Мой друг – Тишина - читать онлайн

Глава 1

Много чего показывающая и скрывающая, а чего больше, так и осталось не выясненным.

В один из автомобильных салонов, в один из будних дней, когда не нужно в волнении толкаться среди разгорячённой желанием приобрести автомобиль, откуда непонятно взявшейся разбогатевшей массы покупателей, не спеша, твёрдым шагом зашёл ничем не примечательный посетитель. Ну, а так как он явился не в сопровождении надутой и пышнотелой блондинки, или же имеющихся на его банковский счёт планов покупки, которые так всегда отчётливо написаны на лице человека, желающего с ним расстаться, то было трудно, вот так сходу, охарактеризовать его степень вовлечённости в процесс приобретения автомобиля.

Что, в общем-то, зашедшего в автосалон незнакомца совершенно не волновало. Правда, судя по его несколько усталому и какому-то отстранённому взгляду, с которым он, не задержавшись на блестящих поверхностях представленных автомобилей, целенаправленно посмотрел в сторону занимающих за своими столами места менеджеров, он, скорее всего, оказался здесь не впервые. О чём также говорила и его полная подготовленность к посещению этого места по продажам скоростной мечты, которая всегда индивидуальна – его взгляд выражал полную отрешённость, а руки не были пусти. И видимо поэтому, незнакомец пока лишь только остановился в дверях, где он, имея своё индивидуальное видение на счёт всего этого, запасливо нагрузил себя рюкзаком, а свои руки большим саквояжем и футляром для непонятно чего.

Незнакомец, чья неприметность обеспечивается надвинутой на глаза бейсболкой, а приметность в свою очередь его мощными ботинками со стальными вставками на подошве, ещё раз приметливо осматривает суетящихся вокруг своих стаканчиков с кофе работников менеджерова труда и, придя к некоему решению, выплюнув на чистый пол сгусток своей горечи, размеренным шагом направляется в центр зала. Куда, в общем-то, не слишком далеко и сложно пройти, и незнакомец обогнув пару люксовых моделей машин, не вызвав большой заинтересованности у этого, такого занятого собой рабочего персонала автосалона, довольно быстро оказался в центре автосалона.

Ну, а скажите, разве можно беспокоить очень занятых людей, чья занятость, не просто занятость, а как бы сказать, чтобы было более понятно, в общем, демонстрация ими занятости тоже часть их работы, которая только на первый взгляд кажется, так простой болтовнёй. Нет уж, так может думать только поверхностный человек, не вникающий в суть вещей, и скорее всего, находящийся в статусе покупателя, на другой стороне торгового стола. Ну, а так как я тоже нахожусь по другую сторону стола, а моя информация подкреплена только лишь наслышанностью, то я, пожалуй, ради объективности, не срывая покровы с них, оставлю всё как есть.

В общем, повторюсь. Так благодаря своей не слишком большой яркости одежды и поведению, а также сопутствующей его лёгкому ходу – чрезмерной занятости собою персонала автосалона, – неприметный незнакомец без особого труда, не встретив на пути красивое препятствие – представительное лицо салона (она тоже любит кофе и пьёт вместе со всеми), таким образом, добрался до центра зала. И только после того как незнакомец достиг центра зала, он, не удивлённый такому вниманию к себе персонала, со всего маху опускает на пол свой массивный и непонятно чем тяжёлым наполненный саквояж, ну и чтобы пока не мешался – футляр. Что само собой вызывает очень шумные звуковые волны под названием грохот, который и заставляет всех занятых и просто сотрудников салона, наконец-то, обратить на него внимание и даже про себя задаться вопросом:

– А что здесь собственно происходит?

Но незнакомец, видимо посчитал, что своей громкой постановкой на пол саквояжа, он уже достаточно много сказал, и, не обращая на них внимание, опустившись на одно колено, принялся, манипулируя своими руками, производить какие-то незаметные действия в саквояже. Что естественно, уже не может не вызвать всеобщего любопытствующего внимания среди работников салона, которым как-то даже не с руки пить кофе, когда кто-то так демонстративно находится к ним спиной. Отчего менеджеры оставляют свои стаканчики на стол и испытующе смотрят на самое исполнительное местное лицо – перспективного Антона (так его назвал приближённый ко второму директорскому этажу, этот как его там, ну, в общем, приближённый). Который, чувствуя возложенную этими взглядами на него ответственность, не может не отреагировать и не призвать этого не культурного типа к порядку.

– Гражданин. Вы нам не объясните, что вы собственно тут делаете? – не вставая с места, обратился к незнакомцу менеджер по продажам перспективный Антон. Но незнакомец никак не реагирует на слова перспективного Антона, что, конечно, не повышает его местный рейтинг, и Антон потрясённый таким неуважением к себе, ища поддержки у рядом с ним сидящих коллег, только пожимает плечами и спрашивает:

– Да кто это такой?

Но его коллеги разве нанялись сюда, чтобы всех кого ни лень помнить и запоминать, и конечно, только могут ответить каким-нибудь своим предположением.

– А может это…– заявляет философ Андрейка из кредитного отдела, которому, дай только повод, он сначала всем голову заморочит, а как только вы придёте в себя, то уже поздно, раз кредитный договор уже подписан.

– Давай, не придумывай. – Резко обрывает его Антон, после мучительных размышлений решивший позвонить наверх и выяснить о своём возможном памятливом упущении. Но там, с той высотной стороны трубки, тоже ничего слыхом не слыхивали, да и не хрен всё валить с больной головы на, ой, бл*дь, как голова трещит после вчерашнего.

– А ты, сука, зря что ли больше всех получаешь! Давай, разбирайся сам. – Отрыгивает в трубку перспективного Антона его благодетель и директор салона Антанель, которого с утра, после весело проведённых выходных тревожить, уволить с работы подобно.

Перспективному Антону, через свою лицевую краску воспылавшему от этих начальственных слов, ничего другого не остаётся делать, как проявить свою инициативность и твёрдость.

– Гражданин. Я ещё, и возможно последний раз спрашиваю, вы кто? – поднявшись на ноги, повышенным тоном заявил Антон. Но на этот раз его заявление не проходит мимо ушей этого странного незнакомца, который как оказывается, всё, что нужно сделал и, прихватив с пола футляр, поднялся на ноги. После чего он, не утруждая себя словесным ответом, подходит к рядом стоящему белоснежному джипового вида автомобилю и, положив на его капот футляр, начинает возиться с ним.

– Да что ж такое. – Из горла Антона вырывается его возмущение таким демонстративно оскорбительным поведением этого странного типа. Но незнакомец на этот раз долго не задерживается в своём футлярном отвлечении, и как только прозвучал стальной щелчок, который теперь уже услышали все наблюдающие за ним менеджеры, то он сразу же разворачивается к ним и даёт им возможность очень близко увидеть то, что он до этого прятал от них в футляре.

– Ну что. Вопросы ещё есть? – задавший этот риторический вопрос незнакомец, совершенно не удивлён тому, что после того как он навёл свой автомат на эту, только от одного взгляда на ствол автомата побледневшую публику, то она тут же лишилась дара своей речи.

Ну а далее, как часто это показывают в различных гангстерских фильмах, наверное, следовало бы ожидать, что вооружённый автоматом тип, пальнув в потолок очередь, как заорёт типа: «Падлы, это ограбление!». После чего все падут вниз, а он беззастенчиво начнёт их грабить. При этом, если этот тип обладает мерзким характером, а им он безоговорочно обязан обладать, раз записался в злодеи, то он обязательно не пройдёт мимо самых симпатичных девиц и, пустив плотоядную слюну, не преминет бросить им в лицо или же в задницу, какую-нибудь липкую скабрезность. Ну, а если этот злодей и вовсе конченый тип, которому ничего не стоит распустить руки, то он уж точно не будет их держать при себе и точно распустит.

– У, спелый персик. – Придаст ускорение и в правду очень спелому персику Анжеле, этот такой приметливый длиннорукий злодей.

Что, конечно же, не понравится местному, сильно влюблённому во всех этих красивых девиц разом, юному на посылках стажёру Жене, а не местному мачо, какому-нибудь Максу. И стажёр Женя поднимется на ноги, и не боясь направленного на него автомата, прямо в лицо заявит этому типу, что его мерзкий поступок, достоин только таких как он, мерзких типов.

– Так что, она разве не спелый персик? – вдруг выразит сомнение злодей, повергнув в краску стажёра Женю, ещё не срывавшего с веток древа познания и жизни ни одного плода. Что же касается всех остальных присутствующих, то они, к большому сожалению Жени, мимолётно, чтобы не смущать носительницу упругих персиков Анжелу, бросят на них свой сладкий взгляд и будут вынуждены признать, что этот злодей по большому счёту прав. Да и, наверное, сама Анжела, хоть и растила их не для такой хваткости этого злодея, который определённо поразил и возмутил её своей хваткостью, тем не менее, в глубине своей души, была рада такому вниманию к её выдающимся формам.

– Я не то хотел сказать. – Стажёр пытается возразить, но кто его теперь станет слушать и злодей, как гаркнет на него, чтобы он сел.

– Не сяду. – В свою очередь проявит упорство Женя.

На что злодей, посмеиваясь в свою натянутую на его голову маску, примет во внимание это возражение героя и, решив, что тому, хоть и хватает глупости возражать ему, но, тем не менее, определенно недостаёт железа в организме. Для чего он, чтобы восполнить этот недостаток в организме стажёра, пустив ему пулю в ногу, резко усадит того обратно на место. (Видимо злодей не сильно прилежно учился в школе, раз путает железо со свинцом, из которого и отливают пули)

– Дурак. – Покачиванием своей головы, выразит всеобщее мужское мнение насчёт стажёра, умудрённый опытом больших продаж, ведущий специалист Горелый.

– Какой он, в сущности дурачёк. – Пожалеет, крепящегося и пускающего слёзы Женю женская половина.

– Кто тут главный?! – попинав для приличия особо одарённых жирными телесами мужчин, ожидаемо заорёт этот лихой злодей. На что, спустя волнующую минуту, поднимет руку, явно заблуждающийся на счёт себя, самый одарённый из ниц лежащих мужчин.

– Вот как. – Усмехнётся в ответ злодей и, подойдя к ещё больше разволновавшемуся одарённому мужчине, наклонившись к нему, внимательно уставится на него.

– А я глупец, льстил себя надеждой, что это я. – Вновь выпрямившись, произнесёт это злодей, как оказывается весьма ехидный тип. Чей ответ определённо вносит некую интригу в дальнейший ход развития ситуации. Которая теперь во многом будет зависеть от того, как себя поведёт этот одарённый сотрудник и стерпит ли он, что кто-то без визы начальства, осмелился претендовать на его место, и захочет ли он оспорить своё право, по-прежнему называться главным.

– Не смог, хотя, что-то всё же смог. – Резюмировали дохлые сотрудники салона, после того как мерзкий злодей передёрнул затвор автомата, а одарённый эксглавный, через свою течь должно среагировал на это.

– Ключи от сейфа! – злодей наконец-то озвучивает истинную цель своего прихода.

– Вот. – Протягивает ему ключи такой жалкий эксглавный. После чего злодей, через ещё одну очередь добивается внимания к себе и, озвучив своё пожелание, всем следовать в один из кабинетов, загоняет всех туда.

– Смотрите падлы. Сидите тихо и не шутите со мной. – Злодей напоследок одаривает всех своей, на всю жизнь запомнить улыбкой и, закрыв дверь, отправляется дальше грабить. Ну, а дальше, само собой все идёт по накатанной.

Но такое стереотипное поведение грабителя и жертв ограбления, в основном встречается в кино, да ещё иногда в реальности, среди подражателей и скудных на фантазию фанатов кино. Когда как на это раз, незнакомец, в котором с первого взгляда на его автомат виделся злодей, действовал несколько иначе, и не потому, что хотел поступить вопреки, так доставшего всех стереотипному мнению, а потому, что он так мог поступить и хотел, как это он думал. Ведь многое, если не всё, зависит от вашего видения (и не только в кино) сложившейся ситуации, где от вашего режиссерского таланта и предсказуемости, будет зависеть, как всё сложится у режиссёра и других исполнительных лиц. Хотя многое из произошедшего, в чём-то и совпадёт с просмотренным нами в кино.

– Неужели, вас это удивляет. – Усмехается незнакомец, чьё лицо для напряжённых лиц менеджерского состава начинает формироваться в знакомое для них лицо.

– Да, Антон? – отраженный потолком здания крик незнакомца и последовавший одиночный выстрел в потолок, роняет штукатурку с потолка на головы и спины, как по команде подкосившей свои ноги и припавшей к полу, такой дружной команды работников салона. После чего наступает пауза осмысления случившегося, в течении которой, испуганные и перепачканные менеджеры, в первую очередь осознав, что их рефлексы даже очень хорошо работают, начинают, отряхивая себя от штукатурки, делать и другие такие необходимые в их положении выводы. А они между тем, стоило им только посмотреть на унылость и прибитость вида друг друга, были прямо-таки не утешительными. Впрочем, для незнакомца всё это было и так очевидно, когда как его главной целью сейчас было, его желание продемонстрировать серьёзность своих намерений.

– Что ж. Вижу, что вы, когда вас прижмёт, умеете слушать. – Подойдя к общему столу, за которым ещё недавно, попивая кофе, сидели все эти работники автосалона, незнакомец, поставив одну ногу на сидушку стула и облокотившись на неё локтем, таким способом, решил вести свой диалог. На что откашливающиеся и сбивающие со своих голов пыль, ещё не готовые разогнуть свои колени менеджеры, только и могли, что вспомнить про себя самую свою близкую родственницу. В свою очередь незнакомец, наблюдая за ними, однозначно, будучи к ним предвзятого мнения, не спешил их успокаивать, а своим размеренным постукиванием пальцем руки по ручке автомата, нагонял тревожные мысли на этих работников умственного труда.

–Ну что ж, посмотрим, что вы из себя стоите. – После небольшой паузы произнёс своё решение незнакомец, чем вызвал непроизвольное вжатие в себя менеджерских голов, которые таким школьным способом, решили избежать ответа на этот вопрос. И ведь до чего же странные все эти люди. Когда их совсем не просят, то они всегда готовы во всех ракурсах показать и продемонстрировать себя, но стоит их только об этом, настойчиво, с огнестрельным оружием наперевес попросить, то они не то что не спешат пойти навстречу, а ведут себя, как будто в рот воды набрали.

–Так. – Озвучил свой подход к выбору незнакомец, принявшись с помощью наведения автомата на очередную головную цель, отслеживать желание засевших на полу менеджеров, уклониться от ответа.

– Что-то я не вижу особенного энтузиазма в ваших глазах. – Усмехнулся незнакомец. – Что ж, тогда начнём по порядку. Эй ты, ржавчина оценочная. – Набатом прогремел голос незнакомца для рыжего, всего в веснушках, мастера оценок Валерика, который находясь в самом дальней углу от центрального стола, до этого момента был утешительно для себя уверен в своём удачно выбранном местонахождении.

– Да какого? – не успело сердце Валерика отжаться, как его накрыла волна возмущения за такую несправедливость к себе со стороны этого типа, которому ничего не стоило выбрать кого поближе к нему. – Хотя, может быть, он не про меня? – надежда на сомнение, придала надежду Валерику.

– Я что, не ясно выражаюсь. – Прогремел голос незнакомца, заставив вспотеть Валерика и рядом с ним сидящих лиц. – Где этот ценитель современного искусства, автомобилей? – усмехнулся незнакомец, заставив сидящих на полу работников зала, повернуть свои лица в сторону прикрывающего себя стулом Валерика.

– Я что, рыжий что ли? – даже очевидность присутствующая на голове возмущенного такой своей приметливостью Валерика, в этот экстремальный момент не может быть обоснующим фактором для него.

– Вы же понимаете, что эта присказка строится на фигуральности понимания рыжести. И будь ты сто раз рыжий, она ни под каким соусом к тебе не подходит. – Валерик, если что, всегда со знанием дела может подкрепить своё заявление. – И чего бы тебе не выбрать этого Антона. – Валерик, посмотрев на внимающие к нему взгляды этих предательских лиц, его не только коллег, но и собутыльников, тут же отчаянно разочаровался в них и, бросив на них полную презрения улыбку, зажмурился и вжал свою голову в плечи. Но Валерику не долго пришлось наслаждаться своей внутренней нирваной, так спустя с десяток приближающихся к нему шагов, сверху до него донёсся голос этого незнакомца, в котором Валерик узнал того самого клиента, чью он машину оценивал для того чтобы взять её в Trade-in.

– Ну и чего ты затихорился. Думаешь, я тебя не найду? – заявил незнакомец, ткнув Валерику в плечо ствол автомата.

– Ай? – Валерик в свою очередь проявил недюжинный актерский талант, играть умственно отсталых придурков. Что, конечно же, было должно оценено всеми присутствующими, в особенности сидящей публикой, которая, как оказалось, всегда признавала за ним наличие этого придурошного таланта. Что же касается незнакомца, то он видимо, тоже был не чужд искусства, что он и дал понять Валерику, дав ему побуждающий к подъёму подзатыльник. После чего Валерик, которому не нужно было два раза повторять, быстро поднимается на ноги и уже без дополнительных словесных указаний незнакомца, обойдя преграждающие ему путь столы, предстает пред очами этого человека.

– Ну что, готов? – спросил Валерика незнакомец.

– Нет, Александр. – К удивлению незнакомца, Валерик, чей включавший в себя весь спектр его чувств, так насыщенный мольбой и слезами проникновенный и очень краткий ответ, также включал и его имя.

– Валерик, ты же понимаешь, что это был риторический вопрос. – Улыбнулся в ответ Александр. – Ну, а главный, стоящий перед тобой вопрос, таков. Как ты оцениваешь свои шансы остаться сухим? – не сводя своего тяжелого взгляда с глаз Валерика, спросил его Александр. И если спрашивающий интересовался поверхностью верхней части организма Валерика, то его бесстыжие коллеги по работе (в их оправдание, могу заявить, что они, находясь на нижнем половом уровне, не могли себе позволить заглядывать выше), больше любопытствовали, глядя на нижнюю поверхность его нижней части организма брюк.

Что же касается самого Валерика, то он определенно увидел в этом, однозначно провокационном вопросе, для себя подвох. Ведь, судя по всему, этот тип не только не в себе, но и готов на многое, лишь бы доказать всем и в частности ему, что он тут главный, и значит, как бы он ему не ответил сейчас, его устроит лишь такой ответ, который будет идти в разрез с его ответом. Из чего выходит, что будет лучше промолчать. Да и, в конце концов, не геройствовать он сюда вышел, чтобы отвечать прямо. И Валерик, придя к единственному для себя решению, решительно замолчал в ответ.

– Значит, решил стоять и молча грубить мне. – Неожиданный вывод сделанный Александром, заставляет Валерика взмокнуть от страха и усомниться в крепости своих ног, не готовых противостоять такому на них моральному давлению.

«Да что ж ты будешь делать. И сказать что-нибудь чревато и промолчать усугубливо». – Покрываясь испариной, размышлял и щипал себя за ногу Валерик.

– Хотя, я тебя понимаю. Любая самооценка, всегда грешит любованием и самомнением. Так что для верности, тебе просто необходим сторонний наблюдатель. – Сделал небольшую паузу Александр, для того чтобы просто сделать её. – А, знаешь, Валерик. Я, пожалуй, тебе помогу, в этом оценочном деле. Ты только попроси меня об этом. – Александр уставился на Валерика, на этот раз твёрдо ожидая от него ответа. Валерик же, со всех наблюдательных сторон загнанный в тупик, не имея возможности думать, под этим прижимающим его склонить колени взглядом Александра, пока ещё не упал, промолвил:

– Я прошу.

– Что-что? – в таких случаях, ожидаемо Александр оказался туг на ухо.

–Я прошу. – Уже громче проговорил Валерик.

– А-га, просишь. И чего ты просишь? – само собой, Александр оказался малопонятливым типом, которому нужно всё по полочкам разложить, иначе он ничего не поняв, вас замучает ударами приклада по почкам.

– Ну вы же сами сказали, что мне надо попросить. – Валерик определенно волнуется, раз произносит заведомую глупость, которая ею является по определению реакции, которую она и вызвала у Александра. Который в одно мгновение схватил Валерика за шею и, приблизив его к себе, с выдохом вбил ему в нос своё возмущение:

– А это тебе первая, нулевая оценка за твоё понимание сказанного.

После чего Александр, не отпуская от себя Валерика, разворачивается и, наметив для себя один из белоснежных кроссоверов, вместе с Валериком, в таком объединенным его рукой сообществе, направляются к нему.

– Ладно, Валерик, вот тебе задача попроще. – Остановившись напротив одного из воплощений конструкторской мысли – белоснежного кроссовера, Александр продолжил словесный разговор с Валериком. – Давай, оцени мне эту машину.

И хотя заданный вопрос Александра, для специалиста в этой области не был сложен, но учитывая обстоятельства всего происходящего дела, он не мог не вызвать свои животрепещущие вопросы.

–Что он собственно хочет, задавая этот вопрос? – задал себе первый вопрос Валерик.

– Что-то мне подсказывает, что этот вопрос с подвохом. – Почесав затылок, верно направил свою мысль Валерик.

– И точно. Ведь прайс с ценами на этот автомобиль прямо висит перед носом. – Похолодев от своего открытия и тревожного предчувствия, Валерик ухватил своими вытянутыми руками свои пошатывающие бедра.

– И что теперь делать? Как делать оценку? – Валерик инстинктивно почувствовав волчий аппетит, который испытывает к нему этот, под человеческим обличием хищник, сглотнул накопившуюся в нём слюну.

– Да и есть ли на него правильный ответ? – мудрость приходит со временем, а правильный ответ часто плетётся последним, до чего дошёл и Валерик, сообразив таким образом.

– Ну, и долго мне ещё ждать? – ударом кулака в спину Валерика, побудив к его ответу, Александр не только спросил его, но и выдвинул вперёд к ответу. Ну, а Валерик, не ожидая такой близкой расположенности к нему Александра, получив это ускорение в спину, споткнувшись о зазевавшиеся ноги, выскочил вперёд и уткнулся в автомобиль. После чего облокотившись о машину, привстал на ноги и, посмотрев через призму обращенного на него взгляда Александра, на выглядывающие из под столов лица своих коллег, наконец-то, даже как-то дерзко ответил:

– Я рекомендую то, что мне прописано рекомендовать.

– Понимаю. – Ответил ему Александр, сопроводив свой ответ таким чарующим чувствительные сердца звуком передернутого затвора. В чём определенно виделась дань его уважения смелости ответа Валерика, который своим дерзким ответом, однозначно для себя один патрон заработал. С чем, судя по побледневшему лицу Валерика, он не то что не очень, а совершенно был не согласен, и если расстрел, то пусть тогда холостыми.

– Значит, ты не видишь никаких возможностей поступать иначе? – туманно спросил его Александр.

– Отчего же. – Уцепившись за соломинку, выдохнул из себя Валерик.

– Тогда, на какую скидку я могу рассчитывать? – спросил Александр.

– Ну, это надо посчитать. – Вдруг оживился Валерик.

– Да ты мне тут прямо у машины расскажи. Тем более, как мне кажется, она с изъянами. – Перекинув автомат через плечо и подойдя к машине, Александр пристально посмотрел на крыло, чем вызвал пристальное внимание Валерика, принявшего разглядывать то, что разглядел Александр.

– Я ничего не вижу. – Валерик озвучил свой результат осмотра.

– Да как же, вот. – Александр ткнул пальцем в крыло машины.

– Да нет ничего. – В один взгляд, сто раз посмотрев, только пожимает плечами в ответ Валерик.

– Ну, ты и слепота. Ладно, я тебе облегчу задачу. – Александр, по всей своей видимости, однозначно удручён такой малой внимательностью Валерика, и он, чтобы как-то исправить эту ситуацию, лезет в рюкзак и достает из него баллончик с краской. Затем, к нарастающему выкату из орбит глаз Валерика потрясает баллончик в воздухе, после чего не задумываясь о сердечном волнении Валерика, рисует краской жирный крест на крыле.

– Ну, теперь ты видишь? – Александр, поставив крест на машине, удовлетворенно спросил Валерика. Который в отличие от Александра, не был столь уверен на счёт себя и как человек зависимый и поддающийся внешнему влиянию, ответил то, что только мог ответить:

–Да.

– Видишь, какой ты Валерик неприкаянный тип. Везде тебя надо тыкать носом. Ладно, так и быть. Я тебе опять помогу. Держи баллончик. – Александр вздохнул и протянул Валерику баллончик. Но Валерик почему-то не спешит воспользоваться столь лестным предложением Александра, и как стоял по стойке смирно, так и продолжал бы стоять, если бы не нахмуренность бровей Александра, не ускорила этот процесс.

– Вот, то тоже. – Резюмировал факт перехода баллончика в руки Валерика Александр. – Ну, а теперь, дело осталось за малым. Даю тебе….– Александр посмотрел на часы и, посчитав чего-то, вернувшись из своего мысленного бытия, закончил фразу. – Десять минут.

После чего внимательно посмотрел на стоящую в виде Валерика растерянность и как гаркнет:

– Живо!

Ну, а все знают, что после такого живого напоминания, если ты к нему не прислушаешься, то всегда может прийти его антипод. Так что Валерик, не стал дожидаться ручной, по сопатке подсказки, живо бросился искать изъяны на этой уже не новой машине.

– Рекомендую начать с крыши. – Александр дал подсказку Валерику, которому ничего не оставалось делать, как прислушавшись к рекомендации, полезть на крышу автомобиля. Где он и принялся, опять же по совету Александра, вырисовывать большие кресты.

– Что ж, пока Валерик занят, мы, чтобы за зря не терять времени, продолжим. – Высказал своё пожелание Александр, заставив напрячься спины ещё на прямую не вовлеченных в разговор менеджеров, которые, пожалуй, были не против, если бы Александр ещё не много потерял за зря время с Валериком. Но Александр, скорей всего, хоть и умеет читать мысли, но он натура строптивая, и поэтому решает идти наперекор всеобщему мнению и, не прислушиваясь к глухому мнению, затёкшего в спинах персонала, делает в их сторону разворот. После чего, преодолев разделяющее их расстояние, очень ловко забирается ногами на стол. Откуда, судя по всему, и в частности с его стороны, открывается отличный вид сверху на все эти прилежащие тела менеджсостава салона.

Но как это в жизни часто бывает, что одному хорошо и удобно, то другому, скорей всего, не слишком, что, наверное, и ощутили сидящие на полу работники салона. Чьи шеи, хоть и были привычны смотреть снизу вверх и часто внимать начальствующие ботинки у своего носа, но такое положение было предписано в их трудовом договоре, который частично подразумевал их свободу. Сейчас же, какой-то, не пойми что за тип, явно используя своё вооружённое положение в своих личных целях, унижая их достоинство и честь, и ведя себя, чёрт знает как, судя по всему, совершенно не собирается учитывать их право на свободное волеизъявление.

– А отсюда открываются неплохие виды. – Прохаживаясь вдоль стола, Александр, как всякий человек, впервые оказавшись на новой высоте, которая как бы она мала не была, не может не оценить её и не высказаться вслух. Что ж поделать, раз человек так физически и духовно сложен, что при изменении его вертикального положения в пространстве, у него в зависимости от высоты этого положения, определённо захватывает дух, и он уже начинает мыслить по-другому. При этом, сколько не меняй своё положение в горизонтальной плоскости, ничего такого особенного не происходит. Ну а человек, желая испытать те захватывающие дух чувства, которые он испытывает при подъёме на высоту, поэтому и прибегает к различным вызывающим этот захват стимулирующим его сознание методам, как, например, этот захват в прицел своего автомата теперь уже Александром Великим, прилежащих к нему работников автосалона (у каждого своё величие, у кого оно измеряется слухами о нём, а у кого высотой его стола, с которого он несёт в мир свои деяния).

С чем это всё связано, трудно сказать, но Александр, определённо оказавшись на высоте своего положения, приободрился и начал вести себя несколько даже высокомерно.

– Вот ты, чучело. – Александр остановившись у одной менеджерской макушки, своими словами очень сильно смутил обладателя этой макушки Макса, не ожидавшего такой фамильярности по отношению к себе. А ведь этот Макс был первым парнем на деревне или так сказать, салонным парнем, в общем, вы поняли. Так вот, если он по части мужественности, занимая здесь в салоне лидерские позиции, к которым само собой прилагалось всеобщее женское восхищение и внимание, уже потенциально себя проявил, то, наверное, от него можно было ждать и ещё чего-то. Да к тому же Макс ещё совсем недавно, за чашкой кофе, так смущал своим геройствованием чувствительные сердца местных дам, что, пожалуй, слышавшие все эти его рассказы дамы и невольные слушатели, вполне ожидали от него, не недовольную и кажется испуганную гримасу на лице, а как минимум, каких-то энергичных действий. Но нет, он, не только не бросившись с голыми руками на этого бандита, не оправдал возложенных его рассказами на себя ожиданий, но также подверг переосмыслению стереотипное мышление, предполагавшее от него обратный трусливый поступок. Ведь Макс взял и во все поступил неожиданно, просто став никем, уйдя в серое себя и в свою собственную тень.

– Ну а ты чего уставился? – Александр, заметив любопытствующее нетерпение в глазах недалеко сидящего от Макса типа, который вместо того чтобы тихо сидеть на корячках и наблюдать, как твой коллега по работе берёт всю вину на себя, в это время ёрзает на месте, что и заставляет Александра обратиться к нему. На что ёрзающий тип под именем Андрейка, в одно мгновение замирает на месте и делает неприкаянный вид, как будто бы все окружающее его не касается. Что, в свою очередь, заставляет Александра, которому с высоты его положения до всего есть дело, и всякое пренебрежение его мнением, есть вызов существующему порядку дел, перенаправить своё внимание на этого независимого Андрейку. И Александр, развернувшись в обратную сторону, возвращается на пару столов назад к той точке, откуда этот пренебрежитель его мнением, ему виден не боковым зрением, а лежит прямо как на ладони.

– Да неужели, это он? – к всеобщему тревожному удивлению, этот тип с автоматом выразительно расплывается, правда, непонятно в какой улыбке и, разведя свои руки в стороны, всем своим видом показывает, что, пожалуй, он даже бы обнял этого Андрейку. Но Андрейка к всеобщему недовольству, не спешит броситься в объятия этого грозного незнакомца, а как сидел на месте, так и морщит свой длинный нос.

– Я не понял. А чего ты Андрейка, сегодня, такой неразговорчивый? И как мне кажется, воротя нос, даже стараешься проигнорировать меня? – ну а с этим заявлением Александра, уже никто из сидящих на полу менеджеров не может не согласиться и, положа руку на грязный пол, с прискорбием должны признать, что этот незнакомец отчасти прав в своих подозрениях на счёт Андрейки. Но строптивость Андрейки не знает границ и пределов, и он, видимо для того чтобы ещё больше позлить этого Александра, начинает демонстративно чесать свой и без того уже красный от трения нос.

– Ладно, я тебя понял. – Грозно заявил Александр, и все, застыв в своём придыхании, приготовились ждать, что последует за этим ладно. Чего, в общем-то, долго не пришлось ждать, и Александр, уже давно заприметив мешающий его свободному проходу по столу канцелярский набор, в один закрут своей ноги, очень точно отправляет его в сторону строптивого Андрейки. И хотя Андрейка всем своим видом показывал свою независимость от внешнего мира, он, тем не менее, как оказалось, был очень приметлив, и не смог пропустить, не то что мимо, а прямо на себя летящий этот набор канцелярских инструментов. И если летящие ручки и карандаши, не представляли из себя большой опасности, то вот массивный степлер, при хорошем замахе и точности попадания, вполне мог заявить о себе, не только как о скрепляющим, но и как об ударном инструменте.

– Ах, ты! – визг Андрейки свидетельствует о точности попадания степлера. Чему, наверное, может порадоваться Александр, но он почему-то не доволен такому положению вещей, и вместо того чтобы хоть малость улыбнуться, глядя на почесывающего свой лоб Андрейку, наоборот хмурится и, повысив голос, громко и очень резко заявляет.

– Так, посмеялись и хватит. (А кто, спрашивается, смеялся?) А ну, сволочь, быстро поднялся на ноги! – прогремел голос Александра. И что интересно, так это то, что не успел Александр закончить свою фразу, как Андрейка уже стоял на ногах и полный отзывчивости, смотрел на него.

– Ну и каковы нынче ваши кредитные приговоры? – спросил его Александр.

– Да всё по-прежнему. – Без запинки отвечает Андрейка.

– По-прежнему, стараетесь оставить нас без штанов. – Резюмировал Александр.

– Типа того. – Андрейка даже позволил себе с иронизировать.

– Что ж, я не могу этого не учесть, и не подойти к тебе с той же позиции. – Пространно заявил Александр, заставив напрячься Андрейку, чья голова ещё не уразумела, но ноги, до которых видимо быстрее доходит, начали тревожно бить в свои колени.

– Ну, чего стоишь? Давай, скидывай одежду. – Александр своим заявлением оглушил Андрейку, который тут же запружинил на своих, как оказывается, очень подходящих для этого занятия ногах. – Быстро! – прогремел голос Александра, который учтя малую понятливость Андрейки, подкрепил свои слова наведением того в прицел своего оружия.

– Да-да. – Андрейка в свою очередь спешит не только скидывать свои вещи на пол, но и заверить Александра в том, что он не возражает против этого. Ну, а судя по окружающему любопытствующему вниманию к его раздеванию, против этого никто не возражал и даже определенно желал узнать, что уже у него там спрятано под рубашкой и под штанами. И если худощавое тело Андрейки, представшее перед всеми во всей своей костлявости, мало у кого вызвало желание смотреть на него, то вот самая нижняя часть его гардероба в виде гольф, в комплекте со средней трусами, что и говорить, а вызвало невольную улыбку.

Что же касается Андрейки, то он, достигнув этого рубежа относительного приличия, за которым скрывалось уже вроде бы неприличие, переступив который, грозило одним бледностью лиц, другим приобретением румянца, ну и самым обычным людям, равнодушием ко всему увиденному, взявшись за резинку трусов, вопросительно посмотрел на Александра.

– Я же сказал, без штанов, а не до нитки. – Ответ Александра понравился только одному из присутствующих здесь людей, когда как другие, определенно считающие, что во всём нужно идти до конца, разочарованно посмотрели на этого единственного человека Андрейку. Но Александра не волнует это подавляющее в своём количестве мнение, когда у него есть своё превалирующее мнение, с которым он и переводит свой взгляд уже на другого пышущего своим и часто чужим здоровьем, перспективного Антона.

– Ну что, Антон. Вот и до тебя дошла очередь. – Александр обратился к Антону, который очень даже был не согласен с такой постановкой вопроса. И если Александр соблаговолит внимательно посмотреть по сторонам, то он может без труда заметить, что здесь полно народа, кого очередь обошла мимо. И по его, Антона мнению, даже странно такому быть, когда вокруг присутствует столько симпатичных молодых дам, которые куда как более симпатичнее, чем он, и значит, требуют первоочередного к себе внимания. Но Александр на этот раз хоть и замечает все эти объекты первоочередного внимания, но почему-то не проявляет проницательность и отзывчивость к предложениям Антона и, спрыгнув со стола, буром прёт прямо к нему.

– Ну что, Антон. Устроишь мне тест-драйв? – подойдя вплотную к приставшему с пола Антону, спросил его Александр.

– Но…– попытался что-то сообразить против Антон, как наткнувшись пузом в ствол автомата или же наоборот, ствол наткнулся на его отложения про запас, сразу же забыл, что хотел сказать.

– Я хочу, тот самый кроссовер? – Александр, видимо решив, что Антон затрудняется в выборе для него машины, решает помочь ему.

– Но у меня нет ключей. – Возражала Антон, как оказывается (и куда только смотрел работодатель), был ещё каким непонятливым типом. За что он, конечно же, заслуженно получает от Александра леща в загривок. Но что удивительно, так это то, что Антон, которому больше обидно, нежели больно, не сдаётся и настаивает на своём.

– Я ведь занимаюсь только оформлением и к ключам не имею никакого отношения. – Антон твёрдо выразил надежду на то, что от него отстанут.

– Тогда, у кого ключи? – несколько растерянно спросил Александр, который скорей всего, при подготовке к этому визиту, не учёл этого затруднения.

– У Александрыча. Ну, а он уехал за документами и когда приедет, не знаем. – Антон, предвидя дополнительные вопросы, поспешил ответить сразу на их все. Что ещё больше озадачивает Александра, у которого явно был предварительный план действий, который натолкнувшись на действительность, теперь не мог быть осуществлён.

– И что, вообще, машин нет? – Александр и вовсе начинает терять уважение, задавая так бледно этот вопрос.

– Нет. – Чуть ли не хамовато ему отвечает Антон, всегда интуитивно чувствующий момент, когда клиент поплыл. И, наверное, на этом бы Александр, ещё сделав пару выстрелов в потолок и отправился бы восвояси, если бы к его, да, впрочем, и для всех неожиданности, из глубины зала салона, где размещался небольшой уголок для ожидающих своего заказа покупателей, не донёсся голос.

– А я бы вам посоветовал не спешить. – Раздался голос одиноко сидящего на кушетке, не понятно, что за человека. Чьё присутствие однозначно было не примечено Александром и упущено из виду сотрудниками салона, которые так и не смогли для себя объяснить или припомнить, как этот скрытный от всех тип, оказался здесь.

– Это кто там говорит? – повернувшись в сторону этого незнакомца, Александр, громко спросив, попытался рассмотреть его.

– Я. – как-то уж обще ответил незнакомец, чей ответ по сути, хоть и был верен, но в тоже время не очень. А вот это не очень, требовало не только большей внимательности и осторожности к нему, но и недопустимости игнорировать такого человека, который так вам отвечает в такой ситуации, когда вы первым создаёте информационный повод.

– Этого мало для ответа. Так и я могу ответить, называя себя Я. – Александр, сжав крепче автомат, ответил тому в своём ключе.

– А я думаю, достаточно. – Ответ незнакомца ещё больше вносит неясности на счёт него.

– Вот значит, какой ты у нас смелый. – Заявил в ответ Александр.

– Я не смелый. Но к своему сожалению, я не могу стерпеть любой не правды. – Ответы незнакомца всё больше удивляют Александра, который посчитав, что, пожалуй, негоже так разговаривать на расстоянии, решил подойти к нему. Но прежде чем Александр это проделал, он, вытаскивает из кармана куртки похожую на телевизионный пульт коробочку и, подняв её вверх, так чтобы все её видели, озвучивает своё видение ситуации.

– Сопоставьте связь между этой вещью в моих руках и стоящим в центре саквояжем. Ну и ведите себя разумно, а значит смирно. – Александр обведя взглядом коллектив, удостоверился в понимании им сказанного и уже после этого внушения, направился ко всё также сидящему на кушетке незнакомцу. И хотя Александр внешне выглядел спокойным, он между тем, встретив неизвестность, скрывающуюся за этим странным незнакомцем, ощутил какой-то неприятный холодок внутри себя, который, как он знал, всегда присутствовал при встрече с опасностью.

Пока же Александр приближался к этому незнакомцу, которого он, почему-то, не догадался призвать к себе, то тот даже и не шелохнулся на месте, и всё сидел, опустив вниз свою голову.

– Значит, говоришь, что не любишь никакой не правды. – Сохранив безопасное расстояние между собой и этим незнакомцем, уточняющее спросил его Александр.

– Я бы для точности сказал, что в случае с правдой, такое дополнение, как любовь, звучит несколько некорректно. – Не поднимая своей головы, ответил ему незнакомец, глядя куда-то себе в ноги, что подспудно несло в себе больше опасности, нежели неуважения к Александру.

– Вот как. – Только и ответил Александр.

– Да так. И потому так, потому что, как можно любить не существенное, а всего лишь прилагательное, которым, по сути, является правда и её антипод кривда. – Незнакомец сказал так жёстко, что Александр вдруг непонятно почему, захотел, чтобы у него в рожке для патронов, сейчас находились серебряные пули.

– Только истина основополагает сущее и, применяя свои инструменты – правду и кривду, упорядочивает этот мир. А вот с ней то, я бы хотел иметь более приближённые отношения. – Вздохнул незнакомец.

– Всё это, наверное, верно, но у меня нет на это времени. – Тоном склонным к компромиссам, ответил Александр.

– Да, ты всё верно говоришь. – Ответил незнакомец, помотав в стороны своей головой, как будто пытаясь вытряхнуть из неё дрёму и ненужные мысли. После чего, он чуть приподнял своё лицо вверх и, исподлобья посмотрев на Александра, заставил того покрыться испариной при виде этих его пустых глаз, откуда на Александра смотрела его безнадёжность, которая ему была слишком знакома, чтобы увидев её, не узнать.

– Ты, я надеюсь, всё увидел. А теперь иди к Антону и возьми у него ключи (они лежат в ящике его стола) от стоящего на мойке и ожидающего своей очереди серебристого кадиллака. – Опустив голову вниз, с хрипотцой в голосе проговорил незнакомец.

– Тот самый? – сам не зная почему, так спросил незнакомца Александр.

– Да, тот самый. Можно сказать, специально тебя ждёт. – Ухмыльнулся незнакомец.

– А тебе не жалко? – всё в неведении себя, задаётся вопросами Александр.

– Жалко. Но тебе, я вижу, нужнее. Да и разве против судьбы попрёшь. – Ответил ему незнакомец.

– Ну, тогда я пошёл. – Александр почему-то счёл, что нужно спросить у этого странного человека разрешения на уход.

– Иди. – Краток в ответ незнакомец. Но Александр не спешит, а замешкавшись на месте, решает напоследок спросить незнакомца.

– Ну, а как тебя всё-таки зовут? – спросил незнакомца Александр.

– Праведник. – Ответил ему незнакомец.

– Я хоть и не удивлён, но имя всё же странное. – Пожал плечами Александр.

– Что поделать, раз правда нынче всё больше оторвана от реальности и требует фиксации.– Вздохнув, произнёс в ответ Праведник. – А вот твоя реальность нынче такова, что ты сам создаёшь её. Ну и как бонус, самый дорогущий автомобиль салона, чья цена между тем всегда сразу падает, стоит только колесу автомобиля пересечь продажную черту салона. И получается, что даже сам покупатель всего лишь садится на б.у. автомобиль, когда ты, всего лишь выгоняя его из салона, становишься тем самым выгодоприобретателем, который, не потратив на него ни копейки, едет на самом дорогом автомобиле.

– Я пошёл. – В глазах Александра загорелся странный огонёк, и он резко развернувшись на месте, направляется в сторону приглядывающего за ним Антона. Который, ещё не заметив изменений в лице Александра, уже подмышками почувствовал, что к нему приближается не та, хоть и злая, но всё же субтильность, которая выставив напоказ оружие, готова была лишь разбивать пулями потолок, нет, сейчас к нему беспощадно приближалась сама решительность, которой не стоит что либо говорить наперекор.

– Ключи?! – после того как Александр схватил Антона за его модную косичку, он удосужил себя этим коротким риторическим вопросом. Который, в общем-то, при изменившихся обстоятельствах, уже не нужно было задавать, и Антон уже находился в полной готовности преподнести их ему на блюдечке.

– Там. – Указывая рукой в сторону стола, из своего бокового наклона верещит Антон. Но Александр как будто его не слышит или же ему этого просто мало, и он, притащив за собой к столу Антона, прежде чем открыть ящик стола, очень небрежно, правда, со всей своей силы, прикладывает Антона носом к поверхности своего стола.

– Здесь? – орёт Александр, глядя на размазанный об стол нос Антона, который получив этот заряд бодрости, не то что ответить не может, а он и ногах то держится, только благодаря этой своей косичке, которая так крепко зажата в руках Александра.

– Ладно, плыви. – Александр отпускает косичку Антона, отправляя тем самым его в вольное плавание, куда он и устремляется, рухнув на пол. После чего Александр без труда находит связку ключей, поднимает свой тяжёлый взгляд на заглохнувшихся в своем дыхании сотрудников салона и медленно спрашивает.

– А сейчас, я желаю, чтобы вы прочувствовали сей момент, и ответили мне, чего я сейчас нестерпимо хочу? – опустив свой взгляд в пол, также как это делал сидящий там позади Праведник, холодом своего голоса обдал внимающих ему менеджеров Александр. Дальше следует тревожная пауза, в течение которой разбивается и покрывается изморозью ни одно чувствительное сердце.

– Ну что. Я жду ответа. – Произнёс в пол свой вопрос Александр, на что в ответ только слышна тишина.

– Ты! – заявляет Александр, и не глядя, наводит ствол автомата на сидящую сбоку от него Анжелу, которая в одно указательное мгновение заглотнулась набежавшими слезами и принялась бессвязно акать.

– Это не правильный ответ. – Бесстрастно произносит свой приговор Александр и начинает приподымать свою голову для того чтобы она увидела то, что ей предназначено увидеть перед смертью. Но тут неожиданно для всех, со своего приподнятого места, в ситуацию вмешивается местный технический работник под именем Кирилл, который скорее всего и оказался здесь, для того чтобы принести ключи и сообщить, что такая или такое авто, готово к выезду в зал.

– Я могу, отвести вас к машине. – Заявил этот механик, заставив остановиться на полпути Александра и задуматься над этим его предложением. Ну, а пока длилась эта секундная пауза, Анжела, чьё размазанное слезами и краской лицо приобрело свою красочность, дополнительно приросла пучком седых волос.

– Веди. – Короткий ответ Александра позволил Анжеле и иже с ней рядом сидящим, облегчённо вздохнуть и, глядя на то, как они удаляются в двери, ведущие во внутренний ремонтный зал салона, нащупав телефон, начать действовать во своё спасение. И не успела дверь захлопнуться за прошедшими внутрь Александром и механиком Кириллом, как уже с десяток созданных и отправленных сообщений обрушилось на ни в чём неповинные головы первых же записанных в их телефонах людей (разве что только замеченных в родственных и дружеских связях с отправителем сообщения).

И только один из всех них оказался более прозорливым, сообщив о случившемся туда, куда в первую очередь и надо было сообщить. И как бы это не звучало неподходяще к сложившейся ситуации, этим провидцем оказался пребывающий в собственном отвлечённом от окружающего сознании и сгустках крови Антон, который, как только Александр оставил его для того чтобы пойти переговорить с незнакомцем, то сразу же набрал номер экстренной службы. Ну, а она, хоть особенно и не спешила, но и в тоже время, и не слишком задерживалась.

И как только этот Александр с механиком скрылись за дверью, можно сказать, что в этот самый момент или секунд через девять, десять, что не столь важно, со стороны улицы прозвучала долгожданная сирена, напомнившая всем внутри сидящим, о непреложном правиле, что без предварительного и очень громкого шума, помощь редко приходит к вам. Ну, а чем больше шум, то, наверное, и помощь тем более действенна, о чём нам не дадут соврать ведущие новостных программ, чьи целевые по этому поводу обращения в зрителям, уже спасли нимало жизней нуждающихся в ней.

Правда, звуковая и шумовая сирена, так шумно заявляющая о прибытии группы быстрого реагирования на место происшествия, которую слышит не только потерпевшая, но и преступная сторона, определённо вызывает вопросы об этой необходимости предупреждать преступника об их прибытии. Ну, да ладно, чего о них думать, когда радостные, хоть и слегка встревоженные лица потерпевших, с таким трепетным взглядом смотрят на тебя.

– Где? – прижав палец ко рту, кивком головы спросил сотрудников салона, выглянувший из-за одной выставочной машины, один из прибывших сюда к ним на помощь оперативников.

– Там!!! – одновременно и очень указательно кивнув на дверь, заявили ободрённые сотрудники салона.

– Действуем по плану. – Отжестикулировал своим коллегам по группе захвата этот разговорчивый оперативник. После чего, состоящая из менеджеров группа, принялась ползком перемещаться в сторону выхода, а специалисты по расхвату (если преступник есть специалист по захвату, то они значит, по расхвату), начали занимать все пути возможного отхода этого злодея, который надо понимать, никому не скажет о своих намерениях и путях своего бегства отсюда.

– Мышь не проскочит. – Не успел главный оперативник удовлетворённо покачать своей головой, как нарастающий шум из-за той самой двери, ведущей во внутренний зал автосалона, заставил его и всю его группу быстрого реагирования, рефлексивно вспотеть и сжать свои автоматы. Но если шум с каждым мгновением нарастал (кто-то там определённо решил прогреть двигатель, вдавливая в пол педаль акселератора), то сам источник этого шума, судя по звуку – автомобиль, не спешил появляться.

– Он чё там, двигатель запороть что ли хочет? – несмотря на присущее в таких опасных случаях волнение, в каждом водителе, который сидел через одного в оперативниках, не могло не возмутиться его естество и жалость к машине.

– Ну, я этой сволочи покажу. Пусть только он покажется. – И не успел каждый из водителей, сидящих в оперативниках, сжав зубы, мстительно произнести про себя приговор этому мучителю, само собой турбированного двигателя, как в тот же и в один момент, дверь под напором машины махом выносится, внося в окружающую обстановку полнейший хаос, неразбериху и суматоху. Ну, а эти оперативные парни, чьи пальцы находились на спусковых крючках их автоматов, и чьё волнение нарастало и наросло до предела, то, как бы они не были оперативны, они всё равно не поспевают за своими рефлексами, которые и нажимают за них на их спусковые крючки.

И хотя слетевшие в первую очередь со своих петель, а следом с катушек двери, в своём полётном рвении вбили клин между летящим автомобилем и парой спецназовцев, оказавшихся снесенными этими дверьми, всё же количество пуль выпущенных другими участниками всего этого действия, хватило для того чтобы часть из них попала в автомобиль и даже разбила его лобовое стекло. Но это обстоятельство попадания, судя по всему, не смутило самого водителя, да и саму машину, чей скоростной разгон позволял ей мчаться дальше; даже на одной только инерции.

И автомобиль, в общем, несётся, сметая на своём пути все стойки и столы, пока не достигнув стеклянной витрины, которые являются визитной карточкой любого автосалона, как всем кажется, делает для них всех фиксированную паузу в памяти, и уже после этого влетает в неё, внося полный разлад в эту стеклянную конструкцию. После чего, ожидаемо, стеклянная витрина не выдерживает такого давления и, получив пробоину, слезами стёкол обрушивается вниз, срезая всё на своём пути. И хотя сидящий за рулём автомобиля Александр, был защищён от этого смертоносного стеклянного дождя, всё же его ярко выраженная эмоциональность, с которой он представился в окне автомобиля, не могла не запомниться всеми теми, кто это всё видел.

И вот автомобиль, уже кажется преодолел этот стеклянный занавес и сейчас передними колёсами приземлится за пределами салона, как вдруг, прогремевший и накрывший всё вокруг голос, потрясает не просто сознание присутствующих здесь людей, но и само это событие, разворачивающееся на многих глазах, заставляя всё происходящее остановиться и замереть на глазах у вновь прибывших сюда новых наблюдателей.

– Тихо!!! – своим гробовым голосом оглушает всё движущее живое и неживое, не понятно как оказавшийся в центре зала, некто Тишина, который своим явлением и оглашением, заставляет всю внутреннюю жизнь автосалона сыграть в его любимую игру «Море волнуется раз». Правда, в его правилах игры совершенно не предусматривалась самостоятельность игроков, которым отводилась всего лишь роль замеревших на месте статистов. Ну, а пока окружающий мир обездвижено замер на месте, то Тишина и вместе с ним прибывшие спутники, могут, никуда не спеша, пройтись по салону и внимательно осмотреть всех и всё что здесь происходит.

– Только не говорите мне, что это не внушает. – Скрестив руки на груди, улыбнувшись, проговорил Тишина, наблюдая за этой созданной им картиной временности.

– Ну, ты без своих художеств не можешь. – Пробурчал в ответ ему Точь.

– А ты бы лучше точнее был в расчётах. – Тишина явно не любил, когда ему в ответ бурчат, вот он сразу и цепляется в ответ на Точа. Который, в свою очередь, не желает молчать и возмущённо возражает.

– Какие дали, такие и ввёл. Что, тем не менее, не отменяет мою точку зрения на все эти художества.

– Да, я забыл, кто меня окружает. – Тишина хотел было нахмуриться, но видимо искусство для него было не пустой звук и он, пропустив мимо ушей это критическое замечание Точа, обратился к новичку его команды Ростиславу или Ростику.

– Ну а ты что думаешь? – спросил его Тишина. На что Ростик, для которого в этом мире Тишины и его странных спутников, всё было в новизну и необычно, конечно, не мог должно, а именно удивлённо, не среагировать на всё им увиденное.

– Да. – Ответил Ростик.

– А я, что говорю. Смотрите на нашего новичка и учитесь. – Заявил Тишина. – Первый девственный взгляд всегда умеет точно видеть.

– И сказать. – Как всегда, не смог удержаться и не вставить свою колкость, фрондирующий Точь. Но Тишина его не слушает, а прихватив с собою Ростика, подводит его к одному из застывших в своём последнем положении спецназовцев, который судя по его безумному выражению лица и вдавленности его пальцев в курок автомата, своей яростью придавал мощи своим пулям, пытаясь накормить ими того типа из автомобиля.

– Злость и гнев, редко способствуют достижению намеченного результата. – Проговорил Тишина, остановившись напротив спецназовца и наблюдая за тем, что представляет из себя его ярко выраженная ярость.

– А вот если чуть-чуть…(– Ты только нашему Точю ничего не говори о том, что я упоминал его в суе. – Тишина тихо прошептал Ростику) Так вот, стоит подправить ствол его автомата, то, пожалуй, его выстрелы достигнут своей цели. – Тишина, подойдя вплотную к спецназовцу, чуть в сторону сдвинул его автомат. Посмотрел внимательно по направлению его нацеленности и удовлетворённо сказал.

– А вот так, сразу башку тому водителю разнесёт на куски. Но мы не будем делать такого подарка нашей незабываемой Маре. – Тишина подмигнул Ростику и, вернувшись к спецназовцу, сдвинул его автомат в обратную сторону.

– А вот так, пуля угодит в стальную конструкцию ограждения и, срикошетив, отлетит в голову командира спецназа. Ну, а он, только вчера получил новый модифицированный шлем, который и встанет на пути пули, приведя его только к лёгкой контузии. За которую он получит орден за мужество и внеочередной отпуск, где он, напившись, заплывёт дальше положенного и утонет. – Тишина в одно мгновение проанализировал, что несёт этот путь для командира спецназа.

– Ладно, оставим всё как есть. А то там сверху, тоже не любят когда в их работу вмешиваются посторонние. – Произнёс Тишина и, вернувшись к спецназовцу, вернул всё на прежнее место. После чего посмотрел на Ростика и было хотел к нему обратиться, но заметив слишком большую увлечённость разговором Мары и Точа, которые для своего тет-а-тет удобства зашли за колонну, мигом перенёс своё внимание на них.

– Мара, что я вижу. – Оглушил своим голосом Мару и Точа Тишина. –Ты что, опять хочешь сбить Точа с панталыки и воспользоваться ситуацией в своих целях.

– Совсем чуть-чуть. – Из под надвинутого на глаза капюшона, не поднимая головы, как всегда смиренно отвечает эта скромница Мара.

– Мара, тебе дай волю, то твоё чуть-чуть выльется в эпидемию. Не знаешь ты Мара пределов и удержу. Так что, наверное, не зря, там ограничили твои возможности, передав их Точу. – Покачивает в ответ головой Тишина, который сразу раскусил Мару, с её желанием убедить Точа, сделать тоже самое, что он только что демонстрировал Ростику. И как из всего сказанного понял Ростик, только Точь и Тишина обладали теми функционалами (как он потом узнал, казусами), которые применялись ими для того перенаправить событие в нужное для судьбы русло.

– Ладно, нам пора. – Сказал Тишина и прежде чем пойти, ещё раз внимательно посмотрел на каждого из своих спутников, состоящих из Ростика, Точа, Мары и подошедшей Комаши.

– Комаша, а ты где пропадала? – прищурив глаз, спросил не менее скромную, светловолосую Комашу Тишина.

– Ходила по залу. А что, нельзя? – в Комаше говорит сама невинность и наивность, но Тишине ли не знать артистичность этой голубоглазой красотки, которая, если не сиянием своих глаз ослепит или же в их таинственной глубине утопит, то сладостью своих речей туда заведёт, откуда выхода не будет.

– Можно. – Краток в ответ Тишина, который ещё раз внимательно смотрит на Комашу, затем переводит свой взгляд в зал, и что-то там про себя вычислив, целенаправленно направляется к одному из спецназовцев. Что же касается самого спецназовца, то его застывшая экспозиция, определенно заслуживала, хоть и не большого, но внимания. Так он, выскочив из своего секретного места, (из-за машины), с криком: « Получай гад!», – отправлял пули, как он думал, в этого подлого угонщика, но они по большей части летели туда, куда им заблагорассудиться.

Но Тишина на этот раз подошёл к нему не для того чтобы отдать должное этому застывшему в вечности мигу. Нет, Тишину интересует нечто другое, что он внимательно и ищет, разглядывая этого спецназовца со всех сторон. Ну, а когда всё осмотрено, он как ничем не брезгующий профессионал своего дела, лезет в открытый рот этому кричащему спецназовцу и к удивлению всех, кроме разве что Комаши, достаёт оттуда вишнёвую косточку. После чего Тишина поднимает вверх свою руку, в пальцах которой находится видимая для всех косточка и с видом, что он так и знал, направляется обратно.

– Ну, что Комаша на этот счёт скажешь? Или будешь отпираться? – подойдя к Комаше, протянув ей лежащую на ладони косточку, спросил её Тишина.

– Это не моё. – Улыбаясь, ответила Тишине Комаша, взяв из его рук косточку и, спрятав её в карман куртки.

– А я знаешь, так и понял. – Ответил ей Тишина. – И ещё я давно понял, что за вами нужен глаз да глаз. Так что, давайте все на выход.

На что возражений ни у кого нет, и компания разворачивается в сторону выхода, и начинает свой постепенный выход отсюда.

– Эх, не было бы с нами наших ревнивых спутниц, то можно было бы более интересно провести здесь время. – Проходя мимо застывших в изумлении и страхе симпатичных сотрудниц автосалона, которые благодаря этой эмоциональности приобрели ещё большую привлекательность, Тишина своей прямолинейностью вводит Ростика в краску.

Но вот компания достигла дверей автосалона, и даже Мара с Комашей, галантно пропущенные вперёд, вышли в двери, оставив мужскую половину внутри салона, которая почему-то не спешит выходить, а Тишина, обернувшись назад, бросает свой задумчивый взгляд в один из дальних углов помещения салона.

– Точь. А ведь мы опять опоздали. – Произносит Тишина, узрев только пустую кушетку, на которой лишь только остался след примятости от сидения на нём кого-то.

– А что поделать, раз скорость света всегда опережает звук. И прежде чем услышишь, тебя уже увидят.– Вздыхает в ответ Точь.

– Согласен. – Отвечает Тишина и, развернувшись к дверям, выходит вон.

Глава 2

Ознакомительная.

– Ну что, куда теперь поедем? – заняв своё место на пассажирском сидении спереди, прежде всего спросил себя, а уж затем своих спутников Тишина. На что, ожидаемо, последовал молчаливый ответ его спутников, слишком хорошо знавших Тишину, который лишь для проформы интересовался их мнением, когда сам давно решил этот вопрос для себя и для всех. А между тем, эти все, да и не только все, а и сам так внезапно появившийся в жизни Ростика Тишина, требует для себя представлений (это одно из многих их желаний) или в данный момент, ознакомительного представления.

Как говорит Тишина, любое новое знакомство, как впрочем, и расставание, несёт в себе большую смысловую нагрузку. Они некоторым образом, случаются в самый, предвидено кем-то, нужный и очень важный (почему, это другой вопрос) для тебя момент жизни. Что же касается самой встречи, вылившейся в очень смутное для Ростика, по большому счёту без памятливое знакомство с Тишиной, то по этому поводу, сам Тишина как-то неопределенно сказал, что всему своё время и место, и что для Ростика это будет большим сюрпризом.

– В общем, все слагаемые оказались в нужном месте, в нужное время и, в общем, знакомство произошло. А остальное, пока что не важно. Ну, а если важно, то ты со временем сам узнаешь насколько это неважно. – Детализация Тишиной их с Ростиком знакомства, ещё больше напустило тумана, но Ростик сам не ведая почему, но остался удовлетворенным этим ответом его нового знакомца.

– Ах да, насчёт слагаемых. – Обернувшись назад, Тишина внимательно посмотрел на сидящих по разным сторонам от Ростика Мару и Комашу. А ведь такое положение вещей или будет вернее сказать, расположение в салоне автомобиля внутри сидящих, где Ростик, не просто случайно оказался, а определенно по какому-то сговору был усажен между этими замечательными особами, было несколько необычным. Но Ростик больше удивлялся не всему с ним происходящему, что для него теперь было, как в порядке вещей, а тому, что он не удивлялся этому. При всём при этом, его такое занимательное место сидение между этими очень внимательными к нему особами, не ограничивалось простой плечевой притертостью к ним. И стоило ему только занять своё место внутри машины, как его руки тут же оказывались вложенными в руки Мары и Комаши.

Трудно было понять, с чем было связано это их такое ручное поведение по отношению к Ростику, который, как и в случае с Тишиной, очень туманно помнил их первую встречу. Хотя на этот раз, он всё же помнил один, скорее всего самый первый момент их встречи, который и запомнился ему с их протянутыми к нему руками. Ну, а лежащему на спине Ростику, ничего не оставалось делать, как ухватиться за это двойное предложение, после чего он и был притянут к ним, а вот куда, то он опять не помнит. Ну и видимо эти две спутницы Тишины, решили взять над ним шефство и поэтому, придав символизм своему ручному действию, таким образом, повели его по жизни.

Что же касается частностей, самих рукопожатий, то холодная, можно сказать мёртвая хватка Мары, по сравнению с теплотой сжатия руки Комаши, объективно меньше приносила радости Ростику, отдававшему предпочтение Комаше. Правда при этом Ростик, на интуитивном уровне чувствовал, что захоти он вырвать свои руки из ручной цепкости своих соседок, то, пожалуй, ему будет куда трудней вырваться из рук Комаши, нежели из рук Мары.

– Вот наша Мара. Как думаешь, почему она в таком скрывающим её лицо наряде? Думаешь, что она малосимпатичная и поэтому прячет своё лицо? – мысленно заглянув под Марин капюшон, Тишина начал олицетворять своё видение Мары, которая при этих его словах, до боли сжала руку Ростика. – Конечно, ты понимаешь, что всякая одежда несёт в себе определенную функциональность, которая служит для её носителя, тем или иным целям. И получается, что Мара, избрав для себя такой мало приглядный наряд, тем самым решила подчеркнуть свою основную черту характера, таинственность. Да всё так. Да и к тому же она у нас очень стеснительная и поэтому не слишком любит смущать своих поклонников, которых у неё, не смотря на её такую застенчивость, и не сосчитать. – Тишина осёкся, заметив требовательную неуловимость в движении капюшона Мары.

– Да-да, я оговорился. Конечно, сосчитать. Я же знаю, как ты любишь подводить счёт или итог. Где надо отдать тебе должное, с тобой никто не сравнится. – Тишина заметив, что капюшон Мары слегка расширившись, таким образом, выказал своё удовлетворение её похвалой, вновь продолжил ознакомительный экскурс.

– К тому же Мара всегда во всем пунктуальна, чего она также требует от всех, с кем ей суждено встретиться. Ну, а пунктуальность предусматривает не забывчивость и внимательность, которую как раз несёт в себе всякая неизвестность и таинственность. Вот поэтому-то она, наверное, и скрывает своё лицо под капюшоном. Что и говорить, умеет она своей не броскостью вида заворожить собой человека. Впрочем, человек может не слишком беспокоиться на счёт неё. Она ещё никогда и никого не обходила своим вниманием, проходя мимо. Поиграется, – а она или вернее с ней, очень любит играть, и млад, и стар, – да бросит. А вот куда, пойди потом разбери. Что даёт всем этим игрокам по жизни повод задуматься над этим жизненным фактом. Впрочем, они так и не думают. – Тишина замолчал, дав возможность любопытному Ростику сделать попытку заглянуть под капюшон Маре. Но явно бдящая за ним, однозначно ревнивая Комаша, усмотрев эту попытку Ростика завязать более близкие отношения с Марой, ущипнув за палец Ростика, вернула его в нейтральное положение на сиденье.

– Ну, а что касается нашей Комаши. – Тишина потянувшись, и что есть силы, вытянувшись на своём месте, уже не поворачиваясь, а наблюдая в зеркало заднего вида за сидящими сзади слушателями, продолжил своё введение в курс дела. – Она хоть и приходится большой родственницей Маре, но как говорится, не по основной родственной линии, а скорей, по надуманной кем-то линии. В чём постоянно убеждаешься, наблюдая за их такой непохожестью. И если Мара, держащая и скрывающая всё в себе, в своей изнанке, по большому счёту интроверт, то Комаша, вся как на ладони, смотри, не хочу (а смотреть очень даже хочется), определенно такой весь из себя экстраверт, что как завертит, то не очухаешься. Да и заворожить она не меньше чем Мара умеет, попробуй потом оторви от неё такой обворожительной, свой никчёмный взгляд. – Засмеялся Тишина и своим смехом поколебал внутреннюю обстановку салона автомобиля. На которую, живо, примерно в таком же волновом диапазоне откликнулась Комаша, принявшаяся так волнующе для Ростика смеяться в ответ. Что в свою очередь теперь задело не менее ревнивую Мару, которая, не заставив себя ждать, холодом обдала руку Ростика и через неё донесла до сердца Ростика своё ледяное отношение к такой его внимательности к Комаше.

– Ладно, не буду больше вводить в краску наших, как я их называю, будущих спутниц по жизни и … – резко дернувшийся с места автомобиль заставил Тишину осечься, и вместе с вернувшимся из своего памятливого воспоминания Ростиком, обратить своё внимание на Точа. Который, как со слов Тишины вспомнил сейчас Ростик, в их компании нёс весьма важную функцию определения вероятных измерений и перемещений.

– Точно. – Улыбнулся тогда в ответ Точь, чьё имя, скорее всего, было не природного неосмысленного происхождения, а через частое употребление Точем этого «Точно», создало себя само.

– Куда скажешь, туда и поедем. – На этот раз Точь был более многословен.

– Ну, а что, может, поедем искать принципалов? – вновь, скорее всего спросил себя, нежели кого-либо другого, Тишина.

– А кто это такие? – не поняв конкретики целевого назначения этого именования, спросил Тишину Ростик.

– Ну, это очень замечательная в своём внешнем выражении своего внутреннего я, классификационная модель человека. Вообще, мы для облегчения выполнения своих задач, уже давно, в зависимости от превалирующих в человеке мнений, от классифицировали его, и в зависимости от его зависимостей, распределили людей по группам. Ну, а упомянутые мною принципалы, так это те, о которых ты наверняка слышал или, скорее всего, они сами о себе, где-нибудь в подходящем для такого рода заявлений заведении громко объявили: «Это дело, принципа!». После чего, из этого самого, не понятно что за принципа, уже разбивается и ломается, но почему-то не строится, всё, что может разбиться и даже то, что до этого момента даже не представлялось. Вот эти-то люди-принципа или ментально к ним близкий человек-кредо, и представляют для нас забавный, а для всех остальных, повышенной опасности интерес. – Тишина, закончив свою речь, полез в карман и, вытащив оттуда записную книжку, принялся что-то в ней изучать.

– А может ему с дороги, лучше для начала немного расслабиться и перевести дух. – Неожиданно для всех, с предложением выступил Точь, заставив Тишину отстраниться от его записей и внимательно посмотреть на Точа. Насмотревшись на которого, Тишина перевёл свой взгляд на Ростика, где он немного понаблюдал за ним и, вернувшись к Точу, спросил его:

– Ты, так думаешь?

– Точно. – Не разочаровал с ответом Точь.

– А мне, кажется, что он выглядит даже вполне сносно. – Ответил Тишина.

– Ты сам знаешь пределы вероятности «кажется». – Со знанием технических терминов, убеждающе говорит в ответ Точь.

– Ну, я не знаю. – Тишина решил немного поломаться, раз так противно не знает.

– Точно знаешь. – Следует ответ Точа, и точно, Тишина в одно мгновение взволновав всех, начинает очень ёрзающе быстро перемещаться на своем сидении и отчаянно жестикулируя, излагать план их дальнейших действий, который ему, глядя на Ростика, тут случайно в ухо влетел.

– Как говорится, перед дорогой неплохо было бы посидеть, ну а по прибытии, сам бог велел. – Предварил свой великолепный и главное очень своевременный план действий Тишина. – Ну, а наш гость, как я вижу (Тишина ещё раз бросил мимолетный и говорящий «Не боись, я сразу всё заметил», взгляд на Ростика), определенно, после того, что он пережил (ну а любая жизнь, это прежде всего путь или дорога), несомненно нуждается в небольшом отдыхе с этой его дороги.

– А…– попытался было спросить Тишину Ростик, но тут же был перебит им.

– Парень, не спеши открывать рот. Вначале внимательно прислушайся к окружающему, пойми, что оно тебе несёт, а уж затем, исходя из услышанного, задавай вопросы или во всё горло кричи. Мы уж точно тебя услышим. – Отечески урезонил Ростика Тишина, после чего он открывает бардачок и, порывшись там, достаёт оттуда глянцевый журнал. Который, само собой, требует от него для себя внимания, с коим Тишина, совсем не надолго, вникает в него. Когда же это ненадолго заканчивается, Тишина, озарённый полученной информацией, вновь даёт ход своей говорливости.

– Что ж, я думаю, что будет неплохо, если мы совместим приятное с полезным и проведем вечер с пользой для всех нас, откликнувшись на благотворительный вечер, проводимый ради спасения…– Тишина, видимо запамятовав, кого там спасает этот вечер, заглянул обратно в журнал, который, судя по его невразумительному выражению лица, не дал ему ответов, и Тишина, недолго думая, сам дал ответ за этих купцов от благотворительности.

– Ну, тут в голову приходит только одна внушенная кем-то мысль. Спасение утопающего, дело рук самого утопающего или в другой интерпретации, спасти себя, сможет только сам этот «себя». В общем, уже одно осознание этого правила, даёт шанс на спасение, ну а если его даёт этот вечер, то почему бы и нам не заглянуть на него. – Сделал вывод Тишина и, повернувшись к Ростику, обратился к нему.

– Ростик, как ты на это смотришь? – спросил Ростика Тишина, протягивая ему журнал с анонсом этого благотворительного вечера. Ростик же, в свою очередь берёт протянутый ему журнал и начинает изучать глядящие на него предложения, которые не понятно почему, но Ростику кажутся памятливо очень знакомыми. Что, в свою очередь, вынуждает его ещё раз пробежаться по всем предложениям и ссылкам этого объявления о благотворительном вечере и, пожалуй, убедиться в том, что он где-то уже слышал и даже вроде бы читал об этом вечере.

– Что, какие-то есть сомнения? – заметив неуверенность в глазах Ростика, спросил его Тишина.

– Есть немного. – Ответил ему Ростик.

– Ну, немного, не страшно. Да Точь. – Усмехнулся Тишина.

– Точно, как и то, что ты будешь и сам совмещать приятное с полезным. – С подковыркой согласился Точь.

– Поговори мне ещё. – Тишина бросил серьёзный взгляд на Точа.

– А разве этот вечер проводится сегодня? – всё также в чём-то неуверенный, с сомнением спросил Ростик.

– Для нас не существует ограничительных обстоятельств времени. Здесь нет, ни сегодня, ни вчера и даже позавчера. Мы живёт настоящим, где существует всё и сейчас. Да Точь. – Теперь уже командно спросил того Тишина, на что тот только кивнул головой и, установив только ему известную позицию на рычаги управления не совсем обычного автомобиля, предупредительно гаркнув: «А ну держись!», – вдавил то, что и не дало возможности ещё не совсем привычному к таким перемещениям Ростику, даже моргнуть (что говорит о наличии турбированного двигателя под капотом этого автомобиля).

Ну а когда он вновь выдохнул от своей придавленности, вызванной скорее умственной отсталостью, живущей внушённой ему его прошлыми поездками на авто, которые в случае резкого ускорения стараются вдавить пассажира в его место сидения, то лишь тогда он смог обнаружить, что они сейчас находились в каком-то подземном паркинге.

– Всё, приехали. Выходим. – Дал команду открывший свою дверь Тишина. На что у сзади сидящих произошло очередное молчаливое препирание, в виде перетягивания рук Ростика, где каждая из участниц соревнования, стремилась к тому, чтобы Ростик проследовал вслед за ней. О чём скорей всего не забыл Тишина, и он, повернувшись к ним, строго посмотрел на вдруг притихших, но так и не отпускающих своих рук Мару и Комашу.

– Вы, я смотрю, всё не успокоитесь. Значит так, на мой счёт «три», отпускаете руки. Ну, а та, кто проигнорирует меня, то я ей не завидую. – Произнёс своё предупреждение этим строптивицам Тишина и, приподняв ладонь своей руки, загибая пальцы, принялся считать.

– Раз. – Тишина внимательно посмотрел на Мару, которая как почувствовал Ростик, крепко сжала его руку.

– Два. – Тишина перевёл свой взгляд на Комашу, тоже продемонстрировавшую свою крепость рукопожатия.

– Три! – К удивлению Ростика, обе его спутницы одновременно отпустили его руки. После чего они, под пристальным взглядом Тишины, слегка насупившись, выходят из машины и, остановившись у открытых дверей, покосившись на Ростика, с трепетным вниманием ждут, через какую дверь он захочет выйти наружу. Что не проходит мимо внимания Тишины, и он, видимо хорошо зная ревнивый нрав своих спутниц, отдаёт команду находящемуся в нерешительности Ростику.

– Значит так. Для того чтобы не было обид. Ростик будет соблюдать очередность выхода из автомобиля. И начнёт он…– и не успел Тишина договорить, как Комаша, возмутительно стукнув каблучком туфли об землю, тем самым перебила его мысль. Что заставляет Тишину пристрастно посмотреть на Комашу, чьё провидение не дало себе соврать и нашептало ей о вероятности неблагоприятного для неё решения Тишины.

– Я вижу, что у нас есть недовольные. И как понимаю, как всегда придётся прибегнуть к жребию. – Доставая из кармана монетку, произнёс Тишина. После чего он, недалеко отходит от машины, и когда вокруг него образуется символический круг из присоединившихся к нему Мары и Комаши, то удерживая указательным и большим пальцем руки большую серебряную монету, начинает ознакомлять с её сторонним содержанием внимающие ему лица конкурирующих сторон.

– Ну что, убедились, что монета содержит орла и решку. Ну, а какая кому сторона принадлежит, то мы уже тянули спички. Ну что, закрывайте глаза, я бросаю. – Сжав в кулаке монету, Тишина дал команду этим таким заглядущим и дай им только возможность сглазить особам. После чего Мара и Комаша, опять же одновременно, прикрывают свои глаза ладошками, на которые Тишина по очереди прикладывает ладонь своей руки. Ну, а как только печать наложена, он подкидывает вверх монету, которая сделав несколько оборотов в воздухе, очень ловко подхватывается Тишиной. И не успевает он зажать в руке монету, как печать с лиц Мары и Комаши сорвана, и они уже полные нетерпимости, испепеляют сжатую в кулак руку Тишины.

– Опять торопитесь. – Недовольно заявляет Тишина, так и не спешащий раскрыть свою ладонь. И он, видимо, решив их проучить, начинает водить руку слева направо, пока брошенный им случайно взгляд в сторону машины, не заставляет его застыть на месте, а вслед за этим засмеяться. Что, в свою очередь, вызывает недоумение у этих особ, ожидавших от него чего другого, но только не смеха в лицо.

– Должен вас разочаровать, но наш спутник решил не полагаться на судьбу и сам выбрал для себя путь. – Разбавил свой смех словами Тишина, заставив Мару и Комашу, бросив его на произвол своего смеха, резко развернуться в сторону машины, и уже там убедиться в правоте заявленного Тишиной.

– И кого он выбрал? – выразительно читалось в этих нетерпениях Мары и Комаши.

– Себя. – За Ростика ответил ко всем фрондирующий Точь. – Я его пропустил через дверь Тишины. – Усмехнулся Точь, которому, скорей всего, доставляло удовольствие путать все планы этих таких расчётливых особ. А ведь как не им так полагающимся на судьбу и имеющим в своём распоряжении случай, которым они пользуются, как ластиком, стирая все шероховатости, не позволяющие или мешающие им достичь намеченной цели, должно быть известно, что всякая расчётливость в плане выбора (даже их дорог), не слишком вяжется с вероятностным подходом к жизни.

– Ну всё, он сделал свой выбор. Чего вам ещё надо? Ну а мы сюда приехали не для того чтобы здесь на парковке перепираться. Всё, пошли, нас ждут. – Взяв за плечи, в очередной раз насупившихся Мару и Комашу, Тишина выдвинулся с ними в сторону выхода, когда как Ростик, присоединившись к Точу, вместе с ним проследовали вслед за Тишиной. Дальше они минуют этот подземный гараж для машин и оказываются у лифта, куда все и помещаются, для того чтобы воспользоваться его возможностями по доставки их на нужный этаж.

– Для начала едем на самый верх. – Не дожидаясь вопросов, ответил Тишина, нажимая самую большую цифру на табло лифта. После чего лифт признательно всем подмигнув, выключил на мгновение свет (во время которого Ростик, на тоже мгновение ощутил лёгкое дыхание у самого его уха, которое нашептало ему, что она, обладатель этого дыхания, не обижается на него) и, совсем чуть-чуть подтолкнув снизу, поехал вверх.

– Что Мара, волнительно ехать в обратную сторону. – Усмехнулся Тишина, погладывая на всех сверху вниз. На что Мара ничего не ответила, но было видно, как она ещё сильнее сжала поручень у стенки лифта. В свою очередь, не сводящая своего взгляда с Ростика Комаша, вносила свои уточнения в его понимания сути вещей, и его, и её места в них.

– Ты слышал, что я тебе сказала? – читалось в прекрасных глазах Комаши.

– Угу. – Кивает ей в ответ Ростик.

– Будь со мной, и я не дам тебя никому в обиду. – Вкладывает свои слова в голову Ростика Комаша.

– А мне разве что-то угрожает? – приподняв брови к верху, спросил её Ростик.

– Она. – Комаша строго посмотрела в сторону Мары.

– Я смотрю, кто-то решил мою нишу беззвучия занять. – Вновь взял слово Тишина, обводя своим взглядом эту стоящую вокруг него видимость молчания. – Правда, судя по вашим испытующим моё терпение лицам, установившаяся тишина слишком уж говорлива. А это, я по своему благоразумию допустить не могу. Вот ты, Комаша. – Тишина обратился к носительнице этого имени, которая недовольно вздёрнула свой носик по направлению Тишины.

– Ты уже определила для нас нашу видимость появления? А? – Спросил её Тишина, внимательно вглядываясь в подковёрные или вернее будет сказать, под её хрустальные игры, в плане приготовлений к выходу в свет.

– Конечно! – Прочитал в её глазах Тишина.

– Хорошо. Но ты, я надеюсь, не приготовила для нас никакого сюрприза? – Тишина со своей стороны имеет право на сомнения, когда рядом стоит очень верная себе Комашина конкурентка Мара.

– Нет или да. Не знаю, твой вопрос не слишком понятен. – Лёгкая, под проницательным взглядом Тишины растерянность Комаши, выдаёт её с головой, вызывая у Тишины покачивание в упрёке его головы.

– Ай-яй-яй. Я так и знал, что ты не преминешь воспользоваться своим положением и чего-нибудь такое отчебучить. – Заявил ей Тишина.

– Но вы ещё не видели мой вариант вашего себя. – Блестят в ответ глаза Комаши, и Тишина, не выдержав её взгляда наполненного надеждами, заявляет: «Ладно, посмотрим», после чего отворачивается в сторону дверей. Которые, как только звучит сигнал прибытия, открываются и все прибывшие на этот панорамный этаж, какого-то общественного центра, выходят. Что же насчёт самого этого центра, то им может быть что угодно в этом мире сообществ людей, которые жить не могут без того, чтобы не объединяться друг с другом, уже хотя бы для того, чтобы обособить себя от других, мало понятливых для них без цензовых людей.

– Ну что ж. Прежде чем пойти на этот вечер в ресторан, давайте посмотрим, что для нас на этот раз приготовила Комаша. – Остановившись в коридоре, произнёс Тишина, посмотрев на своих, всё по-прежнему выглядящих спутников.

– Так. Нам нужно зеркало. – Посмотрев по сторонам, заявил Тишина.

– В туалете, я думаю, есть. – Дал подсказку Точь и, Тишина удовлетворённо кивнув ему, ещё раз посмотрел по сторонам, для того чтобы определиться в какую сторону идти.

– Туда. – Как всегда пространственный выбор за Тишину сделал указавший направление хода Точь. После чего Тишина, вооружившись полученными знаниями, устремляется вперёд, ну а все остальные, само собой еле поспевают за ним.

– А-га. Кажись здесь. – Остановившись у значка «00» и, уперевшись в свои ассоциативные мысли, Тишина принялся размышлять над значением этой таблички.

– Ну и чего, долго нам ещё ждать, пока ты надумаешь? – как всегда проявил недовольство Точь.

– А тебе что, приспичило? – недовольно ответил ему Тишина.

– На тебя посмотришь, ещё не то осознаешь. – Точь, как оказывается, ещё тот спорщик и не даёт спуску Тишине, который тут же зримо поосознавал насчёт Точа что-то уж совсем не произносимое, после чего со своим другим надуманьем обратился к ожидающим его спутникам.

– Вам не показалось странным, что данную дверь обозначили не просто нулём, а двумя? – Тишина обвёл своим взглядом явно не задумавшиеся над этой нулевой дилеммой лица своих спутников. – Что они этим хотели сказать? Что ты человеческий нуль, не подумал, что смотришься в зеркало, а так, сразу два, подсказывают, чтобы ты смотрел в оба и не ошибся дверьми. Ну, а может я всё-таки заблуждаюсь и не понимаю настоящего потайного смысла того числа, которое получается при суммировании этих, не просто двух числовых, а человеческих нулей. И два человеческих нуля, всегда нечто большее, нежели два цифровых нуля. А они…– На этот раз Тишине не дал договорить один из этих нулей, который обнулив себя в этом помещении, не учитывая фактора присутствия за дверьми Тишины, беззаботно открыв дверь, таким образом, нарушил мерное течение его мысли.

– О-па! – Столкнувшись на выходе с таким вниманием к собственной персоне, этот нуль ещё больше сжался и в каком-то запиночном настроении, и заплетении своих ног, еле протиснулся сквозь эту внимательность к себе со стороны непонятно, что за публики. И даже тогда, когда этот человеческий нуль, казалось бы, расстоянием обезопасил себя, и с которого он, оглянувшись назад, хотел посмотреть на них, то, как оказалось, эта странная компания, так и оставалась стоять на месте, и всё смотрела ему вслед.

– Да что ж такое со мною не так? – покрылся ознобом этот нуль, в десятый раз рассматривая свои брюки и, теребя замок на штанах.

– Как это всё понимать?! – закрыв собою впечатлительную супругу своего товарища по партии, встал на пути этого, не просто нуля, а определённо неустойчивого и аморального типа, моралист и главное, как уже три года трезвенник, занимавший здесь в гостинице один из люксовых номеров, депутат Дубровский.

– Это всё они. – Полностью потеряв покой и контроль над собой, этот нуль повернулся назад, чтобы ручным способом указать на причину его такого двусмысленного поведения. Но к его удивлению и совсем не к удивлению депутата Дубровского, насквозь видевшего людей, в которых, по его мнению, нет ничего достойного уважения, а одна только подлость и эгоизм, там уже никого не было.

– Мне ли подлецу и подонку не знать всю человеческую подноготную. Да если хотите знать, я первой гильдии козлина. – В самом близком депутатском кругу, в своей фракционной бане, не справившись с излишками принятого внутрь, которые развязали Дубровскому язык, он подвергал себя самокритике.

– Ну ты Дубрович и падла. – Не выдерживает такого бахвальства Дубровского, носитель партийного билета под номером один, руководитель фракции Троекур. – С какой это стати, ты причислил себя к первой депутатской гильдии. Ха-ха. Да с твоим суконным рылом, только во второй гильдии нажимать кнопки.

– Ну, а мне здесь видится куда более глубокий смысл. А не утаил ли Дубрович от нас свои доходы, раз он так громогласно причисляет себя к первой гильдии? – суровый взгляд казначея партии, погружает всю сидящую в парной депутатскую компанию в ещё большую парную неизвестность, заставляя от волнения, ещё больше раздуться их и так не маленькие животы. Ну а из парной, как потом рассказывали Дубровскому, его удалось вынести только после того, как ему намяли бока и как следует, пропарили. После чего он, уже как три года, две недели и пять часов, как не пьёт.

Но эти воспоминания Дубровского остались при нём, так и не достигнув ушей, как этого, стоящего перед ним нуля, так и компании во главе с Тишиной, которая не задумываясь о последствиях, вся без остатка вошла внутрь этого нулевого помещения.

– А здесь не так уж плохо. – Осматривая внутреннее помещение этой, не такой уж и маленькой комнаты с двумя нулями, сделал вывод Тишина.

– Да, здесь всё есть для удобства своего времяпровождения. – Нажав на кнопку слива, отметился Точь.

– Ну что, не будем зря терять время и посмотрим, что сегодня для нас приготовила Комаша. – Посмотрев на Комашу и на висящее на стене зеркало, сказал Тишина.

– Да-да, дорогая, начнём с тебя. – Обнаружив нерешительность упомянутой Комаши, Тишина поспешил её успокоить и таким образом, заявить, что ей не отвертеться от своей первой демонстративной роли. На что Комаша, так хмыкает, как будто её уличили не в том, что есть на самом деле и, вздёрнув подбородок, а также вместе с ним свой и так задиристый носик, подходит к зеркалу, сбоку от которого стоял Тишина. Что сразу же заинтересовало и всех остальных, поспешивших присоединиться, пока что только к Тишине.

– Ух. – Только и смог что произнести Тишина, посмотрев на Комашу в отражении зеркала. Правда это «Ух» одновременно возникло внутри у каждого из здесь стоявших и взиравших на это зеркальное отражение Комаши людей. Так это «Ух», очень чесалось на языке у Ростика, почувствовавшего себя в смятении от увиденного отражения Комаши, и не понимавшего, как это он до этого момента не замечал в ней всего этого, что, как в сказке – ни пером не описать, ни …и так далее. Что касается Точа, имевшего глаз алмаз и, смотрящего на мир с технической стороны, то такого рода восклицания, у него всегда возникали при виде отсутствии изъянов или другими словами, совершенства.

Ну и конечно Мара, которая в отличие от всех них, не ограничилась данным восклицанием в единственном числе, а добавила к нему ещё одно «Ух», тем самым получив «Ух-ух». Ну и плюс ко всему, прибавила своё «Ну-ну».

Пока же все эти вольные зрители любовались, анализировали и даже критически замечали недостатки внешнего вида Комаши, сама она, не могла устоять на одном месте и, кружась вокруг своей оси, навлекала на себя ещё больше восторженности во взглядах мужской части компании.

– Значит, ты сегодня решила предстать перед нами в самом своём восхитительном наряде – мечты. – Уперевшись подбородком об подставленный снизу кулак (видимо для того чтобы придержать рот и не сболтнуть лишних восторженных слов), улыбающийся Тишина, знает, что говорит и тем более, на что намекает.

– А что, разве нельзя? – очень открытый и броский взмах платья Комаши, служит ответом всем им.

– Можно, но ты же знаешь, что меня не может не заботить нравственное здоровье нашего подопечного. Да и как отреагируют на тебя более чувствительные сердца, встретившие тебя на своём жизненном пути. – Покачал в ответ головой, такой заботливый Тишина.

– А меня не заботит и тем более не волнует! – Новый взмах платья Комаши разметает все подозрения на счёт её благоразумности и пристойности поведения. А разве ветер, который создает тот полёт мысли, возникающий при виде этой чарующей красоты, можно удержать руками. Вот, то тоже. Ну а как только вы сможете поймать ветер, то тогда и милости прошу на разговор о благоразумии, которое вы теперь безвозвратно потеряли при ловле ветра.

– Что ж, я тебя понял. – Сделал вывод Тишина, после чего переводит свой взгляд на Ростика и, ухватив одной рукой Комашу, а другой Ростика, меняет их местами. Где теперь уже настаёт очередь Ростика предстать на суд этой публики, чью новую видимость ему предоставил в своё распоряжение, плетущий не только наряды на выход, но и физиологию внешнего вида, местный кутюрье Комаша.

– А я, знаешь ли, совершенно не удивлен. – Как всегда, первое слово взял Тишина, косясь на принявшую серьезный вид Комашу. – И ты как встречающая сторона, не поскупилась и не пожалела для нашего гостя ничего, предоставив в его распоряжение самую незаметную и не примечательную внешность. Ты видимо решила, что ему будет удобней, если его не будут доставать любые внешние отвлечения на себя и тем самым, он сможет спокойно посмотреть на мир.

Что же касается Ростика, смотревшего в своё отражение зеркала, то он, как не пытался в нём что-то новое увидеть для себя, то так и не сумел. Ну, а все эти фантазии его спутников на счёт него, да и на счёт себя, то он не собирался их оспаривать. В конце концов, сколько людей, столько и мнений, и если им так нравится вносить ясность в окружающее, а судя по всем их поступкам, они только и делают, что этим занимаются, то пускай и делают, что им так нравится.

– Ну а моё дело сторона. – Решил про себя Ростик, пока толком не разобравшийся, где его сторона и с какого боку ему лучше стоять.

– Угу. – Качнулась в ответ Комаша, заставив Тишину закончить осмотр Ростика и перевести свой взгляд на Мару, чей независимый и неприступный вид, говорил, что, пожалуй, к ней нужен особенный подход, где она в любом случае останется при своём мнении и виде. Что, в общем-то, для всех кроме Ростика не ново, и Тишина, прежде чем перейти к самой важной части представления, то есть к себе, лишь только резюмировал (и то для Ростика) эту данность Мары.

– Ну, а нашу Мару, как ни старайся, ни с кем не перепутаешь. Она имеет свою, с любого места и точки заметишь, и что главное, печенками осознаешь эту её приметливость, которая всегда заставляет нас глубоко задуматься и поговорить о ней. Что и говорить, умеет она разговорить всякого встретившего с ней лицом к лицу человека, даже несмотря на его крайнюю необщительность. – Тишина, воздав Маре должное, вновь посмотрел на Комашу и, переменив или лучше сказать, поигравшись со своим лицом, которое несколько раз от грусти до радости посменялось в своём выражении, заговорил о себе:

– Ну что ж, настал мой черёд. Посмотрим, что ты мне приготовила.

После чего Тишина, руками театрально прикрывает свои глаза и, подойдя к зеркалу, останавливается, где после небольшой паузы, выдержав себя в нетерпении, открывает глаза.

– Хм. – Первой реакцией на свой вид, конечно, было это звуковое сопровождение Тишиной своего очень приметливого прищура.

– Я уловил твою мысль. – Посмотрев в отражении зеркала на Комашу, сказал Тишина. – Это то самое лицо, которое все неуловимо как бы знают, но в тоже время и не знают. Но при этом у всех присутствует внутренняя убежденность в том, что это лицо очень важное и скорей всего, принадлежит, как минимум, кукловоду продюсерского звания. Я верно говорю. – Нахмурив брови, Тишина грозно посмотрел на своих спутников. И если эта его грозность, у Комаши и Мары, да и в общем, и Точа, вызвала улыбку на лице, то Ростика накрыло непреодолимое ощущение того, что он где-то (не иначе в новостях), это лицо уже видел.

И если внешний вид Комаши, из-за присутствующей в ней иллюзорности, накрывшей всякое понимание Ростика, не поддавался чёткому, как словесному оформлению, так форменному очертанию, а вездесущая Мара, со своим эзотерическим обращением к своей видимости, скорей виделась душой и сердцем Ростика, нежели глазами, то Тишина, определенно приобрел относительную физику тела. Хотя физика его тела была так себе (видимо их не свойственность обращения с этой материальностью даёт знать) и где посмотришь на него, только, что и сможешь сделать, как плюнув даже на чистый пол, с горечью заявить:

– Продюсер, твою мать.

После чего следует его так называемая акклиматизация под сводами этой новой внешности, чьи возможности, – надуванием щёк, показыванием языка и даже шевелением ушами, – не отходя от зеркала, и опробывает на себе Тишина. Ну, а когда лицевые мышцы полностью разработаны и Тишина понял, где, как и что на его лице находится, то вслед за этим, своя очередь доходит до всех остальных частей тела. И они, не оставшись в стороне, под надзором Тишины попрыгали на месте, покрутились по сторонам и само собой, и по вспучивали живот. В общем, из всего его такого на первый взгляд безалаберного поведения, можно было сделать вывод, что Тишина относился к делу с большей серьезностью и в отличие от своих женских спутниц, делал ставку не только на один свой внешний вид.

– Ну что, осталось дело за малым. –Тишина перевёл свой взгляд на Точа, который в пику к малым словам Тишины, был не то что мал, а даже очень не мал.

– Ну, что сказать. – Внимательно разглядывая Точа, начал размышлять Тишина. – Ну ты, точь-в-точь…(сделал паузу Тишина) Точь. Ха-ха. – Рассмеялся Тишина, подстегнув всю компанию к разрядке, которая никогда не помешает, даже в таком ответственном деле, как приготовление к выходу в какой-нибудь свет. Ну, а как все не знают, а только догадываются, то свет, это такое, в общем, затруднительное в понимании, неоднозначное спектральное явление, о котором в точности известно лишь одно – он больше светит, нежели греет.

Ну, а если в нас возьмёт своё слово придирчивый ко всему исследователь, то мы, разложив свет на свои физические составляющие и, сопоставив их с другой физикой тела, под этим же бытующих у них названием «высший свет», будем вынуждены признать, что он не то что бы однороден, а он даже и близко не стоял к своему во всех планах единству. Но такова природа всякого света, который только через совокупность своих разнородных и разнообразных составляющих, и позволяют ему, как по-своему светить, так и называться.

Ну и само собой, отдельные пучки этого света, которые мельком проносятся в нём, и которые, видимо, учитывая такую высокую скорость движения света, понимают, что для того чтобы вас заметили в нём, то для этого нужно почаще показываться. И тогда примелькавшись, а по-другому при такой скорости не получится выглядеть заметно, ты и начнёшь ассоциироваться с этим светом. Вот наверное почему, все эти пучки известности или публичные люди дома не живут, а перемещаются с одной телевизионной площадки на другую.

Да и, наверное, именно поэтому свет иллюминации так близок сердцам носителей этого света, ведь он создает иллюзорность, которая и позволяет, как прикрыть ваши недостатки, так и продемонстрировать с нужного ракурса все ваши достатки.

– Ну всё Точь, ты точно достал. – Всё не унимается Тишина, чьи шутки так себе шутки, но их теплота греет душу, и оттого они находят понимание в потрясывающихся от веселья и частично от смеха, животах его слушателей. Но не успел Тишина от своего веселья образумиться, как входная дверь открывается и на пороге туалета, перед лицом всей честной компании оказывается ещё один нуль, который, явно без всякого преувеличения, спешил только по своим, не требующих промедления частным делам. И он, будучи уверенным в том, что сейчас сумеет успеть (а уверенность ему придала не запертая на засов дверь, которую не утрудился прикрыть за собой никто из вошедших), что с первого удивленного взгляда стало понятно, не ожидал здесь никого, не то что увидеть, но и встретить, и уже в некотором предощущении ворвался сюда.

– Во как! – И если Тишина должно вслух среагировал на появление здесь нового лица, то тот в свою очередь, не сумел ничего сказать, а замерев на месте, со своим особым лицевым выражением, где сквозил открытый рот, из которого (не хватило сил) наружу не вырвалось ни одного слова, всем своим видом олицетворял изумление.

– Ну, чё встал. Проходи, не стесняйся. – Ответил за всех Тишина, который, по всей видимости, только один придавал значение этому новоявлению, когда как все другие и каждый в отдельности, занимался сам собой. Но вновь прибывший, было явно видно, что он что-то особенное задумал, раз, стоя в совершенно неподходящей для удобного стояния в переходной позиции, от бега к ходу, совершенно не реагировал на любые призывы Тишины.

– Я понял. – Тишина, стукнув себя по лбу, пришёл к разгадке, которую своим видом задал этот вновь прибывший нуль. – Ему нужна своя особенная тишина, в которой только его глубокая мысль будет тем шумным фоном, способствующему его деятельному нахождению здесь. Так что всё, заканчиваем прихорашиваться, и освобождаем помещение. – Тишина принялся шлепками подбадривать своих не спешащих спутниц, чьи взоры, для того чтобы они были более притягательны, должны были зарядиться магнетизмом, которое, как все знают, излучает всякое зеркало. Так что нет ничего удивительного в том, что они постоянно вертятся у зеркала, и их от него только с трудом можно оттащишь. Ну а мужской половине, всегда полагающейся на нечто другое, не грозила такая опасность, и они без лишних напоминаний, подвинув в сторону эту онемевшую и застывшую статую бегуна, вышли в коридор гостиницы.

– Ну что ж. Пойдёт на красную дорожку, торговать лицом. – Выйдя вслед за всеми, Тишина озвучил свои планы на сегодняшний день. После чего вся компания неспешно направилась обратно к лифту. Ну, а пришедший в себя бегун, тотчас занял свою диспозицию, откуда он, придя в себя, очень эмоционально, не стесняясь в выражениях, бросил им вслед свой приговор:

– Продюсеры, твою медь!

Глава 3

Красная дорожка, всегда предтеча скатерти-дорожки.

– Глядя эту красную дорожку, по которой не вступала нога простого человека, я вижу в этом глубокий символизм. – Остановившись в холле у парадного входа в ресторан, где было намечено проведение благотворительного вечера, размышлял Тишина. Ну, а задуматься ему не то что хотелось, а пришлось, глядя на то, как красуются перед отодвинутой за ограждение и падающей от экстаза в обморок публикой и фотографами, поднимавшиеся по этой ведущей в ресторан дорожке, вновь прибывшие люди не люди, а как они называли себя, просто звёзды.

– В нашем случае, красный цвет уже давно не ассоциируется с красивым. Нет, здесь ему больше ассоциативно подойдёт цвет крови, без пролития которой, в прямом и переносном смысле, тебе никогда не оказаться здесь. – Тишина оскалился в улыбке в ответ на кивок мимо проходящей, с трудом забыл, что за звезды.

– Кто это? – спросил питающий страсть к любопытству Ростик.

– А я почём знаю. – Пожав плечами, ответил Тишина. – Хотя почём, я не только знаю, но как продюсер, обязан знать. Ха-ха. Да и посмотри, какие у них хищные улыбки. Нет, что не говори, а травоядным здесь делать нечего.– Сделал окончательный вывод Тишина и, заметив, что они здесь с Ростиком находясь в стороне от важных событий, остались одни, решил, что такое положение вещей негоже. После чего он быстро сфокусировал свой взгляд на толпу и, обнаружив Мару и Комашу, красующихся на фоне тех рекламных обоев, напротив которых всегда впечатляют себя различные публичности, Тишина, кивнув Ростику, направился к ним на выручку.

Ну а эта его выручка, как заметил оставшийся на своём месте Ростик, заключалась в том, чтобы занять центральное место позади них и, обняв их за плечи, с видом монументальной независимости, в которой так и проблёскивают неограниченные возможности сего человечища, позволить запечатлеть себя на обложку какого-то там супер глянцевого сплетника.

– И мне что ли, куда-нибудь протолкнуться? – заскучав на одном месте, Ростик решил не стоять на месте. После чего и вправду пошёл куда-нибудь протолкнуться, без чего здесь, в этом водовороте лиц, задов и информационных поводов, которыми одаривали вновь прибывавшие сюда гости вечера, было сложно сделать. Ну а так как путь наверх всегда несколько сложней, нежели под горочку, то Ростик, не обладая крепкими локтями, свой выбор остановил на том, чтобы немного спуститься по лестнице вниз. Ну, а там, найдя какую-нибудь свободную нишу среди людей разных профессий, но одного любопытствующего склада ума, окруживших со всех сторон эту лестницу славы, он так уж и быть, попробует втиснуться и понаблюдать.

Что, как оказалось, не так-то легко осуществить, когда на твоём пути встаёт человеческое любопытство, а уж его пододвинуть, под силу только ещё большему любопытству, которым Ростик, судя по всему, не обладал. Так что ему пришлось довольствоваться всеми этими видами проходящих персон, только в том ракурсе, которые ему открыли широкие спины впереди стоящих людей. И как бы Ростик не пытался привстать на носочки, для того чтобы увеличить свои обзорные возможности, ему это не помогало, потому что впереди стоящие, казалось что спиной чувствовали эти манёвры Ростика. А этого они допустить не могли, и сами в это же время поднимались на носочки. Ведь они всё-таки не зря толкались, и значит, должны иметь лучший обзор по сравнению с этим умником, который ничем даже не пожертвовал (отдавленными ногами, порванными пуговицами на рубашке, сбитой причёской и т.д. и т.п.), а таким лёгким способом, тоже хочет всё хорошо видеть.

Впрочем, как бы эти впереди стоящие спины не мудрили, Ростику всё-таки удалось найти сквозную щель, через которую, без большого простора для манёвра для глаз, можно было вскользь, на уровне плеч, увидеть мимо проходящие, блестящие и отдающие (хотя, дабы не вышло недоразумений, нужно уточнить, что контекст употребления этого слова не подразумевает, что либо отдавать) лоском, тела звёзд красных дорожек. Что, в общем-то, для натур прямых, было не слишком уж захватывающим зрелищем. Вот если бы они, не кулуарно, с помощью интриг, а в прямом смысле, во всех этих платьях и на каблуках соревновались по бегу на этих дорожках, то, пожалуй, было увлекательнее наблюдать за этим их бегом с препятствиями.

Ну а Ростик, спустя своё зрительное внимание напечатлевшись, уже было хотел отстраниться от всего этого зрелища, как вдруг, после того как очередное тело, занимавшее весь обзор его видения, прошло мимо, перед глазами Ростика возникло нечто совсем другое, а именно очень внимательно смотрящие на него глаза. И от такой неожиданности Ростик теряется и как делают внезапно наткнувшиеся на неожиданность люди, одёргивается назад, боясь, как бы эта неожиданность не попала ему в глаз. После чего, на мгновение замешкавшийся Ростик, немного успокаивает себя и, собрав всю свою волю в кулак, начинает постепенно приближаться к той обзорной нише, куда он один миг назад и смотрел.

И вот Ростик, чуть ли не зажмурившись, смотрит туда и само собой видит не тот впечатливший его чей-то взгляд, а всего лишь нечёткий силуэт какой-то только что появившейся новой звезды.

– Ладно, подождём. – Решает для себя Ростик и начинает ждать, когда эта проходящая звезда накрасуется, накрутится и наделает всего того, чего ей вздумается. Ну и само собой, следуя одному из подлых законов, эта заслонившая Ростику всю видимость звезда, оказалась очень деятельной и думающей особой, которая только что и умела делать, как выводить людей из себя, когда вывести её из себя или откуда либо, было совершенно бесполезным делом. Что и говорить, а это у неё хорошо получалось делать, раз Ростик уже весь взмок, ожидая, когда она угомонится и отправится разбавлять собой чей-нибудь фуршетный столик.

– Да когда ты, наконец-то, закатишься. – Ростик в сердцах даже позволил себе по отношению к звездам кощунственную мысль, которую услышь они, то, пожалуй, ему не сдобровать, и под свист этих звёзд он полетел бы вниз по лестнице. Ну а что он мог поделать, раз не понятно почему, он вдруг проникся навязчивой идеей, увидеть эти глаза напротив, которые не дай бог, из-за этой вертихвостки, возьмут и не дождутся его. Но нет, и стоило только Ростику уже впасть в отчаяние, как звезда освободила проход и тотчас, с другой стороны дорожки на Ростика воззрились эти очень любопытные, все в слезливых блёсках глаза. Правда, сейчас Ростик понял, что при первом взгляде на эти глаза, он впал в пространственную ошибку и что эти глаза напротив, скорее смотрели на проходящих звёзд, чем на него. Ну а то, что они пространственно находились строго напротив него, как раз и дало ту иллюзию, в которой ему показалось, что они смотрят именно только на него. Хотя, как ему кажется, они и сейчас это делают, не сводя своего взгляда с него.

Ну а Ростик в свою очередь, как очень культурный человек, решил, что будет невежливо первым отворачивать свой взгляд от этих изредка моргающих глаз и поэтому не отвернулся. Интересно, как это (не моргание глаз) он сумел заметить, что как кажется, невозможно сделать обычному человеческому взгляду. И вот только не надо говорить, что он у него необычный и обладает особыми свойствами видеть то, что не может видеть кто другой.

– Но он мог им стать. – Обязательно возмутит окружающее спокойствие, представитель нетрадиционного подхода к человеку, поклонник плацебо, какой-нибудь гомеопат.

– Ха-ха. И позвольте вас спросить, когда же он умудрился им стать? – В ответ не даст себя в обиду, любой традиционалист и Фома-неверующий, которому всё покажи, разжуй и на ложечке в рот положи. А на веру, нет уж, ищите других дураков.

– А разве первого брошенного взгляда мало? – Ухмыльнётся в ответ этот хитрый гомеопат и, бросив свой взгляд на севшего в лужу традиционалиста, отправиться собирать травы для приворотного зелья.

Ну а Ростик в свою очередь хорошо устроился и, используя свою видимость-невидимость, без всякого смущения принялся довольствоваться этой направленной прямо на него красотой. Правда, спустя некоторое зрительное внимание, его, как человека, уже это не то что не устроило, а этого ему показалось мало, и он захотел непременно обратить внимание этих глаз на себя. Что, в виду ограниченности его возможностей, не так уж легко сделать. И что мог совершить Ростик, так это только подмигнуть ей, что он и проделал.

– Она меня видит. – Чуть не увлёк за собой вниз, на пол, впереди стоящую спину Ростик. Ну а ответная, на один медленно мигнувший глазок, реакция тех глаз напротив, не заставила ждать, после чего Ростик, в волнительном смятении, уже увалился на впереди стоящего борова.

– Она мне подмигнула одним. Нет, сразу обеими глазами. – Ухватившись за пиджак спереди стоящего борова, Ростик еле удержался на ногах, не веря своему сию секундному счастью ли?

– Э, куда тянешь! – заволновался впереди стоящий, ничего непонимающий в судьбоносных событиях боров.

– Или мне показалось? – Тут же сомнения накрыли Ростика с головой. И Ростик сбитый с мысли, панталыку и со своего наблюдательного места, полный решимости удостовериться в своих подозрениях на счёт владелицы этих глаз, снова пристраивается к наблюдательной нише. После чего с готовностью на большее, бросает туда свой взгляд, который, что и следовало ожидать, натыкается уже на другую неожиданность, а именно на чьи-то пугающие все виды, очки какой-то Тортиллы. Что приводит Ростика в оторопь, с которой он резко отстраняется от этой новой неожиданности назад. Затем используя ту же очередность, берёт волю в свой кулак, и снова заглядывает в нишу, с намерением не увидеть эти очки, которые, как оказывается, сложно не увидеть, если они на своём прежнем месте.

– Вот чёрт. – Чертыхается после увиденного отчего-то расстроенный Ростик, которому так и хочется надавать пиндюлей ничего не подозревающему борову, чьё нерезонное поведение однозначно спугнуло те глаза напротив, приведя на их место эту Тортиллу. Но борову на этот раз повезло, и его задница не впитала в себя всю крепкую поступь подошв ботинок Ростика, которого вдруг прихватил Точь, и повёл его (кого все уже потеряли), в проходной холл, разделяющий демонстрационную фото-площадку и банкетный зал, где будет проходить вечер.

– Ну и где вас носит? – Тишина, отстранившись от группы людей, впечатлённых близостью к его продюсерской персоне, спросил вернувшегося под его опеку Ростика, который всю дорогу крутил головой по сторонам. И даже подойдя к столь важному человеку, всё продолжал выказывать непочтительность, концентрируя своё внимание куда только можно, но только не на Тишину. Что для столь видного человека, как продюсер-Тишина, очень уследимо, и он даже на миг, что он никогда себе не простит и будет помнить до самого смертного одра, поддавшись стадному чувству, тоже покрутил головой по сторонам, пытаясь увидеть то, что мог увидеть Ростик. Но, не зная целей, разве можно это увидеть, и Тишина, смирившись с данностью, спросил Ростика:

– Ну и чего крутим головой. Чего ищем?

На что Ростик, явно вскружив себе голову своими круговыми движениями, не то чтобы сбивчиво ответил на чётко поставленный вопрос, нет, он отвечает вопросом на вопрос.

– А каким образом, можно попасть на этот вечер? – спросил Тишину Ростик. И Тишина, хоть и не ожидал такой ответной вопросительности от Ростика, всё же должен был признать, что его озадаченность имеет право на существование.

– На наш счёт можешь не беспокоиться. Мы приглашены. – Ответил Тишина.

– Ну а на счёт других, не приглашенных лиц? – Ростик, не сводя своего взгляда с Тишины, спрашивает его.

– Ну, им нужно всего лишь раскошелиться на входной билет. – Тишина не стал задаваться лишними вопросами: « А зачем тебе это надо?», и сразу ответил Ростику. Но Ростик на этом не останавливается и спрашивает:

– И сколько?

– А тебе какая разница, если у тебя в кармане кот наплакал. – Усмехнулся в ответ Тишина.

– Тогда мне нужен один. – Непонятно на чём основывалась такая уверенность Ростика, но он очень твёрдо и даже уверенно предъявил следующую претензию Тишине. Который в свою очередь, отчего-то не послал его дальше лесом, а как само собой сказал: «Надо, так надо», – и развернувшись, пошёл доставать для Ростика проходной билет.