Виконт Алонсо Перес лез, что называется, из кожи вон, желая угодить Эстрелле де… В общем, Эстрелле, без всяких там приставок.
– О! Ммм! Эти совершенно чудные васильковые глаза, эти золотистые волосы, эта нежнейшая белая кожа. Он был поражён, изумлён, полностью уничтожен этой красотой. У Алонсо где-то в груди зародилось нелепое чувство обожания, переходящее в любовь. Оно, словно ядро, стало разрывать его молодое сердце.
Одна часть взрыва пошла по гиперболе вверх и ударила в голову, похлеще крепкого алкоголя, а другая – вниз, напрягая его мужскую сущность до состояния каменной твёрдости. Что было хуже, виконт не знал, и даже не задумывался.
Ему просто хотелось быть рядом с объектом своей любви, и всё. Он окончательно оглупел и только улыбался. Обе девушки сразу заметили это и заливались звонким смехом, перешёптываясь между собой. Эстрелла строила виконту глазки, но в пределах приличий, чем только раззадоривала его ещё больше. Оба сопровождающих молчали, не ввязываясь в разговор.
– Виконт, а вы не расскажите своим попутчицам (с какого овоща они стали Алонсо попутчицами новоиспечённому виконту в голову не пришло) что-нибудь интересное? Например, про свои приключения. У вас же были приключения?
Алонсо приосанился на коне. Как это не было? У них с Эрнандо столько было приключений, что хватит рассказывать не на один вечер. Главное, слов умных найти побольше, но не из тех, что вставлял изредка в разговор Эрнандо. Не откладывая дело в долгий ящик, Алонсо сразу стал вещать, рассказывая взахлёб об их с Эрнандо приключениях. Конечно, начал он с себя, но не забывал и о друге. На остановках Алонсо продолжал рассказывать яркие истории, яростно жестикулируя. Он не прекращал своих повествований и во время всего дальнейшего пути, насыщая приключенческими подробностями любопытных девушек, слушающих его с восторженным вниманием.
– Вот мы с Эрнандо попали к индейцам и вступили в схватку с пиратами. А он – раз его шпагой, а я из пистолета, а потом молнией, а того затрясло. А он – огнём с неба, гадский шаман. Всё заволокло огнём. Эрнандо водяной щит поставил и спас нас, а потом мы корабль захватили, и с ним много золота награбленного. А там и жемчуг ещё был, красивый, крупный, а…
Алонсо, обычно молчаливый, сейчас блистал перед сеньоритами поистине ораторским талантом, мастерски приседая им на уши, отчего обе благородные девицы то радостно верещали, то ужасались, прижимая в страхе нежные ладошки к щекам.
Рассказ им нравился, ведь в стенах своих замков они слушали только песни бродячих менестрелей, или шутов и клоунов, которых содержал хозяин замка. А репертуар данных «артистов» был весьма скуден и состоял сплошь из героических баллад про благородных рыцарей и нежных дам их сердца, с редким вкраплением саг о жизни разбойников или святых.
Были ещё и рассказы о деяниях подвижников веры, что проповедовали католические священники, но от них становилось только грустно. А рассказы Алонсо о море и пиратах, несметных сокровищах и приключениях в Новом свете, были весьма необычны. Повествование об индейцах и жестоком океане вообще привело девушек в неподдельный восторг.
– Скажите, благородный виконт, а кто такой ваш друг Эрнандо? – Эльвира широко распахнула медовые глаза и недоумённо захлопала длинными чёрными ресницами.
– Эрнандо?! Эрнандо – самый лучший друг, он самый честный и благородный гачупин, о котором я когда-либо слышал!
– Гачупин? – удивлённо спросила на это раз Эстрелла, сладко, при этом, улыбаясь нежными чувственными губами.
– Ну, это я оговорился, – Перес стушевался. Всё же, не хорошо за глаза лучшего друга называть прозвищем всех испанцев, родившихся в Новом Свете. Девушки заулыбались, весьма ехидно. Перес решил реабилитироваться перед другом и поправился.
– Он родился в Панаме. Насколько я знаю, отец у него был моряком и сгинул в море, мать убили пираты, а его самого взяли в плен. Его высадили на необитаемый остров, он спасся, скитался, и как-то смог поступить в магическую академию, неизвестно по чьей протекции.
– Мм, вот как?!
Эльвира искренне удивилась, это было уже интересненько…
– Да, именно так, он настоящий друг, и мы с ним вместе заработали много денег, отобрав их у пиратов. А ещё мы бились с призраком и много чего ещё.
– Так он обычный идальго? – сморщив носик, произнесла Эльвира.
– Был, – кратко информировал её Алонсо. – Я тоже был только бароном, как и мой отец, но Эрнандо сначала получил титул барона, а потом, вместе со мной, титул виконта, за все свои подвиги.
– Угу, – Эльвире определённо понравился этот загадочный идальго. Из ничего стал кем-то в семнадцать лет, да ещё и сильный магик, если, конечно, Алонсо не врёт. Хотя, он, скорее, не врёт, а говорит полуправду, как и большинство хвастунов.
– А вы, благородный виконт, можете познакомить нас с вашим исключительно интересным другом?
– Нет! – и на чело Алонсо набежала пасмурная тень. – Мы расстались. Я еду к отцу, а потом поступаю младшим офицером на военный флот, а ему не досталось никакого места во флоте. Мы же из морской инквизиции, но своих кораблей у неё нет, и Эрнандо оказался не у дел. Он поехал в Валенсию, чтобы наняться шкипером на корабль. Больше я ничего о нём не знаю.
– Вот как? Какой интересный идальго, и снова уехал за приключениями. Весьма интересно. Из заокеанской грязи – и сразу в виконты. Видимо, у вас были настоящие приключения?
– А то! – Алонсо приосанился и тронул поводьями коня, заставив его ускорить шаг. После чего с гордостью огляделся. Поездка была легка для него и приятна. От взглядов золотоволосой красотки сладко млело сердце, наливаясь безумной отвагой и гордостью. А что? Он ведь тоже виконт и ему, всего лишь, семнадцать лет! Все подвиги ещё впереди, он ещё всем покажет, на что он способен!
Ехали они к поместью, где жили родители Эльвиры, практически в другую сторону от той, куда надо было самому Алонсо, но он не унывал. Осталось ехать не больше суток, а потом он вернется обратно, к родителям. Он успеет, просто перестанет жрать в тавернах, заливая еду вином, будет спать в седле, питаться на ходу всухомятку, и вовремя успеет к отцу.
Он утрёт нос старому барону, ведь он уже виконт, причём, младший сын, тогда как отец, всего лишь, барон. Вот так! Алонсо расслабленно держался в седле, слегка покачиваясь, и самодовольно улыбался своим мыслям.
В это время в карете шёл оживлённый диалог между девушками. Как только они закрыли окошко кареты, отчего их не могли слышать спутники, между ними разгорелись самые настоящие словесные баталии.
– Ну, как тебе Алонсо де Перес? – спросила Эльвира у Эстреллы.
– Глупый и самодовольный болван, – фыркнула та.
– О-е-ей! Какие мы придирчивые. А ведь он по уши в тебя влюбился. И это с первого взгляда! Не о том ли ты мечтала, Эсти, слушая красивые баллады о любви и верности?
– Вот ещё! Пусть думает себе, что хочет. Я не собираюсь никого любить и, тем более, замуж. Мне и так хорошо.
– Ну, как же, как же, ты ведь графиня!
– А ты, нет?!
– И я. А вот мне понравился Перес. Простой, как мараведи, бесхитростный и преданный друзьям.
– А почему же он тогда бросил своего друга?
– А что он мог сделать? Ему всего семнадцать лет и ветер в голове гуляет, как и у тебя, подруга!
– Смотри-ка, умная нашлась!
– Я умная, и это давно следовало признать, и тебе тоже. И он тебе на самом деле нравится, чтобы ты мне ни говорила. Вон у тебя даже румянец на щеках вспыхнул. Ты не умеешь врать, Эстрелла де Ла Пенья.
Девушка смущённо поморщилась, но сочла нужным признаться.
– Ладно, признаю. Мне нравятся его рассказы и сила. Но он хвастун.
– Все мужчины хвастуны, но он силён, горяч и благороден, к тому же, сам смог заслужить звание виконта. Он понравится твоему отцу, и ты это прекрасно знаешь. А если кто-то понравится твоему отцу, тот и станет твоим мужем, учти это, Эсти…
– А ты когда найдёшь себе подходящую партию? Твоя сестрица готова пойти за любого, о ком скажет ваш отец, насколько я слышала о ней. И ты тоже?
– Конечно, нет. Элеонора – холодная стерва, признаю, но я ещё большая стерва, чем она, и я выберу себе то, что сама хочу, или сделаю так, как мне будет нужно.
Эстрелла откинула в сторону роскошные золотистые волосы и сморщила аккуратный носик, скептически оглядев подругу.
– Что-то я сомневаюсь в твоих способностях. Твоя сестра не такая холодная, как тебе кажется, и она продуманней тебя, а то и сильнее, и сможет себе также подобрать мужа, как это заявляешь и ты.
– Давай ты не будешь лезть в нашу семью, подруга? Мы сами разберёмся друг с другом, а ты будешь жить своей жизнью, а не чужой.
– Ха, – фыркнула девушка и демонстративно отвернулась к окну, в котором были видны проплывающие мимо пейзажи. К моменту, когда они подъехали к замку и вышли из кареты, отношения между подругами потеплели, и уже совершенно нельзя было догадаться об их невинной ссоре.
Карету запустили внутрь двора, вслед за ней въехал и Алонсо. Его коня забрали и увели в конюшню, а сам он вслед за слугой вошёл в небольшой, но отличающийся роскошным убранством, замок. Его отвели в один из залов, девушки упорхнули вглубь замка, менять походное платье на более приличествующее.
Алонсо же пока было предложено ожидать, наслаждаясь лицезрением портретов разных предков, но он их не стал рассматривать, весь погружённый в свои мысли. Поэтому даже не заметил поразительное сходство многих портретов с маркизом де Тораль.
Через час утомительного ожидания, который он скоротал за бокалом светлого сухого вина, его пригласили в общий зал. Там гостя встретила почтенная донья, оказавшаяся бабушкой Эльвиры. Она сразу начала разговор с выражения ему благодарностей.
– Как вы благородны, виконт. Наша семья очень признательна вам! Как ваше имя, благородный идальго?
– Виконт Алонсо Альфредо де Перес, благородная донья.
– Я очень рада, что вы повстречались на пути наших девочек. А вот и они… Спешат засвидетельствовать вам свою радость.
Алонсо поднял глаза и погиб. Обе девушки показались ему прекрасными ангелами, лишь по ошибке одетыми в земные платья. Они были бесподобны в его глазах. Белая кожа, практически нетронутая загаром, чёрные вьющиеся волосы, собранные в причёску – у одной, и распущенные золотистые – у другой.
Последующие сутки он провёл, словно во сне, и, расставаясь со своей золотистой любовью, отказывался верить в это. В награду за спасение дочерей донья вручила ему фамильный перстень и письмо к отцу. Всё забрав и напоследок поцеловав руки девушкам, он уехал, очарованный до глубины души.
На обратном пути Алонсо останавливался только, чтобы дать коню отдохнуть и пощипать травки, сам довольствуясь глотком вина из фляги и куском сыра. Так он без лишних проволочек добрался до своего поместья, чтобы донельзя обрадовать отца, как своим титулом, так и тем письмом, которое донья ему адресовала. Встреча оказалась более теплой, чем предполагалось, а престарелый барон ещё долго после того, как сын уже уехал на службу, рассказывал о его заслугах, хвастаясь перед соседями.
В это время Эльвира де Тораль разговаривала с родной сестрой-близнецом Элеонорой де Тораль, наличие которой её родители, по своим причинам, старались не афишировать.
– Ммм, как давно я тебя не видела, Эльвира!
– И я тебя, Элеонора.
Сёстры деликатно обнялись, обозначив еле заметный поцелуй в щёчку.
– А ты похорошела, Эля, сразу видно, что учишься в магической академии Толедо, самой лучшей академии Испании.
– Но ты тоже учишься не в самой худшей академии, пусть и в Германии.
Эльвира зло усмехнулась, сверкнув на сестру потемневшими глазами цвета гречишного мёда. В ответ Элеонора изогнула крутую тонкую бровь и скорчила милую гримаску.
– В Северной Германии, сестрёнка, – подчеркнула этот факт Эльвира. – И это не академия, и даже не университет, а всего лишь частный закрытый интернат для магиков.
– Ха, ты же сама упросила отца туда тебя направить, разве не так?
– Не совсем. Отец предложил мне на выбор несколько подобных учебных заведений. Я хотела сначала поехать в Прагу, но остановилась на Киле, всё же, ближе к морю.
– А тебе это пошло на пользу, ты стала больше похожа на ведьму: белая, почти алебастровая кожа, мягкие чёрные волосы. Фууу! Они так и продолжают кучерявиться, как и в детстве?!
Эльвира передёрнула плечом, укрытым брабантским кружевом, и ответила сестре.
– Зато ты стала загорелой, как обычная крестьянка, а твои чёрные волосы стали жёсткими, как проволока. Видимо, от злости.
– А ты дряннннь, оказывается, Эля.
– Учусь у тебя, Эля.
– Я тебя ничему не учила!
– Учила!
– Нет!
– Да!
– Нет!
– Да!
Обе сестры вскочили. Загорелая черноволосая Элеонора, обычно холодная и сдержанная, сейчас была вне себя от злости и с ненавистью смотрела на свою сестрёнку. Эльвира же, обычно гораздо эмоциональнее, сейчас вызывающе холодно смотрела в ответ, так же, сдерживаясь.
– Ладно, – бросила Элеонора. – Вижу, из тебя выросла настоящая ведьма. Ты на метле там у себя в Киле не летала?
– Зачем? Чтобы оставлять мозоли на своей заднице? У меня кожа нежная, в отличие от твоей, ты-то явно никогда не упустишь такой возможности, если она у тебя будет.
– Ты дерзишь, дорогая, – холодно ответила ей Элеонора, уже успокоившись и с интересом рассматривая сестрёнку.
– А ты изменилась.
– Так же, как и ты.
– Не спорю. Но я стала спокойнее, а ты не сдержаннее. А это опасно. Я скажу отцу, что ты стала необузданной и дикой, и можешь выкинуть опасный фортель.
– Прекрасно, продолжаешь ябедничать?
– Нет, сестрёнка, я интригую, чего и тебе советую.
– Да, тогда я скажу, что видела тебя с неким идальго, и ты ему подарила свой шёлковый платок с монограммами.
– Да что ты говоришь, какой ещё платок? Все мои платки на месте.
– Да?! А вот этот? – Эльвира достала из корсета тонкий шёлковый платок и показала его сестре. Это был, действительно, один из её платков.
– Ах, ты, воровка! – не сдержалась Элеонора.
– Почему, воровка? – широко раскрыв смеющиеся глаза, ответила ей Эльвира. – Это мой платок. У нас же с тобой одинаковые монограммы. И я люблю те же цвета, что и ты, только форму его я подсмотрела у тебя и заказала себе такие же. И я тренируюсь, так же, как и ты. Так что, на любой твой ход я отвечу своим.
– Ммм, – протянула Элеонора, сузив чёрные глаза, и более внимательно вглядываясь в сестру. – А ты растёшь, сестрёнка.
– Нет, я только пытаюсь дотянуться до тебя. Пока получается плохо, но я стараюсь. Я знаю твой характер, Эля Лёд, если я буду слабой, ты вытрешь об меня ноги, а если буду не хуже тебя, то ты будешь считаться со мной, и тогда мы будем с тобой на равных, то есть, сестры, а не абы кто.
Элеонора, до этого холодно смотревшая на Эльвиру, неожиданно улыбнулась.
– Вот за что я люблю тебя, сестра, так за это то, что ты всегда могла меня раскусить. Я скучала по тебе, – и она распахнула свои объятия. Эльвира подскочила и прыгнула в широко расставленные руки сестры, сжав её крепко-крепко, за что Элеонора сильно укусила её за ухо, и обе весело рассмеялись.
Это вечное соперничество им нравилось. Одна была цинична и холодна, другая – изобретательная и эгоистична. Но обе сестры были умны и знали это очень хорошо.
– Как твоя учёба в академии?
– Прекрасно.
– А твоя в интернате?
– Превосходно.
– Да, а тут был один из твоих соучеников, перед твоим приездом.
– Это который спас тебя?
– Да. Его зовут Алонсо де Перес. Ты его знаешь?
– Знаю.
– А что так не многословно, сестрёнка?
– А зачем тебе?
– Интересно. Он всю дорогу рассказывал нам о пиратах и своих приключениях.
– Да, он хвастун и простак. И я так поняла, что он умудрился понравиться нашей гостье?
– Немного, совсем чуть-чуть, – и Эльвира показала маленькими холёными пальчиками насколько. По её информации выходило, что не больше, чем на толщину иголки.
– Угу, я так и думала.
– А что за друг у него, который сам стал виконтом? И я не сомневаюсь, что вытащил и глупого барона наверх, как прилив поднимает со дна ракушки.
– Филин?
– Нет, он называл его Эрнандо Гарсия.
– Я же говорю, что Филин.
– Так его зовут Эрнандо Буо?
– Нет, зовут его Эрнадо Гарсия, по прозвищу Филин. Он весьма неординарная личность, тёмная и непонятная. Но по мне, так он просто соплежуй и тряпка.
– Да, как интересно, сестрёнка, расскажи, – и Эльвира захлопала маленькими ладошками, в восторге от полученной информации.
– Что тебе рассказать?
– Почему ты его считаешь тряпкой, ведь он получил в семнадцать лет звание барона и виконта, будучи круглым сиротой.
– Несносный болван по имени Алонсо и это уже успел рассказать? Ладно. У меня есть подруга, зовут её Мерседес, у неё с ним была любовь. Мерседес дикая и бедовая сеньорита, избалованная своими родителями. Но дело не в этом. Дело в том, что Филин настолько нерешителен, что не стал её добиваться, а пустил всё на самотёк. А ведь какие перспективы у него были, если бы он женился на ней или хотя бы договорился о помолвке!
Я даже и сама подумывала о нём, больно он сильный маг и что-то знает такое, о чём никогда не расскажет.
– А почему ты так думаешь?
– Почему? Есть у него в глазах иногда что-то такое, отчего бегут мурашки по коже и хочется бежать куда глаза глядят. Но редко. Он, в основном, спокойный, но несерьёзный, что ли. Может делать то, что другие не умеют. И, в то же время, отказывается от того, что другие бы взяли сразу. Противоречивый юноша. Тебе его тоже не советую, а то вижу, у тебя уже загорелись глаза. Наслушалась пиратских историй от этого Алонсо, век бы его не видать.
– А что Мерседес?
– Мерседес ждала от него мужских поступков, она даже была готова на то, чтобы он украл её и женился. Но, увы, этот идальго на подобное так и не решился. Да и вообще, я сама часто не понимала, что между ними было и что они оба хотят. Они расстались и, думаю, что навсегда. Слишком разные. Он её всё равно не достоин, так же, как и меня, и тебя. Так что, давай пойдём на ужин, нас уже давно ждут, сестрёнка.
– Да, пойдём, но всё равно, как интересно послушать пиратские истории и рассказы о Новом Свете. Это так забавно.
– Хватит, ты просто пересидела в своём закрытом интернате, и теперь каждая гадкая история о заморских странах греет тебе душу. Это самообман, и ты это поймёшь сама. А сейчас пошли.
И обе сестры, подняв длинные подолы пышных платьев, направились в обеденный зал, шурша шёлком и бархатом. Им предстояли роскошные каникулы, и они собирались провести их соответственно.