Солнце катилось к горизонту – это означало, что москиты уже готовятся к вечерней трапезе. Пора было искать укрытие, а я находился у черта на рогах, в небольшом клочке джунглей на берегу мутной Амазонки, в добрых двух часах плавания от Икитоса – ближайшего населенного пункта и крупнейшего в мире города, не имеющего сухопутного сообщения. Дело было в начале 2016-го – почти два года спустя после моего освобождения, и, поскольку желающих взять меня на работу не нашлось, я зарабатывал в интернете написанием эссе для студентов-бездельников. Так мне удалось наскрести на билет, и я отправился в Латинскую Америку. Меня манил туда дух авантюризма – «В поисках утраченного ковчега» и тому подобная хрень в стиле Перси Фосетта. Мы с попутчиками забрались в этот отдаленный уголок Перуанской Амазонии, чтобы принять участие в ритуале аяуаски. Что такое аяуаска? Да так, всего лишь один из самых сильных галлюциногенов, известных человечеству.
В нашей группе было чуть больше десяти человек. Большинство – туристы-гринго плюс пара сопровождающих: Изабелла, отвязная хиппи из Испании, и Томми, гибрид Дольфа Лундгрена и британских панк-рокеров Geordie, и еще русская девица по имени Саша – они должны были проследить, чтобы мы не покалечились, путешествуя по астральным плоскостям. Многие мои спутники были опытными психонавтами, настоящими ветеранами психоделии и изрядными знатоками работ Терренса Маккенны. Что касается меня, то я предпочитал травку, алкоголь и кокаин – вещества, которые вставляют, но, по крайней мере, не уносят из реального мира.
Аяуаска – совсем другой зверь. Этот отвар племена бассейна Амазонки готовят уже много веков, а может и тысячелетий, из лианы, из которой можно выделить ДМТ (диметилтриптамин). Он переносит тебя в иное измерение. И тогда может произойти что угодно. Некоторым кажется, что они превратились в животное – в короля джунглей вроде ягуара или орла. Другие встречаются с «сущностями», которые направляют их и показывают, в чем они ошиблись на своем жизненном пути. В каком-то смысле аяуаска действует как психотерапия – этот отвар дает вам возможность проработать личностные проблемы.
Но к этому нельзя относиться слишком легко. Помимо ярких видений, аяуаска может вызывать рвоту и непроизвольную дефекацию, так что я бы не рекомендовал эту штуку для дружеской вечеринки. Если вы не любитель подобных развлечений.
Нашу церемонию проводили три шамана, двое мужчин и одна женщина: Уилер, Эрнесто и Ангелина. Уилер точно был мудрецом: у него был только один здоровый глаз; другим он смотрел прямо в мир духов или типа того.
Мы уселись в кружок в хижине (maloca), а Томми окуривал ее дымами, как православный священник. Не знаю точно, с какой целью он это делал, но атмосферу это создавало. Изабелла и Уилер вызывали нас по одному, и, когда наступила моя очередь принять «лекарство», я подошел к двум шаманам, а Ангелина налила мне в стопку немного красно-коричневой бурды из старой бутылки из-под кока-колы.
На вкус она была как понос вегана, но я выпил до дна и занял свое место. Мигающий огонек свечки потух, и мы остались в полной темноте. Тишина. Затем в уши мне ударили голоса джунглей. Лягушки, змеи, птицы, обезьяны…
Пока ничего. Хотя нет, вон оно! Я смог различить что-то в слабом свете, просачивающемся сквозь окна. Это гигантский паук. Оконные рамы стали его ногами, и вот он ползает вокруг по своим паучьим делам. Подняв взгляд к потолку, я различил свисающую сверху лягушку или ящерицу, пристально уставившуюся на меня. Ну что же, это трип – и довольно забавный. Я снова посмотрел туда, где был паук, и на сей раз увидел там еще одну здоровенную лягушку. Последовав за ее зовом, я забрался на плот, и мы поплыли по течению реки. То, что я увидел потом, можно описать лишь как бесконечный и бескрайний калейдоскоп нереальных форм и цветов, а после я оказался в чернильной темноте.
Я запаниковал. Сердце бешено стучало, я вспотел как падре на детской площадке. Сам по себе отвар аяуаски не опасен, но в сочетании с болезнями сердца или, к примеру, антидепрессантами он способен привести к неприятным последствиям, а добавление в отвар растения под названием бругмансия может вызвать делирий, и трип станет еще безумнее. Я помигал Саше своим фонариком.
– Что происходит? Где я?
– Неважно, где ты… расслабься, впусти это в себя.
– Мне дурно.
– Хочешь сходить в душ? Иногда помогает.
– Да… в душ…
Саша берет меня за руку и отводит в душ – я мечусь в кабинке, пока на меня льется радуга. Этому трипу принадлежит сомнительная честь самого странного душа в моей жизни. А я, между прочим, ходил в душ в тюрьме.
– Где я?
– Ты в душе!
– Да! Я в душе… Что происходит?
– Ты выпил аяуаски, помнишь?
Точно.
– А я давно тут?
– Минут пять.
Мне-то казалось, что в душе я был всегда, как Джек Торренс в отеле «Оверлук»[36]. Хорошо хоть я был в плавках.
– А так еще долго будет?
– Это только начало! – смеется Саша.
На каком-то уровне я понимал, что стою под душем, но в каком из измерений? У меня как будто стало два сознания. Одно было рациональным и цеплялось за понятия вроде слов и направлений, а второе находилось где-то на улице Сезам. Мы возвращаемся. Церемония уже в полном разгаре. Шаманы распевают icaros