– Спенсер, – одернула дочь миссис Хастингс. – Не трогай хлеб. Неприлично браться за еду, пока все не сели.
Спенсер вернула в корзинку мягкий маслянистый кусок чиабатты. Если она умрет от голода до прихода остальных, это будет на совести ее матери.
Воскресным вечером Спенсер, Мелисса и миссис Хастингс сидели в душном ресторане отеля «Гошен», занимавшего старинное здание 1700-х годов. Говорили, что когда-то здесь размещался пансион для «красных мундиров»[25]. Миссис Хастингс все кудахтала, восхищаясь интерьером, но Спенсер находила ресторан мрачным и больше похожим на похоронное бюро. Ее не очень-то привлекал колониальный филадельфийский шик с развешанными по стенам мушкетами времен революционных войн, треуголками в ящиках для растений и свечами в старинных стеклянных фонарях на столах. И, поскольку клиентура выглядела ровесницей декора, в воздухе витал неприятный запах сырого подвала, слегка приправленный ароматами филе миньон и растирки Vicks Vap-O-Rub[26].
– А чем занимается этот Николас? – Спенсер разложила на коленях салфетку и снова ее свернула.
Миссис Хастингс напряглась.
– Пока он для тебя мистер Пеннитистл.
Спенсер усмехнулась. Мистер Пеннитистл почему-то ассоциировался с порнографическим клоуном.
– Я знаю, чем он занимается, – вызвалась ответить Мелисса. – Я не успела сообразить на вечеринке, но мы определенно изучали его бизнес-опыт на курсе предпринимательства. Он самый крупный застройщик в Мэйн-Лайн[27]. Дональд Трамп местного разлива.
Спенсер скорчила гримасу.
– Так это он сметает бульдозерами фермерские угодья и заказники, чтобы освободить место для уродливых типовых домов?
– Он построил Эпплвуд, Спенс, – радостно воскликнула Мелисса. – Ну, знаешь, эти красивые гостевые домики на поле для гольфа?
Спенсер повертела вилку в руке, не выказав никакого восторга. Всякий раз, когда она проезжала по окрестностям Роузвуда, ей казалось, что повсюду кипит стройка. Видимо, этот парень Николас широко шагал.
– Девочки, тише. – Миссис Хастингс вдруг встрепенулась, устремив взгляд в сторону двери. К их столику приближались двое. Один из них – высокий дородный мужчина, не иначе как в прошлом регбист, с аккуратно зачесанными седеющими волосами, серо-голубыми глазами, по-королевски изогнутым носом и намечающимися брылями. Его темно-синий пиджак и брюки цвета хаки выглядели безупречно отутюженными, а на золотых запонках выделялись тисненые крошечные инициалы NP. В руке он держал три кроваво-красные розы на длинных стеблях без шипов.
Его сопровождала девочка лет пятнадцати. Бархатный ободок удерживал короткие, вьющиеся черные волосы, а серый джемпер добавлял ей сходства с горничной. На ее лице застыло хмурое выражение, как будто уже несколько дней она мучилась от запора.
Миссис Хастингс неуклюже поднялась, стукнувшись коленкой о нижний край столешницы, отчего задрожали бокалы для воды.
– Николас! Как я рада тебя видеть! – Она зарделась от счастья, когда он вручил ей одну из роз. Мать обвела рукой вокруг стола. – Это мои дочери, Мелисса и Спенсер.
Мелисса тоже встала.
– Приятно познакомиться, – сказала она, горячо пожимая руку Николасу – э-э, мистеру Пеннитистлу. Спенсер поздоровалась, хотя и не с таким энтузиазмом. Целовать задницы было не в ее правилах.
– Очень рад знакомству с вами обеими, – произнес мистер Пеннитистл на удивление добрым и мягким голосом. Он вручил девушкам по розе. Мелисса заворковала от восторга, а Спенсер лишь придирчиво повертела цветок между пальцев. Что-то во всем этом действе очень напоминало шоу «Холостяк».
Затем мистер Пеннитистл представил свою спутницу.
– А это моя дочь, Амелия.
Амелия, чья красная роза выглядывала из уродливой сумки-почтальонки, пожала всем руки, хотя не выглядела очень счастливой.
– Мне нравится твой ободок, – сказала Спенсер, пытаясь быть великодушной. Амелия лишь безучастно смотрела на нее, не разжимая плотно сжатых губ, прочесывая взглядом длинные светлые волосы Спенсер, серое кашемировое платье-свитер и черные сапоги от Frye. Через мгновение девочка фыркнула и отвернулась, как будто это Спенсер не в тренде, а вовсе не она сама.
– Закари скоро подойдет, – сказал мистер Пеннитистл, усаживаясь за стол. – У него поздно заканчиваются занятия в классе углубленной подготовки.
– Понимаю. – Миссис Хастингс потянулась к бокалу с водой и, повернувшись к дочерям, объяснила: – Закари и Амелия оба учатся в Сент-Агнес[28].
Кубик льда, который посасывала Спенсер, проскользнул вниз по горлу. Школа Сент-Агнес считалась самой крутой в Мэйн-Лайн, и на ее фоне частная школа Роузвуда выглядела исправительной колонией для малолетних преступников. Этим летом Спенсер познакомилась с девушкой по имени Келси из Сент-Агнес, когда проходила курсы ускоренной подготовки к поступлению в Пенсильванский университет. Поначалу они были лучшими подругами, но потом…
Спенсер внимательно присмотрелась к Амелии. Интересно, знает ли она Келси? Слышала, что с ней случилось?
Повисло долгое молчание. Мама Спенсер все вздыхала, любуясь розой, оглядывалась по сторонам и неловко улыбалась. В зале негромко звучала безобидная классическая музыка. Мистер Пеннитистл вежливо заказал у официантки коньяк Delamain. Он постоянно подкашливал, что бесило Спенсер. Просто уже отхаркни свою мокроту, хотела огрызнуться она.
Наконец Мелисса прервала паузу.
– Чудесный ресторан, мистер Пеннитистл.
– О да, потрясающий! – подхватила миссис Хастингс, явно благодарная за то, что кто-то разбил лед молчания.
– Чувствуется дух революционной войны, – добавила Спенсер. – Будем надеяться, что еда осталась не с тех времен!
Миссис Хастингс разразилась фальшивым хохотом, но замолкла, когда увидела растерянное, почти обиженное выражение лица своего бойфренда. Амелия сморщила нос, как будто учуяла что-то протухшее.
– О, Спенсер не всерьез, – поспешно произнесла миссис Хастингс. – Это просто шутка!
Мистер Пеннитистл одернул накрахмаленный ворот рубашки.
– Вот уже много лет это мой любимый ресторан. Здесь превосходная карта вин, отмеченная наградами.
Очень важно. Спенсер огляделась вокруг, жалея о том, что не может перебраться за столик хотя бы вон к тем хохмачкам лет под семьдесят – по крайней мере, они веселились от души. Украдкой она покосилась на Мелиссу, надеясь встретить сочувствие, но Мелисса с обожанием смотрела на мистера Пеннитистла, словно видела в нем Далай-ламу.
После того как официантка принесла напитки, мистер Пеннитистл повернулся к Спенсер. Вблизи у него просматривались морщинки вокруг глаз и жесткие, как пружинки, непослушные брови.
– Так ты учишься в выпускном классе роузвудской школы?
Спенсер кивнула.
– Совершенно верно.
– Она очень вовлечена в школьную жизнь, – похвасталась миссис Хастингс. – Играет в сборной по хоккею, прошла кастинг на роль леди Макбет в школьной постановке «Макбета». В роузвудской школе превосходный драмтеатр.
Мистер Пеннитистл выгнул бровь, буравя Спенсер взглядом.
– А какие у тебя оценки в этом семестре?
Вопрос застал Спенсер врасплох. А мы чересчур любопытны, да?
– Оценки… отличные. Но меня досрочно приняли в Принстон, так что в этом семестре учеба уже не проблема.
Она с особым смаком произнесла Принстон, уверенная в том, что это впечатлит мистера Пеннитистла и его сопливку. Но мистер Пеннитистл чуть подался вперед.
– Знаешь, Принстон не любит бездельников. – Его ласковый голос приобрел стальные нотки. – Сейчас не время почивать на лаврах.
Спенсер ощетинилась. Что за назидательный тон? Кем он себя возомнил – ее отцом, что ли? Это мистер Хастингс разрешил Спенсер больше не париться в школе – в конце концов, она здорово потрудилась.
Спенсер посмотрела на мать, но та лишь согласно кивала.
– Это правда, Спенс. Может, тебе не стоит слишком расслабляться.
– Я слышала, колледжи сейчас гораздо внимательнее смотрят на итоговые оценки, – вторила ей Мелисса. Предательница, подумала Спенсер.
– Я и сыну своему говорю то же самое. – Мистер Пеннитистл открыл винную карту размером с увесистый словарь. – Он поступает в Гарвард. – В его высокомерном тоне так и слышалось: что гораздо, гораздо круче, чем Принстон.
Спенсер опустила голову и принялась выравнивать столовые приборы, добиваясь четких параллелей. Организация порядка обычно ее успокаивала, но только не сегодня.
Мистер Пеннитистл обратился к Мелиссе.
– Я слышал, вы получили степень MBA в Уортоне. Теперь работаете в хедж-фонде Брайса Лэнгли, верно? Впечатляет.
Мелисса, заткнувшая розу за ухо, вспыхнула румянцем.
– Думаю, мне просто повезло. Собеседование прошло удачно.
– Должно быть, дело не только в удаче и собеседовании, – восхищенно произнес мистер Пеннитистл. – Лэнгли нанимает только лучших из лучших. Вам с Амелией будет о чем поговорить. Она тоже хочет пойти в финансы.
Мелисса лучезарно улыбнулась Амелии, и Ее Высочество, как ни странно, откликнулось улыбкой. Здорово. Теперь все пойдет по привычному сценарию семейных торжеств: Мелисса будет сияющей звездой, золотым ребенком, а Спенсер – недотепой и уродкой, с которой никто не может справиться.
Все, с нее хватит. Пробормотав извинения, она поднялась и положила салфетку на спинку стула. Лавируя между столиками, она пробралась к ванной комнате возле бара в задней части ресторана.
Дамская комната за дверью розового цвета со старинной медной ручкой оказалась заперта, и в ожидании Спенсер забралась на высокий табурет у барной стойки. Бармен, симпатичный парень лет двадцати пяти, тут же подскочил и разложил перед ней коктейльную салфетку с логотипом отеля.
– Что вам предложить?
За спиной бармена соблазнительно посверкивали бутылки с алкоголем. Ни мать, ни мистер Пеннитистл не могли видеть Спенсер с этого ракурса.
– Мм, просто кофе, – решила она в последнюю минуту, не желая испытывать удачу.
Бармен метнулся к кофеварке и наполнил чашку. Когда он поставил перед ней кофе, Спенсер перевела взгляд на экран телевизора, и что-то привлекло ее внимание. Недавнее фото Эли – настоящей, той, что пыталась убить Спенсер и ее подруг, – маячило в правом верхнем углу. Внизу бежала новостная лента: Годовщина пожара в доме ДиЛаурентисов в Поконо: Роузвуд предается воспоминаниям. Спенсер вздрогнула. Меньше всего ей хотелось вспоминать о том, как Эли пыталась сжечь их заживо.
Спустя несколько недель после трагедии Спенсер приняла сознательное решение смотреть на жизнь с оптимизмом – в конце концов, страшные испытания остались позади. Они перевернули эту страницу и могли двигаться дальше, забыв обо всем. Это она предложила подругам поехать на Ямайку, даже вызвалась помочь Эмили и Арии оплатить билеты.
– Мы сможем начать все с чистого листа, забыть этот кошмар, – уговаривала она, раздавая подругам брошюрки с описанием курорта за обедом в школьной столовой. – Нам нужно совершить незабываемое путешествие.
Пророческие слова. Эта поездка навсегда останется в памяти – но лучше бы забылась.
Где-то рядом раздался стон. Спенсер обернулась, ожидая увидеть старого хрыча на грани сердечного приступа, но на его месте оказался широкоплечий юноша с волнистыми каштановыми волосами и фантастически длинными ресницами.
Он взглянул на Спенсер и жестом показал на iPhone, который держал в руке.
– Ты не знаешь, что нужно делать, когда эта штука замерзает?
Уголок рта Спенсер дрогнул в улыбке.
– Откуда ты знаешь, что у меня есть iPhone? – парировала она.
Парень опустил руку с телефоном и устремил на нее долгий оценивающий взгляд.
– Без обид, но ты не похожа на девушку, у которой при себе нет мобилы последней модели.
– Да неужели? – Спенсер прижала руку к груди, изображая обиду. – Как известно, нельзя судить о книге по ее обложке.
Парень встал и подтащил к ней свой табурет. Вблизи он выглядел еще привлекательнее: четко очерченные скулы, нос с симпатичной горбинкой, ямочка на правой щеке при улыбке. Спенсер понравились его белые, ровные, квадратные зубы, белая рубашка навыпуск и конверсы All Stars. Небрежный препстер[29]. Ее любимый стиль.
– Ладно, хочешь правду? – сказал он. – Я обратился к тебе, потому что, похоже, ты здесь единственная, у кого вообще имеется сотовый телефон. – Он незаметно оглядел престарелую публику в баре. За столиком в углу «гуляла» компания стариканов с ходунками. У одного из них даже торчала кислородная трубка из носа.
Спенсер усмехнулась.
– Да, пожалуй, им больше по душе дисковые аппараты.
– Они, наверное, до сих пор делают звонки через оператора.
Он подтолкнул свой телефон к Спенсер.
– Серьезно, мне сейчас перезагрузить его или что?
– Не уверена… – Спенсер уставилась на экран. Мороз сковал его на волне местной спортивной радиостанции 1010 WINS. – О, это мое любимое радио!
Парень скептически посмотрел на нее.
– Ты слушаешь спортивное радио?
– Это меня успокаивает. – Спенсер глотнула кофе. – Приятно, когда люди говорят о спорте, а не о политике. – Или об Элисон, мысленно добавила она. – К тому же я фанатка «Филлис»[30].
– Ты слышала про Мировую серию? – спросил парень.
Спенсер наклонилась к нему.
– Я могла бы пойти на Мировую серию. У моего отца сезонный абонемент.
Он нахмурился.
– Почему же не пошла?
– Я пожертвовала билеты благотворительному фонду, который помогает детям из бедных семей.
Парень фыркнул.
– Ты или настоящая благодетельница, или тебя вконец замучила совесть.
Спенсер дернулась, но быстро взяла себя в руки.
– Я это сделала, потому что благотворительность засчитывается при поступлении в колледж. Но, если ты будешь хорошо себя вести, может, возьму тебя с собой в следующем сезоне.
В его глазах зажглись огоньки.
– Будем надеяться, что наши пробьются.
Спенсер на мгновение задержала на нем пристальный взгляд, чувствуя нарастающее волнение. Парень явно флиртовал, и ей это определенно нравилось. В ней не вспыхивало такой искры симпатии к кому-либо с тех пор, как она расстались с Эндрю Кэмпбеллом в прошлом году.
Ее собеседник отхлебнул пива. Когда он поставил стакан на стойку бара, Спенсер быстро схватила подставку и подложила ее снизу. Потом вытерла края стакана салфеткой, чтобы на столешницу не попало ни капли.
Парень с любопытством наблюдал за ее манипуляциями.
– Ты всегда протираешь стаканы незнакомцам?
– Это дурная привычка, – призналась Спенсер.
– Все должно быть идеально, да?
– Я люблю, чтобы все было по-моему. – Спенсер оценила двусмысленность заявления. Она протянула парню руку. – Спенсер.
Он пожал руку, крепко и уверенно.
– Зак.
Имя пробудило какие-то смутные ассоциации. Она вгляделась в высокие скулы парня, отметила культуру речи, и его серовато-голубые глаза вдруг показались знакомыми.
– Постой. Зак – это Закари?
Он скривил губы.
– Только мой отец меня так называет. – Он вдруг заерзал, явно что-то заподозрив. – А почему ты спрашиваешь?
– Потому что я ужинаю с вами сегодня. Моя мама и твой отец… – Она уставилась в свои раскрытые ладони, не решаясь произнести слово «встречаются».
Заку понадобилось время, чтобы переварить услышанное.
– Так ты – одна из дочерей?
– Да.
Он уставился на нее.
– Почему мне кажется, что я тебя где-то видел?
– Я была знакома с Элисон ДиЛаурентис, – призналась Спенсер, кивая на экран телевизора. Там все еще мусолили историю смерти Эли. Неужели нет более важных новостей для обсуждения?
Зак щелкнул пальцами.
– Точно. Мы с парнями еще говорили, что ты самая клёвая в этой компании.
– Правда? – пискнула Спенсер. Даже в сравнении с Ханной?
– Вау. – Зак пробежался рукой по волосам. – Не могу поверить. На самом деле я совсем не хотел идти на этот ужин. Думал, что дочери наверняка окажутся…
– Занудами? – подсказала Спенсер. – Примитивными куклами?
– Типа того. – Зак виновато улыбнулся. – Но ты… классная.
Спенсер снова почувствовала приятный трепет.
– Ты тоже ничего. – Она выразительно посмотрела на его стакан с пивом. Ее вдруг осенило. – Так ты был здесь все это время? Твой отец сказал, что ты задерживаешься в школе.
Зак опустил голову.
– Мне нужно было расслабиться, прежде чем идти туда. Мой отец здорово меня достает. – Он вскинул бровь. – Ты ведь уже познакомилась с ним? Моя сестра тоже там? Ну, и как они, производят впечатление полных дебилов?
Спенсер хихикнула.
– Мои мама и сестра им в этом не уступают. Все стараются переплюнуть друг друга.
Бармен положил перед Заком счет лицом вниз. Спенсер заметила, что часы на стене показывают 18:45. Она отсутствовала почти пятнадцать минут.
– Нам бы следовало вернуться, ты так не думаешь?
Зак закрыл глаза и застонал.
– А это обязательно? Давай лучше сбежим отсюда. Спрячемся где-нибудь в Филли. А то махнем на самолете в Париж.
– Или в Ниццу, – предложила Спенсер.
– Ривьера вполне сгодится, – возбудился Зак. – У моего отца вилла в Каннах. Мы могли бы спрятаться там.
– Я знала, что мы не зря встретились, – поддразнила Спенсер, игриво ткнув Зака в плечо.
Зак ответил шаловливым шлепком, позволив руке задержаться на ее коже. Он наклонился вперед и слегка облизал губы. На мгновение Спенсер показалось, что он собирается поцеловать ее.
Она как будто плыла по воздуху, возвращаясь обратно в обеденный зал. Но вдруг что-то заставило ее обернуться. Лицо Эли снова мелькнуло на экране телевизора. На мгновение картинка словно ожила, и Спенсер показалось, что Эли с ухмылкой наблюдает за ней из квадратного ящика, догадываясь, что у нее на уме. Ее улыбка выглядела еще более зловещей.
Слова Зака внезапно пронеслись в голове. Ты или настоящая благодетельница, или тебя вконец замучила совесть. Он попал в точку: прошлой осенью Спенсер пожертвовала свои билеты на матчи Мировой серии, поскольку чувствовала, что не заслуживает их. Во всяком случае, после того, что она натворила. И, получив письмо о досрочном зачислении в Принстон, она тоже подумывала о том, чтобы отказаться, считая, что не достойна такой чести, пока до нее не дошло, насколько бредово это звучит.
И, конечно, только сумасшедшему могла прийти в голову мысль, что девушка в телевизоре – не просто картинка. Эли ушла навсегда. Спенсер решительно посмотрела на экранную героиню и сузила глаза. Позже, сука. Расправив плечи, она повернулась и последовала за Заком к столу.