– Он определенно пялится на тебя, – шепнула Америка, наклоняясь для лучшего обзора. – Не смотри, глупенькая, он же увидит. – Она улыбнулась и махнула рукой. – Он уже увидел меня. И по-прежнему пялится.
Я поколебалась, а потом все же набралась смелости и посмотрела в его направлении. Глядя на меня, Паркер улыбнулся.
Я вернула ему улыбку, а потом притворилась, что печатаю что-то в ноутбуке.
– Он по-прежнему смотрит на меня? – пробормотала я.
– Ага, – хихикнула подруга.
После урока Паркер остановил меня в коридоре.
– Не забудь про вечеринку на этих выходных.
– Не забуду, – сказала я, стараясь не хлопать ресницами или делать что-нибудь еще столь же глупое.
Мы с Америкой направились по газону к столовой, чтобы пообедать с Трэвисом и Шепли. Подруга все еще смеялась над поведением Паркера, когда пришли парни.
– Привет, малыш, – сказала Америка, целуя своего бойфренда в губы.
– Что тебя рассмешило? – спросил Шепли.
– Да так, один парень из группы почти час пялился на Эбби. Просто прелесть!
– И кто это? – скривился Трэвис, помогая мне снять рюкзак.
– Мерик все выдумывает, – покачала я головой.
– Эбби! Ах ты наглая врунья! Это был Паркер Хейс, и нужно ослепнуть, чтобы этого не заметить. Он чуть ли не обтекал слюнями.
– Паркер Хейс? – перекосился Трэвис.
Шепли потянул Америку за руку.
– Мы на обед. Вы сегодня приобщитесь к превосходной кухне столовой?
Америка снова поцеловала его, а мы с Трэвисом пошли вслед за ними.
Я поставила поднос между Америкой и Финчем, а вот Трэвис сел не как всегда напротив, а через несколько мест от меня. Только сейчас я поняла, что пока мы шли до столовой, то почти не разговаривали.
– Трэв, все в порядке? – спросила я.
– У меня? Да, а что? – сказал он с равнодушным лицом.
– Просто ты какой-то тихий.
К столу, громко смеясь, приблизилась группа футболистов. Трэвис выглядел слегка раздраженным, ковыряясь вилкой в тарелке.
Крис Дженкс бросил несколько картошек фри Трэвису на тарелку.
– Трэв, что такой хмурый? Слышал, ты трахнул Тину Мартин. Сегодня она смешивала твое имя с грязью.
– Заткнись, Дженкс, – сказал Трэвис, неотрывно глядя на тарелку.
Я подалась вперед, чтобы этот мускулистый громила ощутил всю ярость моего взгляда.
– Крис, замолкни.
Трэвис впился в меня взглядом.
– Эбби, я сам могу о себе позаботиться.
– Извини, я…
– Мне не нужны твои извинения. Мне ничего от тебя не нужно, – резко сказал он. Затем вскочил из-за стола и пулей вылетел из столовой. Финч с удивлением взглянул на меня.
– Ого! Что это было?
Я подцепила на вилку жареную картошку и раздраженно фыркнула.
– Не знаю.
Шепли похлопал меня по спине.
– Эбби, ты тут ни при чем.
– У него голова своими мыслями забита, – добавила Америка.
– Что еще за мысли? – спросила я.
Шепли пожал плечами и переключил внимание на тарелку.
– Тебе следует уже знать, что дружба с Трэвисом требует терпения и умения прощать. Он – сам по себе вселенная.
– Таким видят Трэвиса все остальные… – тряхнула я головой. – Я знаю его совсем другим.
– Разницы особой нет, – наклонился ко мне Шепли. – Тебе просто нужно переждать бурю.
После уроков мы с Америкой поехали на квартиру, и я обнаружила, что мотоцикла Трэвиса нет. Я зашла в его спальню и свернулась калачиком на кровати, подложив руку под голову. Утром с Трэвисом все было в порядке. Мы проводили уйму времени вместе, как я могла не заметить, что его что-то беспокоит? К тому же Америка, похоже, знала, в чем дело, а я нет.
Мое дыхание успокоилось, веки отяжелели, и я уснула. Когда я снова открыла глаза, то за окном уже стемнело. Из гостиной доносились приглушенные голоса, в том числе и глубокий – Трэвиса. Я на цыпочках пошла по коридору, но, услышав свое имя, замерла.
– Трэв, Эбби все понимает, – сказал Шепли. – Не мучай себя.
– Вы и так вместе идете на вечеринку для пар. Почему бы не пригласить ее на свидание? – спросила Америка.
Я напряглась, ожидая его ответа.
– Я не встречаться с ней хочу, а быть рядом. Она… особенная.
– Особенная? Каким образом? – раздраженно спросила Америка.
– Ее не отпугивает моя сволочная натура, а это как глоток свежего воздуха. Но Мерик, ты сама сказала. Я совершенно не ее типаж. Между нами… все совсем иначе.
– Ты намного ближе к ее типажу, чем сам думаешь.
Я потихоньку стала пятиться, но тут под ногами скрипнули деревянные полы. Тогда я дотянулась до двери, захлопнула ее и прошла по коридору.
– Привет, Эбби, – широко улыбаясь, сказала Америка. – Ну как, вздремнула часок?
– Пять часов проспала. Скорее похоже на кому.
Трэвис несколько секунд смотрел на меня, а когда я улыбнулась, подошел, взял за руку и повел по коридору в свою спальню. Он захлопнул дверь, и сердце бешено заколотилось в моей груди, готовясь к очередному удару по моему самолюбию.
– Голубка, мне так жаль, извини. – Брови Трэвиса взметнулись вверх. – Я повел себя как придурок.
Увидев в его глазах раскаяние, я слегка расслабилась.
– Не знала, что ты зол на меня.
– Я не на тебя злился. У меня есть идиотская привычка срывать гнев на тех, кто мне дорог. Это никудышное оправдание, знаю, но я действительно хочу извиниться, – сказал он, обнимая меня.
Я прижалась щекой к его груди.
– Так из-за чего ты злился?
– Это неважно. Сейчас меня волнуешь только ты.
Я отстранилась и посмотрела на него.
– Ничего, я могу справиться с твоими вспышками гнева.
Трэвис несколько мгновений внимательно изучал мое лицо, а потом на его губах появилась слабая улыбка.
– Даже не знаю, почему ты миришься с моими выходками, и не знаю, что бы я делал, будь все иначе.
От Трэвиса шел запах сигарет и ментола. Я посмотрела на его губы, и все мое тело откликнулось на такую близость между нами. Лицо Трэвиса изменилось, дыхание стало прерывистым – он тоже это заметил.
Между нами оставались считаные дюймы, когда вдруг запищал его телефон. Трэвис вздохнул и достал мобильник из кармана.
– Да. Хоффман? Ну и ну… хорошо. Дело – пустяк. У Джефферсона? – Трэвис посмотрел на меня и подмигнул. – Мы приедем. – Он отключился и взял меня за руку. – Идем со мной. – Трэвис потянул меня по коридору. – Звонил Адам, – сказал он Шепли. – Брэди Хоффман будет у Джефферсона через полтора часа.
Шепли кивнул и встал с дивана, извлекая из кармана мобильник. Быстро набрал сообщение и разослал эту информацию ограниченному кругу лиц – тем, кто знал про Арену. Около десятка его знакомых напишут еще десяти, так, пока каждый заинтересованный не узнает, где на этот раз состоится бой.
– Поторапливайся! – улыбнулась Америка. – Нам лучше привести себя в порядок.
Напряжение в квартире смешалось с оживленностью. Казалось, Трэвиса все волновало наименьшим образом. Он непринужденно обулся, надел белую майку, будто шел по обыденному поручению.
Америка, нахмурившись, довела меня до комнаты Трэвиса.
– Эбби, тебе надо переодеться. Ты не можешь пойти вот так на бой.
– В прошлый раз я была в чертовом кардигане, и ты не возражала! – возмутилась я.
– В прошлый раз я не думала, что ты и вправду пойдешь, – ответила подруга и бросила мне вещи. – Вот, надень это.
– Ни за что!
– Идемте уже! – позвал из гостиной Шепли.
– Поторопись! – прикрикнула на меня Америка, убегая в комнату Шепли.
Я натянула на себя желтый топ с бретелькой через шею и глубоким вырезом и узкие джинсы с низкой талией, которые мне дала Америка. Затем обула туфли на каблуке, наспех причесалась и заторопилась по коридору.
Америка вышла из своей спальни в коротком зеленом платьице с завышенной талией и туфлях в тон. Когда мы завернули за угол, Трэвис и Шепли стояли у дверей.
– Черт побери, – разинул рот Трэвис. – Ты хочешь убить меня? Голубка, тебе придется переодеться.
– Что? – спросила я, осматривая себя.
Америка уперлась руками в бока.
– Она просто милашка, Трэв, оставь ее в покое!
Трэвис взял меня за руку и повел по коридору.
– Надень футболку… и кеды. Что-нибудь удобное.
– Что? Зачем?
– Затем, что иначе вместо Хоффмана я буду беспокоиться, кто заглядывается на твою грудь, – сказал Трэвис, останавливаясь у двери.
– Мне казалось, тебе все равно, кто и что думает.
– Голубка, это совсем другое дело. – Трэвис опустил глаза на мою грудь, а потом снова посмотрел на меня. – Ты не можешь пойти в таком виде на бой, поэтому, пожалуйста… просто… я прошу, переоденься, – заикаясь произнес он, заталкивая меня в спальню и закрывая за мной дверь.
– Трэвис! – закричала я. Сбросила туфли и натянула конверсы. Потом избавилась от топа, бросив его через всю комнату. Надела первую попавшуюся хлопчатобумажную футболку и выбежала в гостиную, останавливаясь в дверном проеме.
– Так лучше? – фыркнула я, завязывая волосы в хвост.
– Да! – с облегчением выдохнул Трэвис. – Идем!
Мы стремительно добежали до стоянки. Я запрыгнула на мотоцикл, Трэвис завел мотор и полетел по дороге, ведущей к университету. В странном предвкушении я обхватила Трэвиса за талию, по венам от такой спешки побежал адреналин. Трэвис заехал на обочину и припарковал мотоцикл в тени рядом с «Джефферсон Либерал Артс». Сдвинул очки на голову, с улыбкой схватил меня за руку и повел за здание. Остановились мы около открытого окна вровень с землей.
Мои глаза округлились, когда я все поняла.
– Ты издеваешься!
– Это вход для ВИП-персон. Ты должна увидеть, как сюда попадают.
Я покачала головой, а Трэвис просунул ноги в окно и исчез. Я наклонилась и крикнула в пустоту:
– Трэвис!
– Голубка, спускайся! Свесь сначала ноги, потом я тебя поймаю.
– Ты, черт побери, выжил из ума, если решил, что я прыгну в темноту!
– Я поймаю! Обещаю тебе! А теперь пошевеливай своим задом!
Я вздохнула и приложила руку ко лбу.
– Это безумие!
Я села и подалась вперед, пока мое тело наполовину не скрылось в темноте. Перевернулась на живот и пальцами ног стала нащупывать пол. Ждала, что мои ноги коснутся ладоней Трэвиса, но не удержалась и с визгом повалилась вниз. Меня поймали крепкие руки, в темноте раздался голос Трэвиса.
– Падаешь как девчонка, – усмехнулся он.
Трэвис поставил меня на землю и потянул за собой, в темноту. Через дюжину шагов я услышала знакомые выкрики имен и цифр. Вдруг в помещении появился тусклый свет – от стоявшей в углу лампы. Я различила лицо Трэвиса.
– Что теперь?
– Ждем. Сначала обычная болтовня Адама, потом мой выход.
Я заерзала.
– А я? Мне ждать здесь или заходить внутрь? Куда идти, когда начнется бой? Где Шеп и Мерик?
– Они пошли другим путем. Просто следуй за мной, я не отпущу тебя одну в это логово акул. Останешься рядом с Адамом, он убережет тебя от столкновений. Я не смогу следить за тобой и одновременно махать кулаками.
– Столкновений?
– Сегодня здесь соберется больше народу. Брэди Хоффман из Стейта. У них там своя Арена. Тут будет стенка на стенку, так что начнется дурдом.
– Ты нервничаешь? – спросила я.
Он улыбнулся и окинул меня взглядом.
– Нет. А вот ты, кажется, слегка волнуешься.
– Возможно, – призналась я.
– Если тебе станет легче, то скажу, что не позволю ему прикоснуться ко мне. Не позволю даже разок ударить себя ради его фанатов.
– Как ты собираешься провернуть это?
Трэвис пожал плечами.
– Обычно я позволяю им один удар – чтобы все выглядело по-честному.
– Ты?.. Ты позволяешь им бить себя?
– А разве интересно, устраивай я побоище, а они бы не наносили ни единого удара? Это невыгодно для бизнеса. Никто бы тогда не ставил против меня.
– Что за бред, – сказала я, скрестив руки на груди.
Трэвис изогнул бровь.
– Ты считаешь, я развожу тебя?
– Мне просто сложно поверить, что они бьют тебя, только когда ты сам позволяешь.
– Хочешь поспорить на это, Эбби Эбернати? – Трэвис улыбнулся, его глаза загорелись.
– Вызов принят, – сказала я. – Думаю, хотя бы разок, но он ударит тебя.
– А если нет? Что я получу взамен? – спросил Трэвис.
Я пожала плечами. Рев за стеной стал громче. Адам поприветствовал толпу и прошелся по правилам.
На лице Трэвиса появилась широкая улыбка.
– Если ты выиграешь, я проведу целый месяц без секса. – Я повела бровью, и он снова улыбнулся. – Но, если выиграю я, тебе придется на месяц остаться со мной.
– Что? Я ведь живу у тебя! Что это за пари такое? – взвизгнула я.
– Сегодня в Моргане починили нагреватели, – с улыбкой сказал Трэвис и подмигнул мне.
Я слегка ухмыльнулась, а Адам объявил имя Трэвиса.
– Что угодно, лишь бы посмотреть ради разнообразия на твое воздержание.
Трэвис поцеловал меня в щеку и скрылся в дверном проеме. Я последовала за ним, и когда мы оказались в соседней комнате, я поразилась огромному количеству людей в таком тесном помещении. Как только мы вошли, свист и крики усилились с необычайной мощью. Трэвис кивнул в моем направлении, и Адам обнял меня за плечи, притягивая к себе.
– Ставлю две на Трэвиса, – сказала я на ухо Адаму.
Брови Адама поползли вверх, когда я достала из кармана две стодолларовые купюры. Он протянул руку, и я вложила в нее банкноты.
– А ты не такая уж Полианна[5], как я думал, – сказал Адам, оглядывая меня с головы до ног.
Брэди на голову возвышался над Трэвисом. Я сглотнула, когда увидела их стоящими лицом к лицу. Брэди был крупным и мускулистым, вдвое больше Трэвиса. Его лица я не видела, но вот он очевидно жаждал крови.
Адам прижался губами к моему уху.
– Прикрой лучше уши, детка.
Я зажала их руками, и Адам свистнул в рупор. Вместо того чтобы нападать, Трэвис отступил на пару шагов. Брэди замахнулся, Трэвис нырнул вправо. Парень снова занес кулак, Трэвис пригнулся и отступил в другую сторону.
– Какого черта? Трэвис, это не матч по боксу! – крикнул Адам.
В этот момент Трэвис врезал противнику в нос. В подвале поднялся оглушительный рев. Трэвис нанес левый хук в челюсть Брэди. Я зажала рот ладонями, увидев, как тот предпринял несколько попыток, в итоге лишь рассекая воздух. Брэди и вовсе подвел своих болельщиков, когда Трэвис ударил его локтем в лицо. Я думала, что бой вот-вот закончится, но парень снова замахнулся. Удары Трэвиса следовали один за другим, и Брэди не успевал опомниться. Оба парня жутко вспотели. Я ахнула, когда Брэди опять нанес удар – впустую. Кулак его врезался в бетонную колонну. Парень согнулся, поджав руку, а Трэвис перешел в нападение. Он был неумолим. Сначала врезал коленом по лицу Брэди, затем стал колотить его, нанося удар за ударом, пока парень не зашатался и не упал на пол. Толпа взорвалась, а Адам отошел от меня, чтобы покрыть окровавленное лицо Брэди красным платком. Трэвис утонул в волне поклонников. Я вжалась в стену, пытаясь нащупать дверной проем, откуда мы появились. Когда я добралась до лампы, то с облегчением вздохнула. Я боялась, что меня собьют с ног и затопчут.
Уставившись в проем, я со страхом ожидала, что в комнату повалит народ. Через несколько минут Трэвис так и не появился, и я подумывала направиться к окну. С таким количеством людей не безопасно было здесь разгуливать.
Как только я ступила в темноту, по бетонному полу раздался скрежет – кто-то шел. С паникой на лице Трэвис искал меня.
– Голубка!
– Я здесь! – отозвалась я, кинувшись ему в объятия.
Нахмурившись, Трэвис посмотрел на меня.
– Голубка, ты меня до смерти перепугала! Я чуть не начал еще один бой, чтобы найти тебя… я прихожу сюда, а тебя нет!
– Я рада, что ты вернулся. Мне не слишком хотелось искать обратный путь по темноте и в одиночку.
Вся тревога исчезла с лица Трэвиса.
– Кажется, ты проиграла пари, – улыбнулся он.
В комнату ворвался Адам, глянул на меня, потом злобно посмотрел на Трэвиса.
– Надо поговорить.
– Оставайся здесь. Я скоро вернусь, – подмигнул мне Трэвис, и они скрылись в темноте.
Адам несколько раз повышал голос, но слова разобрать я не могла. Трэвис вернулся, запихивая в карман толстую пачку денег.
– Тебе понадобится больше вещей, – криво улыбнулся он.
– Неужели ты действительно заставишь меня жить с тобой месяц?
– А ты бы заставила меня обойтись месяц без секса?
Я засмеялась, не сомневаясь, что так бы и поступила.
– Лучше нам сделать остановку в Моргане.
– Кажется, будет интересно, – просиял Трэвис.
Мимо прошел Адам, вложив в ладонь мой выигрыш, и растворился в толпе.
– Ты ставила на меня? – удивился Трэвис.
Я улыбнулась и пожала плечами.
– Хотела вкусить все прелести.
Трэвис повел меня к окну, забрался наверх и помог мне выбраться. Я вдохнула свежий ночной воздух. В темноте стрекотали сверчки, замолчав на долю секунды, когда мы прошли мимо. На легком ветерке шелестел растущий вдоль тротуара ландышник, напоминая приглушенный шум океанских волн. Не было жарко или холодно. Идеальная ночь.
– С какой стати ты вдруг хочешь, чтобы я жила с тобой? – спросила я.
Трэвис пожал плечами и сунул руки в карманы.
– Не знаю. Просто рядом с тобой все становится светлее.
Вид окровавленной футболки мигом затмил трепет от этих слов.
– Фу. Ты весь в крови.
Трэвис равнодушно глянул на свою одежду, потом открыл дверь и махнул мне заходить. Я промчалась мимо Кары. Соседка увлеченно делала уроки на постели, обложившись со всех сторон учебниками.
– Утром починили нагреватели, – сказала она.
– Я слышала, – ответила я, роясь в шкафу.
– Привет, – поздоровался Трэвис с Карой.
Она скривилась, глядя на потную окровавленную футболку Трэвиса.
– Трэвис, это моя соседка Кара Лин. Кара, это Трэвис Мэддокс.
– Приятно познакомиться, – ответила Кара, поправляя на носу очки. Затем взглянула на мои огромные сумки.
– Ты съезжаешь?
– Нет. Проспорила.
Трэвис расхохотался и схватил мои сумки.
– Готова?
– Ага. Только как мы перевезем все это в твою квартиру? Ты же на мотоцикле.
Трэвис улыбнулся и достал мобильник. Затем вынес сумки на улицу, а несколько минут спустя подъехал черный винтажный «Чарджер» – машина Шепли. Пассажирское стекло поползло вниз, и оттуда высунула голову Америка.
– Приветик, цыпочка!
– И тебе приветик. В Моргане опять работают нагреватели. Ты останешься у Шепа?
– Ага, – подмигнула подруга. – Сегодня точно. Я слышала, ты проиграла пари.
Не успела я ответить, как Трэвис захлопнул багажник, а Шепли дал газу. Америка с визгом повалилась внутрь машины.
Мы дошли до «Харлея», и Трэвис подождал, пока я устроюсь сзади. Я обхватила его за талию, а он накрыл мои ладони.
– Голубка, я рад, что ты сегодня пошла со мной. Еще никогда мне не бывало так весело на боях.
Я положила подбородок Трэвису на плечо и улыбнулась.
– Все потому, что ты хотел выиграть пари.
Он повернулся ко мне.
– Ты чертовски права.
Во взгляде его не было ни капли шутки. Трэвис говорил на полном серьезе и хотел, чтобы я знала об этом.
– Поэтому ты сегодня бесился? – изогнула я брови. – Ты знал, что нагреватели починили и я сегодня вечером уйду?
Трэвис ничего не ответил и с улыбкой завел мотоцикл. До квартиры мы ехали неестественно медленно. На каждом светофоре Трэвис либо пожимал мои ладони, либо накрывал рукой коленку. Опять грани между нами стирались. Как же нам провести вместе месяц и не разрушить все? Наша дружба приобретала совершенно неожиданные для меня очертания.
Когда мы добрались до квартиры, «Чарджер» находился уже на стоянке.
Я затормозила перед ступеньками.
– Терпеть не могу, когда они приезжают раньше. Мы словно им помешаем.
– Привыкай. На следующие четыре недели это твой дом, – улыбнулся Трэвис и повернулся ко мне спиной. – Забирайся.
– Что? – улыбнулась я.
– Давай же, я отнесу тебя наверх.
Хихикая, я запрыгнула к нему на спину, сцепила пальцы на груди, а он взбежал по ступенькам. Америка открыла дверь, не успели мы добраться до верха.
– Только посмотрите на этих двоих, – заулыбалась подруга. – Если бы я не знала наверняка…
– Мерик, брось это, – сказал с дивана Шепли.
Америка улыбнулась, будто сболтнула лишнего, и распахнула дверь, чтобы мы могли пройти вдвоем. Трэвис упал в кресло, а я завизжала, когда он придавил меня.
– Трэв, ты сегодня необычайно веселый. В чем причина? – не вытерпела Америка.
Я подалась вперед, чтобы посмотреть ему в лицо. Еще никогда я не видела его столь довольным.
– Мерик, я выиграл чертову кучу денег. Вдвое больше того, на что рассчитывал. Почему бы мне не радоваться?
Америка широко улыбнулась.
– Нет, дело в чем-то другом, – сказала она, глянув на ладонь Трэвиса у меня на коленке. Подруга была права, он изменился. Вокруг Трэвиса появилась некая умиротворенность, словно в его душе поселилось спокойствие.
– Мерик, – предупреждающе произнес Шепли.
– Хорошо, поговорим о чем-нибудь еще. Эбби, разве Паркер не пригласил тебя на вечеринку Сиг Тау на этих выходных?
Улыбка Трэвиса испарилась. Он повернулся ко мне, ожидая ответа.
– Э… ну да. А разве мы идем не все вместе?
– Я точно там буду, – сказал Шепли, уставившись в телик.
– А значит, и я, – отозвалась Америка, выжидающе глядя на Трэвиса.
Трэвис несколько секунд пристально смотрел на меня, а потом ущипнул за ногу.
– Он заедет за тобой или как?
– Да нет же, он просто сказал мне о вечеринке.
На лице Америки появилась озорная улыбка. Подруга чуть ли не прыгала от предвкушения.
– Но он сказал, что вы там встретитесь. Он такой очаровашка.
Трэвис раздраженно глянул на Америку, потом на меня.
– И ты пойдешь?
– Я сказала ему, что да, – пожала я плечами. – А ты?
– Ага, – без промедления ответил Трэвис.
Шепли тут же переключил внимание на кузена.
– Ты же на прошлой неделе сказал, что не пойдешь.
– Шеп, я передумал. В чем проблема?
– Ни в чем, – проворчал он, уходя в свою спальню.
Америка нахмурилась и посмотрела на Трэвиса.
– Ты знаешь, в чем проблема, – сказала она мне. – Может, хватит сводить его с ума и просто решить ее? – Подруга присоединилась к Шепли, их голоса приглушенно доносились из-за стены.
– Рада, что все что-то знают, – проговорила я.
– Я по-быстрому в душ, – поднялся Трэвис.
– У них что-то не в порядке между собой? – спросила я.
– Нет, просто паранойя.
– Это из-за нас, – догадалась я. Глаза Трэвиса оживились, он кивнул.
– И что? – спросила я, с подозрением глядя на него.
– Ты права. Это из-за нас. Не засыпай, хорошо? Мне нужно с тобой кое о чем поговорить.
Он отступил на несколько шагов, а потом скрылся в ванной. Я намотала на палец прядь волос, обдумывая то, как он произнес слово «нас». Да еще и это выражение на его лице. Интересно, а были ли вообще между нами какие-то границы? Казалось, только я до сих пор считала нас с Трэвисом друзьями.
Из спальни вылетел Шепли, Америка – следом за ним.
– Шеп, не надо! – взмолилась она.
Он взглянул на дверь в ванную, потом на меня.
– Эбби, ты же обещала, – произнес Шепли тихим, но сердитым голосом. – Когда я просил не судить его строго, то не имел в виду, чтобы вы встречались! Я думал, вы просто друзья!
– Мы и так друзья, – удивилась я его нападкам.
– Неправда! – завелся он.
Америка прикоснулась к его плечу.
– Малыш, я же говорила, что все будет хорошо.
Шепли освободился от ее руки.
– Мерик, зачем ты подталкиваешь их? Я говорил тебе, что будет дальше!
Она обняла его лицо ладонями.
– А я говорила, что все будет совсем не так. Ты мне не веришь?
Шепли вздохнул, посмотрел на нее, потом на меня и поплелся в спальню.
Америка рухнула в кресло и фыркнула.
– Я не могу вдолбить ему в голову, что на нас никак не отразится, будете вы с Трэвисом вместе или нет. Но он уже сто раз обжигался. Он не верит мне.
– О чем ты, Мерик? Мы с Трэвисом не вместе. Мы просто друзья. Правда. Ты же слышала, что он говорил раньше… в этом смысле я его совсем не интересую.
– Ты все слышала?
– Ну да.
– И поверила?
– Не имеет значения, – пожала я плечами. – Этого никогда не случится. Он говорил, что относится ко мне совсем иначе. К тому же у него фобия на отношения. Придется потрудиться, чтобы найти девушку, кроме тебя, с которой он еще не переспал. И я не смогу мириться с его перепадами настроения. Не верю, что Шеп думает иначе.
– Он не только хорошо знает Трэвиса… Эбби, он разговаривал с Трэвисом.
– В смысле?
– Мерик? – позвал из спальни Шеп.
– Ты моя лучшая подруга, – вздохнула Америка. – Мне кажется, иногда я знаю тебя лучше, чем ты саму себя. Я вижу вас вместе, и единственная разница между нами с Шепли и вами с Трэвисом – вы не занимаетесь сексом. А кроме этого? Никакой разницы.
– Разница есть. Просто огромная. Разве Шеп приводит каждую ночь новых девиц? А ты идешь завтра на вечеринку, чтобы поразвлечься с парнем, на которого у тебя виды? Мерик, ты же знаешь, я не могу встречаться с Трэвисом. Даже не понимаю, почему мы это обсуждаем.
На лице Америки появилось разочарование.
– Эбби, я ничего не понимаю. Ты проводишь с ним каждую секунду своего времени весь последний месяц. Признайся, что у тебя к нему чувства.
– Мерик, оставь это, – поправляя полотенце на талии, сказал Трэвис.
При звуке его голоса мы с Америкой вздрогнули. Я встретилась с Трэвисом взглядом и поняла, что в нем больше нет веселости. Не сказав больше ни слова, Трэвис прошел по коридору. Америка с грустью посмотрела на меня.
– Мне кажется, ты совершаешь ошибку, – прошептала она. – Тебе не нужна эта вечеринка, чтобы закадрить парня. По тебе тут и так один с ума сходит, – сказала она, оставляя меня в одиночестве.
Я повалилась на кресло, прокручивая в голове события минувшей недели. Шепли злился на меня, Америка мною разочарована, а Трэвис… таким счастливым я его еще не видела, а теперь он казался столь обиженным, что даже не нашел слов. Я слишком разнервничалась и не могла пойти к нему в кровать, поэтому осталась сидеть в кресле, наблюдая за минутной стрелкой.
Через час Трэвис вышел из комнаты. Когда он завернул за угол, я думала, он велит мне идти в кровать, но он оказался одетым, а в руках держал ключи от мотоцикла. Очки полностью скрывали его глаза. Трэвис засунул в рот сигарету и взялся за дверную ручку.
– Уходишь? – сказала я, выпрямляясь. – Куда ты?
– Куда-нибудь, – ответил он, дергая за ручку и захлопывая за собой дверь.
Раздраженно вздохнув, я повалилась на кресло. Каким-то образом я превратилась в главного злодея, только сама не понимала как.
Часы над телевизором показывали два ночи, и я все-таки поплелась в кровать. Без Трэвиса в постели стало одиноко, и я несколько раз подумывала позвонить ему. Когда я стала засыпать, то услышала, как подъехал мотоцикл. Через мгновение хлопнули две дверцы машины, а на ступеньках послышались шаги нескольких пар ног. В замке заворочали ключом, дверь открылась. Трэвис засмеялся и что-то пробормотал, а затем я услышала не один, а два женских голоса. Девушки хихикали, а в перерывах доносились приглушенные звуки поцелуев и стоны.
Сердце мое оборвалось. Я разозлилась на себя за эти чувства. Когда одна из девиц завизжала, я крепко зажмурилась, а в следующую минуту, как мне показалось, все трое рухнули на диван.
Я хотела было попросить у Америки ключи от машины, но передумала. От комнаты Шепли хорошо просматривался диван, а я вряд ли бы вынесла сцену, происходящую под эти звуки в гостиной. Я зарылась головой под подушку и закрыла глаза. Вдруг отворилась дверь. В комнату вошел Трэвис, выдвинул верхний ящик, достал пару презервативов из вазы, захлопнул его и побежал по коридору.
Еще около получаса девушки не переставали хихикать, затем все стихло. Несколько секунд спустя послышались стоны и крики. В гостиной словно шли съемки порнографического фильма. Я закрыла лицо руками и покачала головой. Какие бы грани ни стерлись между нами за прошлую неделю, на их месте выросла непроницаемая каменная стена. Я отбросила в сторону свои нелепые эмоции, заставляя себя расслабиться. Трэвис есть Трэвис, а мы, без всяких сомнений, друзья. И только.
Крики и прочие тошнотворные звуки стихли примерно через час. За ними последовали жалобное хныканье и возмущение – девушек прогнали. Трэвис принял душ и рухнул на свою сторону кровати, поворачиваясь ко мне спиной. Даже после душа от него ужасно несло виски. Казалось, он выпил столько, что можно было свалить с ног лошадь. Я ужасно разозлилась, что он в таком состоянии вел мотоцикл.
Когда неловкость испарилась, а злость поутихла, я по-прежнему не могла уснуть. Дыхание Трэвиса было ровным и глубоким. Я поднялась на кровати, глядя на часы. Рассвет совсем скоро. Я сбросила одеяло, прошла по коридору и взяла в шкафу покрывало. Единственное свидетельство секса втроем – два пустых пакетика от презервативов на полу. Я переступила через них и устроилась в кресле. Закрыла глаза. Открыв же их, я увидела Америку и Шепли. Ребята сидели на диване и смотрели телевизор с приглушенным звуком. Солнечные лучи осветили всю квартиру. При малейшем движении в спине возникала боль, и я поморщилась.
Америка бросилась ко мне.
– Эбби? – с беспокойством посмотрела она. Подруга, видимо, ожидала вспышки гнева, слез или любого другого проявления эмоций.
Шепли выглядел ужасно подавленным.
– Эбби, извини за эту ночь. Все моя вина.
– Порядок, Шеп, – улыбнулась я. – Тебе не нужно извиняться.
Америка и Шепли обменялись взглядами, а подруга сжала мою руку.
– Трэвис ушел в магазин. Он… э… неважно, что с ним. Я упаковала твои вещи и отвезу тебя в общагу до его возвращения, так что тебе не придется с ним пересекаться.
В этот самый момент мне захотелось разрыдаться. Меня выставляли за дверь. Я с трудом заговорила ровным голосом.
– Я могу хотя бы принять душ?
Америка покачала головой.
– Эбби, давай просто уедем. Я не хочу, чтобы тебе пришлось встретиться с ним. Он не заслуживает…
Дверь распахнулась, внутрь зашел Трэвис с пакетами в руках. Он сразу же направился на кухню, оживленно расставляя банки и коробки по шкафчикам.
– Когда голубка проснется, дайте мне знать, о’кей? – тихо произнес он. – Я купил спагетти, блинчики, клубнику и эту ужасную овсянку с шоколадом, а еще она любит хлопья «Фрути Пебблз», так ведь, Мерик? – спросил он, поворачиваясь.
Когда Трэвис увидел меня, то замер. После неловкой паузы его лицо смягчилось.
– Привет, голубка, – сказал он ровным, нежным голосом.
Я будто проснулась в незнакомой стране, где царила полная неразбериха. Сначала я решила, что меня выселяют, как вдруг заявляется Трэвис с пакетами, полными моей любимой еды.
Он сделал несколько шагов в сторону гостиной, нервно ерзая руками в карманах.
– Голубка, ты голодна? Я приготовлю тебе блинчиков. Или… э… есть овсянка. А еще я купил какой-то розовой пенистой ерунды, с которой бреются девчонки, и фен и… э… секундочку… он здесь, – сказал Трэвис, побежав в спальню.
Дверь открылась, захлопнулась, и Трэвис завернул за угол. Вся краска сошла с его лица.
– Твои вещи упакованы.
– Я знаю, – сказала я.
– Ты уходишь, – поверженным голосом произнес он.
Я посмотрела на Америку, которая метала гневные взгляды в сторону Трэвиса, будто собиралась убить его.
– А ты что, рассчитывал, она останется?
– Детка, – тихо сказал ей Шепли.
– Шеп, не начинай, черт бы тебя побрал! Не смей защищать его передо мной, – закипела Америка.
Казалось, Трэвис в полном отчаянии.
– Голубка, прости меня. Я даже не знаю, что сказать.
– Эбби, идем, – позвала Америка, встала и потянула меня за руку.
Трэвис сделал шаг в мою сторону, но Америка направила на него указательный палец.
– Ей-богу, Трэвис! Если попытаешься остановить ее, я оболью тебя бензином и подожгу, пока ты спишь!
– Америка, – сказал Шепли, не менее отчаявшийся. Я видела, как он разрывается между двоюродным братом и любимой девушкой, и мне стало жаль его. Случилось то, чего он так боялся.
– Я в порядке! – сказала я, заводясь из-за повисшего в комнате напряжения.
– В смысле, ты в порядке? – с надеждой спросил Шепли.
– Трэвис притащил прошлой ночью девиц из бара и что такого? – закатила я глаза.
Америка взволнованно посмотрела на меня.
– Ну и ну, Эбби! Тебя не волнует, что произошло?
Я обвела всех взглядом.
– Трэвис может приводит домой кого угодно. Это все-таки его квартира.
Америка посмотрела на меня так, будто я чокнулась. На губах Шепли вот-вот должна была появиться улыбка, а Трэвис выглядел хуже некуда.
– Это не ты упаковала вещи? – спросил он.
Я покачала головой и посмотрела на часы. Два часа дня.
– Не я, а теперь придется все распаковывать. Еще мне нужно поесть, принять душ и одеться… – сказала я, направляясь в ванную. Как только за мной закрылась дверь, я прислонилась к ней и сползла на пол. Уверена, что не на шутку разозлила Америку, но вот Шепли я дала надежду и собиралась сдержать слово.
В дверь тихонько постучали.
– Голубка? – сказал Трэвис.
– Да? – отозвалась я, пытаясь ничего не выдать своим голосом.
– Ты остаешься?
– Я могу уйти, если хочешь, но пари есть пари.
Дверь слегка задрожала – Трэвис бился о нее лбом.
– Я не хочу, чтобы ты уходила, но не стану винить тебя, если все-таки решишься.
– Значит, я освобождена от пари?
Последовала долгая пауза.
– Если я скажу да, ты уйдешь?
– Ну да. Я же не живу здесь, глупенький, – попыталась я выдавить улыбку.
– Тогда нет, пари по-прежнему в действии.
Я подняла голову и тряхнула ею, слезы обжигали глаза. Даже сама не понимала, почему плачу, но остановиться не могла.
– Теперь могу я принять душ?
– Ага… – вздохнул Трэвис.
Я услышала шаги Америки. Подруга остановилась рядом.
– Ты эгоистичный мерзавец, – прорычала она, захлопывая за собой дверь спальни.
Я заставила себя встать, включила душ и разделась, закрываясь шторкой.
В дверь постучались.
– Голубка? – подал голос Трэвис. – Я тебе тут кое-что принес.
– Оставь на умывальнике. Я возьму.
Трэвис вошел и закрыл за собой дверь.
– Я обезумел. Я услышал, как ты высказываешь Америке, что со мной не так. И взбесился. Собирался просто выйти и развеяться. Немного выпить и все осмыслить. Сам не заметил, как набрался, и эти девушки… – замолчал он. – Утром я проснулся, а тебя нет. Я нашел тебя в кресле, а потом увидел на полу обертку, и не одну, мне стало тошно от самого себя.
– Сначала нужно было со мной поговорить, а не скупать весь магазин, чтобы задобрить меня.
– Голубка, деньги меня не волнуют. Я боялся, что ты уйдешь и перестанешь со мной общаться.
От его извинений я поморщилась. Я и не подумала о его чувствах, когда распиналась, как он мне не подходит. А теперь ситуация стала слишком запутанной, чтобы как-то спасти положение.
– Я не хотела задеть твои чувства, – сказала я, стоя под душем.
– Знаю. Теперь не имеет значения, что я скажу, ведь я все запорол… как всегда.
– Трэв?
– Да?
– Больше не води мотоцикл пьяным, хорошо?
Целую минуту он молчал, потом тяжело вздохнул и заговорил.
– Ага, хорошо, – сказал он и вышел из ванной.