– Эй, салага, подъём! – Дин постучал по днищу верхней койки.
– Я уже не сплю, – ответил Гейб и догадался, что сегодня задуманное завершить не получится.
Тот, кто работал на Онтарио, никогда бы не назвал условия в форте спартанскими, но большинство повстанцев ворчало по поводу утренней очереди в душ. Гейб терпеливо ждал, слушая разговоры, спустя несколько дней даже начал участвовать – смог узнать гораздо больше слушая, а не задавая вопросы.
Никого не смущало прошлое в жандармерии: Гейб не имел доступа к средствам связи и не мог самостоятельно выбраться на поверхность, а значит, его считали относительно безобидным.
Оказалось, что бункер построили под заброшенным комбинатом на Море Пунги, самом северном из морей, ставшем ныне каньоном – в округе действующие предприятия отсутствовали, что снижало и так невысокий риск обнаружения жандармами. Форт обладал всей необходимой инфраструктурой и был полностью автономен – да, припасы приходилось восполнять, но имеющегося в наличии могло хватить на несколько месяцев.
Также от Гейба не утаили, что существует ещё одна группа сопротивления – в ней раньше состоял Гарри. Естественно, ничего конкретно не называли, а кодовых обозначений Гейб не понимал.
Юна, её сестра Каталина, Дин и многие другие повстанцы десять лет назад прилетели с Марса – несогласным с политикой новой власти места на колонии не нашлось. Какое-то время оставшиеся на красной планете силы сохраняли возможность помогать финансово и материально, потом каналы были перекрыты, а о том, что случилось с сочувствующими чиновниками и бизнесменами, партизаны помалкивали. Гейб давно уже не питал иллюзий насчёт методов, хотя всё равно казалось, что жандармы именно на Титане совсем потеряли страх и человеческие черты.