Виктор смотрел на красный сигнал светофора, откинувшись на сиденье Nissan Note. Рядом слева стояла серебристая Лада Гранта, водитель которой активно жестикулировал руками, показывая непонятные Виктору фигуры и движения. Может быть, он рассказывал своим пассажирам об аварии, которая вчера потрясла город, когда автомобиль Ford Focus на скорости 160 км/ч вылетел с трассы на крутом повороте. Его крутило и вертело по земле, словно это был шар для боулинга, а через 200 метров его остановила бетонная плита непонятно зачем и непонятно кем вкопанная в поле. Из клубов дыма никто не появился. Умерли все, кто был в автомобиле. Все 5 человек. 1 девушка и 4 парня.
Виктор не знал предыстории этой трагедии, но даже если бы и знал, это ничего бы не изменило. Он не испытал бы каких-либо эмоций по этому поводу. Жизнь сделала его бесчувственным и холодным к чужим печалям и радостям. Точнее работа превратила некогда веселого и задорного мальчугана в сухую депрессивную луковицу.
Ну умерло 5 человек, ну и что, ну завтра родятся ещё 5 таких же, сами виноваты. Примерно как-то так думают люди подобные сегодняшнему Виктору. Моя хата с краю, вот девиз, который двигает их вперёд по жизни.
Таких людей больше занимают не чужие трагедии и победы, таких людей больше занимают чужие автомобили. Вот и сейчас на этом перекрёстке Виктор думал о том, зачем жестикулирующий в машине слева водила напичкал свой таз, как он любил выражаться о машинах отечественного автопрома, всяким дерьмом типа спойлеров, крыльев и т.п.
Загорелся зелёный свет, и Виктор плавно тронулся с места. Слева он услышал резкий шум резины, и через секунду лада гранта пронеслась вперёд. Виктор проводил удаляющийся силуэт таза взглядом и про себя наградил хозяина гранты словом «ДОЛБОЁБ».
Ещё 2 перекрёстка и потом налево. Улица Советская. Дом номер 56. Второй подъезд, квартира 17. Так сказал Паша. Его одноклассник, с которым Виктор не виделся уже 10 лет. Тогда они были лучшими друзьями, сидели за одной партой, играли на улице, хулиганили и влюблялись в девчонок. Виктор ехал, с теплотой вспоминая эти чудесные детские годы.
Пашка был не просто его одноклассником, Пашка был почти что братом, с которым всё было общее. Не было слов «Твоё», «Моё», было слово «Наше».
Виктор улыбнулся, вспомнив как в 6 классе он без ума влюбился в девочку из параллельного класса, и однажды на перемене поделился этим секретом с Пашей. «Она же дура!», – сказал тогда Пашка, и Виктор стукнул его кулаком в плечо. «Не говори так о ней!» – крикнул он в ответ и убежал в раздевалку. А Пашка покрутил пальцем у виска, глядя на то, как быстро удаляется спина убегающего друга.
А на следующий день Пашка взял Виктора за руку и потащил знакомиться с той девчонкой. Она стояла с подругами и весело щебетала возле полки с цветами.
– Наська! – позвал её Паша, подойдя к девичьей компании.
– Чего тебе? – огрызнулась белокурая девочка, которая явно была краше своих подружек.
– Пойдем, отойдём, разговор есть, – сказал Пашка.
Девочки затихли и выжидающе стали смотреть на мальчишек с параллельного класса.
– Ну, говори, – нагло сказала Наська. Виктор после этих слов сжался как побитый котёнок и ему захотелось скорее убежать прочь, чтобы Настя не разозлилась и не стукнула его балбеса за то, что он согласился на уговоры Пашки, обещавшего прям сейчас доказать что она тупица и не стоит его.
– Это секрет! – настойчиво сказал Пашка.
– Какой такой секрет? – сменила Наська наглый тон на заинтересованный.
– Твои подруги не должны знать об этом! Только ты!
– Врёшь, – сказала Наська, но как-то неуверенно.
– Идём, расскажу, – настаивал Пашка, – боишься что ли?
– Тебя что ли! – вырвалось у Насти, и она пошла к мальчикам.
Ей не хотелось казаться трусихой перед подружками, к тому же Пашка явно заинтриговал её, сказав, что это секрет.
Школьники отошли к умывальникам, рядом никого не было.
– Знаешь что, Наська, тут такое дело, друг мой в тебя влюбился.
Виктор от этих слов съёжился и хотел провалиться сквозь пол в подвал школы. Даже сейчас, сидя за рулём автомобиля, он слегка покраснел, вспоминая тот ужасно глупый и неловкий момент своего прошлого.
– Ну! – с голосом победительницы протянула девочка, – и чё?
– Хуй через плечо! – вдруг довольно грубо и резко сказал Пашка.
Наська только и смогла открыть рот и распахнуть от неожиданности глаза, из-за чего стала выглядеть немного по-идиотски. Виктора тоже передёрнуло от сказанных слов друга, но увидев глупое лицо девочки, он невольно улыбнулся.
– Да ладно тебе, чёколка, не прибьём, – смягчил тон Пашка и хлопнул девочку ладошкой по плечу. – Влюбился в тебя, а ему и говорят подружки твои, что ты, мол, глупая!
– Я? А… глупая? – стала заикаться девочка.
В этом момент Виктор первый раз посмотрел на неё как на обычную девчонку, а не как на королеву красоты.
– Я не глупая! – наконец вырвалось у Наськи, – просто они мне завидуют!
А Пашка продолжал:
– А ещё моему другу говорят, что ты плакса и дятел, стучишь классухе каждый день после уроков. Чего, говорят, тебе с дятлом делать? Как с ней гулять за ручку, все пальцами в спину будут тыкать!
Виктору оставалось только поражаться наглой лжи друга и наблюдать, как краснеет лицо Наськи.
– Неправда всё это! Я не стукачка! – взвизгнула девочка
– Они говорят, ты жалуешься постоянно классухе на мальчишек, – Пашка тоже повысил голос, – и говорят, когда ты ешь в столовой, у тебя крошки летят изо рта! Вот как мой друг будет с тобой в гости ходить, если ты даже кушать не умеешь?!
– Это неправда! – Наська зафыркала как ужаленная иголкой кошка и приготовилась к ответной атаке, но тут Виктор выдал.
– А ещё говорят, ты пукаешь!
– а… – слова застыли у Насти в горле.
– Опять что ли пукнула? – сморщился Пашка и посмотрел на Виктора, – чувствуешь?
Виктор засмеялся, а Настя покраснела как помидор и пустилась бежать прочь.
– Вонючка! – крикнул ей вслед Пашка, и они с другом засмеялись, схватившись за животы. До того нелепа и комична была Настя.
– Вот видишь, дура какая! – сказал Пашка, и Виктор, всё ещё смеясь, кивнул головой в ответ.
Сейчас он ехал в машине, вспоминая эту историю и его сердце, холодное и бесчувственное, стало понемногу просыпаться. Он почему-то вспомнил случай, когда Пашка классе в 7-ом надрал лобковых волос и подложил их однокласснице Аньке, которая сидела за партой впереди. Виктор зажмурился и засмеялся, припоминая подробности той истории, в результате которой они оказались на ковре у завуча школы.
– Ну, бесстыжие, рассказывайте, чья это была затея? – грозно вопрошала завуч, не сводя строгих глаз с Пашки и Виктора.
Он вспомнил сейчас даже страницу Анькинова блокнота, в который Пашка вложил пучок курчавых молодых волос с лобка. На ней были нарисованы цветы и снизу аккуратно выведена красной ручкой надпись «БУКЕТ ИЗ ЯРКИХ РОЗ ДОСТОЙНА КАЖДАЯ ДЕВОЧКА!». Тогда Пашка, дождавшись перемены, когда девочки убежали в коридор, взял чёрную ручку и ниже в блокноте подписал «НЮХНИ СНАЧАЛА АРОМАТ МОРСКОГО ПРИЧАЛА!» и высыпал волосы в блокнот.
На глазах у Виктора выступили слёзы, и в этот момент на дорогу выбежала чёрная кошка. Виктор резко надавил на педаль тормоза, услышал характерный звук трения шин об асфальт и с облегчением увидел, как черная кошка перебежала улицу словно бешенное привидение.
Виктор облегченно вздохнул. Судьба кошки волновала Виктора куда больше чем судьба 5 человек из Ford Focus, ведь она была в его власти. Виктор очень хорошо знал, что такое зона ответственности. Семейная жизнь и his fucking job выработали в нём чуть ли не благоговение перед словом «ОТВЕТСТВЕННОСТЬ». Но сейчас он не хотел вспоминать о грустном. Жена, начальник, суки, суки, суки… и жена сука, и начальник сука. Виктор сжал скулы и снова тронулся с места.
«К счастью!», – подумал он, вспоминая о чёрной кошке. В России считается, что когда чёрная кошка перебегает дорогу, то произойдёт какое-то горе или беда случится. Но Виктор знал, что в Италии картина прямо противоположная. Чёрная кошка, перебегающая дорогу, принесёт человеку удачу. Виктор верил в это правило. Он вообще любил правила и считал, что жить по правилам, значит жить правильно. А то, что это в Италии, а не в России такое правило, его мало заботило. Все мы Homo Sapiens и дом у нас один – планета Земля. Так что удача случится с ним сегодня обязательно, хотя предстоящая встреча с Пашкой уже большая удача для него.
После 10 лет разлуки, он снова увидится со своим старым добрым другом, который в школе для него был чуть ли не братом. Выпускной школьный вечер стал для друзей последним. Виктор снова улыбнулся, вспоминая как это было: счастливые глаза одноклассников и гордость на лицах родителей, поздравительные речи учителей и эстрадные номера учеников младших классов, шикарный банкет в столовой родного учебного заведения и последняя дискотека от музыкального руководителя школы.
Они были молоды и имели большие планы на будущее. Тогда им казалось, что невозможное возможно и даже сам факт существования невозможного их удивлял. Они верили, что принесут этому миру свою любовь, и мир наградит их ответной любовью. С каким умилением он сейчас вспоминал, как его одноклассники и ребята из параллельных классов рыдали, предвкушая разлуку с любимыми учителями, клялись не расставаться друг с другом и признавались в любви всем подряд, даже тем, кого вроде бы как недолюбливали во время учёбы.
А Пашка не был тогда так сентиментален, вспоминал сейчас Виктор. Тогда 10 лет назад он не плакал на плечах одноклассников и не распахивал объятия для любимых учителей. Вместо этого он занимался вещами более практичными: избил пацаненка из соседнего класса, ещё у одного отнял деньги и уже ночью, когда все любовались на берегу реки рассветом, трахнул в кустах ту самую Настю, в которую влюбился Виктор, будучи шестиклассником.
Виктор снова улыбнулся, вспоминая, как в туалете школы Пашка бил в живот чуханёнка из параллельного класса за то, что тот подарил Насте цветы на глазах у всех одноклассников и после этого красный от волнения убежал из актового зала.
– Хули ты на магилах обзывался? – грозно спрашивал у него Пашка, встретив его часом позже в туалете.
– Я не обзывался, – оправдывался бедный мальчуган.
– Подтверди, – обратился тогда Пашка к Виктору.
– Да, обзывался, – подтвердил Виктор, и Пашка сразу ударил чуханёнка коленом в живот с коротким резким придыханием – хэ!
Мальчишка осел, и Виктор, следуя непонятному внутреннему инстинкту, подбежал к нему и ударил ногой по голове.
– ЧМО! – сказал Пашка и плюнул на голову чуханёнка, который, выпучив глаза, ловил ртом воздух.
И они 2 друга гордо вышли тогда из туалета и вернулись в актовый зал, где шло представление по поводу прощания с дорогими одиннадцатиклассниками.
А потом Виктор наблюдал, как Пашка зажал Наську под лестницей и пытался засунуть свою руку ей под школьное платье. Виктор стоял на стрёме и вертел головой то в сторону коридора, то под лестницу. Настя отбивала наглые атаки его друга, пыхтела сквозь зубы, но шёпотом:
– Отвали! Что ты делаешь! Перестань! Ну хватит! Ну Паша! Не надо! Мне больно!
А Пашка в ответ на эти причитания, тоже шёпотом цедил:
– Да ладно! Хули ты! Давай уже! Хорош ломаться!
Вдруг Виктор увидел шагающую по коридору училку русского языка.
– Атас! – крикнул он Пашке.
– Заткнись, дура! – сказал Пашка и зажал рукой рот бедной девочке.
Парочка застыла под лестницей. Правая рука Пашки пропадала где-то под платьем Насти, соответственно её правая рука держала руку Пашки, преграждая ей путь в молодое девичье лоно. Тогда ребята знали, что Наська уже трахалась с ребятами постарше, и те, кто её попробовал, говорили, что дело это она любит. Знакомый их знакомого имел её прямо в подъезде, пока она, перекинувшись в окно меж этажами, курила сигарету. «Слаба на передок!» – так тогда говорили про неё ребята.
– Что это у вас тут? – спросила учительница, подойдя к напуганному Виктору.
– Ничего, – тихо ответил мальчик и потупил глаза в пол.
В этот момент Настя, что было мочи, дернулась, вырвалась из лап Пашки, и как ошпаренная убежала прочь, молнией пролетев мимо Виктора и учительницы по русскому языку.
– Тааааак, – протянула училка, – и что это у нас тут происходит?!
Виктор вспоминал как потом, когда ребята были на берегу реки и ёжились в тёплые свитера, а галантные мальчишки нежно обнимали своих одноклассниц, Пашка всё же дожал Наську в кустах и словно кабель, трахающий суку, неистово двигал тазом, пронзая хрупкое тело девочки. Виктор смотрел на них, ожидая своей очереди. Они были похожи на парочку собак перепихивающихся в подворотне. Настя стояла на четвереньках, издавая слабые поскуливания после каждого толчка Пашки. Платье на ней было задрано, а колготки приспущены.
– Иди, дай в рот ей, – сказал вдруг Пашка, обернувшись к Виктору.
– Я не буду сосать! – возмутилась вдруг Настя.
– Заткнись, сука! – рыкнул Пашка и схватил её за волосы.
– Уууммм, – протяжно издала стон Настя и более активно задвигала жопой, насаживаясь на член Паши.
Виктор покорно подбежал к Насте и расстегнул брюки.
– Не буду! – Наська оттолкнула его рукой и попыталась вырваться из железной хватки Пашки.
В этот момент Пашка издал что-то наподобие рычания и сильно притянул девочку к себе.
– Сууука! – протянул он и схватил её за маленькие сиськи.
– Ты чё! В меня кончил??? – взвизгнула Наська.
– Заткнись! – сказал Пашка и перевёл взгляд на Виктора.– Чё встал? Еби давай!
Виктор совсем растерялся и стоял с расстегнутыми штанами, словно вкопанный столб.
– Козёл! – выдала Настя, вскочила на ноги, одним движением натянула колготки с трусами, отряхнула коленки и побежала из кустов.
– Шлюха! – крикнул ей вслед Пашка и тоже стал подыматься на ноги.
– Ты что, в неё кончил? – спросил его Виктор.
– Да похуй, – устало протянул Пашка, застёгивая ширинку. Видя, что такой ответ не устроил испуганного друга, он добавил – подмоется,.. шлюшка…
А Виктор стоял с расстегнутыми штанами и думал что всё это как-то не по-человечески что ли, как то не так всё. Как такая красавица как Настя могла опуститься до такого скотства? Ведь в неё была влюблена практически вся школа. А то, что болтали там про неё всякое, Виктор слабо верил. Но сейчас он своими глазами видел, что это правда. «И хуй наверно сосала», – подумал тогда Виктор, и так ему сделалось тошно на душе, что захотелось разрыдаться от жалости к себе и своему бессилию. Ну почему же так? Почему так плохо когда растаптывают то, во что ты веришь!
И вот сегодня, когда, казалось бы, весь мир от него отвернулся, Виктор нашёл Пашку. Он сидел в машине, на коленях у него лежал новый Ipad. Сайт odnoklassniki точка ru рассказывал ему о новостях в жизни его друзей. И вдруг в ленте событий, он увидел, что Анастасия Петрова добавила в друзья Пашу Кирилова. Да-да, та самая Наська из параллельного класса, которая стала жертвой его друга в далёкие школьные годы. Сегодня, именно благодаря ей, он – Виктор Муравейкин, подружился с Пашей Кириловым в международной социальной Internet сети.
Анкета конечно у Пашки была необычная – это сразу отметил Виктор. Всего 4 фотографии:
Первая – в стильном кожаном пальто на фоне чёрного мерседеса с Vacheron constantin на правой руке;
Вторая – в гавайской рубашке и соломенной шляпе с тропическими коктейлями в руках на пляже, полного золотистого песка и загорающих в бикини девушек;
Третья – в маскарадном костюме на танцполе огромного ночного клуба.
Последняя четвёртая фотография понравилась Виктору больше всего: Пашка сидел, в чём мать родила, укутанный снизу в огромное бархатное полотенце, на просторном мягком диване. На ногах у него лежала голова королевского дога, чьи преданные глаза были устремлены в объектив профессиональной фотокамеры. Выражение лица друга олицетворяло собой торжество уверенного спокойствия и самодостаточности.
Статус, установленный Пашей в анкете на сайте, ещё больше подчёркивал его высокий ранг в социуме. «НАС МАЛО – НА ВЕРШИНЕ УСПЕХА» гласила посетителям его страницы надпись. Никакой личной информации и куча друзей, среди которых полно красивых девушек и солидных мужчин с целеустремлённым взглядом – вот, пожалуй, и всё. Да! ещё страница Пашки была закрыта. Какое счастье, – думал Виктор, – что он был on-line.
Сегодня, когда он в очередной раз поссорился со своей женой, Виктору просто жизненно необходима была поддержка близкого человека. А таких в его жизни уже не осталось. Куда делись люди, которые его понимали? – Виктор не знал. Просто в один из дней он это понял, понял, что не с кем разделить душевные проблемы. Коллег по работе его личная жизнь не интересует, равно, как и его не интересует личная жизнь коллег. Друзья, с которыми видишься всё реже и реже, погружены в собственные семейные дрязги. Их уж точно не заботят его внутренние семейные конфликты, своих по ходу хватает. Родители? ну что же ехать сейчас к ним и рассказывать, какая у него плохая жена? Неее, не вариант. Виктор знал, чем всё это закончится: отец даже слушать его не будет, а мать начнёт утешать, и постепенно вывернет всё так, что Виктор почувствует себя ещё и виноватым.
А Пашка – это же совсем другое дело! Пашка его точно поймёт, – думал Виктор. Да и вообще к чёрту это понимание! Просто увидеть его, обнять, узнать как он и что, чем живёт, чем занят, женат – не женат? У Виктора в голове было столько вопросов, которые он хотел задать своему школьному другу!
Он вспоминал, как они расставались. Виктор поступил в институт, а Пашка уехал в тот год вместе с родителями в другой город, где его отцу предложили новую работу. Они обещали друг другу видеться, приезжать в гости, писать письма. Но этому не суждено было сбыться. Виктор погряз в учебном процессе. А Пашка… а чем же всё это время был занят Пашка? – думал Виктор, – почему он снова здесь? почему вернулся?
С такими мыслями Виктор заезжал во двор новой пятиэтажки, на которой висел огромный плакат «ГАЗПРОМ – мечты сбываются!». Во дворе дома было на удивление аккуратно. Виктор осторожно припарковал машину в специально отведённом для парковки закутке и направился ко второму подъезду. На чёрной железной двери подъезда красной краской жирными буквами было написано «КАТЯ! Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ» и нарисовано огромное сердечко пронзённое стрелой Амура.
Виктор сплюнул, вспомнив о своей жене Кате, из-за ссоры с которой он сейчас стоит здесь, и набрал на домофоне число 17, затем нажал кнопку «Вызов». Домофон запикал, и через некоторое время из динамика донёсся голос детства:
– Витяй, ты?
– Открывай Паш, я это! – ответил Виктор, и через мгновение раздался протяжный высокий звук домофона. Виктор потянул тяжёлую железную дверь подъезда с романтическим признанием в любви на себя и зашёл внутрь.