Он лежал на животе. Навалился на него кто-то тяжёлый тёплый, скрипнув кроватью, и, задохнувшись, он заснул, а утром так и не смог понять, был это сон или явь?
Следующей ночью появился голос.
Сначала он пугался. Но потом привык. Приходя с работы, наскоро ел, раздевался, залезал в кровать, вытягивал своё длинное нескладное тело, замирал и ждал.
Голос был нежен и медоточив. Шепчущее эхо отдавалось в костях, и они сладко ныли. Потом мельчайшими пузырьками из пор выходила тяжесть и тело становилось невесомым. Там, где был позвоночник, появлялась длинная тонкая нить сладкой истомы, постепенно раскручивавшейся в непомерную спираль, приближавшей к невиданному счастью. И когда было рукой подать до этого невиданного и неслыханного, он непременно засыпал. Утром он просыпался с ясной головой, но тело болело так, словно его колотили палками и он с ненавистью разглядывал свои руки, ноги, живот, грудь.
Весной он расконопатил балконную дверь, и голос стал громче.
Вскоре потеплело, и однажды ночью пошёл дождь.
В открытую балконную дверь слышно было, как капли стучат по перилам. Он лежал, натянув до подбородка одеяло, и когда, окутанное шёпотом тело почти растворилось, невероятным усилием заставил себя встать и вышел на балкон.
Прямо над головой висела размытая звезда.
Он сбросил с плеч одеяло, вскарабкался на перила, секунду побалансировал, махая руками, и шагнул в пустоту.
…Он открыл глаза и увидел перевёрнутую перспективу балконов, а также бриллиантовые капли дождя, замедленно летевшие к лицу. Одна из них упала в глаз, но он не моргнул.
Встав, он обогнул дом, вошёл в свой подъезд и поднялся на четвёртый этаж. Толкнул дверь – она осталась на месте, но открылся её бледный двойник и он вошёл внутрь.
На балконных перилах висело одеяло. Звезда сияла ещё ярче. Внизу, в пузырящейся бриллиантовой луже, белело распростёртое тело.
Он оглядел себя, но увидел балкон, залитый ярким светом и больше ничего.
Звезда медленно погасла.
Конец