Москва винтажная. Путеводитель по московским барахолкам - читать онлайн

Колыбель Измайловского рынка. Сожженная дверь ФСБ и найденный портрет Гитлера. Гостеприимный марабут из Тушина. Нерастаможенная живопись и другие приключения иностранцев в России. Три профессии в одном флаконе. Развратные монашки в коллекциях французов. Заветы Ильича, или Не надо зрелищ, дайте хлеба! Колдун Димир и его адописные иконы. Свадьба за 300 миллионов. «Буратинные» принципы для любителей халявы. Арбат для туриста, или Самое мифическое место Москвы

Московский поэт Хайдар Бедретдинов зарифмовал и посвятил Измайловскому вернисажу такие строки:

Прянично-лубочный «привет из любимого детства» на деле появился совсем недавно – его строительство полностью окончилось при власти забвенного Лужкова в 2007 году. Бревенчатая архитектурная фантазия на тему допетровской России видна уже на выходе из метро.

Блошиный придаток фешенебельных центров Измайловского кремля начинает свою жизнь на полпути к фигурным башенкам. На травянистых клочках обочины, на разглаженных ветром клеёнках и газетах покоится неровным культурным слоем пыльное старьё с проплешинами ценников, написанных кое-как на клочках бумаги от руки. Ближе к полудню полицейские проводят рейд, и небрежные пришельцы исчезают тихо и покорно. В полуденном воздухе, вымоченном мелким дождём, дрожит деревянная пирамида храма Святителя Николая. Деревянная церковь считается самой высокой не то в Москве, не то в России. При ней функционируют воскресная школа, библиотека и студия церковной флористики. В окружающих двор усадьбах, воссозданных по чертежам и гравюрам царской резиденции, ремесленные мастерские, кафе и лавки. Рядом соседствует розовый с голубыми кантами Дворец бракосочетания, а среди архитектурных памятников деревянного зодчества отыщется даже хостел в четыре этажа для приезжих гостей столицы.

Ярмарка сувениров и предметов искусства «Измайловский вернисаж» находится рядом с Кремлём, а по сути является его органичным продолжением. Измайловский рынок на станции метро Партизанская (бывший «Измайловский парк») – главная толкучка российской столицы. Открыт 364 дня в году (кроме 1 января) с 9 до 18. Впрочем, часы работы весьма условны. Рынок имеет разные периоды по пиковости продаж, под которые подстраивает расписание работы. Основное достоинство измайловской ярмарки заключено в её разнообразии и многоликости. Ассортимент товаров столь огромен, что рынок напоминает больше портовый или приграничный городок, кипящий бурной жизнью. Как в любом другом городе, здесь есть элитные районы с кварталами центра и захолустные окраины с грязными и мрачными трущобами.

Для человека, впервые оказавшегося на Вернисаже, может показаться, что рынок подчинён стихийности и не имеет чётких градаций по типу товара. Рядом с продавцом иконами несложно встретить дымковскую игрушку или брелочные открывашки, а около торговца пасхальными яйцами можно обнаружить антирелигиозные карикатуры из подшивки «Крокодила» 60-х годов. Букинист соседствует с матрёшечником, жестянщик – с мануфактурщиком. Кажется, всё смешалось в этом доме: кони, люди… Бесцельное брожение по территории рынка может не только оставить сильное впечатление, но и окончательно ввести в ступор: как отыскать что-нибудь конкретное в этой невообразимой клоаке товарного разгулья? Между тем, разделённый по принципу унинодальности, рынок спаивает все торговые кластеры в единый живой организм. Назначение у каждого своё.

Например, есть улицы ремёсел, образующие целый квартал и продолжающие традиции первых здешних торговцев. Когда-то, совсем давно, на этом месте стояли ремесленные мастерские царя Алексея Михайловича и его сына Петра I, а также известные на всю Россию кузнечные дворы. Конечно, подворье с тех времен сильно изменилось. Теперь ремесленный квартал больше чем кузница, горн и наковальня. Кроме предметов ручной ковки и чеканки – тульских самоваров, нижегородских клинков и жостовских подносов – на улицах ремёсел можно встретить ювелирные изделия, выполненные в технике скани, лаковые шкатулки с миниатюрами, посуду, расписанную под Хохлому, Палех и Гжель, народные тряпичные куклы, берестяные лапти, хлебницы и туеса. Это место – скорее мекка для иностранца, неравнодушного к русским ремёслам и старинным народным промыслам России. Справедливости ради, не все товары ремесленников могут носить гордое право быть народными. По официальным данным, каждое пятое изделие на рынке – китайский импорт.

Одна из самых ярких примет жизни рынка – деловитая, а порой бестолковая суета. Наибольшее оживление традиционно царит в сувенирных рядах, тянущихся от входа в рынок, и в стоящем неподалёку от сувенирки караване многочисленных закусочных. Популярное развлечение и, собственно, национальная особенность Измайловской ярмарки – это кухня. Она сложилась под растущим влиянием владельцев московского ресторанного синдиката – выходцев из Средней Азии и Северного Кавказа. Вместе с ароматом пережаренного растительного масла кухни жарешен и чебуречек впитали в себя лучшие кулинарные традиции многих народов, населявших в разное время бывшие советские республики, такие как Грузия, Таджикистан, Узбекистан. Основными ингредиентами предлагаемых здесь блюд являются сыр, рис, бездрожжевое тес то, мясо, овощи и зелень. Сочетая компоненты, на выходе в меню можно получить лагман, байран-плов, шурпу, манты, чахохбили, хинкали, самсу, ачму. Всевозможные чебуреки и пирожки с мясными и сырными начинками навалены на лоснящихся от масла подносах тут же по соседству.

Правило «одного блюда» в местных забегаловках не действует, иными словами, порции подают такие маленькие, что посетитель рискует только раззадорить аппетит. Главным напитком является зерновой и растворимый кофе. Его здесь много: американо, лунго, раф, эспрессо – простой, двойной, тройной (!), а также чай в пакетиках и морс из трёхлитровых банок. Рог гастрономического изобилия скудеет по мере приближения к периферии рынка, где лесопилка и платная парковка. «Ресторанные» дворики походят всё больше на монастырские трапезные – тёмные и аскетичные, – посещают которые отнюдь не миряне. На рынке такие точки общепита называют шалманами. Подают в них обычно разогретые в микроволновке бутерброды и сэндвичи с копчёной ветчиной, отварной курятиной или подсохшим солёным сыром. Из напитков предлагают бутылочное пиво, портвейн и водку в пластиковых стаканчиках. Горячий чай, орехи, сухофрукты и охлаждённую на льду рыбу развозят в рикшах – двухколёсных колясках с широкой платформой, в которую, словно ишак, впрягается продавец.

Для того чтобы вступить в клуб привилегий и получать каждый день бесплатный коктейль в местном шалмане, нужно просто быть в хороших отношениях с «наливайкой» – так в узких кругах называют продавца (чаще – продавщицу) питейной палатки. Комплимент от заведения – не более чем грамотный промоушен. Расчёт прост до безобразия: захмелевшие посетители требуют немедленно закуски и «по второй», а это уж, извините, по прейскуранту.

Рисуемые в красках картины окраин – колыбель Измайловского рынка – известны как аллеи живописи. Вернисаж вырос из этих аллей, они – часть истории, с них, собственно, всё и началось. «Блошня» – так местные торговцы сами именуют толкучку у Измайловского парка – возникла на изломе эпох, уже в нашу современную историю, но гораздо раньше её появился московский вернисаж художников.

Поначалу география его места была не совсем определена. Возникнув в перестроечные годы, прежде вернисаж располагался в Битцевском парке. Торговцы картинами и картинками стояли прямо на дорожке лесопарка. Но место, оккупированное замурзанной толпой хмельных творцов, быстро стало походить на вудстокский слёт хиппотусовщиков. Битцевские жители забили тревогу, и власти срочно превратили спонтанных вернисажевцев в передвижников, выделив живописцам сперва остров, окружённый Серебряно-Виноградными прудами, а затем отправив снова туда, откуда они вы шли, то бишь в лесные кущи на этот раз Измайловского лесопарка. С появлением Черкизовского рынка художников в очередной раз подвинули, оттеснив на несколько сот метров, где они и встали на вечный прикол, закрепив свои права массивными прилавками из сруба.

После эпохи деревянных будочек вернисаж стал отстраиваться капитально. Каждое отдельное здание – предмет эстетической экзальтации, но вместе эта архитектурная композиция производит впечатление сумасшедшей фактории. На первых порах вернисаж, что называется, держал марку, соответствуя своему названию и назначению. Коллекционер со стажем Егор Альтман вспоминает: