Закончив обшаривать очередной квартал, Восток посмотрел на часы. До рассвета оставалось уже чуть более полутора часов. Пора было поворачивать в сторону базы «Медведково», чтобы успеть до свету нырнуть в привычные подземные норы.
– Надо же, – пробормотал Восток. – Их крысюками зовем, а сами чем лучше? От света, как крысы, под землю прячемся.
Сталкер уже почти собрался идти, как вдруг взгляд его привлекла обветшалая вывеска на стене длиннющей, как Великая Китайская Стена, панельной многоэтажки.
– «Центральная библиотека номер семьдесят семь» – разобрал он полустертую надпись.
Восток еще раз бросил взгляд на часы, потом на вход в библиотеку, потом – снова на часы. Соблазн был велик. К тому же у него как раз закончился запас непрочитанной литературы, и сейчас чувство самосохранения, требующее как можно быстрее убираться отсюда, боролось в душе сталкера с неодолимым желанием разжиться парой-тройкой новых книг.
– Ай, ладно! – махнул он рукой. – Зайду на десять минут, а потом – рысью до Медведкова. Авось никаких «зверушек» по пути не встречу.
И Восток направился ко входу в библиотеку. Сколь ни удивительно это было, но входная дверь оказалась закрыта. Более того, заперта на замок. Очевидно, до сих пор никто из рыскавших по окрестностям сталкеров не польстился на «разумное, доброе, вечное», хранившееся на полках и стеллажах этого некогда популярного, а ныне заброшенного очага культуры.
– Когда говорят пушки, музы молчат, – усмехнулся сталкер, подергав дверную ручку, и добавил:
– А когда говорят ракеты, то музам вообще лучше не высовываться!
Он уже собирался без лишних церемоний взломать эту в общем-то не слишком прочную преграду, когда заметил, что одно из окон первого этажа, в котором находилась библиотека, разбито. Рядом со стеклом лежало пышное поваленное дерево, крона которого почти закрывала пролом.
– Ясно, – проговорил про себя сталкер; он вообще любил бормотать свои мысли вслух, словно общаясь с невидимым собеседником, особенно во время долгих одиночных вылазок на поверхность. – Его, наверное, деревом упавшим выбило, стекло это.
На долю секунды ему показалось странным, что дерево упало на окно, разбило его, а потом само собой высвободилось, да еще и осколков острых торчать не оставило, но он отогнал эту мысль как вздорную.
– Так тебе, милый друг, скоро черти начнут мерещиться, – покачал головой Восток, обращаясь к самому себе. – Или мутанты безголовые.
Сталкер усмехнулся своим мыслям, еще раз проверил оружие, подтянулся на руках и осторожно протиснулся сквозь разбитое окно, стараясь не шуметь и не порезать костюм о стекло.
После залитых ярким лунным светом ночных улиц царивший в библиотеке мрак показался Востоку в первый момент непроглядным. Но сталкер не торопился зажигать фонарь. Опыт подсказывал ему, что как раз в таких вот безобидных с виду помещениях можно запросто столкнуться с очень неприятными в общении представителями поверхностной фауны. Поэтому Восток сперва некоторое время неподвижно стоял, прислушиваясь к тишине, наполнявшей тесное, заставленное высокими стеллажами пространство библиотечного зала. Прошла минута, другая, но беззвучный мрак, царивший среди покинутых книжных полок, оставался столь же беззвучным. К тому же, за это время глаза сталкера привыкли к темноте, и теперь он различал даже надписи, указывающие тематические разделы.
«Учебники», «История», «Приключения», «Справочники», «Классика», «Фантастика – фэнтези». Сталкер осторожно переступил с ноги на ногу и, держа перед собой автомат, двинулся в направлении отдела фантастики. Была у Востока тайная страсть: он невероятно любил фантастические романы. Страсть эта жила в нем с раннего детства, когда еще мальчишкой он зачитывался произведениями Жюля Верна, Адамова, Ефремова. Позже к ним добавились другие авторы – и популярные, раскрученные, такие как Лукьяненко и Бушков, и совсем малоизвестные Бернгард Келлерман или Анастасия Парфенова…
Много с тех пор воды утекло. Распался и сгорел в ядерном огне мир, рухнул хрустальный замок цивилизации, а вот любовь к этому литературному жанру осталась. Когда-то она помогала Востоку, тогда еще носившему имя, полученное при рождении, отдыхать от текучки и рутины, уносясь в мир захватывающих приключений и событий. Позже, когда весь мир для жителей Москвы сжался до размеров подземки, то же мальчишеское увлечение не давало ему сойти с ума от ежедневных столкновений с кровью, смертью и болью, которыми были буквально пропитаны станции и перегоны московского метро.
Восток зажег примотанный скотчем к стволу автомата фонарь и сделал несколько шагов по покрытому многолетним слоем пыли полу. При этом он не забывал периодически поводить стволом оружия по сторонам и внимательно вслушивался в окружающую тишину.
Внезапно до его слуха донесся какой-то слабый звук. Восток замер, сжав в руках автомат, и весь обратился в слух, пытаясь по звуку разобрать, что за тварь скрывается за книжными полками.
Вскоре звук повторился, он был похож одновременно на сопение, как будто кто-то шмыгал носом, и на какое-то хныканье. Восток мог бы поклясться, что в зале кто-то… плачет! Но кто мог плакать в давным-давно покинутой всеми библиотеке, ночью, в городе, вот уже много лет как превращенном в огромное кладбище? Наверняка этот звук издавала какая-нибудь тварь, может быть, хищная, пожирающая добычу, а может, и безобидная. В последнем, впрочем, Восток сильно сомневался. За годы, проведенные в метро, он уяснил для себя одну простую мысль: в этом мире теперь нет «безобидных зверушек». Каждая тварь, живущая на поверхности, всегда готова укусить, ужалить, поцарапать – и это еще в лучшем случае.
Несколько секунд сталкер колебался – уйти ли ему прямо сейчас, оставив на этот раз в покое библиотечные залы, или все же попробовать выяснить, что за существо притаилось в помещении. Может быть, ему повезет, и оно впрямь окажется безобидным или трусливым, и тогда все же удастся разжиться парой-тройкой книг.
Восток еще раз взглянул на часы – до рассвета оставалось уже чуть больше часа – и принял решение:
– Ладно, ну его. Не уйдут от меня эти книги. В следующий раз зайду.
И он осторожно, не поворачиваясь спиной к неустановленному источнику звуков, сделал шаг назад.
И тут произошло событие, которое коренным образом изменило ситуацию. В тот момент сталкер еще не знал, что это же событие предопределит всю его последующую жизнь.
В неразборчивых звуках Восток разобрал слова!
Это было так странно, что в первый момент он просто опешил. Нет, это не было галлюцинацией или плодом его воображения. Он ясно слышал, как в библиотечном зале кто-то кого-то назвал дураком. И потом тот же голос, явно смешанный с плачем, стал укорять кого-то. В чем и кого – этого Восток не разобрал, но слух выхватил непривычное, вроде как иностранное, слово. Итальянское, что ли?
В тот же момент из-за полок на секунду выскользнул и метнулся по противоположной стене острый лучик света и опять скрылся за стеллажом.
Теперь местоположение источника звука было ясно. Там, за стеллажами с табличкой «Классика», кто-то или что-то издавало эти звуки и при этом, невероятно, подсвечивало себе фонариком!
В голове у Востока вихрем пронеслись возможные варианты. Может, там коллега-сталкер? Очень может быть. Почему он тогда не выходит? Может, ранен? Почему эти странные слова? Почему плачет? Возможно, бредит? Тоже может быть. Повредил маску, надышался чего не надо, вот башню и снесло. Надо бы все же посмотреть. Закон сталкерского братства, которому Восток следовал с самого начала своей «изыскательской» деятельности, не позволял бросать товарища в беде.
– Ладно, – пробормотал Восток, – поглядим, что там и кто там. Только аккуратно. А то кто его знает, что у него в башке переклинит. Как бы не шмальнул ненароком. Собирай потом начитанные мозги по всей библиотеке.
Он погасил фонарь и осторожно двинулся вперед. По мере приближения звуки становились все более отчетливыми. Теперь уже было ясно, что, кто бы ни издавал их, он там один и как минимум умеет говорить по-русски, хотя и с каким-то странным, смягчающим согласные, шипящим выговором.
Восток приблизился к источнику звуков почти вплотную. Теперь их разделял только один стеллаж. Сталкер снова зажег фонарь, прикрыв его ладонью таким образом, чтобы в случае необходимости мгновенно ослепить противника, и осторожно выглянул из-за стеллажа.
То, что он там увидел, вызвало в нем целую гамму чувств, от облегчения и радости – до невероятного изумления: он нашел их!
Именно так, он, наконец, нашел крысюков! А ведь мог бы и пройти мимо библиотеки. А вот сейчас прямо перед ним на полу сидел крысюк и что-то сосредоточенно изучал при помощи налобного фонаря. Спустя мгновение Восток понял, что именно разглядывал мутант, и радость от окончания поисков сменилась в его душе глубочайшим изумлением: крысюк… читал книгу!
Именно так. Расскажи ему кто-нибудь такое у костра на Семёновской, Восток с удовольствием посмеялся бы этой байке – мутант, читающий книгу!.. Но вот здесь, сейчас, он собственными глазами видел перед собой крысюка, который читал какую-то тощую затрепанную книжку в мягком переплете! И не просто читал, а, похоже, искренне рыдал над прочитанным.
Окончательно добил Востока тот факт, что все это происходило не где-нибудь, а в отделе классической литературы!
– Обалдеть… – тихо проговорил сталкер и от удивления опустил руку, прикрывавшую фонарь.
Яркий луч вырвался из фонаря и уперся прямо в книгу, лежащую на коленях у крысюка. Тот недоуменно и даже как-то недовольно поднял голову – прямо как человек, которого оторвали от любимого занятия. На мгновение луч выхватил из мрака тонкие, изящные, Востоку даже показалось, по-своему красивые черты юного лица (именно лица, а не морды, как уверяли «яйцеголовые»), миндалевидные черные глазки удивленно блеснули из-под капюшона.
Секунду крысюк смотрел на человека, он явно не ожидал подобной встречи в покинутой библиотеке, а потом, взвизгнув совершенно по-крысьи, сломя голову рванулся на четвереньках в узкую щель между сталкером и стеллажом.
Выработанный годами рефлекс заставил Востока вскинуть автомат, и в ярком луче на мгновение вспыхнули и погасли два огромных, как ему показалось в тот момент, наполненных ужасом глаза крысюка.
«Да он не нападает! – понял вдруг сталкер. – Он же сам боится!»
Решение пришло мгновенно. Если сейчас дать этому крысенышу уйти, то сколько еще придется рыскать среди развалин, пока не встретишь еще одного представителя их породы? Да и научники уже извелись в ожидании, когда же им в руки попадет целый и невредимый homo-rattus sapiens. К тому же, он может поднять тревогу, привести сюда других крысюков, и тогда расклад обернется совсем не в пользу Востока! Там уж как бы они его самого к своим «научникам» не потащили на изучение!
Крысюк уже почти протиснулся в узкую щель между человеком и стеллажом, еще мгновение – и он уйдет, скроется в полумраке, и тогда ищи его, свищи…
– А ну стой! – крикнул сталкер и, бросив автомат на кучу старых журналов, чтобы не ткнуться в пол стволом, прыгнул прямо на спину удирающей твари, пытаясь прижать ее к полу.
Но внешне хрупкий крысюк оказался еще и страшно проворным. В самый последний момент он извернулся, и сталкер увидел направленный прямо на него узкий острый клинок, тускло блеснувший в полумраке.
– Ах, ты ж!.. – только и успел воскликнуть Восток и всей массой рухнул на выставленное навстречу смертоносное железо.
Он ожидал обжигающей боли от лезвия, вспарывающего внутренности, но вместо этого почувствовал только сильный тупой удар в живот ниже края надетого под ОЗК бронежилета и какой-то скрежет. Все еще не понимая, что же произошло, почему он все еще жив и, судя по всему, даже не ранен, сталкер схватил мутанта за руку, все еще держащую нож, и попытался отвести ее в сторону. Противогаз при падении съехал, и Восток теперь не видел своего противника, пытаясь на ощупь ухватить и прижать, наконец, отчаянно извивающегося крысюка к полу. Но мутант, явно уступая человеку в весе и силе, оказался на удивление вертким. Сталкеру никак не удавалось захватить вторую руку крысюка, а тому так же не удавалось выхватить из тела человека нож («Интересно, во что же он его там воткнул?» – мельком подумал Восток) и снова пустить его в ход.
Неизвестно, чем могла бы закончиться эта смертоносная игра, если бы не вмешалась, как это обычно бывает, ее величество случайность.
Отчаянно сражаясь за свою жизнь, крысюк мимоходом задел ногой один из стеллажей. Порядком обветшавший предмет меблировки от удара дрогнул, крякнул и как-то разом вдруг рассыпался на доски. На Востока и его противника лавиной рухнули книги и щепки от сломавшихся полок. Клубами взвилась пыль, а перепуганный крысюк пронзительно и тонко заверещал.
Сталкер тут же выпустил его и непроизвольно вскинул руки, защищая голову. Один довольно увесистый том попал прямо в лоб пытавшемуся подняться мутанту, и он, оборвав свой визг задушенным писком, растянулся на полу. Едва ли не в ту же секунду боковая стенка стеллажа рухнула, и вместе с оставшимися книгами на Востока обрушилась верхняя полка. От удара по спине – хоть и смягченного бронежилетом, но все же весьма чувствительного – сталкер покачнулся и ничком упал прямо на лежащего без сознания ратмана.
Еще несколько книг шлепнулись на них сверху, а потом наступила пыльная тишина.