День сегодня стоял чудесный для конца лета. Солнечный, жаркий, безветренный. Я шла по улице и жмурилась, подставляя лицо лучам и улыбаясь. Настроение было отличное, впереди уйма свободного времени. Помахивая корзинкой с яйцами, – я ходила к бабе Вале, у неё свой курятник и потрясающе вкусные яйца, – рассеянно размышляла, что можно опять махнуть на озеро. Благо день будний, и народу там мало, только деревенские скорее всего. Ну и отдыхающие дети, учёба начнётся только через неделю.
Кстати, об учёбе. Бабуле удалось выторговать мне ещё целый год, чтобы решить, куда податься. Однозначно, не в столичный Университет, туда мне категорически нельзя. Почему, бабушка не говорила, но сказала, что так хотели мои родители. И пусть я помнила их очень смутно, но верила, что плохого точно не посоветуют родной дочери. Да и попасть туда сложно с ходу, всё-таки, высшее учебное заведение для ведьм, колдунов и других иных, отличных от людей. Огромный комплекс зданий в центре, включающий в себя и общежития – я в интернете видела. Бабушка предложила другой вариант, попроще, рядом в районном центре. Простой и незатейливый колледж для ведьм, на факультет общего ведовства. После него я спокойно могу открывать своё дело: тут, вдалеке от столицы, с ведуньями напряжёнка. А в столицу соваться – ну его, там конкуренция бешеная, и ещё и наверняка раздел по территориям и сферам влияния. Без своей клиентуры ехать туда вообще нет никакого смысла.
Я подошла к воротам бабушкиного дома, крепкого, двухэтажного, снаружи отделанного камнем, а внутри – тёплым деревом. Мы жили тут вдвоём, сколько себя помню. Родители мои погибли в автокатастрофе, когда мне было двенадцать, и я их совсем не помню. Они редко приезжали к нам, и бабушка – мой самый родной и близкий человечек, я рада, что ещё целый год пробуду рядом с ней. Открыв калитку, вошла и остановилась, уставившись на незнакомую иномарку тёмно-синего цвета. У нас гости? Не знаю, от чего, но сердце дрогнуло, пропустило удар, и в животе завозилось беспокойство. Гости у нас редко бывали, и всё больше свои, деревенские. На таких машинах – никого. Сглотнув, я осторожно обошла машину по кругу и приблизилась к крыльцу. Если бы что-то опасное, бабушка бы позвонила, предупредила. С другой стороны, а вдруг у неё не было времени?!
– Да ладно, глупости какие, – пробормотала я тихо и поднялась по ступенькам на крыльцо, открыв дверь.
Хорошо, она не скрипела, распахнувшись совершенно бесшумно. Ой, надеюсь, не совершаю глупости! Оставив корзинку в сенях, я на цыпочках, прислушиваясь, двинулась дальше, радуясь, что и ламинат не скрипит, как деревянные половицы. Смутные голоса раздавались с кухни, и я направилась туда, немного воодушевлённая. Вряд ли бабуля стала бы звать гостей в кухню, если бы они были неприятными. Да и голоса вроде женские. И я уже увереннее приблизилась к приоткрытой двери в кухню.
– …Понимаешь, Мира, у нас нет выбора, – усталый, незнакомый, и судя по тому, как назвала она бабулю, хорошая знакомая. – Или она сама поедет, или за ней приедут.
Наступила тишина, во время которой я пыталась понять, о чём это они. По спине внезапно пробежал холодок, пришло понимание, что – наверняка обо мне. Кто за мной приедет и куда мне надо ехать?!
– Я понимаю, Вера, – а это бабуля, и голос такой, грустный, что аж сердце сжалось. – Когда-нибудь это должно было случиться. Но я надеялась, что Ладушка к тому времени уже войдёт в полную силу и обретёт цвет.
Щекам стало тепло от выступившего румянца. Ах, да, я – серая ведьма, что значит, не инициированная. Сила мне подвластна пока в меньшей степени, и только основное: азы целительства, травничество, низкоуровневые простенькие заговоры. Инициация наступала после первой ночи с мужчиной, и от неё зависело, какой цвет будет у моей силы, тёмный или светлый. Если всё по доброй воле и обоюдной симпатии, то – белый. Если же против воли, или мужчина потом в течение недели бросал или предавал, то – тёмная. Конечно, я хотела быть первой, поэтому и не торопилась, собираясь подойти к вопросу серьёзно. Если уж не по великой любви, я не настолько наивна, чтобы верить в таковую с первого взгляда, то хотя бы чтобы парень был хороший и приятный. Вот, может, в колледж пойду, там начну потихоньку думать над решением вопроса. В нашей деревне подходящих вариантов не имелось от слова совсем.
Не дожидаясь продолжения разговора и уже уверенная, что он касался именно меня, я смело шагнула в кухню, разглядывая гостью.
– Привет, ба, я принесла яйца, – спокойно произнесла, кивнув бабушке.
Женщина сидела за столом, ухоженная от кончиков волос до кончиков модных модельных туфель. Стильная причёска, жгуче-чёрные волосы уложены идеальными волнами. Красиво подведённые глаза ярко-синего цвета. Алая помада, но на ней она смотрелась не вульгарно, а лишь подчёркивала образ. Деловой костюм бирюзового цвета, белоснежная блузка с брошью, украшенной крупным сапфиром. Лак на ногтях сочного вишнёвого цвета, на тон темнее помады. И неожиданно – тёплый взгляд, обращённый на меня.
– Зд-дравствуйте, – чуть запнувшись, пробормотала я, внезапно застеснявшись потёртых джинсовых шорт и футболки, и простой длинной косы ниже талии.
– Ладушка, это Вера Петровна, – представила гостью бабуля. – Она Верховная Светлая ведьма, приехала в гости.
– Лада, – кивнула я.
– Садись, милая, – предложила Вера Петровна, и улыбнулась. – Я хочу поговорить с тобой.
Я осторожно пристроилась на краю стула, выжидающе глянув на неё.
– Что-то случилось? – осторожно спросила, а сердце невольно ускорило стук, разгоняя целый коктейль эмоций по крови.
Вера Петровна отвела глаза и кивнула, потом вздохнула.
– В Ковен пришло официальное приглашение из Университета, – заговорила она, и у меня перехватило дыхание, а по спине скатилась волна холодных мурашек. – Тебя зачислили на первый курс ведьминского факультета. И через неделю ты должна быть на занятиях.
Сглотнув, стиснула пальцы, не сводя с неё напряжённого взгляда.
– Но… как же… – растерянно пробормотала, не понимая, как так возможно. – Я же не подавала документов…
– Это неважно, – глухо ответила Вера Петровна. – Те, кто сделал это, не нуждаются в документах, – она криво усмехнулась, в глазах ведьмы мелькнуло мрачное выражение. – Ты уже в списках первокурсников.
– И… кто это? – почти шёпотом спросила я, страшась услышать ответ.
– Эдгар Рыков, – произнесла гостья и поджала губы, побарабанив ногтями по столешнице. – Это он провернул.
– Зачем? – я нахмурилась, имя было незнакомое.
– Он хочет сделать тебя своей личной тёмной ведьмой, – теперь заговорила бабушка, нервно комкая полотенце и пряча глаза. – Рыковы долго тебя искали, Ладушка, – выдала она, и я озадачилась ещё больше.
Значит, от них меня прятали. Угу. Понятно, что ничего непонятно, но вот намерение этого Эдгара мне очень не нравится.
– Кто такой этот Эдгар Рыков? – уточнила я, не давая эмоциям выйти из-под контроля.
Первый испуг прошёл, и рефлексировать и истерить я не собиралась. Раз невозможно избежать этого ненужного мне зачисления, надо думать, как избежать уготованной участи. Быть изнасилованной очень не хотелось, как и становиться тёмной. Насылать проклятья, порчи, заговоры на болезни и смерти… Бр-р-р. Точно, не моё. Ещё и потерять способность испытывать любовь, нежность, радость, и… Никогда не стать матерью. Да, у тёмных ведьм не бывает детей. Они или берут на воспитание из детдомов, или некоторые отваживаются на магический способ поддержания беременности, но и тогда нет никакой гарантии, что всё пройдёт удачно.
– Полукровка, некромант, сын Рената Рыкова, – начала рассказывать Вера Петровна. – Его мать – тёмная демоница, и от неё Эдгару досталась вторая ипостась. Не полноценный демон, но может перекидываться, правда, это отнимает много сил, – я вздрогнула и поёжилась. – Помощник своего отца во всех делах, все тёмные подчиняются клану Рыковых и работают на них, – ведьма поджала губы. – Сам Эдгар имеет свой бизнес, занимается всякими нехорошими делишками. Конечно, и основной работой тоже, вызовы демонов, сущностей, призвание души умершего для выяснения каких-то обстоятельств, и так далее. Иногда, если что-то случается в городе, то и мэрии помогает. Жёсткий, беспринципный, добивается поставленных целей, несмотря ни на что, – Вера Петровна длинно вздохнула и с сочувствием и тревогой глянула на меня. – Ты чем-то привлекла их внимание, Лада, и это очень плохо. Они стараются каждую серую ведьму подмять под себя, поэтому мы как можем, защищаем своих.
– И… вы что-то можете предложить мне? – спросила я с замиранием сердца.
Поникшая было надежда подняла голову, и я даже подалась вперёд, с нетерпением вглядываясь в лицо светлой ведьмы.
– Могу, – она задумчиво улыбнулась и подпёрла кулаком подбородок. – Есть один способ, но специфический, – призналась Вера Петровна, и улыбка стала смущённой. – Видишь ли, это проклятье.
Мои брови поползли вверх в удивлении, и возглас вырвался сам:
– Что-о-о?!
– Проклятье, единственное, которое разрешено светлым, – спокойно подтвердила женщина. – Оно защитное, Лада. Если кто-то посмеет тебя принудить к близости, то оно отреагирует на твои эмоции, – она сделала паузу и закончила. – Нападающий получит блокировку магии и мужское бессилие, – на этих словах я невольно покраснела, понимая, о чём она. – И снять это проклятье сможет только тот, кто наложил. То есть, я, – Вера Петровна откинулась на спинку стула с довольным видом.
– Даже если мужчина мне понравится, то всё равно… – решила всё-таки уточнить, несмотря на смущение.
– О, в этом случае проклятье не сработает, – ведьма издала смешок. – Если ты сама решишь, что мужчина достоин твоего внимания. Так что, согласна?
Набрав в грудь воздуха, я кивнула. Неизвестно, что ждёт в этом самом университете, да и в столице тоже всякое может случиться. А проклятье – хорошая защита. Вряд ли Рыковы отправятся качать права к Вере Петровне и заставлять её снять это проклятье с меня. А я буду под защитой. Что же до личной жизни… Вот когда она появится, тогда и подумаю. Пока же рано. Гостья кивнула и поднялась, встряхнув кистями.
– Подойди, – мягко позвала она.
Я приблизилась, сглотнув от волнения, украдкой вытерла влажные ладони об шорты.
– Закрой глаза, – снова попросила Вера Петровна, и я послушно выполнила, хотя было очень любопытно, что она станет делать.
Сначала ничего не происходило. Я только ощущала странное тепло, волнами гулявшее по телу. А потом ведьма начала тихо, монотонно читать заговор на древнем языке. Кожу тут же закололи сотни невидимых иголочек, захотелось поёжиться, но я боялась пошевелиться и нарушить процесс, а потому терпела. Ощущения усилились, теперь будто ползали муравьи, и желание почесаться стало непреодолимым. Я из последних сил держалась, крепко зажмурившись, голова слегка кружилась, а речитатив Веры Петровны вводил в странное состояние транса. Слова сливались в монотонный гул, то понижаясь до шёпота, то взмывая вверх, дрожа и переливаясь, и в какой-то момент я перестала понимать, где нахожусь, и кто такая.
Однако долго это не продлилось. Прекратилось всё внезапно: ведьма резко замолчала, и её тёплые ладони легли мне на плечи.
– Всё, Лада, – выдохнула она, и я сразу открыла глаза.
Оглядела себя и ещё успела заметить исчезающие на коже причудливые тёмно-синие узоры, отдалённо похожие на кельтские. Все неприятные ощущения пропали, и чувствовала я себя нормально.
– Теперь можешь собираться, – гостья немного устало улыбнулась и опустилась на стул, длинно вздохнув.
Я встрепенулась и поспешила к себе – и правда, надо собраться. Страх прошёл, и появилось предвкушение, и я даже улыбнулась. Господи, это же главный Университет столицы! И я там буду учиться! Ох. Дыхание на мгновение пресеклось, улыбка стала шире. Колледж, конечно, хорошо, но университет всяко лучше. А с проклятьем мне теперь не страшно никакое насилие, спасибо Вере Петровне. Поднявшись к себе, я вытащила вместительную сумку и занялась сборами, мельком в окно увидев, что гостья вскоре уехала. Время до вечера пролетело незаметно, бабушка активно помогала, собрав свою аптечку на все случаи жизни. Пузырьки, сухие сборы, мази, и прочее – я аккуратно уложила драгоценный ящичек на самое дно, заботливо обложив вещами. Кстати, последних оказалось не так уж и много.
– Я буду тебе переводить деньги, Лада, – напутствовала бабуля, когда мы после обеда прервались поесть. – Учись, раз такой шанс выпал, и будь очень осторожна, – она вздохнула и погладила меня по руке, лежавшей на столе. – С работой не надо торопиться, не нужна она пока тебе. Да и… опасно это может быть, – понизив голос, добавила она.
Я понимала, о чём ба говорит. Я никого в столице не знаю, а устраиваться помощницей в первую попавшуюся лавку тоже может быть чревато последствиями. Не говоря уже о том, чтобы самой что-то делать и продавать. Ну его. Кутить на широкую ногу всё равно не собираюсь, бабушкины доходы позволяли нам жить вполне нормально. А я, как выучусь и займусь своим делом, уже буду потом ей помогать.
На ночь пришлось выпить успокоительного отвара, взбудораженная завтрашним переездом, я опасалась, что не смогу заснуть. А электричка отходила в десять утра, и ехать полтора часа. Потом ещё до центра добираться, в общежитие устраиваться. Лучше приехать пораньше. А вот утром ждал неприятный сюрприз…
Я как раз уже почти позавтракала, допивала чай, доедая последний оладушек с домашней сметаной, когда с улицы раздался шум подъехавшей машины. Мы с бабулей вздрогнули и посмотрели друг на друга, я с испугом, она с беспокойством.
– Вера Петровна? – с надеждой спросила я почему-то шёпотом.
Бабушка медленно покачала головой.
– Она всегда звонит перед тем, как приехать, – ответила моя родственница и прищурилась.
Сглотнув, отставила пустую чашку с чаем, но спросить, кто это тогда, не успела. Раздался звонок, и я чуть не подскочила от неожиданности. Бабуля поднялась, в её взгляде мелькнул недобрый огонёк.
– Пойду, открою, – и вроде сказала это спокойно, но у меня по спине пробежал холодок.
Бабуля хоть и не обладала силой ведьмы, но была травницей, и очень хорошей. У неё от любой хвори имелись свои сборы и микстуры, и в нашей деревне, да и в окрестных её знали и уважали многие. Ссориться не рисковали, потому что никогда не знаешь, когда понадобится помощь, а характер у бабушки сложный. Она обиды долго не прощает. Конечно если… если это тот, о ком я думаю, то на мою бабулю ему глубоко начхать, и сердце ёкнуло в тревоге за единственного близкого мне человека. Я потеряла всякий интерес к завтраку и подошла к окну, встав сбоку, чтобы всё видеть, но меня особо не было заметно со двора.
Бабушка подошла к калитке, открыла и тут же отступила под напором шагнувшего вперёд мужчины. Я отпрянула от окна, уставившись на него и чувствуя, как волоски на коже встают дыбом. Он мне не понравился сразу. Хищные черты лица, чуть прищуренные глаза, ленивая, полная превосходства улыбочка. Короткие тёмные волосы, широкий разворот плеч, футболка обтягивает натренированное тело, подчёркивая даже на вид крепкие мускулы. Такой себе хозяин жизни, считающий, что все вокруг ему обязаны. Если бы я, ничего о нём не зная, встретила где-нибудь просто на улице, то, наверное, могла бы сказать, что по-своему незнакомец был притягателен, может, даже красив. Той опасной мужской красотой, её ещё называют порочной. Но я не собиралась поддаваться на неё и отступила ещё на шаг в глубь комнаты.
Гость что-то спросил у бабушки, бросив мимолётный взгляд на дом, и на какое-то мгновение показалось, он заметил меня. По коже прошлись холодные мурашки, я обхватила себя руками и прикусила губу, порадовавшись, что уже оделась в обычную футболку и джинсы, и накинула лёгкую джинсовую куртку. День хоть и тёплый, но ветерок прохладный, да и как-то не хотелось рассекать по столице в коротких шортиках. Опять же, мало ли что…
Между тем незваный гость перестал улыбаться, скрестил руки на груди и что-то снова сказал бабуле, после чего она развернулась и пошла обратно в дом. Я с облегчением выдохнула: приглашать его ба не стала, и слава богу, что мужчина остался во дворе, оглядываясь с ленивым равнодушием. Ну да, у него-то небось хоромы посолиднее нашего скромного домика! Но нам с бабушкой хватало вполне. Почему-то я не сомневалась, что вижу перед собой Эдгара Рыкова, того самого некроманта, вознамерившегося сделать меня своей личной тёмной ведьмой.
– Он приехал за тобой, – с порога заявила бабуля, поджав губы. – Сказал, что лично отвезёт в город.
Я сглотнула и помотала головой, паника плеснула в голову ледяной волной, и по телу прошлась дрожь.
– Я н-не поеду с ним! – выпалила, с трудом не сорвавшись на крик.
В этот момент я совершенно забыла о защитном проклятье, инстинкты вопили дурным голосом, что в одной машине с этим типом я ни за что и никогда не поеду! Вот вообще! Бабуля длинно вздохнула, бросила в окно раздражённый и хмурый взгляд и тяжело присела на стул, подперев кулаком подбородок.
– Я бы и сама тебя с ним не отпустила никуда, – тихо ответила она, избегая смотреть на меня. – Но ты же понимаешь, Ладушка…
Да, я понимала. Я отлично всё понимала. Если не выйду сама, Рыков вынесет меня отсюда. И сбежать не получится, это глупо, из деревни только на электричке и можно уехать. Ну ещё автобус ходит, но это до трассы идти полчаса, не меньше, и не факт, что не проторчишь на остановке чёрт знает сколько. Прикусив губу, я сцепила руки в замок, сердце тяжело и неровно билось в груди от страха.
– Проклятье защитит тебя, Лада, – твёрдо произнесла бабуля. – Ничего он тебе не сделает, даже если захочет.
Буду надеяться… Молча кивнув, я подошла к ба и крепко обняла, запретив себе шмыгать носом, хотя там отчаянно свербело. Нет, плакать не буду, а то бабушка ещё больше расстроится. Она обняла в ответ, прижав к себе, и коснулась губами виска.
– Удачи, Ладушка, – прошептала бабуля, погладив по спине. – Всё у тебя хорошо будет. Пиши обязательно, и звони, если что. И приезжай на выходных.
– Конечно, бабушка, – ответила и выпрямилась.
Потом подошла к стоявшей у выхода сумке, надела босоножки с на мгновение задержав дыхание, вышла из дома на крыльцо, стараясь смотреть куда угодно, но не на Рыкова. Он откровенно пугал, я ощущала его пристальный взгляд всей кожей, и по ней бегали нервные мурашки, и я с трудом удерживалась от того, чтобы не передёрнуть плечами. Эти несколько шагов до него показались вечностью, и как не подогнулись дрожащие коленки, понятия не имею. Тишина становилась плотнее с каждым мгновением, воздух чуть не потрескивал от напряжения. Я остановилась в метре от некроманта, чувствуя, как от ауры силы и властности волоски становятся дыбом. Рыков подавлял. Даже ничего не делая, он буквально вынуждал съёжиться, сделаться как можно незаметнее и спрятаться где-нибудь среди песчинок под ногами. Лишь бы не смотрел.
– А ты хорошенькая, – протяжно произнёс он низким, чуть хриплым голосом.
Некоторые называют такой сексуальным. Но у меня от его предвкушающих интонаций по спине пробежала холодная дрожь, и в горле пересохло от страха. И никакие уговоры, что проклятье защитит, не помогали. А вдруг у Рыкова есть защита?! Вдруг он догадался, что Вера Петровна поставит мне такую охранку?!
– Ну пойдём, ведьмочка, – вкрадчиво произнёс он и даже галантно забрал мою сумку, хотя она и не была тяжёлой.
Так и не поднимая глаз, я молча последовала за ним, не рискуя оглянуться и бросить последний взгляд на дом и бабушку. Она наверняка следила за мной в окно, а я… боялась расплакаться. Нет, показывать эмоции и свой страх этому некроманту не собираюсь! Мои губы сжались, и страх немножко отступил, упрямство и гордость придали сил. Что бы он ни думал там насчёт меня, ничего у него не получится! Пусть другую ведьму ищет себе. Я расправила плечи и подняла подбородок, уставившись в спину, обтянутую белым хлопком футболки. Представила, какой Рыкова ждёт облом, если он полезет ко мне. И даже смогла улыбнуться, пока он не видит.
Передо мной придержали калитку, и выйдя, я увидела большой, блестящий внедорожник. Конечно, чёрного цвета. Конечно, с красивой и стильной аэрографией: некромант в плаще и с посохом, с которого стекали фиолетовые потоки силы, укрощал скелетов и зомби, встающих с кладбища. Ну, сразу понятно, кто владелец. Я тихонько хмыкнула про себя, обошла машину, терпеливо дожидаясь, пока Рыков откроет, и когда сигнализация моргнула, взялась за ручку задней двери. Вот уж ни за что не сяду рядом с ним! Да только она не открылась. Вместо этого распахнулась рядом, на переднем сиденье. Ой.
– Прошу, Ладочка, – раздался насмешливый голос. – Присаживайся.
Вот… урод, а! Насупившись, я забралась на сиденье, упорно избегая смотреть на Рыкова, и мельком осмотрелась. Внутри салон отделан настоящей кожей, играла ненавязчивая тихая музыка, а вот запах не понравился. Тяжёлый, плотный, что-то восточное, сандал, пряности и ещё какие-то нотки. В носу защекотало, и захотелось тут же открыть окно, проветрить. Справившись с порывом съёжиться в углу как можно дальше от Рыкова, я замерла, обняв рюкзак и глядя на босоножки на своих ногах.
– Ну, поехали, – непринуждённо заявил некромант и завёл машину.
Я робко надеялась, что удастся избежать разговора, но Рыков считал иначе. Мы ехали по деревне, и, судя по всему, пока меня трогать не собирались, и мужчина решил развлечься беседой.
– Долго же мы тебя искали, Лада, – весело заявил он. – А ты оказалась совсем под боком. Ну ничего, теперь всё сложится. Выучишься, станешь дипломированной тёмной ведьмой…
– Почему именно я? – рискнула спросить, обрадовавшись, что голос прозвучал почти нормально. – Выбрали бы другую, уверена, в столице много желающих…
Рыков расхохотался, и я замолчала, с досадой понимая, что сморозила глупость. Ну кто в своём уме по доброй воле пожелает быть изнасилованной в свой первый раз? Дура, Корнилова, точно.
– О, нет, Ладочка, лично мне нужна именно ты, – отсмеявшись, заявил Рыков. – Почему – это уже другой разговор. Когда-нибудь, может быть, я и расскажу. А пока просто прими, как данность: ты будешь моей помощницей и личной тёмной ведьмой.
Я прикусила губу, ничего не ответив. Да, мои желания тут вряд ли станут учитывать, и то, что в этом случае я никогда не смогу стать матерью и полюбить, тоже никого особенно не волновало. Кроме меня. Тёмный маг во всей красе, эгоцентризм и самомнение зашкаливают за все возможные пределы. Впрочем, а что ещё я ждала?
– Не переживай, платить буду хорошо, – тем временем продолжал Рыков, и… его ладонь легла на мою коленку, слегка погладив. – Сможешь позволить себе жить в роскоши, отдыхать на дорогих курортах, цацки там всякие, шмотки, – небрежно произнёс он, пока я пыталась осторожно отодвинуться.
Пальцы гуляли по бедру вверх-вниз, и от этих прикосновений даже через ткань джинсов было неприятно. Очень. До дрожи и холода в животе. Бросив мельком взгляд в окно, мне стало ещё больше не по себе: мы уже выехали из деревни на трассу, и по обеим сторонам тянулся сплошной лес. Ой. В горле встал ком, дыхание перехватило, особенно когда Рыков без предупреждения свернул на какую-то боковую просёлочную дорогу. Я лишь смогла выговорить непослушными губами:
– А… К-куда мы? Город же дальше…
– А мы и не в город, пока, – Рыков повернул ко мне голову, хищно улыбнувшись, и взгляд чёрных, как агаты, глаз буквально обжёг. – Ты же умная девочка, всё понимаешь, да, Ладочка?
Голос некроманта стал вкрадчивым, ладонь чувствительно сжала бедро, и как он ухитрялся одной рукой небрежно управлять машиной, я не знаю. Вот тут мне стало по-настоящему страшно, все мысли вылетели из головы. Я молча попыталась скинуть конечность с ноги, но не вышло: Рыков резко остановился, выключил мотор и повернулся ко мне.
– Ну что ты, детка, не дёргайся, только первый раз будет больно, – с гадким смешком произнёс он и поймал мои руки, рывком дёрнув к себе.
В груди всё оборвалось. Я даже закричать не смогла, голос отказал. Просто молча и ожесточённо пыталась высвободить руки, но… Рыков легко завёл их за спину, прижав меня к себе и мой нос уткнулся прямо в его футболку. От шибанувшего в нос парфюма с тем же тяжёлым, восточным ароматом закружилась голова, и к горлу подкатил горький ком. А между тем запястья Рыков чем-то зафиксировал – подготовился, сволочь! Я дёрнула руками, с ужасом ощущая, что не могу ими пошевелить, и от собственной беспомощности в животе всё смёрзлось в ледяной ком.
– П-пусти… Пусти-и! – прохрипела всё-таки, дёрнувшись снова. – Н-не трогай, скотина!
– О, какие мы слова знаем, милашка, – мурлыкнул некромант, опрокидывая меня на спинку кресла и нависнув, его тяжёлое дыхание обжигало лицо. – Приличные девочки так не выражаются.
И его губы прижались к моим, жёстко, властно, так, что стало больно. Язык настойчиво попытался проникнуть сквозь плотно стиснутые зубы, а горячие ладони проворно выдернули футболку из-за пояса джинсов, забираясь под неё. Касаясь обнажённой кожи, нагло скользя вверх. Я издала глухой возглас, выгнулась, от накрывшей паники перед глазами всё потемнело, и сердце набатом стучало в груди. Ну и где же это чёртово проклятье?! Когда оно действовать начнёт?! Я мотнула головой, пытаясь прервать поцелуй, и около уха раздался тихий, довольный смех Рыкова.
– А знаешь, так даже интереснее, – выдохнул он, и… рывком задрал футболку, обнажая грудь, едва прикрытую кружевным бюстиком. – Мне нравится твоё сопротивление, Ладочка, это так заводит…
И тут он замер, уставившись с непонятным выражением на моё тело. А я вдруг ощутила, как кожу словно закололи сотни невидимых иголочек, осторожно опустила глаза и… Ого. Вон оно как, оказывается, работает. На животе стремительно расцветали тёмно-синие узоры, сплетаясь в причудливый рисунок, и видимо, Рыков отлично знал, что это такое. Резко отдёрнув ладони, он выпрямился, перевёл взгляд на меня. В тёмной глубине горело настоящее бешенство, красивые черты лица исказились от ярости.
– Кто. Это. Сделал? – тихим, ровным голосом спросил он, указав на узоры.
А они и не думали пропадать, и вместо того, чтобы смутиться от собственного вида, я вдруг поняла, что мне смешно. Видимо, на нервной почве, и ещё от сладостного чувства победы в моём первом серьёзном столкновении с суровой реальностью. Губы сами растянулись в улыбке, но я ничего не ответила, с вызовом вздёрнув подбородок. Нет, не дождётся. Чтобы ещё Веру Петровну попытались заставить снять с меня единственную защиту? Глаза Рыкова сузились, он скрипнул зубами, нависнув ещё ниже и буквально гипнотизируя взглядом.
– Значит, во-от как, да? – мягко произнёс он, и в его тоне слышалась неприкрытая угроза. – Думаешь, «Щит чистоты» спасёт тебя, ведьма?
Ага, теперь знаю, как называется проклятье. Красивое название. Но я молчала, напряжённая и едва сдерживающая смех, щекотавший горло.
– Я же всё равно узнаю, кто это сделал, и будь уверена, избавлю тебя от него, – пальцы Рыкова на мгновение коснулись моей щеки, но от этой ласки я едва не отшатнулась. – Ты не уйдёшь от меня, Лада, запомни это.
Длинно выдохнув, некромант осторожно, стараясь не касаться кожи, поправил футболку, потом за локоть выпрямил меня и освободил руки. Я тут же поспешно заправила одежду в джинсы, отодвинувшись как можно дальше от него, и подняла с пола упавший рюкзак. Дальше до самого города мы ехали в тишине, и если честно, меня она совершенно не напрягала. Я даже успела задремать немного. Но когда Рыков въехал в город, тут же проснулась, прилипнув к окну. Как ни удивительно, но я первый раз приезжала в столицу, бабушка никогда не брала с собой, а я и не рвалась. Мне хорошо и спокойно было в нашей деревне. А теперь, раз уж представилась возможность, почему бы не насладиться?
Спальные районы с безликими одинаковыми коробками высотных домов вскоре сменились парками, скверами, элитными постройками и торговыми центрами. Широкие улицы с яркими витринами, модные магазины, бутики, кафе, рестораны. И люди, много людей. Все куда-то спешили, от пестроты одежды рябило в глазах, мимо проносились машины. Господи, как здесь жить?! Я же заблужусь в первый же выход! Такой большой город, и ни одного знакомого в нём! Не называть же таковым Рыкова… А дома становились всё больше похожие на старинные особняки, украшенные лепнинами, коваными балкончиками, горшками с яркими цветами. Мы подъезжали к самому центру, где и находился целый квартал, принадлежащий Университету.
Машина приблизилась к воротам в высокой ограде, тоже кованой, остановилась у шлагбаума, и он тут же начал медленно подниматься – Рыков небрежно махнул пропуском перед носом бдительного охранника.
– Добро пожаловать в Университет, – впервые за прошедшие полтора часа подал голос некромант, сворачивая на широкую аллею, обсаженную липами. – Общежитие дальше, здесь учебные корпуса.
Общежитие выглядело вполне неплохо. Современные девятиэтажные здания, дорожки со скамейками вокруг, деревья, кусты жасмина и сирени. Даже магазины внизу, что очень обрадовало, не придётся бегать за территорию. Настоящий город в городе, действительно. Рыков остановился около двухэтажного здания, на котором висела вывеска «Администрация», вышел, и я поспешно выбралась вслед за ним. Скоро, скоро он уйдёт, и я останусь одна, наконец-то. Непроницаемое лицо Рыкова напрягало, казалось, он что-то задумал, и мне это точно не понравится. Не покидало беспокойство, что некромант знает, как обойти проклятье.
– Идём, – бросил Рыков, направляясь к входу.
Я молча последовала за ним, не задавая вопросов. Следующие полчаса прошли в хлопотах по оформлению. Подозреваю, без Рыкова я бы проторчала тут весь день, а так, мне очень быстро сделали пропуск на территорию, он же карточка, куда начисляют стипендию, и он же – ключ от двери в общежитие. Ещё маленький нюанс: когда мы были у коменданта, Рыков как бы невзначай обронил:
– Ей – отдельную комнату, без соседей.
Мои щёки вспыхнули при этих словах, и хотя пожилая женщина в очках никак не отреагировала, лишь молча кивнув, я почувствовала себя очень неловко. Представляю, что она подумала. И надеюсь, что Рыков не станет вламываться ко мне без спроса! Не сомневаюсь, у него здесь везде свободный проход.
– Я поставлю вам на ауру метку, – вежливо сказала комендант, обращаясь ко мне. – Чтобы защита Университета пропускала вас тоже.
– Хорошо, – так же вежливо ответила я.
Она прикрыла глаза, подняла перед собой руки, и изобразила в воздухе замысловатый знак, а у меня по спине прокатилась волна мурашек. Больше никаких неприятных ощущений я не испытала. А на карточке-пропуске проступила руна, вспыхнула золотистым и побледнела.
– Всё, можете идти, – комендант открыла глаза. – Третий корпус, пятый этаж, пятьсот пятнадцатая комната. – Столовая тоже есть, поскольку вы иногородняя, вам полагается бесплатный завтрак и ужин, в пропуске это отмечено. Вход на территорию Университета – с шести утра и до двенадцати ночи. Не опаздывайте, защита вас просто не пропустит.
Я робко улыбнулась и кивнула, пряча карточку.
– Спасибо, – пробормотала и поднялась. – Я могу идти?
– Да, конечно, всего хорошего, – женщина тоже кивнула и вернулась к бумагам.
Мы вышли. Я не рисковала смотреть на Рыкова, надеясь, что он не пойдёт провожать дальше, до общежития. Не хочу, чтобы меня видели в его компании! Почему-то не сомневалась, что его тут многие знают. И не хочу, чтобы думали, что я – его девушка! Губы поджались, внутри заворочалось глухое раздражение. Какие бы у него ни были планы на меня, они не сбудутся. Я сделаю всё для этого. Мы так же, ни говоря ни слова, вышли на улицу, и я повернулась к Рыкову, храбро взглянув ему в лицо.
– Спасибо, дальше я сама, – как можно твёрже ответила, отступив на шаг.
Он же, засунув руки в карманы, усмехнулся, лениво так, с пренебрежением, и кивнул. От взгляда, прогулявшегося по моей фигуре, захотелось поёжиться, кожа покрылась холодными мурашками.
– Устраивайся, Лада, – кивнул он. – До встречи, ведьмочка.
После чего развернулся и пошёл к машине. А я – в обратную сторону, искать свой корпус и знакомиться с новой обстановкой. И всё время, пока не скрылась за углом, чувствовала спиной пристальный взгляд некроманта. А завернув за здание, прислонилась к стене, прикрыв глаза и чувствуя, как дрожат колени, длинно выдохнула. Ох. Надо срочно отвлечься и заняться насущными делами, это отвлечёт от тревожных мыслей о Рыкове и собственной дальнейшей судьбе.