Спал, как младенец (не в том смысле, что всю ночь плакал и писался, а хорошо – крепко и без сновидений). Я-то думал, что после такого насыщенного впечатленией и новой информацией дня кошмары снитья будут, информация-то эта не самой позитивной оказалась, да и впечатления те ещё. Но нет, лёг тихо, как дрова, и словно выключился. Разбудил меня Дед, потряс за плечо, и бодрым до омерзения голосом сообщил:
– Кончай ночевать!
– Кто рано встаёт… – поддержал его Проф.
– Тот весь день спать хочет, – закончил я, садясь на постели.
Позавтракали оставшейся с ужина кашей и чаем. Проф молча собрал грязную посуду и вышел, надо отметить, прихватив с собой топор. Да, Улей к беспечности не располагает, без оружия – никуда, здесь все, похоже, со стволами под подушкой спят, и девушки с гранатами в косметичке ходят. И мне к этому суровому миру привыкать нужно. Кончилось весёлое времечко, когда можно было ходить, воткнув в уши плеер, засунув руки в карманы и думая о разных глупостях. В общем, хочешь жить – пора меняться. Невесёлые мысли, похоже, отразились у меня на лице.
– Да ты не робей, Скил, – сказал Дед. – Удача, она храбрых любит. Токмо не путай храбрость с глупостью, и всё ладно будет. Я уж сколько лет живу, всякого повидать успел, и ничего, жив-здоров. И ещё как здоров!
Вернулся Проф, уже с чистой посудой, и мы начали собираться в путь. Да что там этих сборов-то, рюкзак на плечи закинул, топор за пояс заткнул – и готов. Вышли в утреннюю прохладу.
– Удачи вам, Скил! – пожал мне руку Проф.
– Бог даст, свидимся. Мы в Норе обретаемся, так ты заходи, если что, – сказал Дед.
И мы разошлись в разные стороны. Поначалу я шёл лесом. Мне попалась пара больших полян, и я обошёл их стороной – нечего на открытых местах светиться. Через пару часов показалась неширокая просека. Просека – это хорошо: значит, иду правильно. Дед нарисовал мне подробную план-схему дороги к стабу, со странным, на мой взгляд, названием – Рок. С такой картой даже человек, страдающий топографическим кретинизмом в тяжёлой форме, не заблудится: есть обозначения ориентиров и даже некоторые примечания вроде «хутор, опасно, коровы прилетают». Понятно, что хутор опасен не летающим крупным рогатым скотом… хотя летающая корова – это уже не голубь, гардероб при оказии серьёзно испортить может… Опасность более прозаична и куда серьёзнее: при перезагрузке вместе с хутором в Улей попадают коровы, а это – много ценного для заражённых мяса, на котором они могут неплохо отожраться. В общем, в одно лицо, имея в арсенале только топор, в такие места лучше не соваться. Вот и просека эта была одним из ориентиров – свежая, только низким кустарником порасти успела. Пришлось форсировать её на четвереньках, чтобы из кустов не высовываться: маскировка – прежде всего. Понимаю, что это перестраховка, но предчувствие было, какое-то нехорошее, а своим предчувствиям стоит доверять, особенно если тебе это ничего не стоит.
Ещё через час вышел на опушку леса. Дальше тянется обширное поле – не то пшеница, не то рожь, а может, и ещё что растет; не разбираюсь я в злаковых. Присел, опершись спиной на дерево, дух перевести. Попил воды – день вступил в свои права, солнышко припекает – и задумался.
Не над тем, конечно, как поле пересечь, – его я просто по краю обойду, крюк неплохой выйдет, но это лучше, чем напролом переть. А вот в более глобальном смысле что делать? Идти в стаб – это понятно: в одиночку не выжить. И к знахарю мне надо: очень хочется узнать, что за способность мне подарил Улей, да и вообще человек – животное социальное. Но вот с чем я туда приду? В кармане (я имею в виду финансы) – голяк. Два спорана с убитого мною в самом начале пребывания в Улье бегуна не в счёт: мне ведь ещё и живчик иногда потреблять надо – сейчас запас есть, Дед подарил вместе с флягой, но дальше… Да и мало этого, я в местных ценах пока не разбираюсь, но с двумя споранами мне под забором ночевать придётся, не говоря уже обо всем остальном. А ведь и к знахарю надо идти не с медицинским полисом, тоже оплата потребуется. В общем, мне нужны деньги. Но где их взять? Продать мне нечего, ещё и прикупить много чего не помешало бы. Нужно найти чего-нибудь на продажу, а может, и поохотиться, если удачно не слишком сильные заражённые подвернутся, и желательно, по одному. Ага, и желательно, по рукам и ногам связанные!
Достал карту. «Солнечный круг, небо вокруг, это рисунок мальчишки»… Художник из Деда тот ещё. Та-а-ак. Вот она, просека, вот поле, значит, я сейчас где – то здесь, а недалеко, чуть в стороне, бородатый мальчишка изобразил что-то похожее на четыре трехэтажных курятника и восклицательный знак. Я припомнил, что Дед говорил, рисуя эту часть карты:
– Тута город, магазин в ём большой есть, с лавками разными, ну и охотников на него немало из нашего брата. Из иммунных, то бишь. Ну, и народ с городом попадает, в общем, рядом ухо востро держи, хайлом не щёлкай.
Вот туда-то я и направлюсь. Всё ценное из магазина, скорее всего, уже унесли, но мне не до жиру – не на продажу, так, может, для себя чего-нибудь найду.
При словах «мёртвый город» сразу представляется низкое, свинцового цвета небо, серые громады многоэтажек, скалящихся разбитыми стёклами окон, следы пожарищ, остовы машин, тронутые ржавчиной и обязательно без колёс, и чахлые кустики, пробивающиеся через растрескавшийся асфальт. В общем, атмосфера должна давить на нервы, а здесь небо голубеет, солнышко блестит, отражаясь в целых, надо заметить, оконных стёклах, птички чирикают – с виду покой и благодать. Но я расслабляться не стал, даже топор нес в руке, а то пока его ещё из-за пояса достанешь… Шёл аккуратно, но быстро, от укрытия к укрытию, стараясь не шуметь, часто останавливаясь и осматриваясь по сторонам. Ага, вот и местные обитатели, человек десять, точнее, не человек, а… как бы их назвать… тел, особей? В общем, твари собрались на перекрёстке и стояли, раскачиваясь с носка на пятку, – я так зимой на остановке в ожидании автобуса иногда раскачивался, чтобы ноги меньше мёрзли. Но автобус к ним, видимо, никак не шёл, вот и я не пойду.
Пробирался по городу ещё часа два, обходя группки заражённых стороной. На глаза никому не попался, но и сам ничего интересного не нашёл. Заметил полицейский бобик, с отрытыми дверцами. А это уже может быть интересно, может, оружием разживусь. Забрался внутрь. Где у них тут оружие храниться должно? На заднем сиденье пусто, под сиденьями пусто, и в бардачке ничего ценного – похоже, облом.
Совсем близко послышалось утробное плотоядное урчанье. А, чтоб тебе… я аж подпрыгнул от неожиданности. Через смотровое окошко из отсека для задержанных на меня скалилась обезображенная морда заражённого; его в суматохе перезагрузки, конечно, никто выпускать не стал.
Перебрался в припаркованную неподалеку легковушку. Нет, так дело не пойдёт, этот магазин в незнакомом городе искать долго можно. Пока мне везло: ни на какую серьезную тварь не нарвался, но так вечно продолжаться не может. Надо включить голову, она у меня не только для того, чтобы в неё есть. Зададим себе правильный вопрос. Как ориентироваться в незнакомом городе? В своём мире я бы воспользовался яндекс-картой или спросил дорогу у местных. К местному населению с расспросами лучше не лезть, яндекс-карта, по понятным причинам, тоже не вариант… Стоп! Яндекс-карта – не вариант, а просто карта? Бумажная карта города. В век высоких технологий они, конечно, уходят в прошлое, но для туристов там всяких, с обозначениями местных достопримечательностей, со всякими рюшечками и завитушечками – такая, чтобы и вещь, и на память осталась. А это идея! Вон у остановки и киоск «Роспечать» стоит.
Карта и впрямь нашлась, и до искомого магазина я добрался без проблем. Торговый центр «Ленинский» встретил меня выбитыми витринами и тишиной. Я походил между одёжными бутиками; можно одеться в дорогой брендовый шмот. Только на фиг он теперь нужен? В Улье в моде надёжность и практичность. Зашёл в супермаркет. Что у нас здесь? Взял кило фундука: сытно и вкусно, орешки я люблю. В виноводочном отделе взял три бутылки самого дорогого коньяка: народ здесь, как я понял, бухает неплохо, может, и выручу за них что-нибудь.
Из-за очередного стеллажа с товарами на меня выскочил заражённый – я встретил его ударом топора в лоб, потом добавил ногой в грудную клетку, опрокидывая противника на спину, отскочил назад, а уже потом испугался. Тварь задёргала ногами, но встать не пыталась. Затихла: всё, готова! Прислушался: всё тихо, можно выдохнуть.
Вот ведь урод! Расслабился я что-то. Заражённые не любят закрытые пространства, и в помещениях редко встречаются, нечего им тут делать, а этот индивид догадливым оказался или во время перезагрузки, когда разум ещё не полностью потерял, на свежее и сырое потянуло. Прилавки мясного отдела открыты, и мяса в них нет, а вот на колбасу никто не польстился – вот и думай, из чего её делают.
Ещё на подходе к городу в голове поселилась какая-то мысль, или понимание чего-то. Так бывает: образ есть, но во что-либо конкретное он ещё не сформировался. Мёртвый город с веселым птичьим щебетанием и летним солнышком – разрыв шаблона. А сейчас я переворачиваю ещё не остывший труп и собираюсь покопаться у него во внутренностях и при этом никакого душевного протеста не испытываю. Это другой мир! Не другая страна, не другой континент, даже не постапокалипсис – именно другой мир. И я не Алексей Симонов, я – Скил. Алексей остался там, в социуме и цивилизации, в мире с правами, гарантиями и лицемерием. Там правят бал шаблоны и стереотипы: мне плохо – приедет «скорая», мне хорошо – милиция. А здесь всё проще и сложнее одновременно, здесь жить надо по-другому. «Ага. Здесь вам не тут!» – голосом старого сержанта подсказал внутренний голос. «Уймись, скотина, дай мысли полезные додумать!» – приструнил его я. Так вот, я – Скил, новый человек с личностью Алексея Симонова, и кое-какие понятия мне нужно пересмотреть. Я сейчас не копаюсь в потрохах бывшего человека – я собираю трофеи с убитой мной дичи. А трофеев-то, кстати, и нет, в споровом мешке одни лишь чёрные лохмотья.
«Заражённые» – так в Улье называют тварей, получившихся, в основном, из людей. Может, потому, что сам термин подразумевает заразу, а зараза – это всегда плохо, как бы самому не подхватить; может, потому, что человек испытывает страх при виде трупа другого человека. Всем понятно, что мёртвые не кусаются (это ещё Джон Сильвер из «Острова сокровищ» сказал), но на уровне инстинкта человек боится, что и с ним может произойти то же самое. В общем, подспудно я боялся заражённых, даже не отдавая себе в этом отчёт. А теперь, когда пришло осознание этого страха и его причин, бояться перестал. Не надо их бояться, это не ходячие трупы, и зараза мне не страшна, я – иммунный, это просто опасные животные, и, соответственно, их следует опасаться, то есть трезво оценивать риски. Слабые заражённые, споровики, менее опасны: тупые, я знаю чего от них можно ожидать и где у них уязвимые места, – это предмет охоты для меня. Сильные заражённые – горошники и жемчужники – более опасны: умнее, быстрее и т. д.; нужно постараться не стать дичью для них. Всё просто. Расставив всё на свои места – новый мир, новый я, зараженные, я как-то даже успокоился. Бдительности и внимания не ослабил, но внутреннее напряжение, которое я постоянно испытывал с момента расставания с Дедом и Профом, отступило, прошло.
На втором этаже располагался большой спортивный супермаркет и ещё несколько павильонов, в том числе и со снаряжением для активного отдыха, рыбалки и охоты. Тщательно обследовав всё это, сменил рюкзак на более удобный и вместительный, подобрал удобные треккинговые ботинки, посуду из нержавейки, газовую горелку, пару небольших баллонов к ней, каремат, лёгкий и тёплый спальный мешок и термос, – словом, экипировался, как заправский турист. Ещё сменил плотницкий топор на такой же по размерам туристический с прорезиненной рукоятью и ещё один маленький, всего в локоть длиной, – может как метательный сгодиться. В павильоне с названием «охота» кто-то побывал до меня и вынес всё ценное. Для себя нашёл только камуфляжного цвета штаны с множеством карманов, куртку такого же цвета и бинокль, что очень кстати – зрение восстанавливалось на удивление быстро, но некоторые проблемы ещё были. По итогам: прибарахлился неплохо, но богаче не стал – на продажу ничего не нашёл. Надо идти на охоту.
Походив с полчаса по окрестностям, в тихом дворике убил пару бегунов: парочка куда-то шла, а тут я навстречу. Я заметил их первым, но скрываться не стал, просто остановился и достал метательный топор из-за пояса, другой топор держал в левой руке – ну прям суровый варвар, блин! Послышалось плотоядное урчание, твари со всей возможной для них скоростью двинулись ко мне. Когда до них оставалось метров пятнадцать, в того, что был чуть ближе, я швырнул топор – попал в голову, бегун упал и заскрёб ногами по асфальту. Второго, перехватив топор двумя руками, я встретил сильным ударом сверху, как будто собирался расколоть чурку, – голова заражённого раскололась, как та самая чурка. Вот и всё, вроде, ничего сложного. И этот ногами по асфальту скребёт, причем верхняя половина лежит спокойно, двигаются только ноги; предсмертный танец у них такой, что ли, или, точнее, постсмертный. Споровые мешки у обоих оказались пустыми, ну да не всё коту Масленица. Будем считать, что удача накапливается, а потом к-а-ак выдаст… Губазакаточную машину нового поколения, на батарейках.
А метательный топорик неплохо себя показал, и навык не пропал.
Тут, наверное, стоит подробнее рассказать об этом самом навыке и о том, откуда он взялся. В детстве, насмотревшись ГДРовских фильмов об индейцах, мы с друзьями раздобыли, уже не помню где, маленький плотницкий топорик и принялись его метать в дерево. Получалось плохо, но мы не сдавались, самоотверженно и увлеченно тираня несчастный тополь. Занятие нам самим дня через три надоело бы, но на второй день упражнений мы были взяты с поличным родителями, с нами была проведана воспитательная беседа об опасности игр с холодным оружием и любви к живой природе, а топор у нас изъяли. Уже в старших классах школы на выезде на природу к нам в руки попал похожий топор, и мы, вспомнив тот случай, дурачась, опять начали играть в индейцев. Результаты метания были немногим лучше, но у меня получалось особенно плохо. В те годы я очень болезненно относился к насмешкам в свой адрес, хоть виду и не подавал, и к очередному выезду решил подготовиться и, снова предложив эту забаву друзьям, поразить их своим умением. Ну, а что? Я был нормальным подростком, с нормальными глупостями в голове. Вникнув в тему подробнее, я понял, что в моём плачевном результате на прошлых метаньях виновата не прямота моих рук и не то, откуда они у меня, якобы, растут, а просто неудачное расстояние до цели. Дело в том, что при метании топора (и не только топора) нужно знать, за какое расстояние оружие совершит полный оборот. И это расстояние у каждого индивидуальное, зависит от роста человека, силы броска, длины рук и ног. В серьёзное увлечение метание всяких железяк у меня не переросло, но топор метать я научился неплохо и иногда баловался этим делом, например, на выездах на шашлыки: и время убить, и немного дешевой славы. Так что расстояние одного оборота, несмотря на то, что со школьных лет оно изменилось вместе с моим телом, я знал. Шесть шагов. Остальное рассчитать – дело техники.
Группы заражённых, в которых больше трёх особей, я обходил стороной. Расчёт такой: одну тварь успокаиваем на подходе, ну, или хотя бы сильно озадачиваем метательным топором, вторую встречаем ударом сбоку или сверху (это как получится) и одновременно с этим отскакиваем в сторону), твари атакуют с ходу и мгновенно остановиться не могут, так что третья, не встретив соперника, должна потратить время на то, чтобы остановиться и развернуться. За это время можно напасть на неё или добить вторую, если с первого удара не вышло, главное – не зевать. Ну, это в идеале, конечно, всё предусмотреть невозможно. В случае чего будем импровизировать. То есть, как справиться с тремя соперниками я представлял, а вот четвёртый может доставить проблемы; ну, а чтоб нападать на большее количество с одним, ну, ладно, с двумя топорами, нужно быть как минимум Ван Даммом, а лучше – Чаком Норисом, тогда и без топоров обойтись можно.
Три силуэта на фоне белой стены я заметил издали: двое стоят чуть в стороне, третий – на четвереньках, с низко склонённой головой. Чего он там делает? Запонку потерял? Я достал бинокль. Ага, здоровенная тварь, больше напоминающая облезлую гориллу, чем человека, с жадностью кого-то поедает, а двое в стороне, матёрые бегуны, или, как их ещё называют, спидеры, – видимо, его группа поддержки, – стоят в сторонке, ждут, когда лидер поест.
А ведь в таких спораны точно есть. Внимательно осмотрел окрестности места предполагаемой битвы, в голове созрел дерзкий план. Если я быстро обойду весь двор с внешней стороны домов, то выйду как раз за спиной трапезничающей твари, метрах в шести от неё – с такого расстояния я без проблем попаду ей топором в затылок, то есть в споровый мешок, и в противниках у меня останется только два хоть и развитых, матёрых, но всего лишь бегуна. Опасно конечно, но… а-а, двум смертям не бывать, решил я. Если не получится, скажу им, что пошутил.
Так я и сделал. Немного не доходя до угла, за которым пировал топтун (а судя по виду, это был именно топтун), я сбавил шаг, подкрался к углу и украдкой выглянул за него одним глазом. Ситуация не изменилась, вот только одного я не учёл: монстр сидел, низко склонившись к трупу, что-то рвал зубами, помогал себе руками, но голову не поднимал; с такого ракурса затылок его я не видел и попасть в него, само собой, не мог. И что делать? Видя только спину и задницу, я мог подбежать и вставить ему хорошего чирка! Тоже вариант – конечно, после такой выходки я бы умер героем. Правда, героем анекдотов. Почти все военные хитрости придуманы до нас, вот и я велосипед изобретать не стал. А может, и надо было изобрести и быстренько на нём уехать подобру-поздорову. Я поднял лежавший у меня под ногами небольшой камешек, кинул его поверх голов тварей в припаркованную на въезде во двор машину. Троица среагировала на звук, топтун поднял голову, и я кинул топор в уродливый нарост у него на затылке. Попал! Тварь утробно всхрюкнула и завалилась на остатки своего обеда. Две оставшиеся развернулись и с мерзким урчанием бросились ко мне. Уже шагая обратно за угол и готовясь встретить первого же противника ударом дровосека, я заметил ещё одного спидера, выбегавшего из двора. И события понеслись вскачь! Первого я, как и планировал, успокоил ударом топора, как только он показался из- за угла. Удар вышел отменный – твари почти полностью снесло полголовы. Второй спидер не успел остановиться сразу и по инерции пробежал ещё пару шагов. Я ударил его в спину, хотел перебить хребет, но промахнулся. Топор глубоко погрузился в тело врага, но тот боевого духа не растерял. И тут меня сбила с ног третья тварь, врезавшись мне в бок. Падая, я сумел повернуться к ней лицом, выпустить рукоять топора и перехватить противника за руки, но провести бросок через себя не успел, только повалил тварь на себя. Спидер не делал попыток встать, а сразу потянулся зубами к моему горлу. Я уперся руками в его подбородок, но тварь оказалась сильней и медленно, но неуклонно приближалась к моему лицу. Тут я почувствовал резкую боль в правой лодыжке – к моему и без того бедственному положению присоединился второй спидер (моё оружие ему, похоже, даже аппетит не испортило, вот он и решил погрызть мою ногу). Стоп! Оружие! У меня остался нож на поясе! Когда мне удалось расстегнуть ножны и достать его, я уже чувствовал смрадное дыханье твари на своём лице. С силой всадил нож в её шею пару раз, на всю длину лезвия, благо, это был настоящий охотничий нож: не слишком широкое лезвие, сантиметров 15 длиной, удобные упоры, рука не соскальзывает. Свалив с себя обмякшее тело, я сел, кинул нож в глаз второй твари – расстояние метр, не промахнешься; спидер выпустил мою ногу, и я тут же пнул его другой ногой, вбивая нож дальше в глаз.