50-е годы ХХ века

После пессимистичных 40-х кино 50-х переживает настоящий подъем, студии растут, а бюджеты на костюмы выделяются в невиданных до этого объемах. Главной звездой среди художников по костюмам становится Эдит Хэд. Ее энергию, талант, работоспособность и прославленность до сих пор не смог превзойти ни один дизайнер костюмов. Стоит лишь сказать, что на счету Эдит 1131 картина, 35 номинаций на «Оскар» и 8 побед – это больше, чем у любой другой женщины в истории кино. О себе она говорила прямо: «Люди спрашивают меня: „Эдит, что отличает тебя от других дизайнеров?“ И я говорю им: „Я не отличаюсь, я просто лучшая“. – Я ненавижу скромность. А вы разве нет?» Вклад Эдит Хэд в становление киноиндустрии настолько велик, что создатели полнометражного мультфильма «Суперсемейка» решили увековечить ее в персонаже под именем Эдна Мод и снабдили таким описанием: «Cверхспособности: супердизайнер костюмов супергероев. Суперпрофессионализм: блистательная и успешная, начинала карьеру, как ведущий модельер костюмов для супергероев». В стрижке с челкой и круглых очках с легкостью угадывается прототип персонажа – Эдит Хэд.

Свой творческий путь Хэд начала в 1932 году с должности дизайнера-ассистента под руководством художника по костюмам Трэвиса Бэнтона. А уже спустя шесть лет она возглавила отдел дизайна костюма в Paramount Studios, где проработала 44 года и стала единственной женщиной, занимавшей в то время столь высокий пост. «Я знаю, что я вовсе не творческий гений, в дипломатии я сильнее, чем в эскизах», – говорила Хэд о себе. Актриса Лоретта Янг, в свою очередь, отмечала: «Эдит была скорее координатором, чем модельером». Правда, это не мешало ей работать по 16 часов в день, создавать костюмы для полусотни фильмов в год и зарабатывать одну за другой золотые статуэтки.

В 1953 году дизайнер получила восьмую номинацию на «Оскар» и пятую награду за фильм «Римские каникулы», где работала с восходящей звездой Одри Хепберн. Трансформация главной героини происходит в картине в том числе через костюм. Эпизод за эпизодом Хепберн становится проще и естественнее. Роскошные наряды сначала сменяются повседневной юбкой и блузкой, а затем трансформируется и сама блузка – пуговицы расстегиваются, рукава подкатываются. Из куколки, зажатой в футляре, героиня превращается в легкую открытую девушку. За все эти тонкие нюансы Эдит Хэд и получила свою очередную золотую статуэтку. Кроме того, картина принесла первый «Оскар» и юной Одри. Награду актриса принимала в платье, перешитом из финального наряда в фильме.

Следующей совместной работой Одри Хепберн и Эдит Хэд стала «Сабрина» (1954). По задумке киностудии за все американские образы Хепберн в картине уже традиционно отвечала Эдит Хед, а вот французские наряды, которые по сюжету главная героиня приобретает в Париже, должен был создать настоящий французский кутюрье. В итоге Хепберн остановила свой выбор на Юбере де Живанши: «Все, что я видела из работ молодого Живанши, приводило меня в восторг. Он создавал свои костюмы и платья именно в том стиле, который так нравился и так шел мне!» В тот период Живанши готовил свою новую коллекцию и не мог полноценно заняться разработкой костюмов для фильма, поэтому предложил актрисе подобрать что-то из готовой одежды. В итоге Одри выбрала костюм с приталенным жакетом, в котором ее героиня приезжает домой из Парижа, черное коктейльное платье с бантами на плечах и белый наряд с вышивкой и съемным шлейфом. Так началось многолетнее сотрудничество и большая дружба: «Благодаря ей я смог изменить облик голливудских икон стиля, а она настояла на том, чтобы в ее контрактах было написано, что я должен создавать ее одежду, и это были первые контракты такого рода», – говорил впоследствии Живанши.



Несмотря на потрясающие наряды, фамилия модельера не была упомянута в титрах фильма. Вместо Юбера де Живанши там значится Эдит Хэд, которая, получая «Оскар» за картину, даже не упомянула французского кутюрье. Живанши вспоминал впоследствии об этом инциденте: «Я утешал Одри. Говорил, что благодаря „Сабрине“ у меня появилось столько клиентов, что я не успеваю их обслуживать». Тем не менее Хепберн была сильно расстроена, бесконечно извинялась перед Живанши, пообещала, что больше подобного никогда не допустит, и обещание свое сдержала. На следующей картине Живанши был не только упомянут в тирах («Wardrobe: Miss Hepburn, Paris: Hubert de Givenchy»), но и получил за костюмы заслуженную номинацию на «Оскар», правда, разделив ее все с той же Эдит Хэд.







«Забавная мордашка», 1957, стала одним из первых фильмов, где рассказывается об изнанке модной индустрии. В основе фильма лежит история о поисках свежего лица для модного журнала. Редактор и фотограф хотят найти символ новой красоты – неизбитой и интеллектуальной, и случайно знакомятся с сотрудницей маленького книжного магазина, которая и становится той самой находкой. В этой истории с легкостью угадываются прототипы главных героев. За фигурой фотографа Дика Эйвери (Фред Астер) скрывается знаменитый фотограф Ричард Аведон, который в итоге стал консультантом фильма. Под продавщицей Джо (Одри Хепберн) подразумевается жена Аведона, Доркас Ноуэлл. В возрасте 19 лет Доркас работала в нью-йоркском банке «книжным офисным клерком», где и познакомилась с начинающим фотографом. Аведон разглядел в ней потенциальную модель и подарил псевдоним – так Доркас Ноуэлл стала До Аведон. Историю этого знакомства и любви драматург Леонард Герш, друг семьи Аведонов, и превратил в сценарий «Забавной мордашки». Образ главного редактора Мэгги Прескотт в исполнении Кей Томпсон, в свою очередь, был списан с Дианы Вриланд – знаменитого главреда журнала Harper’s Bazaar. Кстати, сама Вриланд была фильмом крайне недовольна и, по слухам, даже запрещала упоминать его название в своем присутствии. Появляется в картине и звезда модельного мира 1950-х – Довима, по сути, сыгравшая саму себя.




Над костюмами в «Забавной мордашке» снова работали вместе Эдит Хэд и Юбер де Живанши. И снова Хэд отвечала за американские образы героини, а Живанши – за французские. Так, элегантный sportswear, состоящий из черных узких брюк и водолазки, – это заслуга Хэд. А все парижские наряды, в том числе подиумные, принадлежат мастерству Живанши. Именно в его нарядах Хепберн сбегает по ступеням Лувра, рыбачит на Сене, мчится по саду Тюильри. Кульминацией дизайнерских нарядов Givenchy в картине становится свадебное платье – скромное и изящное одновременно, как сама Одри. «Только в его одежде я становлюсь сама собой. – говорила впоследствии актриса. – Он не просто кутюрье, он – творец моей личности». После выхода картины Юбер де Живанши стал официальным и постоянным автором всех нарядов мисс Хепберн, а Эдит Хэд сосредоточилась на другом соавторстве.

Самым интересным и плодотворным союзом для Хэд стало сотрудничество с Альфредом Хичкоком. Вместе дизайнер и режиссер создали 11 картин. Именно из-за «Хича», как она ласково его называла, Хэд ушла со студии Paramount, где проработала 44 года. Началом 30-летнего сотрудничества Хэд и Хичкока стала картина 1946 года «Дурная слава» (о которой упоминается в предыдущей главе). Но первой значимой совместной работой стала нынешняя классика нуара «Окно во двор» (1954).

Для Хичкока персонаж всегда начинался с визуализации, поэтому для режиссера было невероятно важно наличие в команде художника, который понимал бы его с полуслова и осознавал значимость образов. Как вспоминала Эдит Хэд об их совместной работе над «Окном во двор»: «Хичкок подчеркнул, как важно, чтобы одежда Грейс [Келли] помогла выявить конфликт в этой истории. Героиня должна была быть типичной красивой моделью, которая влюбляется в неряшливого фотографа. Он не уверен в себе и думает, что недостаточно хорош для нее. Хич хотел, чтобы Грейс выглядела, словно предмет дрезденского фарфора, как что-то хрупкое, к чему страшно прикоснуться. Одежда также помогла продвинуть повествование. Черно-белое платье, которое я использовала в первой любовной сцене, имело простой вырез, который обрамлял ее лицо на крупном плане. Затем, когда камера отодвинулась назад, бисерная вышивка на шифоновой юбке сразу же сказала зрителям, что она богатая девушка. Грейс появилась в пеньюаре в спальне Джимми Стюарта, но это была очень невинная сцена. Почему? Нога Джимми была в гипсе, и он был практически беспомощен, когда дело дошло до романтики, Грейс демонстрировала то, что ему было недоступно. Это был прекрасный пример необычного чувства юмора Хичкока». Таким образом, Хэд выступала не только как художник по костюмам, но и как полноценный соавтор повествования. Через ее костюм персонажи рассказывали о своем характере и социальном статусе, не говоря ни слова.

«Головокружение» (1958) – картину об одержимости и власти – часто называют самым автобиографичным фильмом Хичкока, известного своей любовью к контролю над актрисами. В фильме Ким Новак играет сразу две роли – приземленную, простоватую Джуди и загадочную, отстраненную Мадлен. Их сходство и различие выстроены в первую очередь через образы. Для таинственной Мадлен режиссер хотел серый приталенный костюм, в котором актриса «должна выглядеть так, будто она только что вышла из тумана Сан-Франциско». Довольно простая задача оказалась для Эдит Хэд на деле не такой уж простой. «Чтобы быть успешным дизайнером в Голливуде, нужно обладать комбинацией талантов психиатра, художника, модельера, костюмера, подушки для булавок, историка, медсестры и агента по закупкам. Я обычно не ввязываюсь в битвы, но создание костюмов Ким Новак для ее роли в „Головокружении“ Хичкока подвергло испытанию всю мою подготовку по психологии», – делилась впоследствии дизайнер.



Актриса сопротивлялась серому костюму настолько активно, что в итоге Эдит Хэд была вынуждена отправить ее к Хичкоку. «Я не думала, что для него будет важно, какие туфли я ношу, – вспоминала Ким Новак. – У меня никогда не было режиссера, который бы придавал особое значение костюмам, их дизайну, цвету. Две вещи, которые он хотел больше всего, были эти черные туфли и серый костюм. Когда Эдит Хэд показала мне тот костюм, я сказала: „О боже, мне будет очень трудно в нем работать“. Я также подумала, что могу использовать это для роли, – он может помочь мне почувствовать, что я должна быть Мадлен, что я вынуждена быть ею. И это сработало. Костюм и туфли были благословением. Они мне постоянно напоминали, что я не была собой».

Хичкок неслучайно так настаивал на сером костюме. Цвет каждого наряда во всех его картинах без исключения имел для режиссера немаловажное значение. Как вспоминала Хэд: «У него была фобия по поводу того, что он называл „ловушкой для глаз“: например, сцена с женщиной в ярко-фиолетовом или мужчиной в оранжевом костюме. Если нет сюжетной причины для цвета, мы всегда держим его приглушенным, потому что Хичкок считает, что он может отвлекать от важной сцены».



Послевоенные годы в США ознаменовались расцветом молодежных субкультур, в связи с чем крупные голливудские киностудии впервые в истории обратили внимание на молодую зрительскую аудиторию, которую раньше не особо принимали в расчет. Одной из первых картин, ориентированных на новое поколение, стал в 1953 году фильм «Дикарь» с Марлоном Брандо. Нестандартный сюжет и довольно спорный главный герой, кардинально отличающийся от типичных голливудских мужских персонажей, мгновенно обратили на себя пристальное внимание. Старшее, более консервативное поколение приняло чересчур бунтарскую картину крайне негативно. Так что фильм практически сразу и вплоть до конца 60-х был запрещен к показу во многих странах мира и частично в США. Однако это не помешало «Дикарю» существенно повлиять на молодежную моду, и даже наоборот.

Образ предводителя банды байкеров, «плохого парня» Джонни, Марлон Брандо скрупулезно разрабатывал сам. Для этого в подготовительный период он познакомился с реальными байкерами и стал проводить с ними много времени, изучая атмосферу, привычки и даже жесты. Благодаря подобному «внедрению» и полному погружению в контекст, опираясь на реальных персонажей, Брандо создал абсолютно новый экранный образ. Его белая футболка, кожаная куртка Perfecto, синие джинсы, грубые сапоги и кепка перекочевали из личного «байкерского» гардероба прямиком на съемочную площадку. Также актеру принадлежал мотоцикл Triumph Thunderbird, которой Брандо приобрел изначально для себя и тусовок со своими новыми друзьями, и только затем решил использовать его в картине. Конечно же, вся эта кропотливая подготовительная работа была проделана не напрасно. Девушки по всей Америке хотели парней, похожих на героя Марлона Брандо, а парни, соответственно, старались ему всячески подражать. Так что вопреки всем запретам и протестам консервативных родителей «Дикарь» стал невероятно популярен среди молодежи и породил по всему миру целую волну поклонников и подражателей. Байкерская культура в США, Европе и Великобритании благодаря картине расцветала в полную силу. Побочным следствием стал рост числа бандитских группировок, подражающих героям картины. Реакция общественности последовала незамедлительно – кожаные куртки были приравнены к атрибутике преступников и на время получили запрет на ношение в американских школах. А в культовом сериале «Сумеречная зона» (1959–1964) даже появился эпизод под названием «Черные кожаные куртки», в котором трое молодых байкеров на самом деле оказываются пришельцами, отправленными уничтожить мир.





Благодаря Марлону Брандо и «Дикарю» стал невероятно популярным еще один предмет гардероба – обыкновенная футболка. В начале 50-х футболки наряду с майками считались нижним бельем и вследствие отсутствия дезодорантов выполняли функцию «потника». Носить футболку как самостоятельный предмет гардероба было не принято. Все изменил Брандо – именно он начал первым на большом экране носить футболку как повседневную одежду, чем одновременно шокировал и восхищал юных зрителей.

Вслед за Брандо футболку на экране в картине «Бунтарь без причины» (1955) надел знаменитый Джеймс Дин, а за этими двумя революционерами последовала уже и вся прогрессивная Америка. Как пишет культуролог Энн Холландер в своей книге «Пол и костюм»: «Мужчина в брюках и обычной рубашке без пиджака кажется заманчиво полуодетым – а уж в футболке тем более, поскольку она является нижней одеждой уже по отношению к рубашке. За энергичностью мужчины, одетого в футболку, проглядывает подлинная обнаженная уязвимость. Это сочетание очень привлекательно. Поэтому неудивительно, что футболки стали вторым после джинсов феноменом, потрясшим мир во второй половине XX века и объединившим представителей всех полов, классов и народов в универсальной, всеобщей наготе».

Впоследствии создатели трилогии «Назад в будущее» (1985, 1989, 1990) обыграли в первой части киносаги это помешательство Америки 50-х на футболках и кожаных куртках. «Надень на себя что-нибудь в стиле 50-х… Что-нибудь незаметное!» – говорит изобретатель док Браун главному герою Марти МакФлаю, когда тот из 1985 года попадает в 1955-й. И уже в следующем кадре мы видим МакФлая в черной кожаной куртке, черных очках и черной шляпе, что с точки зрения моды 80-х выглядит довольно комично и, напротив, привлекает к себе внимание. А вот для моды 50-х этот костюм действительно мог бы служить маскировкой. Обыгрывается в картине и шутка про футболку, которая в 1955 году среди широких масс все еще считалась нижним бельем. Именно поэтому, когда МакФлай попадает в прошлое и знакомится с героиней по имени Лоррейн, она искренне недоумевает по поводу футболки, а надпись Calvin Klein и вовсе сбивает ее с толку: