Грязно-белый автобус катил по старой однополосной дороге. Тем паршивым серым утром было холодно, температура опустилась чуть ниже нуля. Конец сентября, но в Швеции, где летом солнце никогда не спит, ночи снова становились длиннее. В середине зимы наступит мрачный период, когда взлетит национальная статистика суицидов, а также потребления наркотиков и алкоголя, – придут снега и круглосуточная темнота. Пока же дорога впереди была чистой. Да, стояли холод и мгла, но дождь не нел уже много дней, и земля под вращающимися колесами была сухой, как старые кости.
Бодрствовал только водитель, как он утверждал позже. Все остальные – четверо музыкантов группы, их тур-менеджер, трое техников, – спали на своих тонких деревянных кроватях, врезанных в стенки задней части автобуса, с картонными ставнями над окнами, защищавшими от сквозняка. Английский автобус был не лучшим вариантом для ночных путешествий по неанглийским дорогам, где дорожное движение организовано с правой стороны, а не с левой. Водитель много раз ездил по этим дорогам, в отличие от группы, которую вез. Все всегда шло по плану, и тогда должно было быть так же.
А потом случилось это.
Позже они много спорили и спорят до сих пор, четверть века спустя. Был ли на дороге лед? Было достаточно холодно, но ведь ни дождь, ни снег не шел ни в один из предшествующих дней. Тогда, может быть, водитель уснул? Или он был пьян, или, возможно, под кайфом? Если так, то почему полиция, арестовавшая его на месте происшествия, потом отпустила, сняв все обвинения? Или что-то случилось с автобусом? И снова криминалисты сказали «нет». Когда они осмотрели обломки, к техническому состоянию автобуса не возникло претензий. Единственное, что кто-то мог впоследствии знать точно, – автобус перевернулся, когда вошел в легкий левый поворот. Первым это осознал водитель, сидящий с правой стороны, когда увидел, что автобус соскользнул с аварийной полосы в сторону гравия, насыпанного вдоль трассы, а правые колеса оказались в грязи.
Теперь уже совсем встревоженный, с широко открытыми глазами, водитель резко крутанул руль влево в попытке вернуть автобус на дорогу. На секунду ему показалось, что у него получилось. Но хвост занесло вправо, и огромные задние колеса сошли с трассы и запрыгали по грязной обочине. Водитель в панике пытался взять ситуацию под контроль.
Безрезультатно. Люди начали просыпаться, с криками падая со своих коек. Автобус накренился в сторону, в считаные секунды сделал полный разворот, и колеса остановились, как только тошнотворно врезались в бордюр на противоположной стороне дороги. Звук бьющегося стекла, снова крики и стоны, а затем ужасающий момент, когда автобус опрокинулся набок и ударился о землю с громоподобным треском.
Двое из девяти пассажиров лежали под кроватями, которые сложились друг на друга слева направо. Пятеро отделались небольшими травмами: сломанным пальцем ноги или еще чем-то незначительным, – а один лежал мертвый, и его ноги торчали из-под автобуса. Водитель оказался везучим – у него остались лишь небольшие порезы и синяки.
Рассвет брезжил у самого горизонта, но было все еще темно и так же пронизывающе холодно. Одним из первых, кто выбрался из-под обломков, стал барабанщик: низкий, худощавый парнишка с длинными волосами чайного цвета. Он сорвался с места и побежал по дороге, сам не зная куда, просто подальше оттуда, настолько обезумевший, что не чувствовал боли в сломанном пальце ноги. Этот сообразительный молодой авантюрист привык ко многому, но такого никогда ранее не видел.
Вслед за ним выбрался гитарный техник: гигант высотой более двух метров, выкарабкавшийся из переднего левого выхода, который теперь был люком в потолке, – и стоял в одном белье, его спина горела от боли.
Из заднего запасного выхода вышел солист: высокий парень с растерянным видом, тоже в одних носках и белье, – он орал и вопил, вне себя от гнева. Кашляя и крича, за ним следом шел гитарист: еще один невысокий, тощий, сухой человек с большими темными глазами, в которых отражались ночное небо и летающий вокруг пепел. Все шумели, никто не знал, что происходит, что делать и что делать дальше. Было все еще темно, промозгло, и к такому, все оказались не готовы. Они лишь понимали, что все плохо, чертовски плохо.
К тому моменту, когда час спустя появился второй автобус с остальной частью команды, и примчалась первая из семи машин «Скорой помощи», только тур-менеджер, казалось, осознал, что произошло, и пребывал в настолько сильном шоке, что понятия не имел, как донести это до остальных. Донести мысль о том, что они оставят здесь одного из своих. Не кого-то случайного, а того, в ком они чувствовали источник своей удачи, кем дорожили больше, чем друг другом, на кого всегда равнялись, даже когда подшучивали или пренебрегали его советом, кого ценили за чувство целостности, чувство правильного и неправильного, которое остальным всегда казалось немного чрезмерным просто потому, что молодые сопляки не всегда задумываются о правильности, их скорее волнует то, что круче здесь и сейчас.
Темнота отступила, и серое небо просветлело над их головами. Они залезли в машины «Скорой помощи» и уехали, еще не зная, что за спиной оставили не только свое прошлое, но и будущее. Единственного, кого они любили и делили между собой, гласно или негласно, до того самого момента, когда автобус врезался в невидимый кусок льда, а чертов водитель если и не спал, то был недостаточно бодр, чтобы следовать изгибу дороги; карту сокровищ, которая принадлежала им до тех пор, пока дьявол не взял все в свои руки и не изменил их жизни навсегда. До того самого момента, пока Клифф Бертон – басист, ушедший на их глазах, – не забрал с собой душу группы вместе с ее самым банальным за всю историю тяжелого металла названием – Metallica.