Так вот.
А.
– Это было там же.
– Не далеко.
– От моего полёта вникуда, буквально одна секция нашего будущего корабля.
*
– Ну что такое подъёмный кран мостовой и журавлик ты знаешь. И вот. Представь картинку. Журавлик со стрелой, который до солнышка почти достаёт, а ночью до звёзд. Высоко.
– Но. Помогает рабочим поднимать на готовый корпус корабля или секций, ещё не состыкованных, и большие и не очень, запчасти.
Подаёт метал листовой поближе к цеху, на заготовительный участок, а там, красавица гильотина, но она не головки преступникам отделяет от грешного тела, неет. Не те времена. Рубит метал, как бабки тряпочки ножницами. И у старушек из кусочков, обрезков от шитья тряпочек, шили мастерили лоскутные одеяла. Воот. Как. А у нас на заводе, эти ножницы по металлу другое дело, даже четвёрку. Толстую, хрусь, и нет листа. Но грохот не музыка и не литавры в оркестре, на крещендо, как говорят музыканты.
Ну, кран, великан, высота поднебесная.
Впереди сидит девица красная, правда не от красоты неземной, а жарко, вся кабина одета, правда рейками и стёкла, как на домах или теплицах. И, она почти в этой стеклянной скорлупе, но не черепаха, с бронёй, хотя бы черепашьей. Неет, есть то, что есть. И, и вот. Орут снизу майна. Майна!
Ну, опустила она гак, этот крючок, и такелажник застопорил пачку стальных листов. Пачку, не газет, – сталь листовая, тройка, а то и четвёрка, толщина. А маркировку не посмотрел. Кран силён, допрёт. Кричит. И машет рукой, почти дирижёр в большом театре в столице.
И.
И, пошёл, пошёл вертеть колёсиками, кран пока ещё богатырский.
Вот он, смертельный номер, в цирке жизни…
Наматывает тросик и пачка поехала вверх. Мотор сила, перегрузка ему по барабану не бьёт по карману.
И.
И кран начал клониться навстречу к земле матушке.
А высота.
А размах стрелы!!!
Крановщица не заметила ни крена, ни деферента.
А такелажник ушёл. Он своё дело сделал. Пошёл к месту, где должна была приземлиться пачка, увы, не папирос, тогда модных Казбек…
Конечно, не весь кран, который клюнул носом и, и, загремел кабиной стеклянной вниз на заставленную землю матушку разными конструкциями. Железными, точнее стальными…
Гром.
Грохот.
Треск.
Пыль и, веером, тучей, градом, разнокалиберным, боевым… летящие во все стороны осколки вихри битого стекла…
– Рабочие к их счастью, были все на местах, внутри секций. Под крышей дома, хоть и не своего… Крыша, корпуса, точнее палуба не броня, верная защита.
Долго день до вечера. А тут, откуда то и скорая и начальство и, и спасатели. Где. Где крановщица? Кого спасать. Где пострадавшие. Раненые. Где…
Долго разбирали всё до последнего стёклышка, хотя осколки разлетелись на все четыре стороны света, а около стенки цеха номер пять прямо, как будто насыпали уже калиброванных, мелких. Высота, и металл, сделали огромную, почти ступу, только без бабы яги…
– Неет. Где она? – Испарилась. – Упрятали?! – Просмотрели кресло, в котором она восседала. Кресло было сварено из стальных труб, загнуто так, что не разогнуть и мужикам. Даа. Вопрос. Крови нет и останков ни её, ни одежды, хотя бы клочки.
– Вот тебе, неверующий.
– Где?
– Где крановщица?
*
– А.
Её спасли Ангелы Хранители. Я теперь их называю, Ангелами Спасателями. А как иначе. Таакое. Творение. Необъяснимое, для нашего пока ума… Вернее один, её личный. Персональный Ангел, как говорят в народе. Ну как иначе. Сняли её до того приземления.
И.
……… Она.
…….. Она….
– Где она?
– А, воот и онааа…
*
– Её поймали на проходной. Убегала. И как она очутилась на Земле матушке, до того страшного треска до сих пор спорят. А она. Безгрешная душа, точно почти святая. Но тогда таких, не было. Не верили никто. Чтили и боялись только Сталина и Берию.
А она?
Как вылетела? Как приземлялась, такая высота того огромного крана? Форточек там не было. Не положено по технике безопасности. Вот тебе и техника. И вот она безопасная.
Броня крепка и танки наши быстры. Но тут нет брони и танка, даже простого, со времён гражданской войны.
Кабина такая из реек и стекла…
Но её…
… Её…
Задержали…
Как преступника, точно, шпиона…
Проходная была далеко, там ничего не знали, не слышали, не видели, …не ведали.
– Не забывай, ещё не прошла Сталинская эпоха.
Пятидесятые годы. Шпиономания, военный завод. Двойная проходная, пропуск с фотографиями…
– Поймали.
– Поймали на проходной.
… Бежала, а там, охрана с вертушками. Сообразили, на то она и охрана. Вертушки, на стоп, включили, автоматика ботинки, придавили, педали, ножки стали. Остановились. Рванула через верх, конечно не предъявляя пропуска, и они почти чекисты, очумели, что это за шпион, такой не законспирированный, враг народа, удирает с военного объекта.
– Ну, что капитан, ты то веришь.
– Ату его.
– Эпооха.
– Строоого.