– Мне нужно подумать, – сказала Грэм, когда Пайн задала ей свой вопрос.
Они снова собрались в зале для завтраков в «Коттедже». Грэм сидела напротив Пайн и Блюм за одним из столиков. Она была в светло-синей юбке, черном свитере и сапожках до щиколотки. Ее волосы и макияж находились в идеальном порядке, хотя и несколько избыточном, подумала Пайн. Но что она на самом деле знала о подобных вещах? Она использовала тушь для ресниц и помаду не чаще двух раз в году.
– Я буду вам весьма признательна, – сказала Пайн. – У меня остались лишь смутные воспоминания о каких-то гостях и друзьях. И еще я собираюсь задать такой же вопрос Агнес Ридли.
– А могу я вас спросить, зачем вы хотите разыскать этих людей? – спросила Грэм.
Блюм посмотрела на Пайн.
– Это стандартный протокол, – ответила Пайн. – Никогда нельзя знать заранее, кто и что видел или слышал. Они могут считать какие-то детали незначительными, но для расследования они могут оказаться критичными.
Такой ответ не удовлетворил Грэм.
– А что относительно той несчастной женщины, которую нашли мертвой? – спросила она.
– Что именно вы хотите знать?
– Уже известно, кто она?
– Пока нет. Мы над этим работаем.
– Вы работаете?
– Полиция попросила меня о помощи, и я согласилась.
– Значит, сейчас вы не можете назвать имена людей, которые все еще живут здесь и могли знать семью Пайн? – вмешалась Блюм.
– Одного человека я могу назвать сразу, – после недолгих размышлений ответила Грэм. – Джексон Лайнберри.
– Я не помню эту фамилию, – призналась Пайн.
– Насколько мне известно, он дружил с вашим отцом.
– А где он живет?
– Примерно в часе езды отсюда. К северу, в сторону Атланты. У него красивый дом, можно сказать, поместье. Наверное, самое роскошное в тех местах. Он очень богат. У него даже есть собственный самолет.
– И как он заработал такие деньги?
– Удачное вложение капитала. Он на некоторое время уезжал, потом вернулся.
Они получили адрес и контактную информацию, Пайн поблагодарила Грэм и попросила ее позвонить, если она вспомнит кого-то еще, кто мог знать семью Пайн, и та обещала, что так и сделает.
Они позвонили Лайнберри, договорились о встрече, сели во внедорожник и поехали к нему.
– А что тебе удалось узнать? – спросила Пайн у Блюм.
– Как ты меня просила, я получила доступ к базе данных ViCAP [13] через защищенный канал связи. И сообщила им подробности, которые нам известны. У них есть информация о других серийных убийствах, когда жертв одевали определенным образом, но ничего похожего на наше дело.
– Остается надеяться, что мы скоро узнаем личность жертвы, – сказала Пайн. – Тогда у нас появятся какие-то ниточки.
Блюм поглядывала в окно внедорожника, когда они ехали на север, в сторону дома Лайнберри.
– Значит, ты думаешь, что видела отражение мужчины в зеркале, а не влезающего в комнату в окно?
– Я не могу быть уверена, но думаю, что такое весьма возможно, – ответила Пайн.
– Это же случилось так давно, а ты была совсем маленькой.
– Воспоминания о той ночи выжжены в моем сознании.
– Но все годы ты думала, что похититель забрался в спальню через окно.
– Знаю. Я считаю, что новая идея возникла у меня из-за того, что я снова оказалась в той комнате. Мне давно следовало туда приехать. Сама не понимаю, почему не сделала этого раньше.
– Там произошли ужасные вещи. Большинство людей не захотели бы туда возвращаться.
– Но я не большинство людей. Я агент ФБР, и мое кредо бежать навстречу проблеме, а не от нее.
– И все же.
Некоторое время они ехали молча.
– Почему Андерсонвилль?
Пайн посмотрела на нее.
– А почему нет? Серийные убийцы не раз начинали действовать в сельской местности. Они орудовали не только в крупных городах или их пригородах.
– Гораздо легче избежать ареста, когда вокруг много людей.
– В крупных городах намного больше полицейских сил, как и других правоохранительных агентств. Будь я серийным убийцей, едва ли я захотела бы связываться с полицейским департаментом Нью-Йорка, имеющим повсюду камеры, – куда лучше приехать в такое место, как это, где совсем плохо с ресурсами.
– Да, мне понятны твои доводы, но меня беспокоит кое-что еще.
– Что именно?
– Это совпадение или причина и следствие?
Пайн бросила на нее быстрый взгляд.
– Что ты имеешь в виду?
– Совпадение ли то, что мертвое тело появилось на следующий день после твоего приезда в город? Или убийство произошло из-за того, что ты вернулась в Андерсонвилль? – Блюм с тревогой посмотрела на Пайн.
– Ты хочешь сказать, что мое расследование исчезновения сестры, которое произошло тридцать лет назад, спровоцировало убийство той женщины?
– Я лишь говорю, что такая возможность существует. В противном случае это выглядит как очень странное совпадение.
Пайн задумчиво покачала головой.
– Такое преступление потребовало бы серьезного планирования за очень короткий промежуток времени, в том числе, выбор жертвы и само убийство, – сказала она.
– Да, пожалуй, это маловероятно, – с заметным облегчением согласилась Блюм.
Пайн снова на нее посмотрела.
– Быть может, ты считаешь, что похититель моей сестры и убийца этой женщины – один и тот же человек?
– Ну, должна признать, такая мысль у меня возникала.
Пайн покачала головой.
– Такого просто не может быть.
– Значит, ты не думаешь, что это убийство и исчезновение твой сестры связаны?
– Прошло тридцать лет. Серийные убийцы никогда не совершают свои преступления так долго. Большинство уходят на покой после сорока или даже раньше.
– Большинство, но не все. Некоторые надолго прекращают убивать, чтобы потом снова вернуться к своим жутким делам.
– Тридцать лет это необычно долгий перерыв.
– Однако его нельзя назвать невозможным.
– Давай послушаем, что расскажет Лайнберри, прежде чем устремимся в другом направлении.
– Хорошо.
Прошло некоторое время.
– Как ты себя чувствуешь после возвращения? – спросила Блюм.
– Пока отвратительно, – ответила Пайн.