На меня смотрело короткое послание, которое я стремительно пробегала глазами. Руки начинало потряхивать.
“Уважаемая мадам Найтроу, сожалею, но я не могу помочь вашему сыну. Моя магия – это дар, который не может быть использован в личных интересах. Я надеюсь, что вы найдете другой путь для спасения вашего ребенка.
С уважением,
Ректор Элизар Гримм”
Слёзы потекли по моему лицу. Я сжала письмо в руке и поняла, что мое отчаяние не нашло ответа. Тон письма был официальный, сухой, и это приводило меня в еще большее отчаяние.
– Что? Что он ответил? – заволновались дворецкий и кухарка.
– Дед отказал! – выдохнула я.
Тут же схватив лист бумаги, я села писать новое письмо. Я писала о том, что готова отдать все, пожертвовать всем, я перечисляла симптомы, потом отрывалась от бумаги, растирала слезы и делала глубокие вдохи.
– О, мадам! – произнес Гербальд. – Если дед откажет вам после такого письма, то у него и правда нет сердца!
Я сложила письмо в конверт, вручив его Гербальду. Он выбежал из комнаты, а я присела на кровать к сыну. Маленький котенок, которого он так любил в детстве лежал в его руках. Цветы возле кровати снова завяли.
– Сейчас принесу новые… – заметила Матильда, пока я гладила руку сына.
– Борись, мой маленький, – прошептала я, прикасаясь теплыми губами к его руке.
Кухарка внесла роскошный букет и поставила рядом с кроватью.
– Мадам, посмотрите! – воскликнула Матильда. – Вот почему слуги решили, что проклятие заразно…
Я обернулась на букет, видя, как только что срезанные цветы поникли. Роскошная лилия уронила на стол лепесток.
– Думаете, это – проклятие так на них действует? – спросила Матильда, а цветы медленно осыпались. Несколько лепестков упали на пол.
– Наверное, – сглотнула я, резко поднимая глаза на дверь.
Мне послышались шаги.
“Почему?” – словно молитва, это слово кружилось в моей голове. Почему мой муж бросил меня в такой момент? Еще несколько дней назад я думала, что наша любовь нерушима, что мы сможем все преодолеть. Но его уход был как удар молотка, проломивший мое сердце. Словно нож, вонзившийся в спину в темном переулке, внезапный, неожиданный и подлый.
Горькая обида заставила сжать губы. Она, словно держала меня за горло, давила на грудь.
– Такой могучий, непобедимый дракон, которому все по плечу! – ядовито произнесла я, глядя на наш семейный портрет. – Все ему по ху… художественно оформленную пряжку ремня! Вот! И я ему по пряжку ремня, и сын… Испугался, сбежал! Ах, я не могу, гу-гу-гу… Бе-бе-бе!
Я чувствовала себя одинокой и брошенной. Но в груди горел огонь решимости. Я не позволю проклятию отнять у меня сына. Я буду сражаться, как он.
И совсем не важно, что сейчас я готова была отдать все за крепкие объятия и шепот на ухо: “Мы справимся! Клара, мы справимся!”.
Чувствуя зябкий холод одиночества, я поняла, что меня никто не обнимет. Поэтому обняла себя обеими руками.
– Мы справимся. Справимся, Клара, – севшим голосом прошептала я слова, которых так жаждало мое сердце… – Даже если…
Если что?
– Даже если придется пойти на все! – закончила я мысль. Эти слова звенели в моей голове. И только сейчас я почувствовала себя отчаянной, решительной и действительно готовой на любое безрассудство!
Прошло еще полчаса.
Я обводила затуманенным взглядом комнату, как вдруг дверь открылась.
– Письмо! – встрепенулась я, видя печать Академии.
Развернув его, я стала читать, а внутри все задрожало.
– Мадам, прекратите докучать мне письмами! – прочитала я первую строчку. – Я сказал нет, значит, НЕТ!
– Отказал, – зажмурилась я, а потом открыла глаза.
Я резко выпрямилась, бросила письмо на столик.
– Может, еще напишем? – спросил Гербальд, перечитывая письмо.
– Гербальд, – произнесла я, расправляя плечи. В горле все еще першил ком, но голос звучал уверенно. – Ты сейчас мне понадобишься!
– Слушаюсь, мадам, – произнес дворецкий, вздыхая и откладывая письмо. – А что вы, собственно, собрались делать?
– Если волшебный дед послал меня, то я как истинная леди имею право пойти туда, куда мне вздумается! – ответила я, сверкнув глазами. – И сейчас я иду на преступление!