В октябре 1996 года Конгресс США принял Закон о Памятных Монетах и обязал Монетный двор США выпустить памятные монеты, прославляющие каждый из 50 штатов, входящих в США.
Каждый штат самостоятельно выбирал оформление монеты, которое бы наилучшим образом символизировало память об истории штата, его жителях и традициях. Надо полагать, что жители штатов творчески подошли к оформлению монет, ведь каждая из них действительно красноречиво говорит об индивидуальности каждого штата.
В январе 1999 года была выпущена первая монета стоимостью 25 центов или попросту «четвертак», посвященная штату Делавэр (Delaware). Затем с 1999 по 2008 год Монетный двор США выпускал ежегодно четвертаки, посвященные пяти различным штатам. Очевидно, что первыми выпускались монеты, посвященные штатам, которые первыми вошли в содружество, которое начало борьбу за независимость от Великобританской Империи, а затем штатам, по мере их вхождения в состав США. Например, первые пять четвертаков, выпущенные в 1999 году, были посвящены штатам Делавэр (Delaware), Пенсильвания (Pennsylvania), Нью Джерси (New Jersey), Джорджия (Georgia) и Коннектикут (Connecticut), а последними в 2008 году посвященные штатам Оклахома (Oklahoma), Нью-Мексико (New Mexico), Аризона (Arizona), Аляска (Alaska) и Гавайи (Hawaii).
Наш фидерный контейнеровоз работал между портами Майами и Джексонвилл (Штат Флорида) и портом Нассау (Багамские острова) в то время, когда выпуск юбилейных четвертаков перевалил уже за половину и все что изложено выше о памятных монетах, по прилету в аэропорт Майами и посадки на судно, мне было не ведомо. Позднее расплачиваясь в магазинах за покупки, я обратил внимание, что четвертаки имеют разное оформление и заинтересовался ими.
В один из заходов порт Джексонвилл на борт прибыл лоцман, очень коммуникабельный и располагающий к непринужденному общению. Завязалась беседа, во время которой я и сказал ему о заинтересовавших меня четвертаках, а он в свою очередь поведал мне о том, что да действительно выпускаются юбилейные четвертаки посвященные каждому из 50 штатов. И, собственно, все, больше мы о них не говорили.
Проводка судна к причалу закончилась, после швартовки попрощавшись лоцман сошел на берег. На отход пришел уже другой лоцман и в следующие заходы нашего судна в Джексонвилл все время приходили другие лоцмана, в этом нет ничего необычного или удивительного, так как порт не маленький и лоцманов в нем не один и даже не пять, так что не мудрено, что наш заход или выход не совпадал со сменой того общительного лоцмана.
Время шло, наш контейнеровозик «крутился» между портами Майами и Нассау и где-то один раз в десять дней заходил в Джексонвилл. Работали мы зимой и надо сказать, то в зимнее время даже у побережья Флориды, а тем более у ее северных берегов очень часто свирепствуют северо-восточные штормы. Именно свирепствуют, по-другому и не скажешь. Как хорошо известно вдоль восточного берега штата Флорида несет свои воды из Мексиканского залива течение Гольфстрим, и несет с приличной скоростью, около 3,5 узлов, это приблизительно 7 километров в час. Приличная скорость для течения, особенно действующего в одном направлении. Иногда скорость течения и больше 3,5 узлов.
Когда дует штормовой северо-восточный ветер с Атлантики, то разводит приличное волнение, высота которого зависит от скорости ветра и продолжительности шторма. Иногда высота волны достигает 10 метров и более. Как мы уже упомянули, Гольфстрим несет свои воды вдоль побережья Флориды в направлении на северо – восток. Когда огромная масса воды движется со скоростью 3,5 узла и встречается с двигающимися ей на встречу длинными океанскими волнами, обладающими чудовищной кинетической энергией, то образуется толчея волн. Длина волн уменьшается, и они становятся круче. При скорости ветра силой свыше 8 баллов возникают крестообразные волны, которые в совокупности с толчеёй вызывают у судна сильнейшую качку со слемингом, причем у небольших судов как наше, удары были и в носовую часть, и под корму. Наше суденышко мотало так, что кардан котелка магнитного компаса вырвало из одной цапфы. Особенно тяжелыми были переходы из порта Нассау в Джексонвилл, справа дубасит волна с Атлантики, а слева с кормы Гольфстрим пинка поддает. Надстройка нашего, уже далеко немолодого судна, была установлена на специальных амортизаторах, так вот от этих сумасшедших ударов, на задних амортизаторах появились трещины. Готовить пищу и спать было естественно сущее мучение. Правда было и положительное действие качки, моряки, которые до этого чувствовали приступы морской болезни полностью и навсегда от неё излечились. Одним словом, и к данной, далекой от комфорта ситуации, пословица наших далеких предков о том, что нет худа без добра, даже у берегов далекой Флориды, оказалась справедливой.
На самом деле волнение там очень опасное и в шторм возникают очень крутые волны, которые образуют очень опасные для небольших судов гребни. Сообщения об угрозе возникновения и направлении действия таких гребней регулярно передаются береговой охраной США (US Coast Guard) по системе НАВТЕКС.
Вот в один из таких штормов наш контейнеровозик направлялся из Нассау в Джексонвилл. На переходе нам изрядно досталось, и мы с нетерпением ждали, момента, когда судно зайдет в реку и прекратится, вымотавшая нас качка. Но до захода в устье реки нам необходимо было сначала взять на борт лоцмана. Качало нас изрядно и были некоторые опасения сможет ли на такой качке лоцман безопасно высадиться на борт.
Моряки оборудовали лоцманский трап и встречали лоцмана на палубе, а мы с чифом (старшим помощником) управляли судном в рулевой рубке. Экипаж у нас был небольшой, поэтому рулевого на руль не ставили и чиф стоял на руле вместо него. Второго штурмана у нас уже не было где-то около трех недель, так как предыдущий второй сломал ногу и остался в госпитале в Майями, а новый второй ещё не приехал. Судовое свидетельство о минимальном составе экипажа допускало эксплуатацию судна двумя судоводителями, мастером и чифом, так что никакого нарушения правил в данном случае не было. Да и представить такое нарушение на судне, совершающем регулярные заходы в порты США, вещь можно сказать совсем невозможная.
Одним словом, маневрируем мы, чтобы безопасно принять на борт лоцмана. Не смотря на сильное волнение, лоцманский катер лихо подошел с подветренного борта, и лоцман безопасно высадился на борт судна. После того как лоцманский катер отошел от борта и удалился на безопасное расстояние, мы легли на курс ведущий в устье реки.
Судно изрядно качало, и оно сильно рыскало на курсе, так что для его удержания на курсе чиф потел на руле. Тут открывается в рулевую рубку дверь и заходит лоцман, как водится, здороваемся и узнаем того лоцмана, с которым месяца полтора назад разговаривали о четвертаках. Поздоровавшись с нами, лоцман склонился над своим рюкзаком и начал его открывать. Мы с чифом переглянулись в недоумении, потому как судно подходило к входу в подходной канал, оно сильно рыскало, и дрейфовало, и как бы лоцману следовало заняться своим прямым делом, то есть помогать капитану управлять судном, а не копаться в рюкзаке.
Наконец лоцман закончил с рюкзаком и подошел ко мне. В руках он держал две то-ли папки, то-ли тонкие книжицы, времени приглядываться у меня не было.
Лоцман протягивает и говорит: «Это тебе.» Я беру у него эти то-ли папки, то-ли книжицы, раскрашенные под цвет национального флага США с какими-то надписями, которые пока некогда прочесть. Быстро открываю первую из них и понимаю, что это кластеры для четвертаков. Поднимаю глаза на лоцмана и произнесенные им слова потрясли меня до самой глубины моего существа.
А он всего то и произнес: «Я был в гостях у своей сестры, увидел на столе эти кластеры, вспомнил, что ты коллекционируешь четвертаки и выпросил их для тебя.» Вот это «…вспомнил, что ты коллекционируешь…» поразило меня в самое сердце! Совершенно чужой человек, видел меня один раз в жизни в течение всего-то двух часов и разговаривал то со мной всего один раз, спустя месяц, увидев кластеры, вспомнил обо мне. И не просто вспомнил, а вспомнил о моем увлечении, подумал, что они могут представлять для меня интерес, выпросил их и хранил дома, и привез их на судно в штормовой океан, даже не задумываясь что меня на нем просто могло уже и не быть! Кажется, человек всего то проявил знак внимания, а какой эмоциональный эффект он произвел. Не только я, но и чиф тоже был потрясен. Господи, да наши близкие люди зачастую проявляют меньше внимания, чем этот простой американский лоцман из Джексонвилла проявил по отношению к незнакомому ему русскому моряку!
Простые кластеры для монет стали для меня самым памятным и милым сердцу подарком. К моему стыду и огорчению я не запомнил имя этого замечательного человека, но я бережно храню память о нем и слезы умиления все чаще выступают на моих глазах, когда я в очередной раз держу в руках простые кластеры, теперь уже заполненные собранными мной всеми пятьюдесятью памятными четвертаками и мысленно переношусь через просторы зимней штормовой Северной Атлантики на берега Флориды и в порт Джексонвилл.