Шел второй день перелета. Шаттл Железного братства уже миновал не одну систему, однако путь занял бы куда меньше времени, если бы рыцарям не приходилось тщательно скрывать свое присутствие от пограничных войск Империи. На фоне войны с Диктатом контроль за червоточинами только усилился, что лишь добавляло проблем воинам ордена.
Обстановка внутри судна также накалялась. Никто, за исключением разве что Бальтазара, не желал участвовать в освобождении Скифоса. Ульрих и Вильгельм едва ли видели в этом походе хоть какой-то смысл, а Бальдур только что прошел перековку и хотел бы сейчас освоиться с возможностями своего нового тела, а не кидаться в бой очертя голову.
– Я чувствую невысказанные претензии, что повисли в воздухе, – произнес Бальтазар, когда ему окончательно надоела гнетущая атмосфера на борту судна. – Если кому-то есть что сказать, то сейчас самое время.
– Да неужели? – внезапно оживился Вильгельм. – Так теперь тебе есть дело до чужого мнения? Ты воспользовался нашей уязвленной честью и буквально заставил принять участие в походе! Претензии, говоришь?! Да, у меня есть парочка!
– Так озвучь их, – произнес Бальтазар. – Чего ходишь вокруг да около, словно прохвост, а не рыцарь.
– Ты!.. – потряс кулаком Вильгельм. – Смотришь на всех так, будто образец благородства и чести, хотя на самом деле хуже любого из нас!
– Ты публично подставил под сомнение мою честь, но не привел никаких доказательств, кроме своих безумных фантазий, – подался вперед Бальтазар. – Не будь ты моим братом по железу, я бы уже снес твою голову с плеч.
– У тебя бы не вышло, – принял завуалированный вызов Вильгельм.
– А вот мне интересно, смогут ли псы Диктата потягаться с нами? – перевел тему Ульрих. – Кто-нибудь, кроме меня, изучал донесения?
– Разумеется, – Бальтазар вновь облокотился на спинку трона. – Судя по всему, мы имеем дело с фрозианцами. В хранилище знаний ордена не так много сведений про них. Известно, что это войска категории «Ультра», а их главное оружие – смертельный хлад.
– Для нас он не такой уж и смертельный, – уточнил Ульрих. – Наши доспехи прекрасно выдержат даже самый лютый мороз. Разве что брату Вильгельму может прийтись несладко из-за обилия живой плоти.
– Не сомневайся во мне, – ответил рыцарь. – Я выдержу как хлад, так и адское пекло!
– Твоя сталь – да, а плоть – нет, – возразил Бальтазар. – Когда мы начнем высадку на Скифос, ты должен будешь отправиться на защиту уцелевших людей. Ибо там, где будут живые люди, не будет хлада.
– Предлагаешь мне сидеть с беженцами, пока вы сами будете сражаться с врагами? Нет уж! – решительно запротестовал Вильгельм.
– Кто-то должен это сделать, – заметил Ульрих. – К тому же разве ты не жаждешь искупления, как и все мы? Это хорошая возможность заслужить прощение за то, что ты совершил.
– Теперьи ты, брат, пытаешься помыкать мной, прикрываясь честью? Чем ты тогда лучше Алкида, вынудившего нас отправиться в этот поход?! – возмутился Вильгельм.
– Возможно, ничем, – признал Ульрих. – Но и ты должен понимать, что нас всего четверо. Успех миссии напрямую зависит от того, насколько хорошо мы распределим силы. Твоя роль очевидна, брат.
– Похоже, очевидна всем, кроме меня, – не унимался Вильгельм. – Отчего это приглядывать за стадом должен я, а не наш салага?
– Неразумно оставлять рыцаря, едва прошедшего перековку, одного, – объяснил Бальтазар. – Сражаясь бок о бок с нами, он окончательно примет железо и станет полноценным членом братства.
– Если таков Железный путь, я принимаю его, – смирился Вильгельм. – Но в следующий раз никакие уговоры не заставят меня отсиживаться в стороне.
– Сомневаюсь, что ты будешь маяться от безделья, – произнес Ульрих. – Думаю, фрозианцы доставят тебе немало хлопот. Как бы нам самим в итоге не пришлось завидовать тебе.
– Уж в этом я сомневаюсь, – проворчал Вильгельм, пусть и немного подобрел после слов Ульриха.
«Протокол: уведомление. Корабль прибыл в систему Скифос»
Машинный разум корабля выдал сообщение, как только шаттл миновал последнюю червоточину. Рыцари немедленно поднялись, а Бальтазар подключился к навигационным системам судна.
– Что ты видишь, брат? – поинтересовался Ульрих через некоторое время.
Рыцарь ответил не сразу. Казалось, будто он внимательно изучает огромные потоки данных, но все никак не может принять окончательное решение.
– Мой провидческий модуль показал триста восемьдесят три плана высадки на Скифос, – наконец сказал Бальтазар.
– И какому же из них мы последуем? – спросил Вильгельм. – Лично мне нравится число семь. Что у нас под этим номером?
– Ни один из этих планов нам не подходит, – возразил Бальтазар. – Я чувствую, что должен поступить так, как велит мое сердце воина.
– У тебя нет сердца, – съязвил Ульрих.
– Ошибаешься, – поправил Бальтазар. – Оно у меня есть, как и у любого из нас. Просто оно стало другим.
– И что же подсказало тебе твое «сердце воина»? – сложил руки на груди Вильгельм. – Надеюсь, ты не решил признаться фрозианцам в любви?
– Мы должны напасть на корабль Диктата, что совсем недавно появился в системе из другой червоточины. Машинный разум шаттла не видит, какой груз перевозит судно, но мой опыт подсказывает, что там должно быть нечто важное, – заявил Бальтазар.
– Думаю, ни у кого здесь нет возражений? – на всякий случай спросил Ульрих.
– Мне все равно, – пожал плечами Вильгельм. – Когда уже нам дадут порубить этих бесчестных псов?
– Ждать осталось недолго, – заверил Бальтазар. – Я уже отдал кораблю команду на сближение с вражеским кораблем. Когда они заметят нас, будет уже слишком поздно.
Как и сказал рыцарь, шаттл действительно изменил курс. Транспорт, укрытый маскирующей покрытием, был практически неразличимым в темноте эфира. Даже лучшие радары на вооружении Диктата были не в силах обнаружить шаттл Железного братства. Экипаж фрозианского судна понятия не имел об угрозе, приближающейся к нему. Однако, возможно, так было даже милосердней по отношению к ничего не подозревающей команде корабля.
*****
Молодой боцман Юнд заканчивал осмотр повреждений, полученных после перехода через червоточину. По странной превратности судьбы, именно его транспорт попал в пространственную аномалию. Остальные корабли фрозианского флота миновали разлом благополучно, и только последнее судно в конвое испытало на себе ту угрозу, которую несут в себе перемещения между системами.
Корабль «Теплая метель» впервые полностью оправдал свое название и собрал буквально весь ворох нелепых происшествий, что только могли произойти во время перелета. Начать хоть с того, что топливные баки транспорта не были заправлены к моменту начала операции. Неизвестно, по чьей вине произошла оплошность, однако непростительная халатность откинула судно сразу в конец очереди на переход через червоточину, пусть изначально «Теплая метель» и должна была идти второй.
Но дальше – больше. Как будто команде было мало хлопот с экстренной дозаправкой, так еще и навигационная система начала сбоить. Техники корабля кое-как смогли устранить неисправность, однако приборам требовалась повторная калибровка, на что, разумеется, совсем не было времени. В итоге корабль полетел едва ли не вслепую, ориентируясь на силуэты транспортов впереди. Каким-то чудом капитану удалось не сбиться с курса, и «Теплая метель» вошла в червоточину относительно ровно. Но, видимо, не совсем.
Когда судно оказалось внутри пространственного разлома, по его корпусу прокатились множественные удары. На нескольких палубах образовались пробоины, и, что хуже всего, одна из них появилась в грузовом отсеке, где как раз находились криотанки. К счастью, удача хотя бы в этот раз соблаговолила изрядно настрадавшемуся экипажу, и боевые машины отделались незначительными повреждениями. Техники без особого труда устранят их еще до посадки на Скифос.
Юнд закончил оценку ущерба и внес данные в корабельную базу. Вздохнув, он выключил планшет, а затем побрел в сторону капитанского мостика. Пусть капитан мог и самостоятельно ознакомиться с результатами осмотра, однако устав требовал доложить обо всем лично. Больше всего Юнду сейчас хотелось вернуться к себе в каюту и хоть немного поспать. День выдался тяжелым. Столько неприятностей за раз с боцманом еще ни разу не случалось за всю его службу в космическом флоте.
Путь до капитанского мостика занял почти четверть часа. Возможно, времени ушло бы меньше, если бы Юнд был хоть немного более расторопным. Оказавшись перед заветной дверью, боцман приложил руку к боковой панели. Сканер издал слабый писк и коротко мигнул зеленым. Следом дверь с легким шипением отъехала в сторону, открывая проход.
На мостике, как ни странно, было весьма немноголюдно. Юнд, оглядываясь по сторонам, зашел внутрь, и вскоре его взгляд остановился на Тормунде, корабельном штурмане, в полном одиночестве занимавшемся перенастройкой радаров.
– Где все? – спросил боцман.
Тормунд поднял посиневшие от недосыпа глаза и вяло ответил:
– Они пошли отдыхать. Их достало это помойное корыто. Как, впрочем, всех здесь.
– А ты чего тогда тут делаешь? – поинтересовался в ответ Юнд.
– Проверяю параметры навигационной системы. Мы до сих пор так и не выяснили, с чем был связан сбой. Техники, конечно, сбросили систему, а потом перезапустили ее, но… нет гарантий, что неполадка вновь не возникнет.
– Мне кажется, или этим должен заниматься главный корабельный инженер?
– Скажи это ему, – сплюнул штурман. – Пару часов назад он заявил мне, что пока его бригада не залатает пробоины, он даже смотреть не будет в сторону радаров. А если навигация вновь выйдет из строя? Как думаешь, с кого капитан спросит за это? С меня, разумеется! В отличие от главного инженера, я сижу прямо здесь, на мостике.
– Да уж, не завидую тебе, – согласился боцман. – К слову, а мне что тогда делать? Я должен был доложить капитану об обнаруженных неполадках на судне.
– Забудь, – махнул рукой Тормунд. – Иди тоже отдохни. У тебя будет много работы, когда начнется выгрузка криотанков.
– И то верно, – кивнул Юнд. – Ладно, желаю поскорее отыскать проблему. Надеюсь, и ты сможешь немного вздремнуть перед прибытием.
Боцман уже было развернулся, чтобы уйти, но в этот момент штурман громко выругался и от злости крепко стукнул по приборной панели:
– Дерьмо! Оно просто не работает! Смотри, вот что это такое? – Тормунд указал на один из мониторов. – Я только что перенастроил частотные диапазоны и поймал ложное срабатывание. Видишь пятно? По мнению системы, там что-то есть.
Затем штурман переключил несколько ползунков, и точка на радаре исчезла.
– Я ведь не схожу с ума, верно? – на всякий случай спросил он. – Ты тоже это видел?
Тормунд вернул настройки обратно, и вместе с ними вернулось и пятно.
– Странно, – признал боцман. – А ты уверен, что приборы ошибаются? Может, это какой-то большой обломок?
– Обломок, который видно только в одном диапазоне? – недоверчиво прищурился штурман. – Ну, пускай так. Давай проведем глубокое сканирование.
Он запустил процедуру, и через минуту на экране появились первые результаты.
– Ничего не понимаю… – пробормотал Тормунд. – Показания… не сходятся. Нужно получить развернутый анализ.
Нажав еще пару кнопок, штурман получил огромное полотно текста, в котором утонул с головой на ближайшие несколько минут.
– Эй, слушай… – вмешался Юнд, когда ему надоело просто стоять рядом. – А это нормально, что пятно приближается к нам?
Тормунд опять перевел взгляд на экран радара, и его лицо побледнело.
– Дело плохо. Похоже, это вражеское судно. Небольшое. Размером с шаттл. И оно хорошо маскируется. Если бы я вручную не перебирал настройки, мы бы ни за что его не обнаружили.
– Но кто? Кто мог незаметно подобраться к нам? – начал паниковать боцман.
– Это неважно! – вскочил с места штурман. – Нужно поднять тревогу!
Нескольких секунд хватило ему, чтобы добраться до нужной кнопки. По всему кораблю завыла сирена, а сам Тормунд вновь вернулся к приборам.
– Тебе бы тоже стоило приготовиться, – заметил штурман. – Похоже, скоро на корабле появятся незваные гости. Будет лучше, если ты встретишь их с оружием в руках.
– Я… еще никогда ни в кого не стрелял, – замялся Юнд.
– Сегодня хороший день, чтобы начать, – бросил напоследок Тормунд, окончательно утопая в потоке данных.
Боцман сделал несколько глубоких вдохов, а затем выбежал обратно на коридор. Его сердце бешено колотилось. Впервые Юнд оказался так близко к настоящему сражению. Впервые он испытал самый жуткий страх в своей жизни – страх смерти.
*****
– Машинный разум докладывает о пробуждении вражеского судна. Похоже, нас заметили, – сказал Бальтазар.
– Каким образом? – спросил Ульрих. – Разве наша маскировка не безупречна?
– Не существует ничего безупречного, брат. Тебе ли этого не знать? – ответил Бальтазар.
– Да ладно, так даже лучше, – обрадовался Вильгельм. – Я хочу, чтобы нас встретили, как подобает. Терпеть не могу отлавливать крыс в узких коридорах.
– У нас есть какой-нибудь план? – задал животрепещущий вопрос Бальдур. – Похоже, теперь мы не сможем застать их врасплох.
– План простой, – Бальтазар. – Берем судно на абордаж и убиваем всех, кого только увидим.
Бальдуру такой план показался уж чересчур простым, однако он решил оставить свои мысли при себе. Бальтазар же тем временем обнажил меч и упер его острием в пол.
– Вы готовы, братья? – спросил он и опустился на колено.
– Да, – ответили Ульрих с Вильгельмом, последовав примеру Бальтазара.
Бальдур чуть замешкался, однако повторил за остальными рыцарями и замкнул стальной круг.
Как только все были готовы, Бальтазар затянул боевой клич:
– Я – ярость без жалости! Я – стойкость без слабости! Я – воля без страха! Я – честь без изъяна!
Рыцари повторяли хорошо знакомое им рыцарское кредо, но в самом конце Бальтазар добавил слова, имевшие смысл только для Железного братства:
– Я – железо! Я – сила! – громко произнес он.
– Сила железа! – отозвались все рыцари, кроме Бальдура.
Затем воины поднялись с колен, и Бальтазар торжественно объявил:
– Теперь мы действительно готовы. Любой враг, что встанет у нас на пути, – падет! Ждите этого часа, братья, как железо ждет, пока ему не позволят пролить кровь!
Шаттл неумолимо приближался к кораблю Диктата. Весь экипаж судна уже поднялся по тревоге, и некоторые орудийные расчеты даже успели прибыть на позиции. Пара зениток открыла огонь по приближающемуся малому транспорту, однако неприцельный огонь легко отразили защитные барьеры шаттла. А спустя несколько секунд корабль приблизился настолько близко, что покинул конус обстрела орудий.
На носу шаттла заработали плазменные резаки, и судно рыцарей глубоко вгрызлось в корпус корабля Диктата. Прокладывая себе путь сквозь обшивку, шаттл все глубже погружался в недра палуб. Экипаж, оказавшийся на пути абордажной атаки, погиб настолько быстро, что многие даже не успели этого осознать. Раскаленная плазма испарила все: как металл, так и еще более податливую плоть.
Наконец, шаттл остановился. Десантная рампа с грохотом откинулась, и четверка рыцарей шагнула на все еще горячую палубу. Чтобы защититься от жара, Вильгельм закрыл лицо герметичным шлемом, остальным же подобные предосторожности не требовались.
– Боишься сжечь брови? – пошутил Бальтазар.
– Боюсь, что иначе меня одного посчитают за серьезного противника, а не за тупого автоматона.
– Если так, то враги очень быстро поплатятся за свою беспечность, – сказал Бальтазар, после чего встал во главе атаки.
Долгое время рыцари не встречали никакого сопротивления, пока, наконец, со стороны одного из длинных коридоров на них не обрушился безостановочный поток выстрелов.
– Я уж думал, они все разбежались, – радостно произнес Вильгельм. – Пустите меня вперед, братья. Я хочу пролить первую кровь!
Бальтазар не стал возражать. Высунувшись из-за угла, он активировал встроенный в левую руку пистолет и выпустил очередь в сторону офицеров безопасности судна. Пускай он ни в кого из них так и не попал, однако радиационный фон от пуль был столь силен, что защитники судна мгновенно ощутили на себе его пагубное касание.
Вильгельм тем временем уже несся вперед. Короткого замешательства в стане врага хватило ему, чтобы подобраться к врагам на расстояние удара клинком. Хоть, в отличие от своих братьев, рыцарь сохранил относительно много плоти, он не боялся губительного излучения от выстрелов Бальтазара. Живая часть тела Вильгельма непрерывно накачивалась стимуляторами, позволявшими безопасно пребывать в самой токсичной и опасной среде. По-другому он просто бы не выжил в крепости Железного братства, где буквально сам воздух уничтожал любую органику. Именно поэтому радиация нисколько не помешала Вильгельму ворваться во вражеские ряды и первым же ударом разрубить надвое одного из противников.
– Первая кровь! – не скрывая ликования, прокричал рыцарь.
Затем он совершил еще несколько широких взмахов мечом, каждый раз обрывая чью-то жизнь. Клинок Вильгельма не зря считался шедевром мастерства технокузнецов ордена. Это был редкий тип оружия, который разил врагов за счет невероятно резких перепадов температур. В момент удара лезвие клинка невероятно раскалялось, вызывая тепловое расширение материи, а затем так же быстро остывало. Подобный эффект приводил к тому, что вражеская броня буквально разрывала саму себя. Меч рыцаря был крайне полезен в бою, однако расходовал неимоверное количество энергии и не мог обойтись без прямого подключения к доспеху воина. А еще он быстро приходил в негодность, отчего после каждого задания Вильгельм первым делом бежал к технокузнецам, порой даже забывая доложить об окончании миссии Железному совету.
В то время, пока рыцарь кромсал практически беззащитных членов экипажа, Бальтазар пристально наблюдал за боем. Он понимал, что его брат в данный момент попусту растрачивает силу. Машинный разум Бальтазара провел быстрые подсчеты и выяснил, что всего за какой-то десяток секунд Вильгельм наполовину разрядил внутренние батареи доспеха, а реактор, даже разогнанный на полную мощность, едва ли мог быстро восполнить расходованную энергии.
«Протокол: предупреждение. Остановись, брат. Твои силы скоро будут на исходе»
Бальтазар сам не заметил, как перешел на технолингву. Это был наиболее быстрый способ общения, поэтому рыцарь подсознательно воспользовался им, чтобы сдержать Вильгельма. Однако тот, разгоряченный боем, проигнорировал послание брата и остановился только тогда, когда на пол свалилось тело последнего врага.
– Ты что-то сказал, Бальтазар? – спросил Вильгельм, просматривая архив последних сообщений. – Ах, ты об этом. Не переживай. Я и без тебя могу решить, когда следует прекратить бой.
– Не пренебрегай чужими советами. Особенно когда не можешь себя контролировать. Взгляни на свой доспех. Железное тело уже начало постепенно засыпать из-за нехватки жара в твоей груди.
– Жар вернется! – оборвал его Вильгельм. – Переживайте лучше о себе! До сих пор топчетесь у меня за спиной, а враги тут, к сожалению, не бесконечные!
– Я бы сказал, это нам только на руку, – встрял в разговор Ульрих. – Плохо же то, что все враги сейчас направляются сюда. Более того, они пытаются окружить нас. Мои провидческие модули чувствуют приближение противника со всех сторон.
– Значит, нужно выбрать какое-то одно направление и устроить прорыв, – подытожил Бальтазар. – Скажи, Ульрих, каким путем следует пойти нашему кругу?
– Дай мне секунду… – пробормотал рыцарь. – Так… Нашел! Мы находимся на корабле, созданном на верфях торговой гильдии «Ванцер». Все их суда состоят из стандартных модулей, которые, однако, могут быть объединены в произвольном порядке.
– Объясни для всех! – потребовал Вильгельм. – Что это значит?
– Это значит, что у каждого их корабля может отличаться внутреннее расположение кают и палуб. Но есть и хорошая новость: на верфях «Ванцера», как правило, строго следуют чертежам, а потому все суда одного типа имеют очень схожую планировку. В банках данных ордена есть записи о штурме эфирного корабля, похожего на этот.
– Получается, ты можешь узнать, как добраться до наиболее важных частей корабля? – уточнил Бальтазар.
– Как раз сейчас этим занимаюсь, – ответил Ульрих, прокручивая архивные данные. – Какая часть корабля интересует нас больше всего?
– Капитанский мостик, конечно же! – воскликнул Вильгельм. – Убьем их повелителя, и корабль станет нашим!
– У Диктата это так не работает, – возразил Бальтазар. – Их корабли используют те же технологии, что и Железное братство. Вернее, мы используем их технологии. Это значит, что машинный разум судна может управлять кораблем почти без человеческого вмешательства. Если мы хотим захватить корабль, мы должны взять под контроль машинный отсек, иначе все зря.
– Делай как знаешь, брат, но лично я иду на мостик, – отрезал Вильгельм. – Пока у псов есть лидер, они продолжат кусаться. Я хочу вырвать его клыки и повесить себе на шею! – расхохотался рыцарь.
Сперва Бальтазар хотел поставить брата на место. Он уже было сжал кулак, но в последний момент передумал и повернулся к Бальдуру:
– Ты, иди с ним. Проследи, чтобы он не наделал глупостей.
– Слушаюсь! – ответил рыцарь.
– Это я-то наделаю глупостей? Что за вздор?! – зарычал Вильгельм. – Сопляк будет только задерживать меня!
– Разговор окончен, – подвел черту Бальтазар. – Мы с Ульрихом займем машинное отделение и покорим своей воле разум корабля. Ты же займешься капитаном судна. Не подведи орден и своих братьев.
– Хотел тебе то же самое сказать, – бросил напоследок Вильгельм, перед тем как сорваться на бег.
– Мостик в той стороне! – успел крикнуть Ульрих, пока его брат не убежал в противоположном направлении.
– Я проверял тебя! – огрызнулся Вильгельм, поворачивая назад.
Бальдур увязался следом, правда, уже буквально за следующим поворотом они столкнулись с ожесточенным сопротивлением фрозианцев. Благо пули просто отскакивали от доспехов, не причиняя практически никакого вреда. Но все же защитникам судна удалось немного задержать рыцарей. Воинам пришлось потратить драгоценное время, чтобы пробиться сквозь вражеский заслон.
– Тебе не кажется странным, что эти фрозианцы не пользуются своим хваленым криооружием? – спросил Вильгельм, разрубив очередного врага.
– Все очевидно, – ответил Бальдур. – Они боятся использовать криопушки на борту судна. Иначе они нанесут себе вреда больше, чем противнику.
– Хм… звучит разумно, – кивнул Вильгельм. – Но сомневаюсь, что криооружие доставило бы им больше неприятностей, чем мой клинок у них в ребрах, – рыцарь громко расхохотался, разрывая на части неизвестно какого по счету фрозианца.
Пусть рыцари не знали точного местоположения мостика, однако усиливающееся сопротивление подсказывало им, что они на верном пути. Миновав не один коридор и истребив не один десяток противников, два воина добрались до особенно укрепленной двери, за которой непременно должен был скрываться капитан корабля.
– Интересно, чем бы нам открыть эту дурацкую дверь? – пробормотал Вильгельм.
– Как насчет использовать твой меч? – предложил Бальдур. – По-моему, это оружие как раз и предназначено для того, чтобы вскрывать любую броню.
Вильгельм подошел к запертой двери и со всей силы врезал по ней кулаком. Затем он подключил глазной имплант, чтобы провести дополнительное сканирование. Закончив, он отошел назад и разочарованно ответил:
– Не пойдет, слишком толстый слой металла. К тому времени, как я закончу ковырять нам проход, жар моего доспеха полностью иссякнет. В таком случае тебе придется штурмовать мостик в одиночку. Ты к этому готов?
– Как можно подготовиться к тому, о чем не имеешь даже малейшего понятия? – пожал плечами Бальдур. – Мы не знаем, сколько их там и как много у них оружия. Разве что твой механический глаз откроет нам истину.
– Нет, мое око не увидело ничего дальше двери, – покачал головой Вильгельм. – Мостик хорошо защищен. Даже железному глазу не под силу пробиться через преграду.
– И мы что, так и будем стоять здесь? Подождем, пока они не умрут со скуки?
– Хорошая идея, но у меня есть получше, – Вильгельм подошел к сенсорной панели рядом с дверью.
Бальдур проследил за взглядом рыцаря, однако так и не понял, что задумал его напарник:
– Хочешь связаться с ними? Уверен, увидев твое лицо, они сразу захотят познакомиться.
– Ты стал острым на язык, неофит, – сурово заметил Вильгельм. – Даже несмотря на то, что у тебя его больше нет. Неужели все дело в Бальтазаре? Когда он не следит за тобой, ты чувствуешь себя более свободно?
– Я тебе не неофит, – огрызнулся в ответ Бальдур. – И мне не нужен Бальтазар, чтобы решить, как правильно разговаривать с тобой. Лучше скажи, в чем твой план, иначе я развернусь и отправлюсь на помощь к остальным.
– Хе-хе, какой важный стал, как сбросил оковы плоти, – усмехнулся Вильгельм. – Ничего, скоро ты поймешь, что и у мощи железа есть свои границы. Но… в данный момент именно умение подчинять машинную волю поможет нам пройти дальше.
Рыцарь расколол пальцами корпус дверной панели и выдрал из стены контрольную плату. Немного повертев ее, Вильгельм выпустил из рук тонкие проводки, которые, будто живые, прицепились к оборванным контактам. На несколько секунд воин замер, а затем с довольным видом произнес:
– Да, я перевел список приказов этого устройства на понятную нам технолингву. Хм, ничего особенного. Этому механизму прописали довольно простые машинные приказы, мне не составит труда притвориться им.
Вильгельм сжал кулак, и плата, выдав каскад искр, превратилась в труху. Широким жестом рыцарь развеял обломки по всему коридору, а следом вновь запустил руку в отверстие, где раньше стояла панель. «Живые» проводки вновь взялись за дело, и уже вскоре Вильгельм подключился к системам корабля.
– Ну-ка, пропусти нас, – пробормотал рыцарь, пока его нейромост подменял собой сенсорную панель.
Провалив несколько попыток, ему все же удалось получить нужный сигнал, и дверь с шипением отъехала, открывая путь воинам ордена.
– Смерть псам Диктата! – прокричал Вильгельм, первым шагая в проход.
Бальдур не стал медлить и двинулся следом. Не успели рыцари толком освоиться на мостике, как тут же оказались под непрекращающимся ливнем из пуль. Около десяти офицеров службы безопасности заняли стрелковые позиции, а остальные члены команды также вносили посильную лепту, постреливая из табельного оружия.
– Прикрой меня! – прорычал Вильгельм, едва держась на ногах под свинцовым градом.
Бальдур молча вышел вперед и выпустил перед собой небольшое облако пламени. Воин еще только познавал возможности своего доспеха, и ему хотелось опробовать как можно больше различных приспособлений, коими его тело вдоволь напичкал технокузнец. Пламя отпугнуло фрозианцев, а Вильгельм, в свою очередь, получил так необходимую ему передышку. Мгновенно сократив расстояние, он оказался в гуще врагов и приступил к своему любимому занятию – жестокой и кровопролитной резне.
С самой высадки на корабль рыцарь только и делал, что врывался в ряды противника и убивал их вблизи. Он ни разу не попытался применить какую-либо иную тактику, и Бальдур начинал подозревать, что только так его напарник и умеет сражаться. Возможно, клинок в принципе был его единственным оружием, что, правда, делало Вильгельма крайне уязвимым, а также зависимым от других братьев. Вот и сейчас рыцарь не смог сдвинуться с места до тех пор, пока Бальдур не вмешался в сражение. Но уж когда, наконец, смог вступить в битву, то выплеснул на врагов всю накопившуюся ярость.
– Бойтесь меня! – бесновался Вильгельм, мечась между перепуганными фрозианцами и разя их одного за другим.
В полном доспехе кибернетически улучшенный рыцарь казался жутким монстром на фоне членов экипажа корабля. Он был в два раза шире в плечах любого бойца из службы безопасности, а уж на фоне офицеров мостика и вовсе выглядел настоящим гигантом. Чуть ли не каждую секунду кто-то из его врагов умирал чудовищной смертью, будучи разрубленным его не ведающим жалости клинком. Лишь когда на мостике осталась горстка выживших, Вильгельм наконец остановился и огляделся вокруг.
– Подходите, трусы! Я не хочу ловить вас по углам!
С его доспеха стекали густые капли крови, ни одна из которых не принадлежала рыцарю. Сам же Вильгельм непрерывно подергивался, словно его постоянно кто-то колол в спину иголками. Так работали системы его брони, которые снабжали рыцаря боевыми стимуляторами, а не только лишь поддерживали в нем жизнь. Этим объяснялось и его яростное буйство, как и неуемная жажда убийства. Хотя… последнее вполне могло быть неотъемлемой чертой воина, вполне себе проявлявшейся и без стимулирующих препаратов.
Внезапно Бальдур заметил, как человек, скрывавшийся за капитанским креслом, выбрался из укрытия и метнул что-то в сторону Вильгельма. Не успел Бальдур подумать, как машинный разум доспеха уже произвел необходимые вычисления и передал результаты анализа напрямую в мозг рыцаря. Так он узнал, что миниатюрное устройство являлось композитной гранатой «Ванцера». А еще прямо перед глазами рыцаря появился убывающий таймер, который отсчитывал время до детонации. Используя утекающие сквозь пальцы секунды, Бальдур непроизвольно выдал поток данных на технолингве и выбрал адресатом передачи Вильгельма:
«Протокол: предупреждение. Отойди в сторону, брат. Ты в опасности»
К пакету данных также прилагались траектория полета снаряда и его точное местоположение относительно рыцаря. Занятно, что Бальдур никак не поучаствовал во всем этом процессе. От него требовался лишь первичный мозговой импульс, а дальше уже машинный разум сделал все сам. Это сильно изумило рыцаря, но также вызвало страх. Впервые воин задумался: а является ли полноправным хозяином своего тела или же он всего лишь часть доспеха, причем даже не самая важная?
Раздался взрыв, сотрясший всю палубу. Шлем Бальдура среагировал на детонацию и автоматически опустил металлические щитки, чтобы закрыть оптические сенсоры от осколков. В остальном же доспех не нуждался в защите. Толстые пластины брони могли выдержать и не такое, поэтому Бальдур ощутил взрыв гранаты как небольшой толчок, а искусственная нервная система сообщила о десятке безвредных контактов с поражающими элементами.
К счастью, Вильгельм тоже пережил взрыв без серьезных последствий. Из-за близости к гранате его зацепило сильнее, и кое-где на броне воина даже появились вмятины. Однако ни одному осколку не удалось повредить внутренние механизмы, как и не удалось поразить плоть рыцаря.
Вильгельм отряхнулся, а затем дал себе еще несколько секунд, чтобы акустические импланты вновь заработали в привычном режиме после оглушающего грохота взрыва. Вернувшись в норму, рыцарь перевел взгляд в сторону капитана, осмелившегося исподтишка напасть на воина Железного братства. Широкими шагами Вильгельм приблизился к фрозианцу и резко оторвал того от земли, крепко стискивая его горло.
– Еще немного, и у тебя бы все получилось, – прошипел рыцарь в лицо капитану.
Из-за шлема его и без того металлизированный голос звучал еще более искусственно. Испуганное лицо капитана отражалось в линзах лицевого щитка, а хватка рыцаря с каждой секундой становилась только крепче.
– Я выдавлю из тебя жизнь, шелудивый пес! – угрожающе зарычал Вильгельм, придавая голосу все более грозные оттенки.
Капитан судорожно открыл рот, словно бы пытался заговорить. Поначалу рыцарь хотел просто проигнорировать потуги фрозианца, но в какой-то момент ему стало интересно, что же такого хочет сказать ему враг, находясь на пороге смерти.
– Вам всем не жить! – прохрипел капитан, как только Вильгельм ослабил сервоприводы своих пальцев.
– По-моему, это тебе не жить, – заметил рыцарь, уже жалея о том, что дал слово этому ничтожеству.
– Верно, – рассмеялся фрозианец. – Но вы скоро ко мне присоединитесь. Видите, куда направляется корабль, а? Мы включили двигатели на полную, как только поняли, с кем имеем дело. Корабль доберется до Скифоса, даже если на борту не останется ни одного живого члена команды!
– Отлично, мы как раз держим путь туда. Спасибо, что подкинули нас.
Капитан не мог видеть лица рыцаря, но он не сомневался, что обнаружил бы на нем ехидную улыбку. Фрозианец хотел еще что-то сказать, но в этот момент Вильгельм подал максимальное питание на сервомоторы, и шея капитана переломилась с отвратительным хрустом.
– Он надоел мне, – пожал плечами рыцарь, оборачиваясь к Бальдуру.
Его товарищ не терял времени зря и уже практически добил немногочисленных выживших. Внезапно в дальнем углу мостика Бальдур зафиксировал человеческую сигнатуру. На протяжении всего сражения этот член экипажа предпочитал отсиживаться в стороне, но теперь некому было защитить его от ярости рыцарей. Бальдур сделал решительный шаг в сторону последнего противника, однако в этот момент корабль резко вздрогнул, а затем по переборкам прокатился гулкий скрежет. Тут же завыли аварийные сирены, и Вильгельм недовольно произнес:
– Ну что еще? Неужели Бальтазар с Ульрихом так чудят?
Ответом рыцарю стал еще один толчок. На этот раз более мощный. Звук раздираемого металла стал едва ли не осязаемым, а еще через секунду донесся грохот взрыва, расколовшего корабль напополам.