Увлекаю Глашу в спальню, и подталкиваю к кровати. Белая мебель, белое покрывало… Всё белое. Как в первую брачную ночь… Что за мысли лезут в голову! Разум кричит: «Тимур, очнись! Никаких романов с подчинёнными». Сердце взволнованно шепчет: «Уволю! Первым рабочим днём уволю. И увезу к себе».
В комнате прохладно, но мне жарко. К чёрту ванную! Хочу мою Глашу-Аглаюшку здесь и сейчас. Она чудесно пахнет. Чем-то простым и необыкновенно вкусным. Не духами. Это её запах. Чистый девичий запах.
Жадно стискиваю пальцами упругие бёдра, поднимаю подол платья. Знаю, под ним нет белья. Сердце шарашит по рёбрам. По телу пробегает сладкая дрожь.
– Маленькая моя девочка, – бормочу хрипло, настойчиво тяну платье вверх, но оно не поддаётся. Нащупываю на спине молнию, расстёгиваю рывками. Глаша, вздрогнув, шумно выдыхает. Меня заводит ещё больше понимание, что кожа этой девочки покрывается мурашками от моих прикосновений.
– Не порви, – шепчет Глаша. Она испугана моим напором и напряжена как струна. Румянец ей к лицу. Чистая, смущённая, нежная девочка, а я гад и варвар. Так был груб с ней.
– Не говори ни слова, – срываю быстрый поцелуй с манящих губ. Вдыхаю аромат её желания с привкусом страха. Впитываю его каждой клеткой. Трепетная лань попала в лапы тигра. Касаюсь губами уха, втягиваю в рот мочку. Спускаю лямки с худеньких плеч, и платье падает к ногам Глаши. Она стыдливо закрывает грудь руками, но я убираю их за запястья. Покрываю поцелуями трепещущее тело. Моя Аглаюшка, только моя! Хочу присвоить её, заклеймить собой, чтобы никто и близко не смел подойти.
Подхватываю Глашу на руки и укладываю поперёк кровати. Она кажется совсем маленькой посреди огромного ложа. Не сводя глаз с обнажённой девчонки, избавляюсь от одежды с космической скоростью.
– У тебя тело богини, – ложусь рядом и одним движением притягиваю Глашу к себе. Наваливаюсь всем весом и едва не кончаю, стоит члену упереться в мягкий девичий живот. С этим надо что-то делать. Увлекаю Глашу за собой, переворачиваясь на спину. Девчонка прижимается ко мне упругими сисечками, и я рычу раненным зверем. Легче не стало. Как сдерживаться рядом с этой аварией? Сглатываю. Хочу её всю. Сразу. Остро. Но спешить в первую ночь любви нельзя. А потому не нахрапом, а с чувством, с толком… Наслаждаясь каждым миллиметром её девственного лона. Веду тыльной стороной ладони по Глашиной щеке. Лунный свет отражается в топких глазах-болотах.
– Дай мне свои губки, – шепчу и вкладываю в поцелуй всю тоску ожиданий по выпестованной в фантазиях идеальной девушке. Не помню, когда целовался в последний раз, и сегодня каждый поцелуй как доза давно забытого наркотика. Сплетаемся языками, отдаёмся друг другу самозабвенно и с упоением. Насытившись, прижимаюсь лбом к её лбу и прошу:
– Сядь, пожалуйста.
Глаша послушно усаживается на моих бёдрах. Залипаю на розовых сосках. Крышу рвёт от одного вида. Всё тот же лунный свет дарит гладкой коже лёгкий перламутр с редкими крупинками родинок.
Облизываю пальцы и постукиваю ими по вмиг затвердевшим соскам. Потираю их подушечками, распаляя Глашино желание. Сажусь и голодным тигром набрасываюсь на девичью грудь. Жадно посасываю одну, терзая рукой другую. От Глашиных стонов стреляет в паху.
– С ума сойти! Как ты заводишь меня, маленькая! – Больше тянуть нет сил. Глаша, словно почуяв это, сползает с меня и ложится. Вытягивается, как по стойке смирно. Прокладываю дорожку поцелуев к трепещущему животу. Какой же он мягкий. Опускаю руку на лоно, отворяю одним нажатием складочки и собираю пальцами проступившую влагу. Сползаю, как в полусне, вниз, касаюсь губами самого сокровенного. Щекочу языком нежную плоть, облизываю, едва удерживая малышку за бёдра. Глаша мечется по постели, порываясь вскочить.
– Тише, тише! – успокаиваю, поймав лихорадочный взгляд.
– Тимур, пожалуйста!..
– Ты моя, маленькая, только моя.
Глаша падает на постель и закрывает лицо руками. Возвращаюсь к чудесному источнику. Наслаждаюсь. Глаша то обхватывает судорожно мою голову бёдрами, то колотит пятками по спине. Встаю перед распалённой девчонкой на колени, трясусь точно в лихорадке. Никогда не видел ничего более прекрасного. Со стоном сжимаю в руках член и нависаю над Глашей. Она убирает руки от лица и распахивает глаза. На длинных ресницах блестят слёзы. Приставляю член к набухшей от желания киске, прохожусь им к набухшему бугорку, ласкаю и возвращаюсь обратно. Делаю первый толчок. Ещё и ещё. Глаша вскрикивает и впивается острыми ноготками мне в плечи. Силится что-то сказать, но я резко вхожу на всю длину, и Глаша обмякает. Кусает губы. Приподнявшись на вытянутых руках, опускаю взгляд туда, где соединились наши тела. Гладкий, без единого волоска нежный бутончик принял мой член целиком. Понимаю, что в порыве страсти забыл про защиту. Бросает в пот, но тут же понимаю, что для переживаний нет причин. Моя девочка чиста, а я регулярно проверяюсь. Главное, вовремя выйти.
– Как ты? – склоняюсь над Глашей и целую её горячие губы. Пот со лба капает ей на лицо. Вытираюсь рукой.
– Уже всё? – слабым голосом спрашивает Глаша.
– Нет, – улыбаюсь. – Если ты немного привыкла, я ещё немного подвигаюсь.
– Хорошо, – она обнимает меня и смотрит в глаза.
Выхожу не до конца и снова погружаюсь в сладкую девочку, наращиваю темп. Вновь выпрямляюсь и смотрю туда, где её плоть принимает мою. До невозможности красиво. Обалденно. Волшебно.
– Поцелуй меня, – задыхаясь, просит Глаша.
Целую её лоб, щёки, губы, шею. Провожу языком по груди. Кайфую, ощущая, как её лоно сокращается, сжимая мой член. Глаша обхватывает меня за шею, и я в ответ прижимаюсь всем телом. Мы будто прорастаем друг в друга. Понимаю, что уже на грани, но не теряю надежды подарить малышке удовольствие. Просовываю руку между нами и протискиваюсь к заветной жемчужине девичьего удовольствия. Тереблю её костяшкой пальца, прижимаю, зажмуриваюсь. Меня сейчас разорвёт. Долгожданный стон срывается с бессовестно истерзанных мною губ, и я еле успеваю выскочить. Выплёскиваю семя Глаше на живот и валюсь рядом с ней. Моя грудь вздымается, тело дрожит. Нащупываю худенькую руку и сжимаю в ладони.
– Ты моё новогоднее чудо. Так не бывает!
Поворачиваю голову, и мы встречаемся взглядами.
– А ты моё, – грустно произносит Глаша. – Чудесный сон в карнавальную ночь.
Приподнимаюсь на локте, и ободряюще улыбаюсь:
– Эй! Я не сон, а очень даже живой человек.
– Мужчина в самом расцвете сил.
– Вот это в точку!
Глаша вздыхает и улыбается в ответ. Только улыбка у неё выходит вымученная. Устала маленькая моя.
______________________________________________________________
Тимур и Глаша