Сейчас
Если есть на земле ад, то он – в этом мгновении.
– Убей отца и освободишься? Цитировать Фрейда на вечеринке в колледже – слишком затаскано даже для тебя, дорогой. – Будто в замедленной съёмке, Каро прошла мимо меня к Купу и потянулась его поцеловать. Зрелище было сюрреалистичное: будто смотришь любимый фильм и обнаруживаешь, что актёры внезапно поменялись местами и теперь всё идёт не так. Я отвернулась и сосредоточилась на том, как мои острые каблуки пробивают в траве одинаковые дырочки.
– А я вот огорчился бы, если бы фирменный стиль Купа внезапно поменялся. – Минт поднял стакан. – Да будет мой любимый соседушка как можно дольше омрачать наши без того идиллические жизни!
Карамельно-красные губы Кортни растянулись в улыбке, демонстрируя зубки – такие же белые и прямые, как у её мужа.
– Вообще, раз мы с Минти не смогли попасть на помолвку, давайте выпьем за Каро и Купа!
Помолвка. Всплыли – слишком быстро, я не успела их отогнать – воспоминания, с размытыми от алкоголя краями, но для изобличения – достаточно чёткие. Я заметила, что все подняли бокалы и сосредоточилась. Я тоже поспешила поднять бокал, хоть он и был пуст.
– За Кэролин Родригез, – провозгласил Куп, – святого человека, который спас меня от депрессии и нищеты после юридического. Пусть я когда-нибудь стану достоин её!
Каро симпатично покраснела.
– За Каро и Купа, – нараспев произнесли все. Я, долей секунды позже, повторила.
– К вопросу о нищете и депрессии, угадайте, кого я видела? – Кортни сделала большие глаза, – Эрика Шелби. Помните, как он всё время следил за нами, куда бы мы ни шли? Не удивляюсь, что он как-то пробрался на нашу встречу выпускников.
Каро покраснела.
– Он тут вообще-то работает. И тебе следует быть с ним полюбезнее.
– Мне надо выпить, – сообщила я, не обращаясь ни к кому в отдельности, выковыряла каблуки из земли и поспешно направилась в сторону бара. Мой план трещал по швам. Никто не реагировал так, как я думала. Я не предвидела, что на меня так быстро нападёт Каро и не ожидала, что меня затолкают в общество Кортни и Минта; не знала, что почувствую клаустрофобию от присутствия где-то тут рядом пристально следящего за нами Эрика. И никогда в жизни я не могла бы предсказать свою реакцию на встречу с Купом.
Это всё меняло. Как я смогу показать всем эту новую, настоящую себя – блестящую, красивую, успешную Джессику – если мне придётся весь уикенд бегать от него? Как добиться триумфа, если каждое мгновение придётся сосредотачиваться на том, чтобы отгонять от себя воспоминания и делать вид, что мне плевать?
Я думала, что я уже поборола это, волнение в крови, покалывающее осознание того, что Настоящий Куп из плоти и крови, стоит всего в нескольких ярдах позади меня. Мое тело было так напряжено, а он едва взглянул на меня.
Мне надо уйти. Создать между нами как можно больше дистанции. Бармен, как-то почувствовав моё настроение, наполнил мой стакан вином до краёв. Я сунула в его банку для чаевых деньги и сбежала из шатра, направившись к бархатной тьме деревьев. Сегодняшний день пропал, но завтра я отыграюсь. Я не проиграла. Самое важное – это держаться подальше от…
– Убегаешь?
Я замерла, не закончив шаг.
– Похоже, твой фирменный стиль тоже не особенно поменялся.
Я медленно развернулась, вопреки всему ещё надеясь, но передо мной стоял он; высокий, освещённый светом из шатра, лицо наполовину в тени.
Я выпрямилась. Он внимательно смотрел, как я это делаю, наблюдая, как лямки моего платья впиваются в кожу. Я откашлялась.
– С места в карьер. У тебя это всегда отлично получалось.
Куп широко улыбнулся. Редкое зрелище.
– Что ты тут делаешь? – Спросила я.
– А почему бы и нет? Я же закончил Дюкет, правда? Как бы эти сволочи ни пытались не дать мне это сделать.
Я опрокинула бокал, давая вину потечь в моё горло. «Разговаривать с ним – плохая затея. Уходи, Джессика!»
– Твоё здоровье, – сказал он, поднимая собственный бокал.
Я старалась не смотреть ему в глаза, но ничего не могла поделать; его взгляд отрывал мой от земли и притягивал. Ярко-зелёные глаза, тёмные ресницы, смотрит на меня как всегда: слишком пронзительно. По моим рукам поползли мурашки.
– Насколько я помню, старый Куп считал, что встречи выпускников – это глупо.
– Может быть, новый Куп переполнен духом студенчества. – «Новый Куп». Конечно же. С колледжа прошло десять лет. С тех пор, как мы в последний раз общались – год. Он, как и я, теперь другой. Дело было не только в том, что он теперь адвокат – исход, который в колледже казался маловероятным. Или что живёт в другом городе и уже не неразлучен с Джеком, Фрэнки и Минтом. Он теперь обручён. Он принадлежит другой. Моей лучшей подруге.
Я снова и снова повторяла это про себя.
– Ну, – сказала я, шагая в сторону, чтобы его обойти, – я рада, что ты пришёл. Теперь разреши, пожалуйста.
Он поймал меня за локоть.
– Что… Мы не будем это обсуждать?
Всё моё тело пронзило будто льдом. Его рука была тёплой, осенний воздух – холодным. Он стоял так близко. Я открыла рот, чтобы заговорить, но он отрицательно потряс головой.
– Не смей спрашивать «что обсуждать».
Я не шевельнулась.
– Не думаю, что есть что сказать. Прошёл год.
Он сжал зубы.
– Можем мы, чёрт побери, честно поговорить хотя бы раз в жизни?
Я не смогла сдержать смех.
– Именно честный разговор всё и разрушил.
В его глазах блеснул огонёк. Пальцы, сжимавшие мой локоть, сжались сильнее.
Воспоминание: моё сердце разбито вдребезги. Моё тело не знает, как без него жить. Я, утопая в боли, не могу сделать и шага. Красивый сверкающий бар, бутылки красного вина, Каро, ослепительна в белом. Отчаянная мысль: «Я должна ему сказать».
Мы заходили на опасную территорию. Я чувствовала, как начинают шевелиться призраки. «Я была, – осторожно сказала я. – Очень пьяна».
– Так где же правда? Ты была честна или пьяна? – Глаза его были слишком серьёзными. Господи, Куп. Он всегда так много хотел.
Я вспомнила всё разом. Вечеринка по случаю помолвки Каро и Купа. Там были все: родственники, все наши друзья из колледжа (кроме, конечно, Минта и Кортни: те уехали в какое-то понтовое путешествие). Поначалу новость о том, что Куп встречается с Каро, была мне ножом в сердце. Будучи другом Каро, я была вынуждена во всех мучительных подробностях выслушивать, как они стали вновь общаться. Как Каро, которая поддерживала связь со всеми старыми друзьями, сколько бы времени ни прошло, потому что вот такой она хороший человек, как-то ни с того ни с сего позвонила Купу.
И это, очевидно, был очень удачный момент. Куп, замученный юридическим университетом и работой на полную ставку, а к тому же ещё страдающий от чего-то – Каро так и сказала, шёпотом, втайне, только между нами: «страдает». Ему был нужен друг, и вот появилась она. Я делала вид, что удивлена, общалась с ней по телефону делано лёгким тоном, даже когда сердце моё колотилось, даже когда мне хотелось кричать, что я же знаю, от чего он страдает, и мне от этого тоже нелегко.
Я молча выносила их отношения, потому что должна была. Ждала, пока заживёт рана, или один из них бросит другого: я говорила себе, что это неизбежно.
Но случилось прямо противоположное. Каро сказала, что переезжает к нему в Гринвиль. Потом, слишком скоро, случился звонок, в котором Каро визжала от восторга, а у меня подгибались колени. Они обручились. Тут во мне что-то рассыпалось – что-то, что столько лет держало меня на ногах, даже когда я не подозревала о его существовании. Я испробовала все свои обычные способы приглушения боли, но ничего, кроме вина, не давало надёжного облегчения.
– Джесс, мне нужно, чтобы ты была честна со мной. – Куп дёрнул меня за локоть, притягивая к себе. – С тех пор, как я мог легко тебя читать, прошло много лет.
Была ли я в ту ночь на вечеринке в честь помолвки честна? Вцепившись в него в самом тёмном уголке бара, взмолившись:
– Не женись на ней. Ты должен был любить меня. Люби меня, люби меня, люби меня, – как заклинание, которое обретает силу от многократного повторения. Хватала его за руки. – Уйди сейчас со мной, идём. Давай сбежим и никогда не вернёмся.
Его руки на моих плечах.
– Ты пьяна, Джесс. Ты не думаешь что говоришь. – Его лицо будто выбито из камня.
– Я знаю, что ты так не думаешь. Потому что если бы думала, это была бы самая большая жестокость в твоей жизни. – Отходит назад, создавая между нами дистанцию.
– А Каро – твоя подруга.
Честна или пьяна?
Я посмотрела на руку Купа на моём локте, на его сильные, тонкие пальцы. Прошлась взглядом до крепких изгибов его бицепсов, которые были видны даже через свитер, скользнула по элегантной линии его шеи до его полных губ, длинных ресниц, копны тёмных волос. Каждый дюйм был таким знакомым, прекрасным, приводящим в ярость.
Я чувствовала себя такой живой, какой не была уже целый год, а может быть и дольше, и это чувство приняло решение за меня. Я не могла позволить ему снова исчезнуть из моей жизни. С этого момента я буду играть по правилам, избегать рисков, держаться за нашу дружбу, и ничего более. Даже если мне достанется не больше, чем кусочек Купа – пара дружеских слов, рука на моём локте – мне хватит. Как бы больно мне ни было.
– Я была пьяна, – прошептала я, словно захлопывая этими словами дверь. – Конечно.
Он на мгновение закрыл глаза, а затем открыл их – они были тёмными и горящими.
– Трусишка.