Миры учёного. Сборник рассказов - читать онлайн

Будем вместе…

Волны вздымались, но не доходили тех устрашающих высот, которые им свойственны во время ураганов. Со свойственным им звуком они налетали, омывая высокие скалы, за коими была чаща леса и горы. Эти возвышенности охватывали большую часть берега, соседствуя с песчаным пляжем, где редко можно было встретить живых существ, в том числе и людей. Однако, когда кончался их ряд, начиналась конструкция, создающая ровную поверхность – это был фундамент массивного и огромного особняка. Самая высокая его точка – большая округлая башня смотрела прямо в сторону моря, охваченная внизу выпирающим из основной прямоугольной части здания отделением, с пышными балконами и высокими окнами, откуда были видны установки.

Основная часть здания была шире, но значительно ниже, со своей пирамидальной крышей, если не считать 4 округлых башен по её бокам. Слева от самой высокой части сооружения находился двор, где была аллея, беседки, места для отдыха и даже небольшой фонтан. Металлические ворота надёжно охраняли покой владельца этого замка, который с трудом можно было назвать дворцом, в силу его предназначения – защиты главного господина от этих…

И стоило обогнуть это здание, плавно поднимаясь всё выше, можно было услышать приятную мелодию. Поднимаясь ещё выше, можно было понять, что звук шёл из террасы, которая выходила в сторону моря на последнем этаже башни, прямо под такой же пирамидальной крышей. Это была великолепная музыка, захватывающая душу. Можно было понять, что гениальный музыкант был полон покоя, также как был спокоен океан, под лучами стремящегося к закату Солнца.

Скрипка издавала сказочные звуки, плакала, задумывалась, в один миг осторожно поднималась на более высокие тона, но не крича и не гневаясь, а лишь спокойно говоря, наставляя и прося, возможно даже умоляя. В этих звуках не было гнева, не было лести, не было порока, а был лишь покой, полёт мысли на огромный просторах, сила воспоминания, сила разума и её мудрость.

Королева инструментов была в руках высокого существа, который стоял на этой террасе, также имел четыре конечности, подобно людям. Его плечи были широки, а телосложение было атлетическим. Массивную цилиндрическую голову украшала пышная белая шевелюра. Широкий лоб, густые седые брови с некоторыми чёрными волосками, большие выразительные, ныне закрытые чёрные глаза, ровный нос, небольшие губы и пышная белая борода, доходящая почти до конца длинной массивной шеи, крепящая эту голову к плечам.

Именно так можно было описать это существо, так сильно напоминающее человека. Его мысли были далеко отсюда, размышления уносили его вдаль, он был настолько погружён в это занятие, что даже не услышал шагов вошедшего в эту просторную террасу, где слева стояло удобное кресло, а на столе рядом с ним были расположены листы в определённом порядке.

Мелодия закончилась, существо отложило инструмент на тот самый столик, а затем поправило руками с длинными пальцами пианиста, свой длинный тёмно-синий плащ. На нём были белые брюки, такого же цвета рубашка, а ниже блестящие туфли, удерживающие своего носителя на плиточном полу террасы. Затем взгляд чёрных глаз устремился на пришедшего человека, который был чуть ниже, с ярко выраженными закрученными усами, во фраке и моноклем в правом глазу.

– Ваше высочество, – поклонился дворецкий.

– Приветствую вас, Харди, – откликнулся басовым голосом названый. – Кажется вы уже успели ознакомится с новым приказом о титуловании?

– Да, ваше высочество и могу сказать, что оно вполне справедливо величать таких академиков как вы – «Вашем высочеством», доктором наук – «Вашей светлостью», кандидатов – «Вашим сиятельством» и магистров – «Вашим благородием».

– Подобно членам королевской семьи, маркизам, герцогам, графам, виконтам и баронам, – отметил его высочество академик Адам. – Есть ли известия по подготовке моей новой космической ракеты?

– Да, мой господин, но не посчитайте за невежество, я считаю, что не стоило направлять такой огромный капитал с ваших мировых корпораций для такого проекта.

– Я же думаю иначе. Я опасаюсь, как бы этот проект не стал единственной возможностью моего спасения.

– Вы о ряде споров и восстаний, которое старалась подавить Академия?

– Именно.

– Думаю вам не стоит беспокоиться, я… – не успел дворецкий закончить свои слова, как он услышал стук в кабинет, после чего раскланявшись ненадолго удалился.

Огромный, где происходило действие

Тем временем господин Адам уже вошёл в просторный рабочий кабинет, который на удивление находился в этой башне. Это был один из самых его любимых помещений, впрочем, таковыми можно было считать и лаборатории, и комнаты с голограммами, и компьютерные отделения, и мастерские, и прочие. По пути осмотрев книги на полках высокого шкафа, по пути оглядев диван, кресла, столик и большой стол, на котором находилась компьютерная техника, чертежи, бумаги и стопки книг, с таким же массивным креслом с кожаной обивкой, академик подошёл к картине Ивана Константиновича Айвазовского 1856 года «Буря. Закат».

Совсем скоро послышались торопливые шаги и стоило повернуться господину Адаму в их сторону, как его задумчивое лицо сразу сменилось счастливым. Он тут же раскрыл свои руки на встречу подбегающему существу – это был красивейший оленёнок, который тут же уткнулся о академика и начал тереться о него, своей головой. Это замечательное существо просто не могло не вызывать восторга одним своим существованием.

Его массивная голова и более тёмная коричневая шерсть на голове, чуток спадающая до начала лба и охватывающая оба торчащих уха, спускалась таким окрасом по шее, доходя до спины и до кончика пушистого хвоста. Большая переносица разделяла большие светящиеся от счастья красные глаза, выделяющиеся светлыми эллипсоидными более светло-коричневыми частями вокруг них. Сама же переносица имела средний тон оттенка коричневого, в отличие от чёрного прямоугольного носа, под которым шла вновь более светлая часть шерсти, выделяющая рот с красивейшей улыбкой. Именно отсюда шёл этот ряд более светлой шерсти, продолжающая на горле, переходящая на грудь и живот, а также тянущаяся до половины ног.

Рожки ещё не украшали этого прекрасного представителя нового вида живых организмов, но его отличало нечто иное.

– Здравствуйте, господин Адам! – внезапно проговорил оленёнок приятным детским голосом, благодаря развитому речевому аппарату и мозговым способностям, отчего он и имел более массивную черепную коробку, несколько отличаясь от более привычных представителей фауны.

– Здравствуй-здравствуй, мой дорогой Филипс, как же я рад тебя видеть.

– Вы даже не представляете, как я рад! Я уже изучил ваши новые работы по резонансной физике и уже хочу переходить к нейтронной.

– Скажу, что ты ловишь всё буквально на лету, думаю не успеет закончиться и моя новая монография, как ты её уже успеешь изучить.

Оленёнок улыбнулся, отчего края его рта приподнялись, делая его округлые щёчки более выраженными, чуток поменявшие цвет, отчего было заметно его небольшое смущение. Академик хотел было что-то сказать, но к этому моменту уже успел прибыть мистер Харди, который и заявил:

– Ваше высочество, к вам письмо, – заявил дворецкий и передал конверт.

Академик, погладив голову Филипсу, присел на кресло доставая листок, на котором было написано красной застывшей жидкостью: «Спасайтесь. Я их задержу. Друг». Академик тут же переменился в лице, на глаза проступили слёзы, руки сжимали листок от гнева, отчего даже дворецкий сразу понял смысл этой кровавой надписи, даже не читая её.

– Это снова они? – спросил, чуть ли не дрожа мистер Харди.

– Да, – лишь последовал ответ.

– Люди… – со страхом на глазах произнёс дворецкий и поспешил удалиться, дабы скорее собрать всё необходимое.

– А кто такие люди? – спросил оленёнок.

Учёный опустил свой взор и видя это невинное лицо даже в такой миг улыбнулся, затем присел на кресло, а Филипс на мягкую подушку на полу.

– Люди – это самые страшные существа, когда-либо созданные природой. Они удивительны, могущественны, обладают самым совершенным инструментов для обречения счастья – разумом. По сути, и я произошёл от них, я их следующая стадия развития, но я никогда не был, не хочу быть и как надеюсь, с позволения Всевышнего, не буду из их ужасного числа.

– Но почему они такие?

– Не знаю, Филипс, но я знаю, что было бы, если бы они не были такими. Тогда жизнь была бы совсем иной. Многие обвиняют финансы во всём – это такие бумаги, которые напоминают наши единицы измерения, только они единица измерения для получения какого-либо материального товара одним лицом от другого. И также как «килограмм» или «метр в секунду», не виноваты в том, что 50 килограмм урана могут уничтожить человека или пуля на скорости в 1000 метров в секунду может прошибить одному из них мозг, также и финансы не виноваты в войнах, убийствах, кражах и катастрофах, виновны – люди.

Они слишком поглощены своими ужасающими пороками. Но что было бы если каждый из них старался бы заниматься лишь тем, что он любит, ограничивался бы тем, что ему необходимо, а не прося бесцельно всё больше ресурсов, а направил бы их на своё развитие. Возможно, уже сейчас мы знали бы десятки Ньютонов, Авиценн, Эйнштейнов, были бы написаны десятки «Мона Лиз» или сочинены тысячи сонат Бетховена, десятки «Графов Монте-Кристо», «Всадников без головы», «Человек-амфибий» … Возможно, даже нам удалось бы их воскресить.

Уже сейчас, как ты знаешь, по моим технологиям можно получить огромное количество энергии – резонансная физика тому явное доказательство, как и нейтронно-кулоновская технология. Уже не сказка метод получения энергии из землетрясений, ураганов. Я уже могу рассказать о том, как управлять погодой, получить из электричества любой химический элемент, а из его любой объект. Я даже могу рассказать, как удлинить жизнь или даже как искусственно создать из стволовой клетки совершенный организм, ярким тому доказательством, являешься ты – Филипс, моё любимое создание, радость моих глаз и моя надежда.

Академик говорил с вдохновением, восторгов и погружаясь в свои мечты, которые так было приятно слушать оленёнку.

– Если бы только люди не были такими, мы уже могли бы покорить космос, что нам Марс, когда можно с лёгкостью долететь до Плутона, только бы им поверить, понять и трудиться. Можно было бы долететь до Сириуса, Вега, полярной звезды, Бетельгейзе! То, что мы называем чудом – увидеть своими глазами чёрную дыру, огромные квазары, вообще выйти за пределы галактики, увидеть галактики Андромеды, Большой Медведицы, Волопаса, Водоворота, Вертушки! Можно было бы даже выйти за пределы скопления галактик, а может даже и за пределы гигантской Ланиакеи с радиусов в 500 миллионов световых лет! Мы были бы счастливы, каждый из нас был бы счастлив! Этот свет увидел бы не только ты, но и твои братья, такие же чистые, светлые, добрые, милейшие, милосердные, красивые и умные, не знающие зла, не испытывающие гнев, зло, похоть, жадность и все эти ужасы людей.

Вот бы они поняли смысл своей жизни, вот бы они поняли, что должны жить, чтобы развиваться и развивались, чтобы жить…

Затем он более тихо произнёс:

– Будь моя воля, я бы их уничтожил…

– Может они тоже станут хорошими, а может их нужно просто обнять? – наивно предположил оленёнок.

В эту же секунду, послышались вопли и крики. Был слышен ужасный шум, настоящая какофония из этих мерзких голосов. Тут же показался мистер Харди.

– Ваше высочество, они пришли…

Адам оглядывался по сторонам и оглядел всё вокруг, слёзы наворачивались на глаза, а маленький Филипс ещё не понимал, что происходит. Тут же учёный достал из своего компьютера два жёстких диска и записную книжку со стола, после передал дворецкому.

– Послушайте меня, Харди. Простите меня, если я что-то делал вам не так…

– Что вы…

– Не перебивайте. Возьмите вот это и это, – он передал карточку. – Здесь мои работы и доступ ко всем моим счетам, переведите их на своё имя. И самое главное, возьмите с собой Филипса, берегите его, его я доверяю вам, а вас Всевышнему, – буквально вцепившись в руки дворецкого и встав на колени говорил академик. – Только умоляю вас, спасибо его!

Дворецкий со слезами на глазах кивнул. Затем он посмотрел на своё существо, не в силах налюбоваться им, отказываясь понимать, что им уже нужно расстаться. После он резко снял с себя плащ и накинул его на оленёнка. Он крепко обнял его, тяжело дыша, гладя по спине и затылку.

– Что происходит, господин Адам? Почему вы плачете?

– Я не плачу, Филипс, я не плачу. Я верю, что у тебя получиться. Помни мои слова, и создай мою мечту, хорошо?

– Почему вы так говорите? Мы, что расстаёмся?

– Да, но это временно, Филипс, только временно. Скоро мы будем вместе снова, навсегда.

Дворецкий поспешил уйти, взяв Филипса, но тот вскричал:

– Нет, господин Адам! – тут же и на слёзы оленёнка проступили слёзы, понимая, что им нужно расстаться. – А как же вы?

– Мне нужно остаться, – говорил академик, понимая, что этим он дарит безопасность своему созданию. – Но я приду, Филипс, я обязательно приду. Я люблю тебя, сынок…

Оленёнок не успел ничего сказать, тяжело дыша, как дворецкий уже не выдержав поспешил забрать Филипса, когда же академик остался стоять на коленях с вытянутыми в руки и слезами на глазах.

Уже слышался звук разломанных ворот, у которых было огромное столпотворение. Эти ужасные чудовища были готовы крушить всё на своём пути, их предводители ужасно кричали, топтали цветы, разламывали скамьи, беседки, закидывали камнями фонтан, ломали окна и двери.

– Смерть еретику! – кричала толпа. – Смерть вероотступнику!

– Этот Адам еретик, он хотел дать энергию из ничего! Своими монстрами, он хочет лишить нас охоты, лишить нас сладости добычи, сладости тел! Убить его! Убить!

– Люди! Убейте его! Смерть Адаму! Смерть нечестивцу!

Вскоре уже было слышно, как проламывались двери, и они разбивали в дребезги колбы, компьютеры и мониторы, разрывали на кусочки картины и книги, а кто-то из них даже догадался поджечь эти великие труды. Огонь начал охватывать всё, потихоньку начиная пожирать огромное здание. Крики продолжались, а Адам уже встал и вновь принять спокойное выражение лица подошёл к той же террасе, где и стоял. Шум продолжался, и они приближались к его кабинету, но он просто взял в руки скрипку и начал играть, он играл и играл, погружаясь в мелодию, пытаясь полностью забыться. Но вот дверь кабинета не выдержала.

Чудовища забежали в зал, но тут же на них налетела скрипка от академика, но успели они опомниться, как академик уже встал на перила с грустной улыбкой и слезами на глазах. Море уже бушевала, начиналась буря, а Солнце уже почти скрылось. Это ужасное молчание Адама было громче тысячи слов. Они кинулись к нему, но он раскрыл руки и откинулся назад. Никто из людей не успел и чуть было сами не свалились вниз, а академик на встречу пучинам океана…

Чёрный автомобиль стремительно удалялся от этого дома. За рулём сидел переодетый мистер Харди, а сзади со слезами на глазах ехал оленёнок, крепко-крепко прижимаясь к ещё тёплому плащу, от которого так пахло его создателем. Они направлялись в сторону космического корабля. Оленёнок же скучал по господину Адаму, но верил в его слова и еле слышно сказал:

– …я тоже люблю тебя, папа… Я исполню то, что ты хотел и буду ждать. И как ты сказал, мы обязательно… будем вместе…