Продолжая двигаться на юг, еще через двое суток они увидели материковую береговую линию. Учитывая опыт столкновения с имперским кораблем, подходить к берегу беглецы не торопились. На яхте обнаружился достаточный запас еды и питьевой воды. А двигатель на нифриловом ходу, хоть Ольха и заверила, что его «хранилища силы» хватит на неделю непрерывного хода, пока отключили. За ними никто не гнался, а потому запас хода решили поберечь, паруса и так давали неплохую скорость.
– Чувствую себя Колумбом, – хвастливо заявил Аким, – Фактически мы открыли Америку.
– Скорее Австралию, – показал Вася знакомство с географией Старшей Сестры, – Мы ж на юг все время шли. Впрочем, пусть будет Америка. В любом случае нам нужно перед высадкой найти хорошее место.
– В смысле? Манхеттен что ли?
– В смысле Кубу. Остров свободы, – не очень понятно пояснил Вася.
– А зачем?
– Затем, что всем отрядом на материк не пойдем. Высадим десант. Если десант не вернется, остальные возвращаются и докладывают обо всем князю.
– Судя по этому твоему «остальные», в число десантников ты себя уже включил, – догадался Аким, – Имей ввиду. Я тоже пойду.
– Куда ж без тебя.
– Без него запросто. А вот без пластуна точно никуда, – негромко вставил Макар.
– Вы ничего не забыли? – Ольха тоже не осталась в долгу, – Посольскими полномочиями князь вообще-то меня наделил.
Вася покривился. Брать Ольху он не хотел.
– Вот только не надо делать такой недовольный вид, – возмутилась Ольха, – На том материке нифрильная могия во сто крат сложнее нашей. И кто кроме меня сможет ее осилить?
– Ладно, – нехотя согласился Вася, – Идем вчетвером.
Три дня они шли в восточном направлении, держа далекий берег материка в пределе видимости, пока не обнаружили остров, подошедший на роль «Кубы». Островок был достаточно мал, чтобы не привлечь внимание имперцев, и имел достаточно удобную и мелкую бухту, корабль крупнее их яхты зайти в такую бухту просто не смог бы, сел бы на мель.
– Можно устроить отличное пиратское логово, – с воодушевлением заметил эльф Лери.
– Мы не пираты, – напомнил эльфу Вася.
– Э-э, я хотел сказать, устроить наблюдательную заставу для сбора сведений, – нимало не смутившись поправился эльф.
– Купсы – они самые осведомленные, – радостно зацепился Мышонок за предложение эльфа, – А больсэ всего сведений мы смозэм собрать в ихних трюмах!
– И ты туда же, – Вершок отвесил Мышонку подзатыльник, а эльфу показал кулак, – Никакого пиратства. Только сбор сведений.
– Правильно говоришь. Вот ты за главного и останешься. – похвалил Вася Вершка и повернулся к Акиму, – Постарайтесь с Ольхой рассчитать, сколько нам идти отсюда до берега материка. Надо так подгадать, чтобы высадка прошла поздней ночью, когда у караульщиков сон покрепче.
– Да ну, Вась, ты думаешь они все свое побережье стерегут?
– Людьми вряд ли, – ответил Вася, – Но на основе нифрила они могли изобрести какие-нибудь радары.
– Если они изобрели радары, то время суток для высадки роли не сыграет.
– Сыграет, Акима… Поднять по тревоге отряд, отправить его на перехват – это все время. А поздней ночью по темноте нас еще смоги отыскать.
– Поддерживаю, – Макар принял Васину сторону, – Эти имперцы оборотня не имеют. В ночи они нам не ровня.
– Ладно, – согласился Аким, – Ночью, значит ночью.
Пока Аким с Ольхой, вооружившись нифрильными навигаторами, высчитывали расстояние, а также направление и примерную силу ветра, остальной отряд высадился на сушу. Яхтенный якорь пришлось бросать в десяти шагах от берега, Вася оставил Бобров мастерить мостки, чтобы впоследствии не брести каждый раз до сухого по пояс в воде. За неполных два часа они пересекли остров насквозь от берега до берега и успели вернуться обратно, обойдя уже по береговой кромке.
– Неплохо, – подытожил Макар, – Да что там, отличный остров. Хищников нет. Даже комар не летает. Зато есть черепашьи кладки, непуганая птица, сухая древесина и мал ручеек с пресной водой. Хоть совсем здесь оставайся.
– Сгодится, – согласился Вася и повернулся к Вершку, – Значит так. Ты, Вершочек, как я сказал, останешься за главного. Мы вчетвером пойдем на материк. Так… Сегодня у нас какой день недели?
– Завтра воскресение, – припомнил Вершок и прищурил глаз, – Значит суббота.
– Угу, значит поступим следующим образом. Крутиться у берега вам никак нельзя. Но поздней ночью в следующее воскресение вернетесь за нами туда же, где мы высадимся. Если нас не будет, через неделю еще раз вернетесь в следующее воскресение. Понятно?
– Понятно.
– Если не застанете нас во второй раз, возвращайтесь на континент и доложите князю про империю. Понятно?
– Понятно, – нехотя подтвердил Вершок. Мысль уходить отсюда неполным составом ему совершенно не нравилась, но обсуждать приказы он не привык.
На следующий день чуть солнце перевалило за полдень отплыли. Аким и Ольха подгадали верно. К берегу они подошли глубокой ночью. Когда до него осталось меньше тридцати шагов, спустили на воду небольшой плотик, на который сложили одежду. Сами «десантники» раздевшись спрыгнули в воду. Вася, Макар, Аким и Ольха вплавь погребли к берегу, а яхта сразу пошла на разворот, чтобы вернуться на «Кубу».
Хотя высадка прошла без происшествий, все понимали, повода расслабляться у них нет. Толком не обсохнув, только проводили взглядами уходящую во тьму яхту, сразу кинулись одеваться в сухую одежду. Плотик на всякий случай Аким разобрал и раскидал частями по кустам. Ольха сказала, что чует наличие поисковых заклятий, хотя и слабых. Макар тоже чуял опасность, они перекинулись на оборотней и побежали, не разбирая дороги, неважно куда, лишь бы быстро и вглубь материка.
Уйти далеко им не дали. Уже через час расслышали далекий лай прущих по следу собак. Надеялись, что оторвутся от погони, но куда там. Имперцы знали свое дело, как, впрочем, и местность. Еще через час их уверенно зажимали в «клещи». В ночной тиши примолкшего леса казалось, что собаки бухают со всех сторон.
– Вась, – Макар тронул за рукав, – Я задержу…
– Уверен? – тяжело дыша уточнил Вася.
– А что остается-то? Бегите.
Вася кивнул и побежал, а Макар остался. Через пару минут Вася услышал за спиной, как заполошно зашлась собака, а потом лай ее резко перешел в скулеж, а через мгновение так же резко оборвался и скулеж. На берег-то они высадились без всякого оружия. Все ж таки не воевать шли, а в разведку. Но Макар и без оружия опасен, собачку угомонить способен голыми руками.
Макар зашел за ствол тропического дерева и стал ждать. Собачий лай, приближаясь, становился громче, но реже. Первый охотничий раж у собак прошел, теперь они начинали сберегать силы. Первым на Макара выскочил молодой кобель, кормленый, лоснистый, завидев Макара, радостно возвысил голос, – догнал свою добычу. Кобель оказался непуганый. Кинулся на Макара без затей, целясь вцепиться в руку. По всему видно, так его натаскивали.
Макар сместился с острия атаки, отвел предплечьем собачью морду и кулаком другой руки впечатал в подбрюшье. Кобель упал, заметался, сменил лай на скулеж. Макар подскочил, ухватил пса за хвост двумя руками, раскрутил для разгона и впечатал хребтиной об древесный ствол. Пес не издох сразу, пришлось раскрутить еще раз и повторно долбануть об дерево. Даже труха какая-то посыпалась.
Он едва успел спрятаться за дерево, когда раздались первые выстрелы. В него не попали. Может призагнул эльф, что пули предметы облетают, может просто повезло. Макар перекатом ушел за другое дерево. На него уже выбегали другие собаки. Макар нащупал в кармане чудом завалявшую монету, засветил и приложил псов «цепенящим ужасом». Для малой монеты заклятье оказалось чрезмерным, монетка рассыпалась в труху, но дело сделала. Звонкий скулеж, казалось, весь лес огласил. Макар перебежками, а иногда крадучись, повел погоню за собой.
Вася бежал дальше. Рядом топал Аким, Ольха не отставала, Вася хорошо слышал ее легкий шаг. А потом услышал вдалеке хлопки выстрелов. Вася пошептал заговор на оберег от стрелы и снаряда, прося волчьего бога, чтобы обнесло Макарку несчастье стороной. Выстрели бахать перестали, и Вася боялся даже думать, по какой причине имперцы перестали стрелять. А потом они нарвались на заслон. Вася едва успел прочуять опасность, крикнув:
– Ольха, Акима! Туда бегите, – а сам выбежал на видное место, подставился, давая время друзьям сбежать.
– А ну стой! – услышал Вася грозный окрик.
– Стою, – Вася старался отвечать ровно, не выдавая сбитого дыхания.
По глазам ударил яркий свет, будто прожектор на него навели. Вася прищурился и поднял руки вверх.
– Я без оружия! – крикнул он в сторону слепящего света.
Подошли двое. В руках ружья, целят Васе в живот. Он бы не стал сопротивляться, но ему не понравилось, что светят в рожу клятым прожектором. Не по-людски это как-то. Его обыскали, а он стоял смирно. Ему завели руки за спину, а он не сопротивлялся. Его попытались ударить прикладом в спину, а он был в оборотне и спиной чуял…
Увернулся от удара прикладом, вызволил руки из захвата, ударил лбом в переносицу одному, подшагнул и раскрытой ладонью ударил снизу-вверх по носу другому, ломая носовой хрящ. От источника слепящего света раздался грозный окрик. Вася прикрывался телом оседающего на землю бойца, выхватил ружье из его слабеющих рук и разрядил прямо в пятно раздражающе яркого света. Прожектор тут же погас, а тот, кто кричал грозно, не заткнулся и продолжал кричать.
«Странные они эти имперцы, – подумал Вася, – На опасность отвечают руганью. Цивилизация людей отупляет». Он обошел крикуна сзади, благо в установившейся тьме не видно не зги. Придушил, уронил, а потом не сдержался и руку сломал засранцу. Чтоб знал на будущее, как в рожу фонарями светить. «Что за уловки ментовские?» – подумал в сердцах и приложил еще напоследок пинком по ребрам.
Осознав, что вся засада и состояла из трех человек, и что нарвались они скорее всего случайно, Вася кинулся догонять Ольху с Акимом. Окликать их он боялся и довольно скоро понял, что след их потерял. До рассвета бежал в надежде, что наткнется на них. Но так и не наткнулся. Когда забрезжило утро, Вася понял, что остался один.
Аким осознавал своего оборотня хуже остальных. Он сосредоточил все внимание на беге по ночному лесу, думая только об одном, как бы не подвести друзей, как бы не споткнуться, не упасть, не покалечиться. Он настолько полно сосредоточился на беге, что перестал слышать и видеть что-либо вокруг. А когда восходящее солнце осветило лес в полумрак, понял, что рядом никого нет. Он совершенно не помнил, когда оторвался от друзей. Помнил смутно лай собак, помнил далекие выстрелы, помнил, как полыхнуло ненадолго ярким светом, и как Вася приказал бежать в другую сторону. Он побежал в другую… Вот и убежал. Ото всех.
– Ну, дура-ак, – отругал себя Аким, – Что делать-то теперь?
Макар увел погоню от друзей, а вот самому оторваться не получилось. К утру его все-таки обложили так, что выскользнуть он уже не смог. Пришлось сдаваться.
– Эй, – крикнул он из густо поросшего оврага, в котором пытался отлежаться. Псы его чуяли и кружили все ближе, сжимая круг поиска, – Я сдаюсь.
– Выходи, – тут же отозвался имперец с явным облегчением, ночная погоня измотала даже собак, люди просто с ног валились, – Оружие на землю, руки вверх.
– Нету у меня оружия, – ответил Макар, вставая в рост с поднятыми руками.
Макару связали руки за спиной, потом избили. Особенно старался один блондин с родинкой на щеке. Когда Макар упал, тот долго еще запинывал его ногами:
– Ты что с собаками сделал, мразь? – он выплевывал из себя слова на свистящем выдохе и раз за разом обрушивал на Макаркины ребра грязный сапог, – Ты лучших собак мне испортил своим проклятием, гнида. Лучших! Ты слышал?
Макар молчал. Если те собаки, которых он приложил «цепенящим ужасом», были лучшими, то может он и поторопился сдаваться. Так себе собачки: и для схватки обучены плохо, и боевых заклятий им нюхать раньше явно не давали. Макара это соображение даже удивило, коли в этой империи нифрила как грязи, то сопротивление нифрильной могии собакам должны бы были с молочных зубов прививать.
Потом его подняли и погнали обратно в сторону моря. К полудню привели на большую заставу на берегу. Макар с сожалением смотрел на раскинувшийся у ног океан, у пленного, такое зрелище воплощенной безбрежной воли, вызывало чувство щемящей тоски. Он предпочел бы сейчас оказаться на «Кубе». Подумал с теплотой о друзьях, оставалось надеяться, что десант успешно проведет разведку и вернется назад на яхту к остальному отряду.
Потом водили в допросную. Но спрашивали мало, тем более, что Макар предпочитал отмалчиваться. Больше опять били. Имперцы почему-то были уверены, что Макар – обычный пират. Разуверять их он не пытался. Потом отвели к судье. Тот самый имперский суд оказался делом совершенно плевым. Макар даже испытал разочарование, все ж таки предыдущий суд проходил во дворце, а судьей выступал сам Азум-хан.
Здесь же Макара завели в сырую и жаркую бамбуковую хижину, где обильно потеющий полноватый имперец в таком же сером мундире, как и все остальные, позевывая, признал его виновным в пиратстве и назначил отбытие бессрочного наказания на нифриловом руднике. На его послужную дорожку, прописанную по внешней стороне левой руки, к Макаркиному удивлению, даже не взглянули.
Зато поставили нифрилом нелепый знак на внутренней стороне запястья. Нарисовали в ряд несколько черточек одинаковой длины, но все разной толщины. Под каждой черточкой – цифра. Потом отвели в трюм транспортного судна, где уже сидели в клетках два десятка таких же как он неудачников. Ждать на месте долго не пришлось. Уже к вечеру судно вышло в море, а еще до темноты свернуло в речное устье. Макара повезли куда-то в материковую глубь.
Вася выбрел на пыльную проселочную дорогу, ведущую вглубь материка, и зашагал с уверенным видом. До самого полудня никого на этой дороге не встретил, пока не показалась ему стоящая на обочине телега. Когда Вася подошел ближе, увидел выпряженную из телеги, отведенную в тенек лошадь, человека, по виду явного крестьянина, и что у телеги слетело колесо. Не раздумывая, как это и водится у деревенских, подошел и взялся помогать мужику садить колесо на ось.
Мужик помощь принял безо всякого удивления. Вдвоем они споро восстановили целостность средства передвижения. Мужик сделал перерыв на пару глотков из тыквенной фляги, а Вася, пока тот передыхал, запряг лошадку. Можно было трогаться. Они с тем мужиком едва обмолвились парой предложений, но Вася уверенно забрался в телегу, а мужик слова не сказал. Тронулись молча и еще с полчаса провели в молчании.
– Ты из деревенских никак? – наконец спросил мужик и протянул Васе флягу.
Вася из вежливости сделал маленький глоток. Понял, что во фляге нифрильный настой и незаметно, чтоб не обидеть мужика, выплюнул.
– Из деревенских, – подтвердил он.
– Ну и как?..
– В смысле? – не понял Вася.
– В смысле пиратства, – пояснил мужик, – Облаву на тебя делали, не иначе. Разбогател?
– Разбогател? – переспросил Вася и настороженно покосился на деревенского, но тот выглядел совершенно спокойным, одно только голое любопытство, – Не. Ни копья не нажил.
– О-от! – Васин ответ не иначе подтвердил какое-то его личное убеждение, – Главно, жив остался. Главно, понял, что если был крестьянин, то, значит, крестьянином и будешь. Иль не набегался? Иль снова хочешь удачу попытать?
– Набегался, – почти искренне признался Вася.
– И то ладно… А вон тама наше село, – крестьянин Васиным ответом явно удовлетворился и до самого села больше ничего не сказал.
Ольха легко бежала по тропе. Слышала, как ломится Аким через кусты, но кричать ему побоялась, до последнего думала, что он выйдет на тропу сам. На тропу он так и не вышел, затерялся где-то в буреломе в густом кустарнике. Она постояла немного в надежде, что он вернется. Но в предрассветном лесу было тихо. Ольха побежала дальше по тропе.
К утру тропа вывела ее к поселению. Она не знала, как поступить, а потому поступила так, как поступала в незнакомых местах раньше. Спросила у прохожего дорогу к главе поселения и, благо идти оказалось недалеко, уже через несколько минут произнесла своеобычную фразу:
– Здравствуйте. Меня зовут Ольха. Служба порученцев князя Вереса. Я прибыла к вам с посольской миссией.