опустив голову.
Круч удовлетворенно улыбнулся и обратился уже к Стасу:
– Вот то-то. Знаешь ли, это не очень вежливо – мы пригласили вас в наше место. Предложили погреться, а вы шугаетесь, будто мы враги. Приличные гости так себя не ведут.
Мальчишки разразились дружным хохотом. Мне стало совсем не по себе.
– Расскажи нам, как вы здесь оказались? Одни, в лесу? – И снова взгляд на меня.
Я больше не искала глазами Стаса. Смотрела в землю.
– Мы здесь не одни. Здесь еще наши друзья.
– И где же они?
– Где-то в лесу. Мы… разделились.
– Сколько ваших друзей?
– Девять.
– Хм… И сейчас вы не знаете, где они?
– Нет.
– То есть сейчас никто не знает, что вы здесь?
Это все больше напоминало допрос. Зачем ему знать все это?
– Нет, – машинально ответила я и тут же пожалела об этом. Захотелось сбежать. Я осторожно предложила Стасу: – Может быть, пойдем?
– Постойте с нами еще минут пять. – Круч положил руки на мои плечи. Я вздрогнула. – Вы еще не прогрелись.
Мы остались, потому что боялись сделать себе хуже. Мальчишки стали наматывать на палки пакеты и совать в костер. Пакеты съеживались, их охватывало голубое пламя, расплавленный целлофан капал в костер. Вскоре Круч и другие принялись размахивать горящими палками, окатывая друг друга брызгами. Они выглядели… дико: делали резкие движения, странно смеялись – смех выходил сухим и дерганым, как и обрывочные фразы, которые не всегда можно было понять.
Один из ребят посмотрел на Стаса и криво усмехнулся.
– Мне не нравится твоя куртка! Она слишком чистая! – Он замахнулся на Стаса палкой. Брызнули капли расплавленного целлофана.
– Эй! – возмутился Стас и поспешно стал отряхиваться. – Ты что, с ума сошел? Ты вообще думаешь, прежде чем что-то сделать?
– Что ты сказал? – взбрыкнул тот.
Я вся сжалась. Мне не хотелось ссориться с этими взрослыми ребятами.
– Спокойно, Быра. – Круч похлопал его по плечу.
– Но, Димон, он назвал меня сумасшедшим! – Парень все еще пытался кинуться к Стасу. – И тупым!
– Нет! – заспорил Стас. Ему тоже не хотелось конфликтов. – Я сказал, что прежде чем что-то сделать, надо подумать.
Но Круч серьезно посмотрел на Стаса:
– Ты ясно дал понять, что считаешь Быру тупым и недалеким.
– Но я вовсе не считаю…
– Ты СКАЗАЛ это. Это ТВОИ слова.
Круч улыбался, и мне не нравилась его улыбка. Он вел какую-то жестокую словесную игру, смысл которой я не понимала. Стас потянул меня за рукав.
– Тома, мы уходим.
Я быстро сделала шаг от костра, но Круч встал прямо перед нами. Его глаза нехорошо сверкали.
– Мы слишком тупые и ненормальные для общества такого важного ферзя, как ты?
Стас сжался.
– Нам пора… домой, – сказал он. – Спасибо, что разрешили погреться.
Он сделал шаг вправо, чтобы обойти Круча, но тот преградил дорогу. Я спряталась за Стасом. Круч улыбнулся своей коричневой улыбкой.
– Уходите? А я вас отпускал?
Стас замешкался, но повторил:
– Нам пора домой. Родители будут беспокоиться.
– Родители? – Круч ухмыльнулся шире. – Ха! У вас нет родителей!
Что он такое говорит? Я вцепилась Стасу в куртку. Остальные ребята отошли от костра и обступили нас кругом. Они смотрели, но ничего не говорили, только улыбались. Я тихо переспросила:
– Как нет?
Круч посмотрел на меня, и я поежилась. Его глаза казались сначала такими добрыми, но сейчас я видела взгляд монстра.
– Так нет, – передразнил он. – Вы их больше не увидите. Сегодня отправляется наш корабль, и мы берем вас с собой. Ну, вообще-то, ты мне не нужен, – он ткнул пальцем в грудь Стасу, – а вот ее мы оставим себе!
Круч схватил меня за куртку и потянул на себя. Я взвизгнула, к горлу подступил предательский комок. Он говорил так уверенно, что я поверила, даже не задумывалась о том, что слова о корабле могут быть шуткой.
– Нет! – Я всхлипнула. – Нам надо домой! Я не хочу на корабль, Стас, скажи им…
И Стас твердо ответил:
– Мы уходим домой вместе. Вы никуда ее не заберете.
Круч подошел к Стасу и прошипел ему в лицо:
– Ты мне не нравишься. Ты слишком борзый. Шуруй отсюда. А вот девчонку мы оставим.
Стас оттолкнул его и выкрикнул:
– Мы уходим!
Но кто-то подскочил со спины, схватил его за плечи и резко потянул назад. Стас упал на землю. Круч. Этот монстр. Зверь подошел и наступил ему на грудь.
– Ты. Будешь. Делать. То. Что я. Прикажу. Понял?
Я заплакала. Зверь обернулся и с яростью посмотрел на меня:
– Заткнись! Или я привяжу тебя за волосы к дереву, а ночью вороны выклюют твои глаза.
Я в ужасе замолчала, закрыла лицо руками. Хотелось кричать, кричать так громко, чтобы услышали наши ребята. Они же где-то там, в лесу… Они должны спасти нас. Но я молчала. Прикусила губу. Перед глазами стояла ужасная картина – вороны клюют мое тело.
Стас неподвижно лежал на земле, а мне так хотелось, чтобы это все оказалось игрой. Чтобы сейчас Круч лопнул на его груди пакетик с краской и сказал спасительные слова: «Ты убит. Иди домой». Я была согласна даже, чтобы меня взяли в плен. Я с радостью рассказала бы им, где находится наш лагерь. «Ты убит. Иди домой» – все, чего я хотела. Но враги молчали, а пакетиков с краской больше не было. Они валялись где-то в кустах.
Круч обвел властным взглядом своих друзей.
– Враги на нашей территории. Что мы будем с ними делать?
– Мы не враги, – пискнула я.
– Вы на нашей территории. Все свои здесь, значит, вы чужие, а все чужие – враги. Вы без разрешения пришли сюда, и поэтому вас ждет наказание. Ну? Тоха, Игнат, Быра, Червяк? Как мы расправимся с врагами?
Я задрожала и села на корточки возле Стаса. Он сделал попытку подняться, но Круч снова отправил его на землю.
– Повесим их! Сожжем их! Порежем им вены! – раздавалось со всех сторон. Мальчишки обступали нас плотнее. В руках у них были палки.
Они смыкались над нами – вопли, визги, стук палок о землю. Кольцо сжалось настолько, что, несмотря на холод, мне стало душно, не хватало воздуха. Парень справа больно ткнул меня в бок, а слева кто-то дернул за волосы. Я задрожала и зажмурилась. Они играли, как и мы, – в войнушку. Но их игра была страшной и гораздо более жестокой.
– Пожалуйста, отпустите нас, – тихо взмолилась я.
– Чего она там пищит? – рявкнул Круч.
– Отпустите нас! – сказала я громче, но голос все равно получился слабым.
– Отпустить? Ну уж нет! Мы сейчас поиграем в одну интересную игру. Вставай!
Круч и еще один парень грубо подняли Стаса. Он смотрел на них гордо, с ненавистью и молчал. Круч держал его за куртку.
– Ты что-то много о себе думаешь. Слишком гордый. Я сказал тебе идти, а ты остался. У тебя был шанс, но ты его упустил. А ты… – он посмотрел на меня.
– Я не гордая, честно! – проговорила я, ощущая, как текут слезы по лицу. Мне не хотелось злить их.
– Докажи! – Монстр улыбнулся.
Я растерянно хлопала глазами.
– Как?
– Встань на колени!
Я замешкалась на пару мгновений. Мне не хотелось унижаться, и я видела по глазам Стаса: он тоже не хочет, чтобы я слушалась. Но я очень боялась, что мне сделают больно, если я не подчинюсь. И я встала на колени, глядя только в землю.
– Послушная девочка! Молодец! – сказал Круч.
Мальчишки хохотнули.
– Вы двое – друзья? – спросил он. Я почувствовала его злобный взгляд.
– Друзья. – Мне было страшно смотреть на Круча, страшно подниматься на ноги. Мальчишки возвышались надо мной, как чудовищные великаны.
– Спорим, что нет!
Я удивленно подняла глаза:
– Но мы правда друзья! Мы лучшие друзья!
– На что вы готовы друг ради друга? – Круч сильно встряхнул Стаса. – А, отвечай?
– Не знаю… На все, – нехотя ответил он.
– На все, говоришь… – Круч задумался. Почесал затылок. А затем на его лице появилась хитрая улыбка. – Поиграем в кота в мешке!
Я сжалась, и тут же кто-то сзади резко схватил меня и что-то натянул мне на голову. Стало темно. Я закричала и попыталась снять это. Руки нащупали гладкую поверхность пластикового пакета.
– А ну, не ори! – раздался рядом сердитый голос. – Это всего лишь пакет. Будешь орать, я завяжу его, и ты не сможешь дышать. Так что убери руки.
Я послушно отдернула руки и замерла. Сидела с пакетом на голове, ничего не видела вокруг. В пакете было жарко и плохо пахло. Я жадно глотала воздух.
– Пустите ее! – раздался крик Стаса. Я услышала звуки борьбы.
– Что ты сделаешь ради своей подружки? – крикнул в ответ Круч.
– Отпусти ее! Ты пожалеешь об этом! Я найду тебя! Найду везде!
– А ну, заткнись! Ты нарушаешь правила игры. Что ты сделаешь ради своей подружки? Давай проверим? Ты будешь выполнять наши приказы, или ей будет больно.
Мне заломили руку за спину. Я пронзительно завизжала.
– Вот так. Это чтобы ты понял, что мы не шутим. Чтобы такое интересненькое придумать… О, придумал!
Я услышала, как что-то разбилось.
– Ешь стекло!
Это звучало безумно.
– Не буду! – упрямо ответил Стас.
– Ах, не будешь? Ну, тогда…
Меня с силой потащили куда-то. Стало очень жарко, пакет прилип к лицу. Костер! Они толкали меня в огонь! Я закричала, чувствуя, как плавится пластик. Казалось, плавится кожа на моем лице. Резкий запах жженой пластмассы забился в нос.
– Пустите ее! – крикнул Стас.
И меня отпустили. Я отпрянула, но тут же упала, опять услышала звуки борьбы. Пакет облепил лицо, стало невыносимо трудно дышать, я схватилась за него и потянула вниз. Соскребла с лица наполовину расплавленный пластик. Жадно вздохнула.
Стаса держали двое. Круч стоял перед ним.
– Ну? Ты будешь есть стекло? Или нам снова поджарить твою подружку?
Стас растерянно посмотрел на меня. Я отвела взгляд. Что ему ответить?..
– Ешь стекло! Ешь! Ешь! Ешь! – загалдели мальчишки. Снова над нами сомкнулось жуткое кольцо. – Ешь стекло! Ешь стекло!
Стас медленно подошел к кучке осколков на земле. Его глаза были пустыми, лицо не выражало ни одной эмоции. Но я знала: ему страшно, очень страшно. Этот его взгляд я видела впервые. Стас оказался в ловушке, из которой не выбраться. Дрожащей рукой он взял одно из стеклышек, посмотрел на него… и засунул в рот. Я услышала хруст. Мальчишки радостно завопили. Но тут же Стас выплюнул стекло вместе с красным сгустком слюны.
– Не буду! – крикнул он, и его взгляд вспыхнул. – Вы ничего ей не сделаете, не посмеете ее тронуть. Вы просто пугаете нас.
Круч прошелся из стороны в сторону. Похоже, он задумал что-то новое.
– Ты прав, – наконец ответил он. – Мы не тронем твою подружку. Мы даже можем ее отпустить.
Я с надеждой подняла глаза. Что он сказал? Отпустить меня?
– Да, да! – Зверь посмотрел на меня. – Я отпущу тебя. Если сделаешь одну вещь.
Я была готова на что угодно! Я поднялась на ноги и спросила:
– Что нужно сделать?
Круч взял пустую бутылку, разбил о камень. Протянул мне горлышко с острыми краями.
– Порежь ему вены!
Казалось, я ослышалась.
– Что?..
– Перейди на нашу сторону. Он враг. Его нужно наказать. И это сделаешь ты. А если не сделаешь, то я очень сильно рассержусь на тебя.
Я задрожала. Трясущимися руками взяла горлышко, ничего еще не осознавая до конца. А мальчишки уже схватили Стаса, задрали ему рукава по локоть и выставили вперед руки.
– Ну же, смелее! – Круч подтолкнул меня в спину.
Я посмотрела на Стаса, но он отвел взгляд. Что делать? В ту минуту мной владел только ужас, я совсем не думала о том, какой подлости от меня требуют. Боялась одного: что мне сделают больно. И казалось, мне все равно, что произойдет со Стасом. И я сдалась, провела по его запястьям… но тупой стороной стекла, чтобы не причинить боли. Круч разозлился, отобрал у меня стекло и, выбросив его, рявкнул:
– Ты делаешь все неправильно! Одно слово – девчонка… Девчонки ничего не могут сделать нормально. От них одни сопли и слезы.
Он толкнул меня, я упала на землю и заплакала. Круч склонился надо мной.
– Ладно, не реви. – Это он сказал мягче.
Но я, подтянув колени к груди, тихо всхлипывала. В голове крутилась единственная мысль: «Не трогайте меня. Не причиняйте мне боли!»
– Посмотри на меня, девочка, – продолжал Круч. – Ты дрожишь? Не бойся. – Он погладил меня по голове. – Твой друг слишком грубый, его надо научить хорошим манерам. А ты иди. Ты послушная девочка, а послушных девочек мы отпускаем.
Я подняла глаза. Он… отпускает меня? Просто так? Не веря счастью, я посмотрела на Стаса. Его все еще держали за руки.
– Мы отпустим его… чуть позже. – Круч проследил за моим взглядом. – Поиграем с ним и отпустим. Мы просто пошутим. Ничего ему не сделаем. А ты иди.
А потом он склонился над моим ухом и прошептал:
– Но если ты кому-нибудь скажешь о том, что увидела, мы убьем его. А потом я приду на твою улицу, найду тебя и разрежу тебе живот, вот здесь, – он дотронулся до моего живота, – и выпущу тебе кишки. Я намотаю их на забор, и птицы будут их клевать. Иди, девочка.
Я вскочила. Я все еще не верила, что свободна.
«Ты убит. Иди домой».
Я повернулась и побежала. И даже не посмотрела на Стаса. Мой кошмар кончился.
– Беги, крольчишка! Беги, да не оглядывайся! – кричали мне вслед. Но я думала только о своей свободе.
Я бежала в лес, изо всех сил – а вдруг монстры передумают? Я бежала в самую густую чащу, чтобы меня не смогли найти. Я спотыкалась о корни, падала, снова поднималась и бежала. Зубы стучали. Удары сердца пульсировали в висках. Я не думала о том, что делают со Стасом, – только о том, что мне удалось спастись и это хорошо.
Но когда я выбежала в город, мне стало спокойнее. Здесь люди, они защитят меня… Я снова подумала о Стасе. Надо рассказать кому-нибудь, позвать на помощь…
Осмотревшись, я заметила спешащую куда-то деловую женщину с телефоном в руках. Она находилась ближе всего ко мне, и потому я ринулась к ней.
– Простите… – сбивчиво начала я. – Пожалуйста, помогите. Там, в лесу…
– Мелочи нет, – грубо оборвала меня женщина, не отрываясь от телефона, и ускорила шаг.
Я застыла. Проводила женщину взглядом, ничего не понимая. Как же так? Я же попросила помощи у взрослого человека. Почему она отвернулась? Почему не стала даже слушать? Я снова осмотрелась и заметила курящего мужчину, стоящего у урны. Я подбежала к нему.
– Простите, мне очень нужна ваша…
Он повернулся, и сердце рухнуло вниз. У мужчины были очень темные зубы и неприятное лицо. Он осмотрел меня с ног до головы и плотоядно улыбнулся:
– Что ты хотела, милая?
Я попятилась в страхе.
– Нет, ничего.
Я убежала. Нет, этот мужчина не поможет мне, а если я пойду с ним в лес, то могу не выйти оттуда живой. Я ринулась в сторону дома. Страх и отчаяние полностью завладели мной, из глаз потекли слезы. Мозг отказывался думать. Я хотела побыстрее запереться в своей комнате, спрятаться, и чтобы все происходящее оказалось плохим сном.
Я примчалась на свою улицу. Пробегая мимо дома Стаса, остановилась в нерешительности. Стоит ли рассказывать обо всем нашим семьям? Наверное. Но… родные запрещали нам играть в лесу, считая, что там может быть опасно. У нас со Стасом была договоренность: если мы нарушаем правила, то ни за что не рассказываем об этом взрослым. Если я сейчас выдам, что мы играли в лесу, нас накажут. И Стас может рассердиться. Нет, родным говорить нельзя.
Я прибежала домой. Бабушка занималась своими делами и не видела, в каком я состоянии. Я влетела в свою комнату, захлопнула дверь и только тут спохватилась: почему в лесу, едва спасшись, я не ринулась искать нашу компанию? Вот кто мог бы помочь Стасу – друзья! Почему эта мысль не пришла сразу? Что я за трусиха… Но, может, еще не поздно? Что, если вернуться и найти друзей? Я потянулась к дверной ручке, и тут в голове раздалось: «Но если ты кому-нибудь скажешь о том, что увидела, мы убьем его. А потом я найду тебя…»
Рука зависла в воздухе. Живот свело. Они убьют меня и Стаса, если я расскажу.
Я вдохнула и выдохнула, открыла дверь уже без прежней решительности. Медленно и неохотно спустилась по лестнице и попалась на глаза бабушке.
– Тома, вернулась! Отлично, сейчас будем ужинать…
– Нет, я только на секундочку зашла, я пойду… – начала я.
– Куда в такой час? – удивилась бабушка. – Уже очень поздно.
– Но мне нужно к Стасу.
– Завтра увидитесь, на сегодня никаких гулянок, – строго сказала бабушка. – Садись за стол. – Тут она ко мне пригляделась. – Ой, а что у тебя с лицом? Ох уж эти ваши игры. Иди умойся.
И тогда я почувствовала, как что-то разжалось в области солнечного сплетения. Не стала спорить с бабушкой. Она взрослая. Она все решила за меня. Стало легче. Я пошла в ванную умываться и посмотрела в зеркало. Лицо было в черной копоти, с налипшими кусочками пластика. В глазах застыл страх.
За ужином я жевала еду механически и не чувствовала ее вкуса. Все силы уходили на то, чтобы убедить себя: я поступила правильно. Со Стасом не произойдет ничего плохого. Они отпустят его. Круч обещал. «Поиграем и отпустим». Но только если я буду молчать.
После ужина я вернулась в свою комнату. Нырнула под одеяло с головой.
Здесь мой дом. Моя крепость. Здесь никто меня не тронет.
