Когда Инга уже перестала вздрагивать от появления каждого гостя в клубе приехал Рудый. Она-то ждала, что начальство войдет через центральную дверь, а разлюбезный Иван Дмитриевич как оказалось попадал в собственный кабинет исключительно через черный ход. Как проговорилась позже одна из официанток делал он это не просто так, а в целях безопасности. Благообразный старик все еще ждал внезапного нападения, а контролировать незаметную дверку куда проще, нежели помпезную центральную.
Инга будто чего-то почувствовала, а больная нога тут же отозвалась отдаленной болью, когда к ней вальяжно приблизился один из сопровождающих Рудого охранников и мазнув по ней равнодушным взглядом сообщил, что ее хочет видеть босс.
Рудый был в хорошем расположении дух, улыбался и сыпал комплиментами, интересовался здоровьем сотрудницы и искренне поблагодарил за быстрое включение в рабочий процесс.
– Вы, Инга, настоящая находка для моего заведения, – сверкал белоснежными винирами мужчина. – Нисколько не жалею, что пригласил вас и рад, что вы согласились, хотя, с вашими данными могли бы выбрать работенку почище.
– Мне тоже очень нравится у вас работать, – солгала Инга, прекрасно понимая, что и Рудый с ней не искренен. Он буквально вынудил ее принять предложение, а теперь говорит какие-то глупости. – Если вы не против, я бы хотела вернуться в зал, скоро начнется шоу и мне лучше находиться на своем месте.
– Ваше место там, где я скажу, – не переставая сверкать улыбкой, выдал Рудый. – Не подумайте плохого, но я все же ваш руководитель и могу давать вам задания на свое усмотрение. Сейчас я хочу, чтобы вы были здесь и выслушали мое новое предложение к вам. Не буду томить стариковским бубнежом, скажу сразу, я хочу вас повысить.
– Но, Иван Дмитриевич, я не уверена, что моих умений хватит для более высокой должности. Спасибо, конечно, только…
– Если откажетесь, я могу обидеться и не выполнить обговоренные ранее условия, дорогая. – Он наконец- то перестал улыбаться и выглядеть как псих из фильма ужасов. Правда, Инге не полегчало, даже наоборот, она вся будто сжалась в ожидании плохих новостей, которые не заставили себя долго ждать.
– У нас с вами подписан договор, Иван Дмитриевич, – робко напомнила она уже понимая, что той бумажкой можно подтереться, если Руды того захочет. – Я считала вас честным человеком.
– Во-первых, дорогая, ничего не изменилось в нашем договоре. Там не было пункта о прощении мною вашего долга, а лишь стандартный контракт о трудоустройстве. Во-вторых, обвинять меня в нечестности вы не имеете никакого права. За этим вам лучше обратиться к дражайшему папеньке, вогнавшему вас и вашу матушку в кабалу. Кто же знал, что его небольшой бизнес так быстро прогорит, а сам он решит найти выход в петле? Ну-ну, дорогая, не нужно слез. – Рудый встал, обошел Ингу со спины и положил руки ей на плечи, чуть сжав пальцы. – Он не стоит ни единой вашей слезинки. Ваш отец не был мужчиной, так чего о нем горевать? Если бы не он с его тщеславными замашками, сидеть бы вам сейчас на парах в университете, а не со старым ворчуном вроде меня.
– Иван Дмитриевич, не нужно так о моем отце, – рискуя распрощаться с остатками самообладания, попросила Инга. – Не его вина, что бизнес прогорел. Я видела, как он старается, как не спит ночами, как переживает.
Говорить об отце в настоящем времени было непросто. Однако, при этом к ней возвращалось уже позабытое чувство защищенности и покоя, поэтому Инга продолжила:
– Он хороший человек мой папа и я никогда не смогу его возненавидеть.
– Вы уже это сделали, не притворяйтесь, дорогая. – Рудый убрал руки с ее плеч, но остался стоять за спиной. – Меня сложно провести, особенно, если дело касается личных отношений. Меня предавали, совсем как вас, люди, которым я хотел доверять, как самому себе. Вы бы очень удивились, как порой может больно укусить тот, кто еще вчера ел с твоей руки.
Инга перестала понимать ход его мыслей. Рудый явно говорил о чем-то сугубо сокровенном, что совершенно не относилось к ней и ее отцу. Тогда зачем он так говорит?
– А затем, дорогая, – мужчина точно прочитал ее мысли, – что чем раньше вы примите данную истину, тем проще будет вам жить дальше. Вы ведь на все согласны, ради него, не так ли?
– Я хочу помочь маме, – тихо ответила Инга. – Не могу видеть, как она страдает.
– Похвально, дорогая. Свою семью нужно защищать в любой ситуации.
Рудый вышел из-за ее спины, и Инга снова могла видеть его. Отчего-то ей было важно – видеть, словно он был каким-то хищником, притаившимся в засаде и лучше бы не терять с ним визуального контакта.
– А вы не думали, дорогая, что ваша мама будет счастлива лишь тогда, когда свое счастье обретет ее дочь? Поверьте, для родителя нет ничего важнее.
Ингу раздражало его фривольное обращение, но она терпела, понимая, что в ее положении почти нет права даже на повышение голоса, не то, чтобы выдвигать требования и ультиматумы. Нравится ему так к ней обращаться – пусть! Она потерпит, зато потом сможет выдохнуть с облегчением и забыть происходящее теперь, как страшный сон.
– Иван Дмитриевич, почему мне кажется будто вы хотите о чем-то мне сказать, но ходите вокруг да около?
– Вы проницательны, Инга. Тогда к делу. Вы уже знаете какие гости посещают мое заведение, со многими познакомились и общались. Но также вам известно, что некоторых я принимаю лично.
– Да, мне известно это, но пока не понимаю причем здесь я.
– Все очень просто. – Мужчина откинулся в кресле, прикрыл глаза и все равно продолжал наблюдать за Ингой сквозь щелки век. – Один из них хочет с вами пообщаться в, так сказать, неформальной обстановке. Вы понравились ему, дорогая. Буду честен с вами, человек этот очень влиятелен и даже мне приходится улыбаться ему при встрече не из простой вежливости.
– Иван Дмитриевич, вы опять что-то путаете. – Ладошки у Инги моментально вспотели, позвоночник же наоборот будто покрылся инеем. – Я администратор и мне запрещено общение с гостями вне стен клуба. Соответствующий пункт прописан в договоре.
– Договор составляли мои юристы, – усмехнулся он, не открывая глаз, – как-нибудь обойдем неудобные моменты. Соглашайтесь, мой вам совет, не каждый день поступают подобные предложения. Потом станете жалеть, но уже будет поздно, он не попросит дважды.
Наверное, для кого-то все и выглядело бы заманчивым, но Инге почему-то показалось, что от ее решения вообще ничего не зависит. Как бы ей хотелось в тот момент ошибаться!
– Передайте тому человеку, что я польщена, – осторожно начала Инга, – но вряд ли наша встреча возможна. Я не уверена, что могу быть для него интересной.
– Не стоит делать скоропалительных выводов, дорогая, – Рудый теперь смотрел на нее в упор. Разделяющее их с Ингой расстояние растворилось. – Тем более в вашем положении.
– А что не так с моим положением? Я пошла на ваши условия в надежде на вашу же порядочность и честность. Насколько понимаю, договор не имеет особой силы, но ваше слово должно быть крепче чернильной печати?
Она била наверняка, зная куда попадет и на какие точки воздействует. Рудый выпрямил спину, глубоко вздохнул через нос. Руки его оставались под столом, однако Инга могла поклясться, что они сжаты в кулаки.
– Вы умная девушка, Инга, – наконец справившись с эмоциями, выдал он: – В иных обстоятельствах я бы оставил вас при себе и ни за что бы не отпускал. Проблема в том, что сейчас ситуация не благоволит вам и принять предложение все же придется, хотите вы того или нет. Тише! – Рудый поднял указательный палец, видя, что она собирается возразить. – Сейчас я говорю. И впредь уясните, что не стоит меня перебивать. Так вот, дорогая, человек, о котором я говорил уже здесь и вам придется с ним встретиться. Со своей стороны, могу обещать вашу сохранность. Он вас не тронет. Пока не тронет. Будьте умницей и дальнейшее взаимодействие может принести вам обоим взаимное удовольствие. Понимаете, о чем я?
– Иван Дмитриевич, кажется это вы не понимаете, о чем просите меня. – Она хотела вскочить на ноги, броситься прочь из кабинета, но будто приросла к стулу, не имея возможности даже шевельнуться. – Я не проститутка!
– Дорогая, просил я вас в самом начале разговора, теперь уговоры закончились. Вы не проститутка, очень верно подмечено, именно поэтому тот человек так жаждет встречи с вами.